Глава 8. Лабиринт испытаний
Боль пронзила мое запястье, когда пальцы двойника сомкнулись вокруг него. Это не было похоже на обычную боль - скорее на то, как если бы кто-то вливал расплавленный свинец прямо в вены, одновременно выворачивая душу наизнанку.
Мир взорвался белым светом.
Когда сознание вернулось, я поняла, что мы уже бежим. Захи тащил меня за руку с такой силой, что плечевой сустав хрустел, предупреждая о скором вывихе. Но останавливаться было нельзя.
Пустыня вокруг нас дышала
Песок под ногами то твердел, как асфальт, то внезапно превращался в зыбучие топи, едва не затягивая нас целиком. Дюны передвигались сами по себе, как живые существа, перекрывая путь к отступлению. А в небе, где должны были быть звезды, плыли гигантские светящиеся иероглифы, складывающиеся в осуждающие фразы:
"Бегство - удел слабых"
"Дочь должна вернуться к Отцу"
— Не читай! — Захи резко дёрнул меня за собой, когда я замедлила шаг. — Это не просто слова. Это заклятья.
Его лицо в лунном свете было покрыто капельками пота, смешавшимися с песчинками, создавая странную маску из золота и тени. Глаза... глаза светились неестественным желтым светом, как у хищника.
За спиной раздался звук, от которого кровь застыла в жилах - нечто среднее между скрежетом металла и детским хихиканьем.
— Он близко, — прошептал Захи, резко меняя направление.
Мы нырнули в узкий каньон, стены которого были испещрены древними рисунками. В свете моих иероглифов я разглядела сцены, от которых похолодела:
Семь жрецов, приносящих в жертву юношу с лицом Захи.
Женщину с моими чертами, пьющую из чаши, наполненной звёздами.
Чёрного Сфинкса, пожирающего солнце.
— Здесь, — Захи прижал меня к нише в скале. Его дыхание было горячим и прерывистым. — Он не может войти в священное место.
— Почему?
— Потому что...
Его слова оборвались, когда тень закрыла вход в каньон.
Они появились как кошмар, становящийся реальностью.
Трое.
Двойник Захи в центре - его черные глаза теперь светились красным, как раскаленные угли. Тело покрывали те же иероглифы, что и у меня, только выглядящие так, будто их выжгли каленым железом.
Женщина слева - её лицо было затянуто кожей так туго, что казалось, вот-вот лопнет. На лбу светился иероглиф "сердце", пульсирующий в такт моему собственному сердцебиению.
Подросток справа - его руки превратились в живые песчаные вихри, в которых мелькали обломки костей.
— Долгая погоня для первого урока, — голос двойника звучал как три голоса одновременно - детский шепот, зрелый баритон и старческий хрип. — Но ты хорошо справляешься, доченька.
Я почувствовала, как Захи напрягся, как пружина перед прыжком.
— Она не твоя! — его голос гремел в узком каньоне, заставляя осыпаться песок со стен.
Двойник рассмеялся - звук, от которого мои зубы заныли, будто от кислоты.
— Ты подарил мне её сам, — он сделал шаг вперед. — Когда отказался завершить ритуал. Когда струсил.
Я посмотрела на свои руки. Иероглифы пульсировали в унисон с символами на теле двойника. Между нами тянулась нить - невидимая, но ощутимая.
И тогда меня осенило.
Не дожидаясь, пока Захи остановит меня, я вонзила ноготь в собственное запястье. Кровь выступила рубиновыми каплями. Дрожащим пальцем я вывела новый символ прямо на коже - иероглиф "разрушение", который видела на стенах храма.
Боль была нечеловеческой - будто я водила по плоти раскаленной иглой. Но я продолжила, добавляя штрих за штрихом.
Двойник закричал.
Этот крик нельзя было назвать человеческим - скорее, это был звук рвущегося металла, трескающихся костей и лопающихся внутренностей одновременно.
Его тело начало рассыпаться, как песчаный замок под волной. Но вместе с ним кричал и Захи - они были связаны глубже, чем я предполагала.
— Остановись! — он схватил мои запястья. Его глаза наполнились кровью. — Ты убиваешь нас обоих!
Я разорвала связь, но было поздно.
Тишина после бури оказалась хуже любого шума.
Двойник исчез, оставив после себя лишь золотого скарабея, который тут же рассыпался в прах. Но Захи...
Он лежал на песке, и сквозь его кожу теперь явственно проступали черные линии, как трещины на древней фреске. Его дыхание было поверхностным, губы посинели.
— Что я наделала... — я упала на колени рядом с ним, не в силах сдержать рыдания.
Мои слезы падали на его лицо, оставляя маленькие темные пятна на запыленной коже.
Захи слабо пошевелил пальцами. Его рука дрожа потянулась к моему лицу.
— Не... плачь... — каждое слово давалось ему с трудом. — Ты... стала... настоящей... Хранительницей...
Его глаза закатились, веки сомкнулись. Тело обмякло.
Но самое страшное было впереди.
Черные линии на его коже начали **шевелиться**, как змеи. Они сползались к центру груди, образуя знакомый символ - лапу Сфинкса.
И тогда я услышала Голос. Не в ушах - прямо в голове:
"Принеси его к Подножию. Я дам тебе выбор."
Я знала, что это значит.
Пришло время встретиться с Сфинксом лицом к лицу.