Born to Die

Тэхен останавливает лошадь недалеко от узкой речки, что проходит через Тис и тянется к графству Глимерстоун. Он слазит первым, помогает спрыгнуть Сэм, придерживая за руки. Лошадь послушно стоит, навострив ушки, и когда хозяин что-то шепчет ей, ласково поглаживая по морде, она довольно фыркает и уходит пощипать травку.

Повсюду сплошной туман – другой берег реки практически ничего не видно. Вокруг поляна с невысокой травой, сзади – плавный холм и несколько одиноких деревьев. Серость и холод заставляют кожу покрыться мурашками и плотнее укутаться в пальто. Сэм замечает легкий пар со рта и чувствует утреннюю росу на волосах. До рассвета не так уж и далеко, но, всё же, не помешало бы прихватить керосиновую лампу из дома.

Сэм только сейчас понимает, что Тэхен даже не дрожит. Он скидывает капюшон, поднимает голову к небу, закрывает глаза и делает глубокий вдох и медленный выдох. Он еле заметно улыбается, блаженно и облегченно, как будто уже очень давно не дышал свежим воздухом, как будто его держали в клетке.

Но после, когда он переводит виноватый взгляд на Саманту, она не успевает и шагу сделать, как уже оказывается в его объятиях.

Тэхен крепко прижимает к себе. Он утыкается носом в чужие волосы, пока Сэм хватается ладонями за легкую рубашку на его груди, чтобы не упасть – Тэхен стал тяжелее.

— Я так соскучился, ты просто представить себе не можешь..., — раздается тихое над ухом.

Сэм растерянно выдыхает.

Она не уверена, что должна обнимать в ответ, но сложно удерживать непробиваемые стены гордости, когда человек, который занимал в её жизни слишком значимое место, ломает маску и согревает необыкновенным теплом.

Ладонями, она аккуратно пролазит к шее и стискивает Тэхена, позволяя себе на несколько мгновений расслабиться и почувствовать знакомые прикосновения.

— Могу представить, — бормочет и втягивает носом тот самый запах ванили и цветов.

Тэхен отстраняется. Движения менее продуманы, более резкие и неловкие. Он словно не знает, с чего начать – постоянно сжимает и разжимает ладони, часто моргает и не в силах уцепиться взглядом за что-то одно. Тэхен облизывает губы, сглатывает и решительно выдыхает.

— Прости. Для начала – прости. Прости за то, что наговорил тебе на балу. Я знаю... знаю, что тебе было неприятно.

— Неприятно?! — Сэм так резко вскрикивает, что будущий герцог отпрыгивает. — Тэхен, неприятно – это остывший кофе или сломанный зонт, но то, что ты сделал – это не неприятно, и даже не обидно. Это унизительно, грубо, низко и подло, — она скрещивает руки на груди для пущего эффекта.

— Да. Да, я знаю... знаю, что я – кретин, — раскаивается Тэхен. — Знаю, что мне нет прощения, что я должен быть наказан и...

— Гильотина. Как минимум, — сощурившись, шипит Сэм.

— Хорошо, гильотина...

— Две гильотины!

Тэхен робко улыбается.

— У меня одна голова, Сэм.

— Я пришью тебе её, чтобы заново отрубили.

Тэхен выгибает бровь. Он не выдерживает и прыскает от смеха, но затем резко прерывает сам себя, прочищая горло.

— Хорошо. Как скажешь. Две гильотины. Но, всё же, я хочу попросить у тебя официального прощения не просто от имени твоего лучшего друга, но и от имени будущего герцога, — Тэхен прячет левую руку за спиной, пока правую прикладывает к сердцу и кланяется в почтительном жесте. — С сокрушением и глубоким сожалением я выражаю искренние извинения за свои слова. Я виноват, что мои действия...

— Тэхен, к черту твои заученные извинения. Мне они не нужны, — Сэм хмурится, смотря на то, как будущий герцог дергается. — Ты привел меня сюда, чтобы всё объяснить. Так объясняй.

Он тяжело вздыхает, выпрямляется, опускает руки. Он не поднимает взгляд, смотрит куда-то в ноги Сэм, не выражая абсолютно ничего. На секунду, он вновь стал похож на того Тэхена, который выгнал её из собственного поместья.

— Я не могу, пока ты меня не простишь...

