Born to Die

Тэхен молча снимает с себя рубашку и надевает на Сэм. Он также накидывает на неё плащ, накрывая голову капюшоном. Вновь избегает зрительного контакта, хотя с легкостью можно сказать, что он ощущает стыд и некоторое сожаление, смешанное с потухающим удовлетворением. У него изредка дрожат руки, он напряженно сжимает челюсти и тяжело вздыхает, но, всё же, позволяет словить себя за руку.

— Мы должны поговорить, — предлагает Сэм, плотнее укутываясь в плащ. — Я вижу, что ты... что тебе не по себе.

Тэхен сглатывает, смотрит вниз, хмурится, пытаясь выдавить из себя хоть что-то. По сравнению с Самантой, он выглядел довольно свежо, как будто они вообще ничего не делали, но, всё же, что-то его мучило.

— Я..., — он хрипит, но затем мотает головой. — Потом обсудим. Ты устала. Солнце уже встает.

— Но Тэхен...

— Садись на Шейлу.

Тэхен не был раздражен, он не злился, его тон был мягок, а его прикосновения, когда он усаживал на лошадь, нежные и заботливые, но что-то волновало остатки его души, и Саманта могла бы признать, что чувствует то же самое.

Насколько правильно то, что они сделали? Насколько разумным был её выбор потерять голову и отдаться губительной страсти? Насколько ужасны последствия?

Они доезжают до дома Сэм молча. Она сидит спереди, перекинув ноги на одну сторону Шейлы, пока Тэхен её придерживает. В отличие от прошлого раза, он не перестраивался на галоп, словно знал, что Сэм может быть еще некомфортно.

В окнах уже горел свет – Джек встал пораньше, наверное, уже завтракает. Он не предупрежден, он вообще не знает, куда исчезла его жена, но Джек не из тех, кто пойдет искать её по всему городу. Возможно, исчезни Сэм больше, чем на сутки, тогда бы он начал бить тревогу, но, пока что, можно не переживать, что он будет задавать лишние вопросы.

Тэхен помогает спрыгнуть, но сам остается на лошади.

— Тебе нужно домой. Я... я не знаю, когда мы сможем встретиться, — тихо говорит Тэхен, крепче сжимая поводья.

Сэм слишком измотана, чтобы с яростью требовать от него объяснений, но она всё равно напряженно хмурится и встает перед Тэхеном так, чтобы словить его взгляд, который он, впоследствии, отводит.

— Ты не можешь опять исчезнуть, ты не посмеешь.

— Я не исчезну. Я обещал, что не исчезну.

— Тогда почему я чувствую слишком яркое дежавю? Хочешь сказать, что после нашего поцелуя, ты не оборвал со мной связь на четыре года?

— Тогда... тогда была другая ситуация.

— Сейчас – хуже. Тэхен, ты...

— Сэм, я не готов. Я не готов с точностью пообещать тебе, что мы сможем встретиться в следующий раз, — он сглатывает, смотрит мрачно, холодно, от чего неприятно скручивает желудок. — Я оступился, я очень сильно оступился, я не должен был терять голову, не должен был делать то, что сделал и...

— Ты сожалеешь?

Легкие Тэхена часто вздымаются, он трет поводья и сглатывает. В этот раз, он смотрел исключительно в зеленые глаза, как будто пытался что-то доказать самому себе.

Но в какой-то момент, его взгляд смягчается, плечи опускаются, а руки ослабляют хватку. Он так пытается скрыть громкие и столь очевидные чувства, хотя, на самом деле, ему очень хочется честным с Сэм. Тэхен страдает, сопротивляется, но...

— Ничуть, — выдыхает и еле заметно улыбается. — А ты?

— Если бы я жалела, я бы... я бы не требовала от тебя объяснений.

— Ты... Сэм, я... то, что было, я... всё не так, как хотелось бы, и... в общем... нет-нет, это не то, что я хотел сказать, эм... ты и я... мы...

— Я знаю, что мы не можем в открытую быть вместе, Тэхен. Я знаю, что тебе сложно совмещать две жизни, сложно давать мне обещания, когда мы не знаем, что может случиться завтра, — пытаясь успокоить будущего герцога, рассуждает Саманта, тем самым успокаивая и себя. — Я просто хочу услышать от тебя, что ты... ты не воспользовался мной, что ты... ты вернешься, когда у тебя будет время, и...

