3D

Чонгук всегда торопился уйти с работы вовремя, чтобы к шести тридцати быть дома, приготовить ужин, выпить чашку чая, а затем рассесться на кровати или за столом за чтением или печатанием. Стук клавиш пишущей машинки расслаблял, складывающиеся в абзацы строки воодушевляли, и он чувствовал себя вполне счастливым и довольным.

Вот так он жил годами и даже не догадывался, что для смены слова «вполне» на «очень» всего-то нужно было променять офис на съёмочную площадку, пару раз околеть от холода, а закончив в девять вечера, — вдуматься только! — завалиться вместе со всей командой в палаточное кафе, заставленное обогревателями и пропитанное запахом жареных во фритюре морепродуктов. Ну и чтобы одна высокомерная омега волновала своим присутствием. При таком раскладе Чонгук был готов даже заночевать на работе. Да прямо на улице. В +3 по Цельсию.

— Ты чего дрожишь? — спросил Хосок. — Всё ещё не согрелся?

Чонгук стиснул зубы, чтобы не ляпнуть, что это он от восторга.

Сэин сидела за столом почти что напротив. Она сменила уже две причёски и макияж за сегодняшние съёмки, и каждый раз Чонгук думал, что красивее быть не может, но снова и снова попадал на крючок. Даже сейчас. Она была восхитительна в полосатом свитере и с распущенными волосами. Её губы раскраснелись не от помады, а от острого соуса, и на глаза навернулись слёзы по той же причине, а не из-за душещипательных сцен и режиссёра, что требовал «больше эмоций».

Но, казалось, что только Чонгук обращал на это внимание. К примеру, Хосок уминал горячую рисовую лапшу, упорно игнорируя существование знаменитостей вокруг.

— Хотите пересесть ближе к обогревателю? — предложил режиссёр Пак, тоже заметив, как Чонгук сжимает в руках палочки для еды и тихонько стучит зубами. — Вин, поменяйся с ним местами.

Парень, сидящий напротив Сэин, сразу вскочил. Непонятно, повиновался он потому что был омегой или потому что был простым рабочим, который отвечал за софтбоксы и вряд ли мог ослушаться «главного на площадке».

Сэин резко подняла голову, жуя рисовые клёцки в разы быстрее. Выглядело так, словно она собиралась дожевать, а потом что-то сказать, — вряд ли что-то хорошее, — но омега слишком быстро уступила Чонгуку, и буквально через пару секунд он устремил взгляд на предмет своего воздыхания, что теперь был прямо перед ним. От этого он улыбнулся краешком рта, — почти ухмыльнулся, — и Сэин поспешила прищурить глаза, затевая игру, в которой никак не могла победить.

Она была ужасным игроком в гляделки, потому что её глаза начинали слезиться и печь раньше, чем у её оппонентов.

— Господин Чон, — к счастью, режиссёр Пак заговорил, и Чонгуку пришлось отвести взгляд первым, ещё плотнее сжимая челюсти.

Был недоволен тем, что их отвлекли?

— Вот вы провели целый день на площадке, и что вы думаете?

— Я? — удивился Чонгук.

Как журналист он режиссёра только фотографировал и исправлял Хосока в формулировках своих же вопросов, но в остальном вёл себя тихо и прилежно. Весь день он только и выискивал взглядом Сэин, а ещё наблюдал за утомительным процессом съёмок, ранее не догадываясь, что на некоторые сцены уходят часы, а некоторое удаётся снять едва ли не с первого дубля.

— Да, вы, — режиссёр отложил палочки, чуть-чуть вздёргивая подбородок и глядя на Чонгука крайне недоверчиво. — Мы все тут хорошо осведомлены о вашей возмутительной статье о госпоже Гу.

При упоминании своей фамилии Сэин прекратила есть.

Вот обязательно было обсуждать это за столом при всех? Она знала, что некоторые из зависти, а может и из банальной ненависти были на стороне Чонгука. Комментарии в сети буквально кричали об этом. Сэин критиковали даже те, кто слышал о ней впервые. Анонимы высмеивали её актёрскую игру, её стиль написания, выбранную для книги тему, даже тот факт, что она омега. Последнее её раздражало сильнее всего.

— Когда я услышал, что вы хотите на площадку, заволновался, что вы напишите что-нибудь сомнительное и обо мне, или ещё хуже — таким образом попытаетесь подобраться к нашей ведущей актрисе...

— Зачем ему? — спросила Сэин, сама вообще-то тоже подозревая его в чём-то нехорошем.

