Born to Die

Двери в башню распахиваются. На пороге – напряженная Королева, которая презрительно смотрит на Сэм. Прежние осторожность и спокойствие по отношению к гостье сменились грудой сомнений и откровенным недоверием,

— Саманта. Идем со мной, — приказывает Королева и, не дождавшись ответа, разворачивается.

Сэм, изучавшая архивы, вопросительно глянула на Вестника, который ничего не говорил, но который выражал негласную поддержку. Он знал и знает многое. Возможно, он не все рассказал Сэм, возможно, многое ему недозволенно раскрывать, но она была уверена, что энт на её стороне.

Вестник кивает на прощание и вновь опускает задумчивый взгляд на свои рукописи.

Королева торопливыми шагами идет обратно в замок. Саманта с трудом поспевает за ней, несмотря на то, что шаги шире в отличие от маленьких, детских. На небе всё те же тучи. Сложно сказать, который час, ночь или день, утро или вечер. Сэм всё еще не понимает, как течет время в Этом Мире, и она очень надеется, что в Мире Людей её отсутствие занимает не больше суток.

Тэхен ведь может что-то заподозрить, он может... поступить необдуманно, и Саманта обязана вернуться до того, как он обнаружит пропажу.

Внутри замка слышно оживленное обсуждение, но помимо внятной речи, которую Сэм понимает, она также различает недовольный рык, шипение, шуршание крыльев и тяжелые, медленные шаги.

В тронном зале уже не было кроликов. Вместо них в кругу собрались другие существа, которые тут же затихли, как только увидели Саманту. Они словно выскочили с книжек, с тех самых невероятных историй и сказок, где всё построено на волшебстве. В детстве, они с Тэхеном часто обсуждали прочитанное, и... и если бы тот Тэхен был сейчас здесь, то от восторга его глаза наполнили бы звезды.

Первый, кто цепляет внимание – величественный гиппогриф, смирно сидящий напротив трона. Сочетание льва и орла производили впечатление непревзойденной силы и богатства. В мудрых, цепких глазах – нескончаемые истории, а в застывшей фигуре – грация.

Рядом, слева – поразительно низкое, по сравнению с гиппогрифом, существо, больше всего напоминающее гнома. С бородой, тяжелым взглядом и коренастым телосложением. Одежда старая, латы – дырявые. Он стоял, облокотившись о свой меч, как о трость, и смотрел на Сэм с неодобрением, что-то обдумывая.

Справа от гиппогрифа, на валуне, что когда-то был частью замка, сидела фея: с большими крыльями бабочки, светлая и чарующая, тонкая и вытянутая. Щекой, она уперлась о согнутое колено, пока мотала второй ногой, мечтательно смотря вниз.

Ближе всего к трону, с двух сторон, стояли существа, о которых Сэм никогда не слышала. Белая, словно сотканная с чистого лунного сияния, девушка и черная фигура, укутанная в хлопковое одеяние. Они оба излучали загадочность, но и в то же время – страх. Белолицая первая посмотрела на Сэм, затем – фигура, чье тело было усыпано звездами.

Несмотря на их почти что сказочное происхождение, у каждого что-то было... не в порядке.

Гиппогриф с облезлой шкурой и вырванными перьями. У гнома местами опаленная и спутанная борода, а кожа – обвисшая. Фея практически облысевшая, с дырявыми крыльями, а волшебное сияние с трудом мерцало вокруг её силуэта. Созвездие, столь необычное и красивое, укуталось в рванные, грязные тряпки, будто бы боялось чужого взгляда. Белолицая обладала почерневшими, словно проклятыми тьмой, пальцами, пока на теле раскинулось множество серых пятен.

Королева хорошо вписывалась к ним со своими ослепшими глазами и молодым, беспомощным телом.

Сэм ощутила опасность от всех и каждого, но не из-за их принадлежности к Этому Миру или огрубевшего внешнего вида. Кролики были похожи на людоедов, а энт с легкостью мог пустить корни и расчленить любого, кто ему не по душе, но даже от них не было той же враждебности, как от каждого, кто стоял в кругу... включая Королеву, что поспешно заняла свой трон.

Они пришли к определенному соглашению, но что-то их всё еще не устраивало, и это что-то – Саманта, стоящая посреди круга.

Никто не собирался без разбора помогать полукровке. Никто не был доволен её присутствием. Никто не хотел просто так отпускать Саманту. Все ждали, и ждали они определенного толчка, который перевесит ту или иную чашу на весах правосудия.

