Фиолетовые цветы на крови

Ночь над долиной Гуйлин висела густая, бархатная, пронзённая лишь холодным светом полной луны, что делало тени от бамбуковых рощ чёрными как смоль и невероятно длинными, будто растягивающими в пространстве саму тьму. Воздух, ещё не остывший после дневного зноя, был тяжёл и насыщен ароматами влажной земли, полыни и чего-то сладковатого, гнилостного — запахом нечисти, выходящей на ночную охоту. Именно этот запах и вёл Лань Цзюня, молодого господина клана Лань, чей безупречный белый халат с вышитыми у ворота серебряными облаками казался в этом мраке призрачным, почти светящимся пятном. Он двигался бесшумно, его лёгкие шаги не оставляли следов на мокрой от росы траве, а лицо, прекрасное и холодное, словно высеченное из горного хрусталя, не выражало ровным счётом ничего. Лишь его глаза, тёмные и глубокие, как ночное небо, внимательно сканировали местность, выискивая малейшее движение, малейшую вспышку демонической энергии.

Охота была долгой и утомительной. Стая низших демонов-оборотней, напавшая на деревню у подножия их горы, оказалась на удивление живучей. Большую часть нечисти он уже покончил, отправив её очищающим пламенем своего ци назад в пустоту, откуда она и явилась. Но вожак, хитрый и жестокий, ускользнул, и его след вёл сюда, в эту тихую, заброшенную долину. Лань Цзюнь чувствовал его близкое, ядовитое присутствие, но что-то было не так. Обычный смрад демона перебивался другим, странным и неуловимым ароматом — цветочным.

Он замер на опушке рощи, его длинные пальцы сжали рукоять меча, Цзиньцзэ — «Золотое правило», клинок которого уже вкусил крови этой ночью. И именно в этот момент он увидел её.

Посреди поля, залитого лунным светом, стояла она. Высокая, стройная, в платье глубокого чёрного цвета, которое сливалось с ночью, оставляя видимым лишь бледное, почти фарфоровое лицо и струящиеся, как смоль, волосы, ниспадающие ей до пояса. Она стояла, склонившись над странными, невиданными Лань Цзюнем цветами, которые pulsовали мягким, фиолетовым сиянием, будто вобрав в себя саму суть ночи. Её тонкие, почти прозрачные пальцы нежно касались лепестков, и она что-то шептала, будто разговаривая с ними.

Лань Цзюнь затаил дыхание. Его аналитический, всегда всё просчитывающий ум на мгновение отказал. Логика кричала: красные глаза! У неё красные глаза! Яркие, как свежая кровь, как расплавленный рубин, они сияли в лунном свете, безошибочно отмечая её как порождение тьмы, как нечисть, которую он обязан уничтожить. Его мышцы напряглись, готовые к броску, ци заструилось по его меридианам, наполняя клиток смертоносной энергией.

Но… что-то было не так.

В её ауре не было привычной демонической злобы, грязи или хаоса. От неё не пахло смертью и разложением. Только этот странный, пьянящий цветочный аромат, смешанный с легчайшим, едва уловимым запахом персиковых косточек и дождя. И в её позе, в том, как она касалась цветов, не было ничего демонического — лишь безмерная, глубокая нежность и какая-то печальная отрешённость, будто она искала в этих цветах утешения от всего мира.

И самое главное — демон, вожак оборотней. Он лежал в нескольких шагах от неё, огромный, покрытый бурой шерстью труп. Его голова была неестественно вывернута, а на горле зияла единственная, аккуратная рана, будто его устранили одним точным, молниеносным движением. Не когтями, не зубами. Чем-то острым и тонким, возможно, иглой или шпилькой. И вокруг раны истекала не кровь, а тёмный, вязкий дым — признак чистого, безжалостного уничтожения демонической сущности.

Она убила его. Убила легко, изящно и совершенно без усилия, судя по её спокойной позе. И теперь просто… наслаждалась цветами.

Лань Цзюнь медленно, абсолютно бесшумно, сделал шаг вперёд. Сухая ветка хрустнула под его ногой с громкостью выстрела в звенящей тишине ночи.

Красные глаза мгновенно оторвались от цветов и устремились на него. В них не было ни страха, ни удивления. Лишь холодная, изучающая настороженность, как у дикого зверя, оценивающего нового хищника на своей территории. Она медленно выпрямилась во весь свой рост, и он невольно отметил, что она почти достигает ему до плеча — необычайно высоко для женщины. И дело было не только в природном росте: на её ногах были причудливые туфли на высокой, чёрной платформе, отчего она казалась и выше, и хрупче одновременно.

«Охотник на демонов из клана Лань», — произнесла она. Её голос был низким, немного хрипловатым, и в нём звенела лёгкая насмешка. «Я полагаю, ты пришёл за своим трофеем?» Она ленивым движением подбородка указала на труп демона. «Можешь забрать. Он уже начал разлагаться и портит весь вид. И аромат».

Лань Цзюнь не ответил. Он лишь смотрел на неё, всё ещё пытаясь совместить в голове несовместимое: красные глаза — знак величайшего проклятия, и это утончённое, прекрасное лицо. Демоническую ауру — и изящные манеры знатной госпожи. Следы невероятной силы — и тот факт, что она сейчас смотрела на него с выражением скучающего любопытства.