Она привыкла к улыбкам в лицо и обсуждениям за спиной, но не собиралась привыкать к регулярным разгромным статьям. Если только он пришёл сюда, чтобы насобирать материала о ней...

— Вот именно, — вклинился Хосок с набитым ртом, — зачем ему? Он даже не любит брать интервью. Он поехал, потому что остальные заняты в редакции.

Режиссёр мотнул головой, показывая, что не принимает ответ журналиста, а затем улыбнулся Чонгуку, спрашивая:

— Скажите честно, вы ведь это нарочно?

К всеобщему удивлению, Чонгук коротко кивнул. Он почти что разочаровал Сэин.

— Конечно. Мне показалось, что моих извинений в прошлые разы было недостаточно, поэтому я использовал это как возможность.

— Только для извинений? — рука режиссёра вдруг потянулась в сторону Сэин, и напускная расслабленность Чонгука сменилась настороженностью. Ему не понравилось, как альфа опустил ладонь на плечо омеги. И Сэин явно тоже, потому что она немного дёрнулась, стараясь высвободиться из хватки. — Разве она не успела вас очаровать? От неё все без ума...

Он так неприятно посмеивался, считая, что подловил альфу. Но даже если и подловил, думать об этом у Чонгука не получалось. Он ещё несколько мгновений хмуро смотрел на умостившуюся на плече омеги ладонь, а тогда приподнялся со стула, чтобы потянуться через стол и схватить режиссёра за кисть. Это было неуважительно, но касаться других без разрешения было ещё более неуважительно по мнению Чонгука.

Режиссёр от удивления быстро расслабил пальцы.

— Догадываюсь, что себя вы тоже относите к этим «все», — недовольно начал Чонгук, отпуская широкую кисть альфы и присаживаясь на свой стул. — Но давайте не будем забывать, что вы всё ещё на работе, и что статья пока не готова. Вы вряд ли хотите, чтобы туда были вписаны такие бездумные размахивания руками, нарушающие чужие личные границы.

Если Сэин и была благодарна за его помощь, внешне никак этого не показала.

Она предпочитала защищать себя сама. Это было куда действеннее выступлений каких-то альф, которые сегодня находятся рядом и умничают, а завтра исчезают раз и навсегда. А Сэин верила, что с Чонгуком так и будет.

Хосок проглотил лапшу, даже не прожевав, чтобы громко и нервно рассмеяться, стараясь разрядить обстановку.

— Чонгук так шутит. Это моя статья, а я не собираюсь ничего такого вписывать туда. Я оставлю части только про вашу карьеру и про проект в процессе. Но чтобы писать о «Третьем измерении», было бы неплохо ещё хотя бы денёк провести в такой атмосфере...

Его успокаивающий тон и намёки на будущую лесть не имели должного эффекта.

— Думаю, дня вам было с головой, — сказал режиссёр Пак, складывая руки на груди и как будто даже обтирая кисть, которую сжимал Чонгук ранее, о свою рубашку. — И я хочу увидеть статью до выхода в свет. Чтобы потом не было конфузов как с Сэин. Ведь необоснованная критика у некоторых не считается нарушением личных границ...

Чонгук и так жалел о том, что и как написал, но его отзывы не были полностью надуманными и лживыми. И в фильме, и в книге были свои минусы. Сейчас он их, скорее всего, опустил бы, чтобы не задевать Сэин, или указал бы на них как можно мягче. Но что сделано, то сделано, и отмотать время назад он не может и не хочет, иначе роковой встречи не состоялось бы.

Но вот встреча с этим типом... Из-за того, что он был режиссёром, он чувствовал некое превосходство над всеми и считал, что ему всё дозволено? Чонгук мог бы ему рассказать...

— У нас на столе только пиво? — вдруг спросила Даён, раньше всех улавливая растущее за столом напряжение. — Не стоит ли нам заказать ещё и соджу? Как думаете, режиссёр Пак? Разве мы все не заслужили хотя бы по рюмочке?

— Да, соджу было бы отлично! — подключился Хосок.

— Ты за рулём, — напомнил ему Чонгук.

— Вызову водителя.

— Тебе ещё везти меня домой, — полушёпотом сказала Сэин своему менеджеру.

— Мы тоже можем вызвать водителя, — проговорила Даён, делая глубокий вдох перед тем, как попросить четыре бутылки соджу.

Вскоре за столом стало шумно. Все работники хотели налить режиссёру, и тот наливал им в ответ, нарочно игнорируя пустые рюмки Сэин и Чонгука.