Кроме того, вокруг замка собралось намного больше жителей Этого Мира, чем несколько часов назад. Взбудораженный шепот эхом разносился по округе, но Королева молчала. Такое ощущение, что она вообще никого не замечала, кроме Саманты, смирно стоящей перед ней.

— Итак, моя дорогая, — начинает Её Величество, вальяжно взмахивая рукой. — Ты хотела помочь отродью, верно? Хотела получить силы, чтобы спасти его?

— Не... не только его.

— Понимаешь ли, проблема в том, что отродье невозможно спасти, — слишком просто, слишком беспечно говорит Королева, пожимая плечами. — Сущность демона, что сидит внутри него, всё больше и больше поглощает, полностью забирая контроль.

— Нет, — перечит Сэм, сжимая руки в кулаки. — Вы не... Вы не знаете, чт-...

Королева поднимает ладонь, останавливая.

— Его душа слишком сладкая, Саманта. То, что сидит внутри – не может сдержаться, чтобы не выпить всё до последней капли, — мрачно произносит Королева, опуская руку. — Того... того мальчика, которого ты знала, с кем ты играла и дружила – скоро может не стать.

— НЕТ!

Сама не понимает – почему... почему так хочешь доказать обратное? Почему осмеливается возражать самой Королеве? Почему в ней неожиданно проснулось столько гнева, хотя ей... ей просто предоставляют сухие факты?

Сэм сглатывает, пытаясь успокоить дрожь в теле, замечая, что каждый из круга сделал шаг назад от неё. Сначала ей показалось, что, возможно, они испугались чего-то, о чем она сама не подозревала, но затем она ощутила легкий ветерок на шее и поняла, что они увидели.

Совет взволнованно загудел.

— О, нет...

— Её осквернили... тело... душу...

— Метка. Метка демона. Его метка.

— ...проклята... отродье!

— В ней живет отродье!

Королева поднимает ладонь, дабы успокоить взбунтовавшихся жителей. Существа возмущенно шипели, с ненавистью поглядывая на Сэм, и теперь, вместо пробудившегося интереса к гостье, они испытывали что-то, очень схожее со страхом.

— Ты знаешь это, Саманта? — спрашивает Королева, сохраняя прежнюю невозмутимость.

Сэм скрипит челюстями, тяжело дыша.

— Знаю что? То, что Тэхен укусил меня?

Зрители вновь ахнули.

— Имя... она сказала его имя...

— Как она смеет... здесь? При Королеве?

— При нас?!

— В Нашем Мире...

— Знаешь ли ты, — тихо, по слогам произносит Королева, постепенно теряя терпение, — что ты вынашиваешь скверный плод чудовища?

Саманта меняется в лице и делает шаг назад. В груди пустеет и тут же наполняется громким, ускоренным сердцебиением. Смешанные чувства накрывают с головой, она путается в мыслях. На краткое мгновение перед глазами расплывается.

Страх. Страшно. Нет, не страшно, нет... Саманта знала. Она знала, что... это произошло. Сэм не глупая, она... она хорошо знает физиологию, прекрасно знает, как появляются дети, но... почему? Почему она так испугалась?

О, нет-нет. Сэм не боится ответственности, не боится вынашивать ребенка Тэхена, не боится признать, что она беременна от Тэхена, нет. Тут кое-что другое.

Сэм оглядывается по сторонам, цепляя каждого из совета. Они неотрывно наблюдали, злые и голодные, сердитые и огорченные. Королева готова была убить одним лишь взглядом, а жители ждали позволения растерзать на куски.

Саманта боится, ведь они могут нанести неисправимый вред жизни, расцветающей внутри неё.

— Чудовища? — шепчет Сэм, делая шаг к Королеве. — Вы назвали Тэхена – чудовищем?

— Он хуже, чем чудовище.

— Даже если и так, то что с того? Разве вы не должны защитить нас, защитить меня? То, что во мне – часть меня, часть Этого Мира.

Жители обозлено вскрикивают, совет вздрагивает, Королева... молчит. Сэм окружают сердитые возгласы, требующие справедливого решения. Они задыхаются от возмущения, пытаясь прорваться внутрь, они бьют по каменным стенам и нечеловечески завывают, но Королева всё еще молчит.

Где же то дружелюбие, с которым Саманту встречали? Где тот восторг, с которым её сюда звали? Где благодарность, где гостеприимство и надежда?

Всё изменилось слишком резко, всё изменилось за то время, пока проводили совет, пока Сэм изучала свитки и общалась с энтом, с тем, кто никогда и никуда не выходит, кто не позволяет себе оказаться под чужим влиянием...