«Ты уничтожила его», — наконец проговорил он, и его собственный голос прозвучал непривычно глухо в его ушах.

«Проницательно», — парировала она, и в уголках её губ заплясали усмешливые искорки. «А ты что, собирался с ним чай пить?»

«Кто ты?» Его вопрос прозвучал резче, чем он планировал. Правила, вбитые в него с детства, требовали немедленно извлечь меч и атаковать. Но что-то удерживало его руку. Что-то в её взгляде, прямой и вызывающий, лишённый раболепия или страха, которые он видел в глазах всех — и людей, и демонов.

«Никто», — ответила она, пожимая плечами. Её внимание уже начало возвращаться к фиолетовым цветам, будто он был всего лишь досадной помехой. «Проходящая мимо незнакомка, которая не любит, когда демоны портят ей вечернюю прогулку. Мы можем на этом закончить? У меня есть дела поважнее».

Она снова повернулась к цветам, совершенно игнорируя его, будто он был не опаснейшим охотником клана Лань, а назойливым комаром. И в этот момент, когда лунный свет упал на её профиль, осветив длинные ресницы, отбрасывающие тени на бледные щёки, и губы, тонкие и упрямые, с Лань Цзюнем случилось нечто немыслимое.

Он, чьё сердце было сковано льдом правил и дисциплины, кто следовал пути праведности, не ведая сомнений, вдруг почувствовал резкий, болезненный удар где-то в груди. Это было похоже на попадание молнии или на внезапную остановку циркуляции ци. Дыхание перехватило. Время замедлилось, а потом и вовсе остановилось. Весь мир сузился до этой одной, невероятной девушки с глазами цвета крови и волосами цвета ночи, стоящей среди светящихся фиолетовых цветов. В его сознании, всегда ясном и упорядоченном, пронеслись строчки из древних текстов, которые он всегда считал глупыми романтическими бреднями: «Увидеть один раз — и потерять покой на всю жизнь».

Это была она. Та самая. Проклятая. Прекрасная. Смертельно опасная. Непостижимая.

И он понял, что не сможет поднять на неё меч. Не сейчас. Не никогда.

Он не осознавал, что сделал шаг вперёд, но она тут же обернулась, её осанка вновь стала напряжённой, готовой к бою. «Есть проблемы, господин?» — голос её потерял насмешливый оттенок и стал холодным, как сталь.

«Твои глаза», — выдавил он, и сам удивился тому, что сказал.

Она рассмеялась. Это был короткий, сухой, безрадостный звук. «Да, я в курсе. Спасибо, что заметил. Обычно они красно-белые, но сегодня что-то пошло не так».

«Почему ты здесь?» — спросил он, всё ещё не в силах отвести от неё взгляд.

«Потому что фиолетовые цветы не растут в моих покоях», — ответила она с убийственной логикой. «А мне они нравятся. Они не боятся темноты. Они в ней расцветают». Она ещё раз бросила на него оценивающий взгляд. «Ты странный. Охотник на демонов, который вместо того чтобы охотиться, задаёт глупые вопросы».

Она сделала движение, чтобы уйти, скользнув в тень бамбуковой рощи.

«Подожди», — скомандовал он, и в его голосе впервые зазвучала привычная властность.

Она остановилась, полуобернувшись. «Ты что, собираешься меня арестовать? За убийство демона? Или за… что?» — она широко раскрыла свои красные глаза, изображая наивность, но в них читался только вызов.

Лань Цзюнь молчал секунду, его ум лихорадочно работал, пытаясь найти рациональное объяснение тому, что он чувствовал, и тому, что он собирался сделать. Рационального объяснения не было. Было только непреодолимое, всепоглощающее желание не отпускать её. Никогда.

«Демон мог быть не один. Долина небезопасна», — сказал он, и это была первая в его жизни ложь, прикрытая заботой о правилах безопасности. «Я провожу тебя».

Красные глаза расширились от искреннего изумления. Затем в них вспыхнул огонь насмешки. «О, великодушный господин Лань! — она сделала преувеличенно почтительный жест. — Не утруждай себя. Я сама прекрасно доберусь. Я же, как ты заметил, неплохо справляюсь с демонами».

«Это не обсуждается», — отрезал он, и его ледяной тон не оставлял пространства для возражений. Внутри него всё кричало от противоречия: он, образец праведности, только что солгал и теперь настаивал на сопровождении загадочной демонической девицы, которая явно в нём не нуждалась.

Она посмотрела на него с нескрываемым любопытством, будто он был самым странным существом, которое она когда-либо встречала. Потом пожала плечами. «Как пожелаешь. Только не мешай мне собирать цветы». И она снова повернулась к ним, совершенно вычеркнув его из своего пространства.

Лань Цзюнь стоял, как вкопанный, наблюдая, как она с нежностью, совершенно не сочетавшейся с её язвительным характером, срезает несколько стеблей и прячет их в складках одежды. Его сердце, обычно бившееся ровно и спокойно, колотилось как бешеное. Лёд, сковавший его душу, дал трещину, и сквозь неё хлынуло что-то тёплое, ослепительное и совершенно неконтролируемое.

Он не знал, кто она. Не знал, что она. Но он знал одно: его охота этой ночью только началась. И его добычей была не нечисть.

Его добычей была она.