Обсуждения очень быстро перешли с рабочих тем на личные, и когда посыпались вопросы о том, как чьи дети поживают, какие планы на Рождество и где можно отпраздновать годовщину отношений, Сэин заскучала. Она упёрлась локтем в стол, подпирая рукой голову и искоса поглядывая на щебечущую Даён. Казалось, омеге было очень весело, потому что она без конца улыбалась, отвечая на вопросы Хосока о том, правда ли менеджеры присутствуют на всех съёмках, и правда ли они знают своих звёзд лучше, чем кто-либо другой.

— Хотите? — Чонгук взял в руки одну из открытых стеклянных бутылок, наклоняясь влево, чтобы поймать взгляд Сэин.

Из-за его предложения налить она очнулась, прекращая прислушиваться к речи Даён.

— Нет, не хочу.

— Всё ещё не доверяете мне?

Разумеется, она ему не доверяла.

— Нет, — чуть хмурясь, сказала она, — просто я не пью.

Это объясняло, почему она так жестоко обошлась с глинтвейном, который он для неё принёс. Отойдя подальше от той скамьи, на которой они сидели, Сэин выбросила стаканчик вместе с напитком.

— Почему? Считаете это вредным или не любите вкус алкоголя?

— И это тоже, но в большей степени потому, что не умею пить.

Чонгук таких людей ещё не встречал.

— Тут ведь всего тринадцать градусов, — сказал он, позволяя Хосоку выхватить бутылку, подливая из неё всем желающим омегам. — От такого сложно опьянеть.

Сэин пожала плечами, считая, что может смотреть в ответ, раз он пялился на неё весь день и весь вечер.

— Я могу опьянеть, просто вдыхая запах алкоголя.

Чонгуку стало ещё обиднее от того, что она делала с собой, чтобы не чувствовать его запаха. Было бы честно опьянеть друг от друга, а так он один терял голову.

— В последнее время я тоже пьянею от запаха, — протянул он, облокачиваясь на стол и вместе с тем наклоняясь ближе. Это позволяло им говорить тише, хотя режиссёр всё равно слышал их и поэтому перекрикивал. — Никогда раньше такого не было. Как вы с этим справляетесь?

Его искреннее любопытство заставило Сэин усмехнуться.

— Разве не очевидно? — спросила она. — Избегаю алкоголя.

— А когда он прямо перед вами? — Чонгук кивнул на закрытую бутылку, что стояла на столе между ними. А может и на саму Сэин. — Нет соблазна не отставлять его, а вдохнуть поглубже?

Она отрицательно покачала головой.

— Так можно заработать зависимость.

Чонгук понимающе кивнул, боясь, что уже одну заработал. Она наполняла его лёгкие с каждым вдохом, затмевая собой все остальные запахи, и поэтому он чувствовал себя растерянным, но в то же время сосредоточенным, глубоко несчастным, но безумно счастливым.

Сэин отклонилась назад, пытаясь отодвинуться от стола вместе со стулом, и Чонгук тоже поспешил встать, спрашивая:

— Куда вы?

Он даже не подумал, что вопрос может быть неудобным и неуместным, так как она могла направляться в уборную, но Сэин ничуть не смутилась, когда пришлось сказать:

— На свежий воздух. Чтобы не вдохнуть лишнего, понимаете? — её губ коснулась лёгкая улыбка. Она была предназначена только для Чонгука, и осознание этого ударило ему в голову ничуть не хуже алкоголя.

Он застегнул пуховик, следуя за Сэин к выходу из огромной палатки. Уже на улице на её вопросительный взгляд он объяснил:

— Думаю, мне тоже не помешает глоток свежего воздуха.

— Точно? — с подозрением спросила она, накидывая пальто на плечи и продолжая прятать руки в рукавах широкого свитера. — А то я начинаю беспокоиться, что вы за мной бегаете, ещё и злоупотребляете властью, чтобы преследовать меня на площадке. Это ведь не так?

— Хотелось бы мне иметь столько власти, чтобы я мог ею злоупотреблять, но я здесь только на день и только по работе.

Сидела она или стояла — Чонгук всё равно возвышался над ней. Чтобы смотреть ему в глаза, ей приходилось немного запрокидывать голову, а ему свою наклонять.

— В таком случае, режиссёр Пак ошибается?

— По поводу чего? — на выдохе изо рта Чонгука вырвалось белое облачко пара.

— По поводу вашей заинтересованности во мне, — Сэин резко отвернулась, и длинные распущенные волосы скрыли от него её лицо. Только покрасневший кончик носа иногда мелькал.