Королева встает с трона, поднимая руки, дабы остановить всеобщее волнение.

— Часть Этого Мира? Ты никогда не была и не будешь частью Нашего Мира, Саманта, — с нескрываемым гневом шипит Её Величество, и Сэм понимает, что наконец-то видит настоящую Королеву. — То, что ты полукровка – не дает тебе право называть Наш Мир своим домом. Твой отец – предатель и трус, но ты... ты поддалась чарам отродья, ты позволила отродью осквернить себя, ты... ты пришла сюда, чтобы просить помощи для него, хотя он – убийца! — существа вокруг одобрительно воют, прыгая и рыча. — Он – тот, кто ест таких, как мы, Саманта. Он больше никогда не будет прежним, и если ты надеешься, что ваши чувства — настоящие, то ты очень сильно ошибаешься, — Королева хмурится, на её шее проступают вены, а на ладонях – костяшки. С каждым словом она всё громче и громче, заполняя не то, что замок собственным голосом, но и весь Мир. — Между отродьем и полукровкой нет и не будет никакой любви. Он сожрет тебя, Саманта, сожрет вместе с твоим отпрыском, ведь Ким Тэхен – мерзкая тварь, прожорливая и жадная, и ты, Саманта, никогда не спасешь его!

...что?

Сэм слышит что-то, похожее на щелчок, как будто кто-то сломал веточку, а затем – крики.

Сквозь древний камень, из которого был построен замок, пробиваются толстые корни, обволакивая всех пятерых советников и поднимая ввысь. Твердые прутья не позволяют им даже двинуться, опасно сжимая до хруста. Королева успевает исчезнуть с хлопком и появиться на люстре, схватившись за цепь. Все остальные жители разбредаются, в панике завывая.

Сэм не двигалась. Она стояла и наблюдала, ощущала и пропускала по телу неизведанную силу, ту, что вынуждала природу подчиниться, вынуждала природу встать на защиту, ограждая от любой угрозы.

Руки покрылись тонкими стебельками с молодыми бутонами, по коже словно кто-то водил кистью, рисуя узоры из холодного мха, желто-зеленые листья окутывали, заменяя платье, а в волосах прорастали настоящие цветы. Пятками Сэм ощущала землю, мокрую землю, которая отвечала и предлагала помощь, предлагала забрать то, что принадлежит Саманте по праву...

Тот Мир заревел утробными криками, задыхаясь и требуя смерти.

Сэм разворачивается и делает то, что ей говорил Вестник.

Она бежит. Бежит, что есть силы, бежит прочь, бежит так быстро, как бежала тогда...

Бежит к тому, кто поможет, к тому, кто защитит, к тому, кто поймет.

К тому, кто всегда будет рядом.

— Схватить её! — по лесу эхом блуждают крики Королевы. — Не дать ей уйти! Убить! Убить! Убить её, вместе с проклятым плодом отродья!

Нет никакой усталости. Ноги словно сами несут Сэм. С каждым шагом, корни под землей прорываются с новой яростью, отталкивая любого, кто хочет схватить Саманту: разъяренные олени, крошечные феи, звезды с неба, кролики...

Мир дал ей силу, но жители не хотели отпускать.

Саманта глубоко дышала, неотрывно смотря вперед. Она должна была бежать по той же дорожке, по которой пришла. Листья и стебли, что покрывали тело, помогали, ускоряя и усиливая. Земля под ногами позволяла опираться, позволяла отталкиваться и скользить. Деревья расступались, кусты оградили, ветви защищали.

Саманта не думала. Ни о чем. Она пользовалась силой, знакомилась с силой и просто бежала.

Возле озера несколько волков и лисиц, но корни откидывают животных в разные стороны, открывая путь Саманте. Камыши ползут, словно змеи, по земле, дабы схватить тех, кто гнался следом. Листья лотоса коконом ловят мелких существ, выплевывая подальше от озера.

Холодная вода вовсе не пробирает до костей. Не тяжелая, не мешает – Саманта словно идет по воздуху. Она ныряет, слыша вой практически у себя над головой. Задерживает дыхание и что есть силы плывет глубже и глубже, во тьму, желая и требуя, чтобы её выпустили.

***

Сэм выныривает из воды, жадно хватая ртом воздух. Плывет к берегу, чувствуя холод. Прежняя легкость, с которой она покидала Тот Мир, сменилась тяжестью мокрой одежды на теле. Ощущение, будто Саманту вытянули из дурного сна, но, к сожалению, он всё никак не прекращался.