— Почему?

— Сэм, — он подходит ближе, его рука дергается, чтобы вновь прикоснуться к Саманте, но он практически сразу же одергивает себя. Хмурится, злится. — Пожалуйста. Я знаю, что тебе было больно... знаю, что ты плакала, знаю, что ты ушла раньше из-за меня. Мне стыдно, — он на секунду закрывает глаза, но потом вновь открывает. — Я очень сожалею, что заставил тебя чувствовать столь ужасные вещи. Прошу, прости меня.

Поведение Тэхена было не то, что непривычным, скорее... сбивало с толку. Такое ощущение, что Сэм впервые вообще с ним встречается. Сначала, он смотрел на неё, как на прилипшую к подошве грязь, сейчас же в его глазах раскаяние, которого Сэм вообще никогда не видела. Тэхену не нужно было извиняться, он практически никогда не признавал свою вину.

Сколько в нем еще неизведанных личностей?

Сэм пытается звучать убедительно.

— Хорошо. Я прощаю тебя.

Тэхен с облегчением выдыхает.

— Спасибо.

— Но с условием, что ты мне наконец всё расскажешь!

— А ты мне поверишь?

— Тэхен, мы с тобой нашли рогатого кролика в лесу. Думаешь, я не поверю?

Между его бровей мелькает морщинка.

— Ты... всё еще помнишь? — не веря, спрашивает Тэхен.

— Как такое вообще забудешь? — фыркает Саманта.

Он неопределенно мычит.

— Хорошо, — медленно произносит Тэхен и делает несколько шагов назад, ближе к реке. — Прежде, чем я начну... ты за все эти годы встречала что-либо такое же странное, как тот рогатый кролик? Хоть что-то? Хоть какие-то... знаки, необъяснимые видения, тени?

Сэм облизывает губы, крепче сжимая предплечье. Она так яростно требует правды от Тэхена, но сама ведь... у самой есть секрет. Если они, спустя года, решили поделиться самым сокровенным, что таит их душа, то пришло время раскрыть то, что Сэм никогда и никому не доверяла.

— Я... я слышу их.

Этого хватает, чтобы Тэхен напряженно вздрогнул. Он пытался скрыть удивление, смешанное с неожиданным ужасом.

— Их?

— После... после той ночи, в лесу, они... шептали в моих снах. Звали меня из темноты, смеялись, — она пытается вспомнить всё в мельчайших деталях, но их жуткие улыбки и противный смех трудно передать. — Кошмары преследовали меня до... не знаю... пока мне не исполнилось восемнадцать. Они затихли на некоторое время, а затем... после того, как мы вчера поговорили с тобой, и я выбежала в сад... опять. Я слышала, как они зовут меня, как просят не плакать и...

— Почему ты мне не говорила?! — горячо вскрикивает Тэхен, и Сэм растерянно пытается подобрать слова.

— Потому что... мы и так особо не виделись, не общались. К тому же, я не знала, как бы ты отреагировал. Что бы ты сделал, если бы узнал...

— Если бы я узнал, я бы..., — он закрывает рот прежде, чем что-то сказать. Тэхен тяжело вздыхает, трет ладонями лицо. — Ладно, не важно. Спасибо, что сказала хотя бы сейчас.

— Что всё это, блин, значит?! — Сэм делает шаг к Тэхену, но он не двигается. — В тебе столько секретов, что мои шепчущие кролики – это просто неудачный анекдот.

Он мотает головой, закатывает глаза и смотрит на Сэм.

— Тот Мир существует. Он существует.

Саманта замирает. Хочет что-то сказать, но не может.

Тэхен выглядит слишком уверенным. Он не врет и не шутит, он говорит так, словно действительно знает.

— Всё, что я расскажу тебе сейчас, должно остаться между нами, — сурово отмечает Тэхен. — Ты должна молчать, Сэм. Никому не смей проболтаться. Ни отцу, ни Джеку, ни друзьям, ни коллегам-музыкантам в театре. Ни-ко-му, ясно?

Сэм с подозрением щурится, медленно кивает, и слабо представляет масштабы катастрофы.

— Хорошо...

— Поклянись.

Саманта тяжело вздыхает, но решает не перечить. Послушно кладет руку на грудь в районе сердца.

— Я клянусь своей скрипкой, клянусь своим талантом и... своей жизнью, что никому не расскажу.