Тэхен тут же спрыгивает с лошади, подлетает к Сэм и, без предупреждения, дарит ей один из самых отчаянных и ласковых поцелуев, аккуратно сминая губы и мягко выдыхая. Сердце у Сэм тут же отдает в ушах. Она хватается руками за плащ Тэхена, как будто пытается удержать настолько, насколько вообще возможно, и когда поцелуй обрывается, Сэм разочарованно вздыхает, но не отпускает.

Тэхен смотрит на неё темным, твердым взглядом, заставляя внимательно слушать.

— Не смей... не смей даже думать, что я тобою воспользовался. Никогда, слышишь? Я никогда не позволю себе, я никому не позволю. Я... я безумно счастлив, что смог разделить с тобой сегодняшнюю ночь, Сэм, но я не могу обещать тебе еще одну. Послушай, просто... послушай, — он хмурится и поднимает ладонь, тем самым останавливая неначавшийся поток возмущений. — Я – эгоист. Ты уже это знаешь, да? — Тэхен кратко ухмыляется. — Сегодня я тоже был эгоистом. Я всегда буду эгоистичным, разбалованным графом, который получает то, что хочет, несмотря ни на что. Но... то, что я хочу, может... навредить тебе, — он нежно проводит ладонью по щеке Сэм, согревая. — Не хочу подвергать тебя опасности, не хочу видеть страх в твоих глазах, не хочу, чтобы ты страдала...

— Но если я хочу быть с тобой? — она перехватывает его руку, сжимая пальцы. — Если мне всё равно на опасность? Если я уверена в том, что рядом с тобой мне будет намного лучше, чем без тебя?

— Давай... договоримся, — Тэхен выдыхает и на секунду закрывает глаза, вновь сдерживая себя. — Прежде, чем делать какие-то выводы, мы должны всё выяснить, правильно?

— Правильно. Нет, подожди... ты о чем?

— Мы должны удостовериться в том, что ты не принадлежишь Тому Миру. Ты поговоришь с отцом, ты всё узнаешь, и тогда... тогда просто позови меня, и я приду.

Сэм хмурится, не совсем понимая.

— Позвать? Как я...?

— Тебе достаточно просто произнести моё имя, и я приду, — шепчет Тэхен и обнимает за талию, притягивая ближе. — Где бы ты ни была – я всегда найду тебя.

По коже идут мурашки, и Сэм не может не прижаться к будущему герцогу, чувствуя, как их сердца бьются практически в унисон. Она так легко попадает под его чары, а он так легко сдается. Их вновь окутывает яркое, всепоглощающее желание, и Сэм мечтательно вздыхает.

— Тэхен...

— Да, вот так.

— Тэхен... Тэхен... Ваше Сиятельство Тэхен..., — Сэм хихикает, закусывая нижнюю губу, на что Тэхен хмурится, сглатывая.

— Хватит. Перестань, — он крепче обхватывает талию. — Будь серьезной, Саманта.

— Я серьезная, я... я просто не хочу тебя отпускать. Знаю, что я должна, но я не хочу и..., — признается и прячет лицо в его шее, жадно вдыхая приятный, цветочный аромат.

— Поговори с отцом, хорошо? Узнай всё, и тогда... тогда мы обязательно встретимся. Тогда мы вместе всё решим, обещаю.

— Вместе? — Сэм выгибает бровь, с удивлением смотря на Тэхена. — Вместе-вместе?

— Вместе-вместе, — фыркает он.

— Ты... пообещал, — хмурится Сэм, намекая, что она ни за что не забудет.

— Я пообещал, — утвердительно кивает и в последний раз прижимается к девичьим губам.

Удивительно, насколько приятными и возбуждающими могут оказаться поцелуи. Сэм никогда не придавала им особого значения, ведь они с Джеком всегда обменивались лишь дружеским чмоком в щечку, но Тэхен... его язык и мягкие губы, его рот и то, как он касается, какой аурой окутывает – кружит голову.

Их первый поцелуй был таким детским, а сейчас...

...сейчас они с большим трудом отрываются друг от друга.

Сэм понимает, что её переполняют слишком сильные чувства, которые не могут просто так сидеть внутри. Она хочет рассказать, хочет, чтобы Тэхен знал, но не успевает она и слова вымолвить, как ощущает на своих губах указательным палец.