Это мог быть тот самый подходящий момент, в который Чонгуку следовало рассказать ей всё. Начиная с их встречи в «3D» и заканчивая этим самым стоянием под кафе на улице, когда его всего трясло от волнения и радости.

— Потому что я вам настоятельно рекомендую не увлекаться, — заговорила она до того, как Чонгук успел собраться с мыслями и что-либо сказать. — Как новоиспечённого фаната я вас могу принять, а как альфу — нет.

Ей, безусловно, было очень приятно, что он смотрел на неё с восхищением и пытался ей угодить, таская для неё глинтвейн, но такое пристальное внимание её пугало. Особенно если учесть, что он был журналистом.

Она не хотела думать, что он обманщик и с помощью хорошего поведения пытается выведать её тайны для своего журнала, но мысли об этом то и дело крутились в голове.

— Вы отталкиваете меня не в первый раз, — сказал Чонгук, — и не нужно оправдывать неприязнь ко мне тем фактом, что я альфа. Омеги в нашей редакции тоже пишут плохие статьи. Как и беты. Признаю, что оступился как журналист, но как человек...

Сэин замотала головой, отказывая ему ещё до того, как он договорил.

— Вы не понимаете. Мне не нужны новые друзья, и я не нахожусь в активном поиске второй половинки... — она даже скривилась, когда пришлось заговорить об этом.

— Ну и что? — он перебил её так же, как она его. — Разве не вы говорили про долгий тернистый путь с постепенным погружением? Полагаю, в вашем понимании любовь допускает существование и принятие недостатков друг друга. Мой недостаток заключается в том, что я альфа, ваш — в упрямстве. Так неужели нельзя переступить через это разок? Не потому что вам кто-то нужен или вы кого-то ищете, а потому что я вас об этом прошу.

Для неё Чонгук был никем, и его просьбы запросто могли пройти мимо, но Сэин не могла отрицать того, что что-то в нём было. Не только в его, в общем-то, сносной внешности или заботе, которую он проявлял, но и в вежливой настойчивости.

— Зачем вам это?

Почему-то он был уверен, что, заговорив с ней об истинности, столкнётся с непониманием, поэтому сказал другое:

— Просто хочется. Вам разве никогда не хотелось познакомиться с кем-то первой? Пригласить кого-то привлекательного на свидание? Попытать удачу с кем-то интересным и очень-очень сложным?

— Считаете меня сложной? — она насупилась.

— Сложнее в жизни не встречал, — закивал он. — Только этим утром вы мне угрожали судом, но за ужином мне показалось, что мы ещё можем подружиться.

Говоря о дружбе, Чонгук ни на секунду не прекращал надеяться на что-то большее.

Сэин насмешливо фыркнула, не понимая, как он за пару фраз пришёл к такому умозаключению. Она была с ним вежлива, потому что вокруг было много людей. Ни о какой дружбе не шло и речи.

— И чего же вы от меня хотите, господин Чон?

— Во-первых, чтобы вы звали меня просто Чонгук, — попросил он. — А во-вторых, свидание. Или дружескую прогулку. Можно даже встречу по работе. Только в более неформальной обстановке.

У неё был сумасшедший график, как он себе это представлял?

— У меня нет времени на прогулки.

— Я знаю, поэтому готов подстраиваться под вас. Я могу в любой день в любое время. Только скажите.

Её взгляд метнулся к его лицу, и она попыталась понять, откуда столько решительности. Она ведь прямо говорила, что не хочет никуда ходить с ним, не должен ли он робеть под её напором? Но почему-то в итоге робость одолевала именно её.

Чон Чонгук смотрел безотрывно, говорил твёрдо и тем самым внушал больше доверия, чем Сэин могла принять.

Он больше не казался таким уж плохим, но то, что она могла полагаться только на его слова и интонации, было похоже на хождение по натянутому канату без поддержки — один неверный шаг и можно нечаянно показать ему, насколько она не профессиональна на самом деле.

— Я как-нибудь подумаю об этом, Чонгук.

Поправив пальто на плечах, Сэин развернулась, собираясь вернуться в кафе, но у неё не получалось, пока кто-то такой высокий и большой стоял у неё на пути.

— Я не хочу, чтобы вы долго думали об этом. Скажите прямо сейчас, что сходите со мной куда-то.

Он умел достать.

— Я схожу, — пообещала Сэин. — А теперь отойдите и дайте мне забрать Даён, пока ваш коллега её не споил.