— Хорошо. Ты поклялась, — Тэхен выпячивает указательный палец, но затем медленно развязывает шнурки плаща. Он скидывает его на траву, разминая плечи.

Сэм всегда было трудно догадаться, что задумал будущий герцог. Он был непредсказуемым и довольно изобретательным. Честно говоря, она была готова ко всему, вообще; была готова к следам насилия на теле, была готова к внезапному появлению десятки рогатых кроликов на поляне, к резкой грозе или снегопаду. Вариантов много, но то, что она увидела – превзошло все самые безрассудные ожидания.

Тело Тэхена начало меняться. Одежда рвалась, фигура удлинялась вместе с конечностями. Кожа словно высохла, обожглась и почернела, обтягивая кости; пальцы вытянулись, острые когти были похожи на лезвия, а ноги нечеловечески выгнулись, принимая более животную форму. Стопы стали изуродованными лапами, поднимая тело на носки.

Сэм неосознанно попятилась назад и упала на спину. Она пыталась отползти как можно дальше, с застрявшим в горле криком наблюдая, как череп Тэхена вытягивается, разрывая кожу, как в длинной пасти вырастают острые зубы и устрашающие клыки. Из висков вздымаются два скрученных, козьих рога. Они разветвляются в стороны, крепкие и широкие, в несколько раз больше, чем у обычного животного.

Волосы исчезают, под кожей видно ребра, тазовые кости. Из копчика выползает длинный, бычий хвост с черной кисточкой на кончике. Тэхен хватается за голову и наклоняется вперед, мучительно хрипя, и Сэм видит очертания выпирающего позвоночника.

Затаив дыхание, она столкнулась с пустыми глазами, где не было ничего, кроме тьмы и забвения.

Прошло меньше минуты, но ужас и паника, охватывающие Саманту, впились в кожу на всю жизнь. Она тяжело дышала, всё еще ползла назад, широко раскрытыми глазами смотря на... на когда-то Тэхена, но теперь – чудовище ростом в два метра, что выдохнуло паром и выпрямилось на длинных ногах.

Сэм, будучи окутанная шоком, не сразу обратила внимание на паникующие крики в своей голове.

Беги-беги-беги!

Саманта, беги!

Беги к нам!

БЕГИ!

— Они шепчут, верно? — искаженный, смешанный с десятками других голос пробирал до костей, покрывал спину холодным потом, заставляя дрожать. — Кролики.

— Т-ты... ты...

— ЗАТКНИТЕСЬ, ЕСЛИ НЕ ХОТИТЕ, ЧТОБЫ Я ЗАТКНУЛ ВАС САМОЛИЧНО!!!

Как будто сама Преисподняя...

Но голоса... голоса в голове моментально обрываются.

Тишина.

Существо медленно выдыхает.

— Так лучше?

Сэм не может говорить, она не может говорить.

Слова сдавливают горло, пытаются вырваться наружу. Грудь так часто вздымается, что легкие начинают болеть, а голова – кружиться.

— Что... что за черт...?

Оно подходит ближе. Три шага, и оно уже возле Саманты. Не заметила, как начала взбираться на холм, как вся одежда в грязи, как руки крепко сжимают траву с мокрой землей. Она взгляда не могла оторвать от того, что стоит над ней, источая стальной запах крови.

— Боишься меня?

Сэм сглатывает, но не отвечает. Рассматривает вблизи и неосознанно представляет, с какой скоростью оно может откусить ей голову.

— Я вижу, что боишься, — линия челюсти неестественно изгибается в ухмылке. Оно встает на четвереньки и нависает, практически касаясь кончиком пасти носа Сэм. — Ну и как тебе? Не нравится?

— Тэхен... это же ты, да? — шепчет, задыхаясь.

— Да, конечно. Кто ж еще?

— Т-ты... ты обещал рассказать, а не показать... я...

Тэхен встает, отходит, словно дает возможность сбежать, если она захочет, но Сэм не может и пальцем пошевельнуть.

— Зато, вышло эффектно, ты так не думаешь? — он фыркает, расхаживая по поляне. Тэхен движется, как обычный человек, несмотря на извращенное телосложение.

Сэм ничего не понимает, она совершенно ничегошеньки не понимает, всё еще пытаясь вернуть себе хоть какое-то подобие самообладания.