— Не сейчас, — выдыхает Тэхен с мягкой улыбкой. — Подожди, хорошо? — Сэм ничего не остается, кроме как кивнуть. Она тянется за ним, когда он отходит, но вынуждено останавливается и плотнее укутывает себя плащом. — Иди домой, ты вся дрожишь. И... тебе нужно принять ванную.

Сэм хмурится, не понимая, к чему тут ванная, но затем вспоминает, что у неё на животе высохшие остатки спермы Тэхена, и от этого она так сильно краснеет, что щеки пылают.

Хорошо, что он больше ничего не комментирует и запрыгивает обратно на лошадь. Первые лучи вновь касаются его лица, солнце блестит в его глазах, когда он с нескрываемым восхищением смотрит на Сэм. Отчего-то ей кажется, что он уже скучает по ней.

— Береги себя, Тэхен.

— До встречи, Саманта.

Тэхен уезжает, исчезая в лесу и скрываясь в оттенках рассвета. Сэм не может отделаться от внезапно очнувшейся печали, от чего становится еще холоднее. Организм требует сна, отдыха, тело нуждается в теплой воде и мягкой кровати, но сердце безнадежно скулит, желая вернуть Тэхена.

У Сэм нет выхода, она должна смириться, должна взять себя в руки и рассуждать так, как и всегда – холодно, расчетливо, практично. Сегодняшняя ночь – настоящее волшебство, непомерное и редчайшее, но это не означает, что можно терять голову и забывать о настоящей жизни.

Тихо заходит в дом, слыша, как Джек что-то готовит себе на кухне. Сэм хватает полотенце и ночную рубашку, замечая, что кровать аккуратно застелена. Она закрывается в ванной и включает воду, шум которой заполняет весь дом. Джек стучит в дверь прежде, чем Сэм залезет в ванную.

— Саманта? Это ты?

— Д-да, да! Это я.

— Ты где была? У тебя всё хорошо?

— Всё в порядке, Джек. Мне... мне не спалось, и я решила немного прогуляться по округе.

Сэм кривится, прислушиваясь и надеясь, что он поверит. Здесь ведь нет ничего подозрительного.

— Ну ладно. Завтракать будешь?

— Я сама всё себе приготовлю. Спасибо большое.

— Тогда я побегу – у меня куча дел. Вернусь к ужину.

— Хорошо, удачи тебе.

— И тебе.

Сэм облегченно выдыхает и расслабляется в теплой воде. Тело тут же покрывается гусиной кожей, глаза закатываются от удовольствия. Но Сэм не может просто так уснуть – она начинает себя вымывать, неосознанно кривляясь и жмурясь из-за неприятных ощущений и запаха. Вымывает себя между ног и не может не вспомнить то, что Тэхен делал с ней, поэтому резко краснеет и ныряет с головой.

Черт возьми... Боже, она же... она же впервые в жизни занялась сексом... к тому же, с будущим герцогом, со своим, черт возьми, другом детства, который... который оказался совершенно не таким, каким Сэм себе представляла.

Почти все подруги и коллеги рассказывали, что их мужья нежные, что они, бывает, не могут долго продержаться, а некоторые так вообще говорили, что каждый раз, когда они занимаются любовью с супругом, молятся, чтобы всё быстрее закончилось. Мягкая кровать, подушки и голые тела – вот так всё должно быть, но Сэм и Тэхен предались забвению в диком лесу, под открытым небом, как... как звери.

Выныривает, шумно хватает воздух. Вытирает ладонью лицо и пытается сосредоточиться на том, что делать дальше. Она должна встретиться с отцом, она обязана поговорить с ним и раскрыть ему правду. Да. Несмотря на их натянутые отношения, он – её родной папа, единственный родственник, тот, кто не может отвернуться от неё. Так ведь, правда?

Сэм пойдет к нему завтра. Обязательно!

***

Решительность Сэм сломалась с тем же скрипом, с какой открылась калитка её когда-то родного дома.

Отец всё еще пытался ухаживать за садом, следил за цветами и подравнивал кустики. Извилистые, каменные дорожки вели по тем же путям. Две яблони пышными ветвями вытянулись над деревянным стульчиком, создавая тень, где и прохлаждался мистер Уайт.