Выползая на берег, она пытается быстро сориентироваться и продолжать бежать. Существа не сдались – они выныривали в том же месте, еще более яростные и напористые. Саманта даже не оглядывалась, когда слышала зловещий вопль.

В Мире Людей у неё не было той же силы, она не могла остановить их так же легко, поэтому просто мчала вперед, к открытой поляне. Сэм надеялась, что на рассвете они исчезнут, что они боятся солнечных лучей. Не знала, что делать, если они словят, если они, всё же, догонят.

Сэм чувствует, как что-то хватает её за ногу. Она падает лицом в землю, болезненно хныча. Щиколотку обвивает липкое щупальце. Саманта привстает, пытаясь дрожащими руками освободиться, и видит перед собой надвигающийся рой разъяренных существ.

Волки, феи, духи, змеи, кентавры, медведи, кролики. Их было много. Очень много. Если бы у Сэм и было то же количество сил, с которым она смогла убежать, она бы не справилась с армией разъяренных существ. Их светящиеся в темноте глаза приковывали, их крики оглушали, их желание убить Саманту ужасало...

...но она даже не осознавала, что губами шептала одно единственное имя с тех самых пор, как нога коснулась берега.

Существа замедляются, когда позади Сэм слышен одичавший рёв. Вместо гнева в них просыпается ледяной страх, заставляя остановиться. Они уже готовы разворачиваться и возвращаться в Том Мир, спасаясь, но они недостаточно быстрые.

Мимо Сэм проносится тень, а затем – кровь. Много-много крови. Она пачкает деревья, она заливает траву, она везде.

Истошный вопль существ заполняет голову Сэм. Они отчаянно просят о помощи, они молят не трогать их, отпустить их, но хруст костей и разрываемой плоти обрывают жалобные крики.

Они умирают один за другим. Куски их тел разбросаны по округе. В воздухе резкий запах смерти и гноя.

Монстр, что возвышался перед глазами Саманты, громогласно рычит, поднимая голову к небу. Длинные, черные руки расставлены по сторонам, иссохшая кожа обтягивала кости, ноги нечеловечески выгнулись. Вытянутая челюсть обмазана кровью, рога величественно развивались по бокам, в глазах – мрак.

Он был взбешен. Он был не в себе. Он был...

— Тэхен? — шепчет Сэм.

Оно резко поворачивается к ней, рыча. Опускается на руки, приближается медленно, хищно наблюдая за Самантой. На подобии зверя, машет тонким хвостом, облизывается длинными языком и тяжело дышит паром. Оно подходит вплотную, так, что мордой почти касается девичьего носа.

Сэм не чувствует страха. Потребность в побеге исчезает. Ноги расслабляются. Она тяжело дышит, пытаясь унять дрожь в теле, пытаясь успокоить сердце, что вырывалось из груди. Сэм переполняла тревога смешанная с восхищением и... неожиданным покоем.

Оно проводит языком по лицу Саманты, слизывая чужую кровь. От него ощущается сила, невероятная сила и величие. От его вида внутри всё холодело, но и в то же время – адски горело.

Сэм поднимает руку, пальцами поглаживая нижнюю челюсть демона. Чувствует вязкую кровь, твердые кости. Не боится залезть в пасть и коснуться острых клыков. Она наклоняется чуть вперед, чтобы подарить невесомый поцелуй, в надежде, что он подействует и успокоит.

Высокая фигура медленно уменьшается, приобретая более человеческие очертания. Рога исчезают, череп возвращается к прежнему виду, и вместо окровавленной морды рот Сэм накрывают пропитанные кровью губы Тэхена.

Он обнимает, притягивая ближе. Он вкладывает в поцелуй всё, что он только что пережил, всё, что захватило его, всё, что он чувствовал и чувствует. Тэхен мокро водил губами, надавливал языком и не позволял Сэм даже вдохнуть.

Она не обращала внимание на привкус крови, на ослабевшее тело и окружающие их трупы. Пальцами сжимала спутанные волосы, прилипая к Тэхену. Сэм чувствовала его ненормально быстрое сердцебиение, его жар, его тело, покрытое разорванной рубахой и брюками. Она не хотела отпускать, она боялась отпускать, но Тэхен первый разорвал поцелуй, тяжело дыша.

Он прижимается лбом к её лбу, смотрит зачарованно. Он кажется довольным и... сытым.

— Сэм... Сэм-Сэм, — шепчет её имя, вновь целуя. — Почему ты ушла и ничего мне не сказала, Сэм?

— Я не могла, я не... ты должен меня выслушать, пожалуйста. Я... я могу объяснить, я всё могу объяснить тебе...

— Идем, — он помогает встать на ноги. — Идем ко мне в поместье.