Тэхен не дождался ответа, поэтому совершенно спокойно продолжил:

— Как ты думаешь, почему наша семья такая успешная? За что бы не взялись – всё удачно. Наш скот – лучший во всем Королевстве. Ты не найдешь продукцию лучше, чем у нас, ведь наши животные производят только высококачественный товар. Как ты думаешь – почему?

Сэм слабо могла адекватно соображать. Тревога не покидала, а искаженный голос Тэхена лишь отдаленно напоминал самого Тэхена. Он вел себя так, словно вовсе и не превращался в подобие монстра, но Сэм нужно время... время осознать, что она не спит, что это – не еще один её кошмар.

Она сглатывает, пытается сосредоточиться, но отказывается вставать и приближаться. Тэхен терпеливо ждет.

Смотря на Джека, на то, как он пытается продвинуть бизнес, Сэм понимает, что дело не из легких. Очень много рисков, очень много времени и сил. Бывали неудачные сделки, отсутствие поставок и желающих работать в пекарнях. Взлеты и падения – обыкновенная вещь для любого предпринимателя. У них в театре тоже бывают проблемы с количеством зрителей.

Но у семьи Тэхена всё по-другому, совершенно по-другому.

— У... у вас достаточно финансов, чтобы следить за фермами, — у Сэм дрожит голос, но она заставляет себя говорить. — Достаточно слуг и... корм качественный. Вы же... вы же не кормите свой скот, чем попало.

— Ты не можешь заставить корову производить вкуснейшее и нежнейшее молоко, осыпав её золотом. Ты не заставишь овцу вырастить мягчайшую шерсть, сколько бы слуг вокруг неё не плясало. Ты не в силах приказать курице нести сотню идеальных яиц за пару дней, пихая ей в клюв первоклассное зерно, — Тэхен наклоняет голову и скрещивает руки на груди. — Ответ неправильный.

— Я не знаю... не знаю правильного ответа, — несколько раздраженно отвечает Сэм, чувствуя себя слишком слабой по-сравнению с существом напротив. — Одна идея безумнее другой.

— Скажи мне самую безумную, — хищно улыбается Тэхен.

Сэм облизывает губы. Оглядывается, пытаясь найти ответ. Вокруг всё еще туман, в воздухе сырость. В голове тихо и...

В голове тихо.

Она поднимает взгляд на Тэхена.

— Вы... Ваша семья связана с Тем Миром?

— Хм... близко. Очень близко.

— Тэхен, пожалуйста... я... я сейчас сойду с ума, — она принимает сидячее положение, и с трудом заставляет себя встать на ноги. — Хватит говорить загадками.

— Я не видел тебя четыре года, дай мне поиграться, — из-за его жуткого смеха Сэм бледнеет. — Тебе не смешно, пока я так выгляжу? М? — она честно мотает головой. — Ладно, хорошо. Всё равно мне неудобно...

Он превращается, и всё то, что Сэм видела до, теперь в обратном порядке приводит Тэхена в его в прежний вид. Порванная одежда скрывает достаточно кожи, но он всё равно накидывает плащ, завязывая на горле шнурок.

— Так лучше? — он выгибает бровь, ухмыляется.

— Лучше, — тихо отвечает Сэм, но всё равно не двигается.

Поэтому Тэхен сам подходит. Он протягивает руку. Человеческая ладонь, с теми же пальцами и ногтями. Никаких следов каких-либо метаморфоз, словно ничего и не было.

— Перестань. Я бы ни за что тебя не тронул. Я сыт, — Сэм резко поднимает взгляд на Тэхена, но тот лишь хихикает. — Прости-прости. Не бойся меня. Это я, правда я.

Сэм делает глубокий вдох и почему-то задерживает дыхание. Она осторожно касается раскрытой ладони Тэхена, и он мягко сжимает чужие пальцы. Она чувствует знакомое тепло, понемногу привыкая и возвращая себе возможность здраво рассуждать.

Тэхен подводит к реке, заставляет присесть. Показывает, чтобы Сэм всполоснула руки от грязи и умылась. Холодная, пресная вода приводит в чувство. Сэм также делает несколько глотков, понимая, что рот пересох.