Он сидел спиной к Сэм, курил трубку и читал последние новости. Погода была замечательной – июнь совсем близко, тепло щипает за кожу, а весенний воздух чудесно освежает... и придает хоть какой-то уверенности в том, что всё пройдет наилучшим образом. Всё-таки, сегодня вполне себе благоприятный день для разговора по душам.

Сжимая в руках корзинку с выпечкой от пекарни Рейнольдса, Сэм натягивает самую милую и добрую улыбку, которая только имеется в её ассортименте, и подходит к отцу, который оборачивается, услышав шаги.

— Привет... пап.

Он удивлен и лишь слегка напряжен. Он отрастил густые, притрушенные сединой усы, лицо покрылось морщинами, а тело чуть исхудало.

Как бы Сэм не осуждала его отношение к себе и то, каким он стал, она всё равно соскучилась, и всё равно была рада увидеть, что её отец хотя бы в порядке.

— Саманта? Что ты тут делаешь? — он встает, поправляя рубашку в клетку, и принимает корзинку, даже не посмотрев в неё. — Ты... ты просто так ко мне не приходишь без предупреждения.

— Я хотела поговорить, кое-что обсудить. Если ты свободен.

— У меня выходной, так что... кхм... чай? Кофе?

— Чай. Как... как ты делал раньше.

— Подожди минуту, я... я сейчас вернусь. Пока присаживайся, — он указывает на свой стульчик, а затем быстро удаляется в дом, пытаясь избежать еще большей неловкости.

Сэм тяжело вздыхает, понимая, что это будет не так уж и легко, как она предполагала. Трудно натянуть маску безразличия и сухо пройтись по вопросам, когда перед глазами всплывают яркие воспоминания отцовских объятий и... криков. Сэм хмурится, пытается не нервничать и настолько отдается прошлому, что не замечает, как отец возвращается с новым стульчиком и небольшим столиком.

Они оба накрывают, ничего не говоря. Сэм замечает, что отец стал труднее дышать, хотя пытается это скрыть. Она косится на курительную трубку, но решает ничего не говорить. Они садятся друг напротив друга и, пока папа разливает черный чай по двум стареньким чашечкам, Сэм пытается придумать, с чего начать.

— Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо. Очень хорошо, — кивает отец, опуская чайничек. — Ни в чем не нуждаюсь. Ты как? Как Джек?

— Всё хорошо. Бизнес процветает. Он счастлив – устает, как собака, но засыпает чуть ли не с улыбкой на лице, — фыркает Сэм, рассматривая чай в своей чашечке.

— А... как театр? Ты всё еще выступаешь?

— Конечно. Недавно, кстати, меня пригласили выступить в поместье Ким, как... ведущую скрипачку.

Сэм замечает, как у отца дрогнула рука, но на лице никаких эмоций. Он смотрел словно сквозь, но затем отвел взгляд и прочистил горло.

— Я слышал, что Тэхен скоро женится. Хлоя Дюпон, верно? Я не видел её вживую, но в газетах пишут, что она – лучший вариант для нашего будущего правителя, — совершенно спокойно говорит отец и отхлебывает чуточку чая. — К тому же, их союз позволит нам стать ближе к графству Стелларис, что будет очень полезно как для экономики, так и для будущих взаимоотношений.

Такое ощущение, что она разговаривает не со своим папой, а с незнакомым мужчиной, который предпочитает сухой анализ фактов, нежели живое обсуждение. Он постарел, неожиданно сильно и быстро, и чем он старше, тем меньше в нем той же доброты и бескорыстной любви, что и раньше.

Сэм не хочет тут находится, не в такой напряженной обстановке, где они друг другу почти что чужие люди. Они не виделись со свадьбы, не переписывались, не встречались так часто, как стоило бы. Сэм могла кормить себя ложными ожиданиями и светлыми воспоминаниями, отчаянно надеясь, что еще есть шанс вернуть то, что было, но... нет. Реальный мир жесток, и пора бы научиться с ним справляться.

Поэтому, она решает идти в наступление.

— Я пришла сюда поговорить о другом, — Сэм сглатывает, крепче обхватывая чашечку ладошками. — Всё, что я скажу тебе сейчас... я попрошу тебя выслушать меня до конца. Не перебивая. Я пришла сюда только за информацией – мне не нужны советы или сожаление. Просто расскажи мне то, что я хочу знать.