Тэхен вставляет в рот два пальца, свистит. Шейла магическим образом появляется из ниоткуда, подбегая к хозяину и топча под копытами то, что осталось от существ. Она ведет себя спокойно, послушно, позволяя Сэм сесть сверху. Тэхен садится сзади, прижимаясь грудью к спине Саманты, и взмахивает поводьями.

Они ехали через реки и леса. Тепло Тэхена успокаивало, его присутствие дарило чувство защищенности. Сэм накрывала усталость, сонливость и голод. Мысли были забиты, она прокручивала в голове всё, что произошло в Том Мире, пытаясь придумать, как внятно рассказать Тэхену и ничего не упустить.

Тем не менее, образ монстра мешал.

То, что Тэхен сделал с теми существами... он их сожрал. Всех. Всех, кто гнался за Сэм. Удалось ли кому-то спастись? Удалось ли вернуться в Тот Мир и доложить Королеве о больших потерях? Как она отреагирует на то, что Ким Тэхен поглотил невероятное количестве жизней, до предела забив свой желудок?

Они доезжают до поместья ближе к рассвету. Сэм думала, что они будут заходить внутрь через черный вход или окно, скрываясь от прислуги, но... Тэхен остановил Шейлу возле главного входа и по-хозяйски взял Сэм за руку, ведя через большие двери.

Охрана со страхом молчала, не смотря на герцога. Слуги разбегались в стороны, прячась в комнатах. Они шептались, болезненно кривились и отводили взгляд, когда Тэхен проходил мимо.

Поместье не сильно изменилось с тех пор, как Сэм была тут в последний раз. Всё те же стены, те же ковры, те же статуи. Большие окна и плотные шторы в пол. Сверкающие люстры и приятный аромат цветов. Такое ощущение, что Саманта отсюда не уходила.

Тэхен резко останавливается, из-за чего Сэм врезается в его спину. Он всё еще держит за руку, только теперь крепче. Он по-прежнему спокойный, хоть и торопливый, но он даже не дергается, когда перед ним появляется Хлоя.

Такая же красивая, такая же обворожительная и светлая, в легком платье и с распущенными волосами, но взгляд... взгляд свирепый, голодный.

— Тэхен? — она скрещивает руки на груди и переводит взгляд на Сэм, что выглядывала из-за плеча. — Зачем ты её притащил сюда? Решил поделиться ужином? — на её губах проскакивает ухмылка.

— Не твоё дело.

Хлоя щурится, не отходит.

— Мне кажется, что очень даже мо-...

— Отойди сейчас же в сторону, — не своим голосом шипит Тэхен, и Сэм видит, как Хлоя вздрагивает.

Она сглатывает, пытаясь не показывать страха, пытаясь не отступать. Сэм прекрасно помнит, в какое чудище Хлоя может превратиться, помнит, что она намного сильнее того, во что меняется Тэхен, но сейчас... она не может и слова сказать, не может перечить своему будущему супругу.

— Ты ведь знаешь, что я хочу с ней сделать? — хмурится Хлоя. — Знаешь, куда ты её привел?

— Закрой рот, Хлоя, — рычит Тэхен и делает шаг в её сторону, из-за чего она отходит, сглатывает и опуская руки. — Я – твой герцог, так что выполняй, блять, то, что я тебе скажу.

Хлоя облизывает губы, сжимая ладошки в кулаки. Удивительно, но она... склоняет голову. Та, кого Тэхен боялся, та, кто убила родителей Тэхена, та, которая угрожала ему и имела власть над ним – склонила голову.

— Д-да... да, Ваше Сиятельство.

— Никому не приближаться к моей комнате. Передай всем. Ясно?

— Да, — у Хлои распахнуты глаза, она сама не верит в то, что слушается.

— Идем, — неожиданно нежно говорит Тэхен, когда смотрит на Сэм. — Не бойся.

Она не боится. Она совершенно не боится. Она... поражена.

Хлоя даже не смотрит на них. Она неподвижно стоит, ожидая, когда Тэхен заведет Сэм в свою комнату и захлопнет двери. Принцесса, что заключила контракт с левиафанами, не могла сделать ничего, когда еда свободно прошла мимо, и Сэм сложно было представить, насколько униженной Хлоя себя чувствовала.

Тэхен облегченно выдыхает, когда щелкает замком на дверях.

— Теперь..., — он разворачивается и несколько раздраженно смотрит на Сэм, — теперь я хочу услышать от тебя всё. Думаю, тебе стоит начать с тех самых пор, когда ты начала мне врать.