Пока она вытирается внутренней стороной ночной рубашки, Тэхен заходит в воду босиком. Он не ощущает щипающий мороз, просто встает по колено посреди несильного течения, не обращая внимания на намокший книзу плащ.

— Моя семья связана с Тем Миром, но не так, как ты думаешь, — он тоже умывается, встряхивает головой и вытирается сухим краем плаща. Он стоит спиной, но Сэм всё равно на него не смотрит – перед глазами всё еще длинные клыки и козьи рога. — Моя семья, как и все остальные... семьи высоких и уважаемых аристократов, например... например, как семья Хлои, связаны некими контрактами. Наши предки несколько лет назад, еще до Великой Войны, решили заключить сделку с существами, чтобы получить достаточно власти, силы, красоты, богатства и успеха. Вся загвоздка контракта в том, что будущие поколения, например, мои дети или внуки, будут точно такими же, — он горько усмехается, смотря на растворившийся в тумане горизонт. — У них не будет выбора. После того, как им исполнится восемнадцать, они пройдут обряд и станут такими же, как я... монстрами.

Сэм смотрит на затылок Тэхена. Поднимается на ноги. Всё еще не хочет подходить, всё еще что-то отталкивает. Пальчиками, она цепляется за грязное пальто, пытаясь взять контроль над бушующими эмоциями.

Она думает о вопросах. Не хочет думать над услышанным, потому что всё, что Тэхен произносит – шокирует и пугает. Нужно узнать больше.

— Что... что за существа, о которых ты сказал? Сделка. М-м... с кем вы её заключаете.

— Нам достались демоны, — он невзначай жмет плечами, выходит на берег, не смотря на Сэм. — Семья Хлои – левиафаны. Я знаю и общаюсь с семьями, которые заключили договор с тенями, нимфами, ведьмами, ночными призраками и вампирами.

Тэхен так спокойно обо всём говорит, так... обычно. Словно они обсуждают, что ели на завтрак.

— Как давно ты об этом знаешь?

— Я ничего не знал до тех пор, пока мне не исполнилось восемнадцать.

Теперь всё ясно. Теперь всё встает на свои места.

Поэтому Сэм его не узнала, поэтому все начали подозревать, что с Тэхеном что-то не то, поэтому он казался совершенно другим человеком. Поэтому он так стал похож на своих родителей, и поэтому герцог с герцогиней всегда казались бесчувственными и жестокими. Не из-за характера или принадлежности к аристократическому, великому роду, но... из-за контракта.

Вот в чем дело.

Сэм прячет руки в карманах, сжимая грубую ткань изнутри. Она пытается проследить нить, связывающую прошлые события, и совершенно не представляет, как на всё реагировал Тэхен, когда впервые узнал.

Четыре года молчания, четыре года полного отчуждения от Саманты... из-за этого?

Другие семьи, контракты, демоны.

В голове не укладывается.

— Тот Мир. Причем он тут?

Тэхен слишком долго молчит, но затем разворачивается, сталкиваясь взглядом с Сэм. Он не хочет отвечать.

— Помнишь кролика? Да? Тот человек, который пытался его поймать – наша прислуга, — Тэхен вновь отворачивается в сторону. — Охотник ловит по ночам добычу. Нам. Ловит нам пищу. Тот кролик должен был стать завтраком для моих родителей.

— Ты... что... что ты... ты хочешь сказать, что...

— Я ем существ из того мира, как и мои родители, как и все остальные семьи, — с отвращением говорит Тэхен, напряженно сжимая челюсти.

— Почему? Почему именно...?

— Человеческую еду мы тоже можем есть, но она всего лишь насыщает наши желудки. То, что принадлежит Тому Миру – насыщает нас, как монстров, — он присаживается на корточки и перебирает пальцами крошечные камушки. — Я бы не смог продемонстрировать тебе всю прелесть своей сущности, если бы не поужинал.

Сэм только сейчас слышит своё собственное сердце. Оно так сильно стучит о ребра. Это помогает лучше сосредоточиться и удостовериться в том, что всё взаправду...

...что она еще жива.

— Кого ты съел?

— Не кроликов, — он горько ухмыляется, встает и подкидывает плоский камень в ладошке. — Их было бы маловато. Пришлось сожрать двух синих оленей.

Беги-беги-беги!

А?

Тэхен кидает камень, тот жабкой отскакивает от водной глади и приземляется на том берегу.