Отец удивлен резкому тону дочери, но в ответ лишь медленно кивает. Сэм не хочет смотреть ему в глаза, но видит, как его ладонь сжимается в кулак. Волнуется, но пытается ничего не показывать? Догадывается, о чем пойдет речь?

— Хорошо. Я слушаю.

Сэм набирает воздуха в легкие и рассказывает всё, от начала до конца.

Их ночной побег с Тэхеном в лес, где они нашли рогатого кролика; то, что она впервые услышала чей-то голос у себя в голове, как только посмотрела в клетку; те ужасные сны, что преследовали в детстве; жуткий смех и шепот из леса; тишина с длительностью в четыре года, а потом – тот же зов и просьба; то, что Тэхен сказал ей на балу, но совсем не то, что в ночь возле речки.

Сэм умолчала о поцелуе, о чувствах к будущему герцогу, о ночных встречах и истинной сущности семей-правителей, ведь она пообещала молчать. Но когда она подняла взгляд, завершая тщательно подготовленную историю, то увидела в побледневшем лице и шокированных глазах отца скрытые секреты, которые грозились выбраться наружу.

Сэм делает несколько глотков, чтобы смочить горло, и замечает, что чай чуть подостыл. К большому удивлению, у неё не дрожат руки, в отличие от отца, который слишком долго молчал. Сэм не торопила, она понимала, какого это – услышать, что твоя дочь, возможно, сумасшедшая. К тому же, она была готова ко всему.

Папа медленно выпивает чай, опускает чашечку на блюдце и выдыхает.

— Я думал... я думал, что я уже расплатился за всё, что было, но, видимо..., — хрипит отец и оглядывается по сторонам. — Идем в дом. Поговорим там.

Сэм чувствует как облегчение, так и напряжение. Хорошо, что он готов идти навстречу, но плохо то, что он вызвал еще больше вопросов своим поведением.

Они ничего не берут – заходят в помещение, где пахло той же древесиной, что и в детстве. Тем не менее, у Сэм нет времени отдаваться ностальгии – она идет за отцом, который несколько сгорбился, когда уселся в кресло у камина. Жестом, он пригласил опуститься в соседнем, пока сам запихивал табак в трубку.

— Я думал, что тебя это не коснется, — отец поджигает спичкой трубку и выдыхает дым. — Я думал, что... им было достаточно смерти Анны.

— Пап... пожалуйста, расскажи всё, что ты знаешь, — Сэм суетливо ёрзает в кресле, неотрывно смотря на отца, который был чересчур расслаблен. — Кому "им"? Что за расплата? Причем здесь смерть мамы?

Он выдыхает, смотрит в пустой камин, как будто там горел огонь. Он откидывается на спинку кресла, закрывает глаза на несколько секунд, словно вспоминает что-то важное из прошлого.

— Сорок два года назад я устроился работать в поместье Ким, чтобы убить герцога и герцогиню.

...а?

Она... она не ослышалась?

Кажется, у Сэм перед глазами пошатнулось. Она крепче ухватилась за быльце кресла, в надежде, что оно – реально, что всё вокруг реальное, и то, что сказал отец – не плод её воображения.

— Что... что ты имеешь в виду?

— Я пришел из Того Мира, чтобы убить герцога и герцогиню, но я... влюбился. Влюбился в твою мать, и мне пришлось выбирать между великой расправой и тобой, — отец смотрит на Сэм с грустью, с раскаянием, с принятием. — Я выбрал тебя, выбрал Анну, потому что не мог по-другому, но они... они убили её. Они убили, в наказание за то, что я не выполнил то, что обещал.

— Кто... кто "они", пап? — то ли шепчет, то ли хрипит Сэм.

— Духи Того Мира. Сэм, я – Лесной Дух, который охранял Тот Мир, который поклялся отомстить за то, что все эти монстры делают с нами, — нахмурившись, объясняет отец. — Они ловят нас в клетки, пожирают нас, мы для них обыкновенная пища взамен на мощь, на силу.

— Я... я не понимаю, — Сэм мотает головой, схватившись ладонью за голову. — Ты же... я же... ты знал, ты всё знал про род Ким, но почему ты одобрял мою дружбу с Тэхеном? Ты... ведь сам... сам говорил, что я хорошо на него влияю, что герцог с герцогиней не против нашей дружбы, что... та ты меня отправил на ночевку к Тэхену без вопросов. И ты... Дух? Лесной Дух? Это всё... нет, я просто...