Сэм делает глубокий вдох и медленный выдох. Возможно, ей стоило бы действительно убежать, стоило бы послушать. Она не хочет в это верить, но что, если Тэхен действительно стал кровожадным монстром, и привел её сюда только для того, чтобы вкусно покушать? Кролики отзывались в редких случаях, предупреждая об опасности или делясь невидимой правдой...

Они боялись Тэхена, и Сэм тоже стоило бы.

Но как? Тэхен – её лучший друг детства, тот, кто всегда защищал и помогал, но не нападал. Разве он может ей навредить? Разве... разве он стал настолько жестоким?

Сэм облизывает губы, чувствуя, как пересохло во рту.

— Ты... ты не сказал, что получают взамен те... другие... за то, что заключают с вами контракт.

Тэхен дергает бровями, ухмыляется. Видимо, он думал, что Сэм не заметит, не спросит. Надеялся, что ему не придется вдаваться в детали.

— Душу. Часть нашей души.

Беги-беги-беги!

Сэм отводит взгляд в сторону. Не хочет проверять, потому что и так видела. Видела, что в глазах Тэхена больше нет яркого свечения, его взгляд больше не напоминает теплый, черный чай – там мрачная, непроглядная тьма. Там ничего.

Он – чужой, другой, того Тэхена больше нет и не будет.

— Поэтому твои родители так беспокоились о наследнике, — предлагает Сэм, и её спокойный, вдумчивый тон удивляет Тэхена. — Потому что нужно продлевать контракт, потому что им нужна еда.

— Можно и так сказать, — он вновь подбирает камушек. — Если бы они мне всё это рассказали до того, как мне исполнилось восемнадцать, я бы убежал. Послал бы всё к черту, взял бы тебя и убежал. Родители бы заделали еще одного наследника...

— Но у них были проблемы с этим, разве нет? Они очень долго тебя ждали, Тэхен. Всё графство ждало.

— Да мне насрать, — он кидает камушек, и тот агрессивно отскакивает от воды. Тэхен сжимает ладони в кулаки, шумно дышит, но закрывает глаза на несколько минут, чтобы прийти в себя. — Прости. Я... я всё еще пытаюсь научиться контролировать это.

— У тебя и раньше были проблемы с контролем гнева, разве нет?

Тэхен хмурится и смотрит так, словно ослышался.

— То, что я хотел убить Джека – чушь в сравнении с тем, что я мог бы сделать с ним сейчас.

Сэм меняется в лице и делает шаг назад. Тэхен не угрожает, но... предупреждает.

— Ты поэтому такой... такой холодный на людях?

— Если я дам слабину, если я хоть на секунду потеряю контроль, то... я не хочу об этом думать, — он мотает головой и садится на траву, скрещивая ноги.

Сэм открывает рот, но тут же закрывает. Откуда столь неразумное желание обнять его, утешить? Она должна держаться от него как можно дальше, должна взять лошадь и убежать...

Но она не может оставить его одного. Тэхен полностью один.

Не просто родители лишили его выбора, но сама жизнь глумится над ним, накидывая цепи на руки и утягивая во мрак силком. Все, кто его окружают – настоящие монстры, те, кто вряд ли поймут его, и единственная, кто хоть как-то может быть рядом – Сэм.

Трудно всё осознать за одну ночь, трудно полностью понять Тэхена, учитывая, сколько они не виделись...

...но Сэм должна попытаться.

Она не бросит его.

Саманта садится рядом, согнув ноги в коленях.

— То, что ты слышишь кроликов – плохо, — тихо говорит Тэхен. — Это значит, что ты можешь стать моим ужином.

— Я бы предпочла, чтобы меня подали под медовым соусом... тогда мясо нежнее.

Тэхен распахивает глаза и смотрит на Сэм примерно так же, как она смотрела не его превращение несколько минут назад. На его лице столько новых эмоций, вызывающие, разве что, добрую усмешку.

— Ты вообще слышала, что я тебе сказал?

— И? Что дальше? Я не заткну кроликов в голове, а тебя я не боюсь... почти не боюсь. Я работаю над этим.

— Дело не во мне, Сэм, — недовольно цыкает Тэхен. — Другие семьи питаются теми же существами, что и моя. Хлоя может тебя сожрать.

— Но она не знает, никто не знает, что я слышу кроликов.

Тэхен хочет возразить, но ничего не говорит. Он безмолвно соглашается, хоть легче не становится – его плечи всё еще напряжены.

— Твой отец ничего не рассказывал тебе о твоей маме?

— Нет, он... я с ним практически не общаюсь после того, как вышла замуж, — Сэм обнимает свои ноги и смотрит на обручальное кольцо. — Я боюсь спрашивать. Не хочу, чтобы он знал. Но что... что если я спрошу у кроликов? Что, если я пойду к ним?

— Дороги назад не будет, — Тэхен категорично мотает головой. — Ты станешь частью Того Мира, как только попадешь к ним.

— А как к ним...?

— Я не буду тебе это рассказывать, — он хмурится, поворачивается к Сэм и рассекает ладонью воздух. — Ни за что в жизни я не пущу тебя туда, и ты должна пообещать, что сама не пойдешь.

— Но...

— Не будешь больше искать, не будешь больше читать и будешь игнорировать этих чертовых кроликов, ясно?!

Сэм не может выдержать его взгляда, она не в силах вынести бушующий гнев, который так не подходит Тэхену. Она привыкла видеть его с улыбкой, слышать его смех, но не привыкла быть раздавленной его жестким напором.

Беги-беги-беги!

— Да, хорошо. Обещаю.

Тэхен сглатывает. Он долго смотрит на профиль Сэм, поднимает руку, чтобы прикоснуться, но вновь одергивает самого себя. Казалось, что он запутался и не знал, что делать дальше.

Сэм не представляет, как ему тяжело нести всё это в себе.

— Прости. Я... прости.

— Я могу задать еще несколько вопросов?

— Конечно. Пока у тебя есть возможность... для этого я тебя сюда и привел, — он позволяет себе краткую улыбку.

— Зачем вам принимать такую... страшную форму? Хлоя тоже может стать чем-то на подобии левиафана?

— Да. Может. Наши покровители награждают нас такой возможностью, чтобы отпугивать существ из Того Мира. Думаешь, они не пытались нас убить? — он фыркает, кидая взгляд на Сэм. — Каждая семья подвергалась нападению, но, благодаря нашей силе, мы отбивались.

— Почему всё это скрывают от людей?

— А ты как думаешь? — он кривится, не веря в тупость вопроса, но Сэм нужно их задавать, чтобы окончательно не сойти с ума. — Нас будут боятся. Сейчас, нас превозносят, уважают, мечтают, чтобы мы хотя бы взглянули на них. Если мы раскроем тайну, все семьи раскроют, тогда... революция. Нас убьют. Потом... скорее всего, нападут на Тот Мир, чтобы избавиться от лишней угрозы, — он жмет плечами, откидывается назад на руки и выпрямляет ноги.

— Обряд. Ты говорил про обряд. Какой он?

— Нет, на это я тебе отвечать не буду, — он кривится, явно не желая вспоминать. — Задай другой вопрос.

У Сэм их, казалось, бесконечное количество.

— На балу. То, что ты мне сказал. Твои родители заставили?

— Да. Сказали, что я должен порвать с тобой какие-либо отношения как можно быстрее, чтобы ты забыла обо мне. Не потому, что они тебя ненавидят... они хорошо к тебе относятся, — Тэхен игнорирует то, с каким невозможным изумлением Сэм смотрит на него. — Ты не должна всё это знать, видеть. На самом деле, здесь только я плохой, — он ухмыляется с некой досадой, с ненавистью к себе. — Эгоистично решил, что ты должна всё знать, что... что я так просто тебя не отпущу. Последнее слово за мной, — он напыщенно фыркает. — Если бы я не пришел к тебе сегодня ночью, ты бы продолжала жить спокойной жизнью, даже не подозревая, какие твари тебя окружают, но я...

— Нет, — резко прерывает Сэм, поднимая ладонь. — Нет-нет, Тэхен. Ты... ты, блин, всегда злился, что твои родители не дают тебе выбора, но при этом ты решаешь за меня?

— Я уже решил, — он натянуто улыбается.

— Нет, ты еще ничего не решил. Ты рассказал мне то, что я хотела знать, ты ответил на все мои вопросы, и ты... ты – здесь, — Сэм выдыхает. — Ты не забыл меня, не выкинул из памяти, как неудачную книгу или ужасный день. Ты...