У Сэм не было сил злится, не было сил яростно вопить на весь дом, что отец всё это время, все двадцать два года скрывал правду от своей дочери. Но сейчас... она настолько поражена, она настолько в замешательстве, что просто пытается, черт возьми, разобраться во всём этом беспорядке.

Но отец... отец болезненно кривится, не хочет говорить дальше и наверняка ругает себя за то, что вообще начал играть в честность.

— Твоя дружба была хорошей возможностью подобраться к Тэхену и убить его до того, как он заключил бы контракт, — выдыхает папа и тянется вперед, опираясь локтями о колени и смотря перед собой. — Но я не смог. Опять. Видишь ли, чем больше ты находишься в мире людей, тем больше теряешь свои настоящие способности, тем больше забываешь, какому Миру ты действительно принадлежишь, — он горько ухмыляется, мотает головой и поднимает взгляд на фотографию мамы Сэм, которая стояла в рамочке над камином. Отец сглатывает и вновь смотрит вниз. — Позже, я... я пытался отделить тебя от Тэхена. Я понял, что не смогу, что у меня не поднимется рука, но я знал, кем станет Тэхен, когда ему исполнится восемнадцать.

— Поэтому ты всё подстроил с Джеком, — не своим голосом, говорит Сэм. — Потому что ты хотел, чтобы я... как можно быстрее вышла замуж, родила и полностью забыла о Тэхене.

— Я... я знаю, что был ужасен, Саманта. Знаю, что то вино было ошибкой, но я пошел на отчаянные поступки, когда приближался восемнадцатый День Рождения Тэхена. Мне нет оправдания, и я не прошу тебя понять меня... я просто говорю то, что ты и просишь. Информацию, — он тяжело вздыхает и трет пальцами виски, поднимает виноватый взгляд на Сэм, которой почему-то не хватает воздуха. — Я прошу прощения еще раз за то, что... что прибегал к самым извращенным способам.

— Ты... ты добился, чего хотел. Тэхен ненавидит меня, — она смотрит в сторону, надеясь, что он не увидит лжи в её глазах.

— Потому что герцог с герцогиней тоже старались сделать всё, лишь бы избавиться от тебя. Видимо, они поняли, насколько ты... хорошая. Им просто стало жаль, что ты тратишь время на Тэхена, который, в последствии, всё равно женится на такой, как Хлоя.

— Ты знаешь и про неё?

— Я знаю про все семьи, Саманта. Но... я уже рассказал тебе о своем выборе.

Если честно, Сэм... не выдерживает. Сначала Тэхен, который за одну ночь раскрыл правду о своей семье, включая самого себя и демона, что сидит в нем, так теперь еще и её родной отец вдруг признается, что он – не человек вовсе, и что он знал всё с самого начала.

Она упирается локтями о колени, пока прячет лицо в ладонях и тяжело вздыхает. Голова раскалывается, внутри всё сжимается и выворачивается наизнанку. Сердце зашкаливает, нога нервно трясется, а в горле застрял неопределенный ком, который она не может ни проглотить, ни выплюнуть.

Сэм злится. Она злится на отца, злится на Тэхена, злится даже на себя. Она сердится на Тот Мир, сердится на этот, на все Миры сразу, и просто... просто хочет, чтобы всё вернулось в то беззаботное детство, когда всё вокруг казалось захватывающей сказкой и невероятным приключением.

Сэм хочет покоя, но с каждым днем всё только хуже.

— Прости меня, — вдруг говорит отец, но Сэм всё еще не может посмотреть на него. — Прости.

— Как... как герцог с герцогиней всё еще не вычислили тебя?

— Как я и сказал. Я слишком долго в Мире Людей. Во мне уже нет той силы, той ауры, но в тебе... ты... ты слышишь их, так? Ты слышишь, как тебя зовут.

— И я собираюсь пойти к ним, — твердо произносит и смотрит на отца с непоколебимой уверенностью, который бледнеет еще больше. — Мне надо, чтобы ты показал вход в Тот Мир, отец. Мне нужно это.

Если Тэхен отказывается от какой-либо помощи, если он запрещает думать о Том Мире, то Сэм ослушается и сама найдет способ проникнуть туда. Если она и собирается до него достучаться, что-либо поменять в этом прогнившем мире, в жизни Тэхена и его семьи, то первое, что ей нужно сделать – получить силы.