— Перестань меня оправдывать, — он резко встает, поправляя плащ. — Я знаю, что я – монстр, эгоистичный, самовлюбленный, жуткий...

— ...наглый, тупой и непослушный, — раздраженно вздыхает Сэм и поднимается следом, стряхивая траву с пальто. — Каким был в детстве, таким и остался.

Она не знает, почему хочет его утешить... почему она хочет спорить с ним и доказать, что он – не чудище, хотя несколько минут назад стоял перед ней в образе самого жуткого существа, которое она когда-либо видела в своей жизни.

Тэхен ухмыляется в ответ, его плечи расслабляются.

— А ты всё так же не уважаешь своего будущего герцога, — он впервые так нежно улыбается, но затем вздрагивает, когда сквозь туман их освещают первые лучи солнца. Тэхен оглядывается на горизонт, на небо и расстроенно вздыхает. — Нам нужно обратно.

Тэхен свистит, подзывая лошадь. Всем своим видом он показывает, что им нужно торопиться, и как бы Сэм не хотела попросить его остаться, она понимает, что могут быть проблемы. У Тэхена нет свободного времени, нет... свободы, до сих пор. Она не может просить.

Но он видит.

— Прости, — он виновато вздыхает.

— Ты слишком много извиняешься. Перестань.

Тэхен ухмыляется и подает руку. Он с легкостью поднимает Сэм, словно пушинку, и усаживает на лошадь, которая послушно стоит.

— Я не мог дождаться следующей ночи, — он поправляет поводья, подает Сэм, и ей не нравится, к чему ведет Тэхен. — Ты была расстроенной, злой... ты сказала, что ненавидишь меня. Я хотел исправить всё как можно быстрее.

Сэм хмурится, но взгляда не отводит.

— Я всё еще ненавижу тебя.

Он смеется с неким пониманием.

— Обещаю, я буду приезжать к тебе по ночам... если мы не можем встретиться днем, то будем видеться ночью.

— Думаю, у меня будут большие проблемы со сном.

— Ага, — просто соглашается Тэхен, а затем хихикает.

От этого смеха всё словно встает на свои места. Первые лучи озаряют лицо Тэхена, напоминая, что когда-то он сиял ярче солнца, а сейчас... с трудом пробивается сквозь тьму.

— Ты не поедешь со мной?

— Мне нужно возвращаться домой. Я не успею, если поеду с тобой, — он нежно касается колена Сэм, мягко сжимая, и от столь простого прикосновения всё внутри переворачивается. — Встретимся через три ночи, хорошо?

— Обещаешь?

— Я же сказал, что обещаю, — Тэхен подмигивает и отходит. — Шейла вернется сама, как только отвезет тебя. Будь осторожна и... помни, что ты поклялась.

— Хорошо. Хорошо..., — Сэм напряженно сжимает поводья, пытаясь не выглядеть слишком разочарованной их скорой разлукой.

Тэхен легонько шлепает Шейлу по бедру, и та тут же переходит на галоп. Сэм хочет обернуться, чтобы проверить, исчез ли Тэхен, но она всего лишь третий раз в жизни самостоятельно управляет лошадью, поэтому со всех сил пытается не упасть.

Резвый темп заставляет сосредоточиться на дороге. Хорошо, что Шейла умная и знает, куда ехать– Сэм вообще не понимает, где они, и несказанно радуется, когда замечает свой двухэтажный домик.

Неловко соскакивает с лошади, облегченно вздыхая. В благодарность, гладит Шейлу по морде, и та, довольная, разворачивается и скрывается в тени. Только сейчас в уставшую голову Сэм приходит странная мысль, что, может, лошадь тоже необычная? Тоже какое-то... существо?

День выдался тяжелым. Слишком тяжелым.

Лишь дома Сэм понимает, что она не спала сутки. Скинув пальто и даже не приняв ванну, она ложится на кровать рядом с сопящим Джеком, который после такого количества алкоголя не скоро проснется.

В голове творится черт знает что. Сперва, Сэм думает, что не уснет, но подушка такая мягкая, а кровать такая теплая, что глаза сами закрываются.

Тем не менее, последнее, что она видит – демонический образ Тэхена, который слишком четко отпечатался в голове, но не вызывал ничего, кроме сдавливающей грусти.