Он сказал решать всё вместе, но теперь, когда она знает, что действительно принадлежит Тому Миру, то... он ни за что в жизни её не отпустит. Тэхен – тот, кто запрет её в клетке, кто заново порвет все связи, кто посадит на цепь, но не сделает что-либо, что угрожает жизни Сэм. И она прекрасно это осознает.

— Ты... ты не должна мстить за мать, ты ничего не должна делать, Саманта. Ты не одолеешь ни Тэхена, ни герцога с герцогиней, и тем более Хлою...

— Но они зовут меня.

— Потому что знают, кто ты. Знают, что ты – часть меня. Они будут уговаривать тебя остаться, Саманта. Я был сильным защитником, я мог справиться с любым монстром, но ты... ты наполовину человек, Саманта, — у отца несколько раз дрогнул голос, и он совсем забыл о курительной трубке. В нем чувствовался страх за свою дочь, но Сэм ничего не могла ему обещать. Не после того, что она узнала. — Я сделал всё, лишь бы... лишь бы ты осталась живой. Я знал, что они могут наказать меня еще раз, знал, что они могут использовать тебя, чтобы проучить меня за предательство...

— Я не могу просто сидеть, отец. Не могу, — она облизывает губы, пытается собрать мысли воедино, чувствуя, как сердце отдает гулом в ушах. — Ты всегда лишал меня выбора, точно так же, как это делал Тэхен. Дай мне решить самой, что делать. Пожалуйста, поверь в меня... поверь в то, что мне это нужно.

Отец колеблется. Он не может так просто согласиться, но и отказать – не то, что он может себе позволить в его положении. После стольких лет вранья, он и сам понимает, что должен Сэм. То, как он к ней относился, сколько всего требовал, делал всё, лишь бы отделить от Тэхена и свести с безобидным Джеком – шло вразрез тому, чего бы Сэм действительно хотелось.

Она поймет его. Она знает, что поймет его, но не сейчас. Он заботился о ней, оберегал, но также использовал и манипулировал. Сэм не может полностью его простить, но она уверена, что... ей просто нужно время. Очень много времени.

Папа открывает рот, чтобы что-то сказать, но вдруг его прерывает звук колокола и крик глашатая.

— СРОЧНАЯ НОВОСТЬ! СРОЧНАЯ НОВОСТЬ! — Сэм выбегает во двор вместе со своим отцом, замечая, как по дороге на лошади проносится юноша. — ГЕРЦОГ С ГЕРЦОГИНЕЙ МЕРТВЫ! ГЕРЦОГ С ГЕРЦОГИНЕЙ МЕРТВЫ! МИСТЕР И МИССИС КИМ МЕРТВЫ!

Сэм невидящим взглядом провожает глашатая, чувствуя, как всё внутри похолодело. Тело слегка качнуло от шока, а в голове закружилось. Ни о какой стойкости и рациональном мышлении и речи быть не может – Сэм уже просто не понимает, что вообще происходит.

Соседи тоже вышли поглазеть и послушать, и у каждого на лице был шок и неисправимое горе, которое не разделял только напряженный и молчаливый мистер Уайт.

Жители собрались у дороги, перешептываясь и оживленно обсуждая новость.

— Ты слышал? Слышал?!

— Как... как они умерли? Их же не могли убить, верно?

— Поговаривали, что у них какая-то болезнь. Они уже давно не появлялись на людях.

— Да-да-да, последнее время только Тэхен и занимался делами графства.

— Ох, это же значит, что он скоро станет полноправным герцогом?

— Коронация не за горами, как и женитьба.

— Ужасно, просто ужасно. Бедные мистер и миссис Ким.

— Бедный Ким Тэхен. Так рано лишиться родителей... ему всего лишь двадцать два.

— Так рано стать герцогом.

— Наверное, коронация будет в ближайшую неделю. Наше графство не может быть без правителя слишком долго.

— Я проведу тебя, — Сэм слышит своего отца и несколько апатично смотрит на него. — Проведу, потому что... потому что всё это не к добру.

Сэм больше ничего не знает. Она не знает, что думать, что планировать и как жить дальше. События происходят слишком быстро, не давая ей время на передышку.

Она не может связаться с Тэхеном, она не может побежать к нему, не может позвать его, но она знает... знает, что ему хуже, намного хуже, чем Сэм.