глава 8
Ни обжигающий ступни ног снег, ни жуткий мороз, продрогший до костей, ни печальное событие не тревожило Се Ляня, руки которого гладили пухлые щёчки его мальчиков. Те же в свою очередь завидев слезы гувернанта сразу же принялись их встревоженно вытирать, а так же снимать свои теплые шубы и накрывать ими продрогшего молодого человека. Се Лянь же улыбаясь, чмокнул каждого в лоб. Какие же они у него заботливые и внимательные. Он и правда гордился ими и вся любовь, что наполняла его сердце, принадлежала этим мальчикам. Прижав их снова к себе и ощутив родной запах корицы, любимого чая каркаде и улавливая лёгкие нотки выпечки, Се Лянь всё же нарушил тишину, посмотрев на них.
–Как я рад что вы целы и невредимы, я так переживал, что вспышка той напасти могла проявиться и в вашем особняке
–Мы полностью здоровы,-хлюпнув носом, сказал Сань Лан держась обеими ладонями за руку Се Ляня
–Кто же...кто же посмел сделать это с вами,-разглядывая любимого человека произнес Хуа Чен. Се Лянь же, понимая что беседа идёт не в то русло, решил сменить тему разговора
–Вы и уши себе прокололи,- с улыбкой подметил он, глядя на то, как его любимые серьги теперь свисали с мочек ушей Хуа Чена и Сань Лана. Мальчики синхронно кивнули
–Да...сами друг другу прокололи. Мы решили что так, ты всегда с нами, давай мы вернём их тебе?- уже фривольно заговорил Сань Лан и поднял голову, смотря прямо в родные янтарные глаза, на что молодой человек лишь отрицательно покачал головой
–Мои уже почти затянулись, а так они подчёркивают ваши прекрасные рубиновые глаза,- спокойно произнес парень
–Только ты и считаешь их прекрасными,- прижав родную ладонь к своей щеке произнес Хуа Чен –Потому, что они действительно прекрасны, Хунхун-эр,- ласково ответил Се Лянь –Для меня, ваши с А-Ланем глаза ценнее любого драгоценного камня и красивее всего в этом мире
От его слов Сань Лан и Хуа Чен только плотнее прижались к молодому человеку. Они понимали, что совсем скоро им придётся отпустить его и вернуться обратно в богами забытый особняк недавно отступившие слезы вновь заполнили их обсидиановые глаза. Сжав изорванную хлопковую рубашку в своих руках мальчики встали на носочки, дабы дотянуться до лица Се Ляня и чмокнули его в щеки, заставив покрыться румянцем. Это был первый раз когда дети проявили к нему такую любовь, но он солжет, если скажет что она ему не по душе. Не зная смеяться ему или плакать, мужчина, наклонившись, поцеловал в лоб и нос каждого близнеца, а после выпрямившись, пригладил их волосы и скрепя сердце, в последний раз, всматриваясь в образы своих мальчиков, запечатлел их в своей памяти. После чего поправил одежду и тяжело вздохнув, произнес самую ненавистную им троим фразу, от которой мир снова терял краски
–Нам пора прощаться, обещайте мне, что будете хорошо питаться и вести себя, как подобает
–Обещаем,-в один голос заявили близнецы, стирая с влажных глаз проявляющиеся вновь слезы
Бережно смахнув большими пальцами с уголков глаз слезы близнецов, Се Лянь снова чмокнул их в лбы и направился в только ему одному известную сторону. Мальчики же ещё долго смотрели ему в след, а после, понурив головы, направились к карете. Им больше нет смысла здесь оставаться. Они встретили кого хотели, а значит пора возвращаться обратно в дом и продолжать считать дни, до своего тринадцатилетия. Только вот теперь, от вида израненного и побитого Се Ляня, все перевернулось вверх дном. Не сговариваясь, оба решили, что вместе с тем, как Хуа Чену удастся взойти на пост главы семьи, а Сань Лану стать его полноправным заместителем, в этот же день женщина, родившая их и Цзюнь У испустят свои последние вздохи и их смерти не будут лёгкими. Они будут страдать так же, как страдал их обожаемый Се Лянь. Приехав обратно, мальчики попросили Бань Юэ сообщить всем, чтоб никто не тревожил их до утра следующего дня. Сами же, они закрылись в комнате гэгэ и принялись более детально обговаривать свой план, внося коррективы и дополнения. Теперь для них все стало серьезно.
С этого дня от Се Ляня не поступало ни одной весточки, на все расспросы юных господ Ши Цинсюань стыдливо отводил глаза, а позже и сам исчез, на его месте появился новый юноша, что молчаливо привозил письма и забирая отчёты, возвращался в основной дворец. Первые три месяца Хуа Чен и Сань Лан не могли найти себе места, даже думая пробраться в главное здание, чтобы узнать, все ли хорошо с их гэгэ. Этот замысел остановил дворецкий, перехвативший их у главной двери и вернувший обратно. В первый день весны госпожа Че вместе с ещё тремя слугами покинула особняк, с радостью оставляя Хуа Чена и Сань Лана, предоставляя их воспитание самим себе и дворецкому. Постепенно вся прислуга в доме начала меняться. Сначала убрали самых преданных в их число попал и дворецкий с главной служанкой, затем честных и трудолюбивых, а потом и оставшихся. Осталась лишь Бань Юэ, тихая и неприметная девочка каким-то чудом избежала гнева госпожи Хуа. Разумеется мальчики сразу поняли, что уменьшив и заменив прислугу, женщина что родила их, отыгрывалась таким образом на своих сыновьях. К началу лета в доме не осталось ни одного (за исключением Бань Юэ, которая скрывала свою преданность к мальчикам, умело передавая им все новости) слуги, что испытывали к Хуа Чену или Сань Лану хотя бы дольку жалости и сострадания. Они не брезговали воровством, махинациями и ложью, по этому себя сдерживать мальчики тоже были не намерены и все то, что пережила госпожа Че, было повторно сделано по отношению к каждому слуге, но на этот раз мальчики ещё желаяя выместить и свою злость, поднимали руки, одаривая сильными пощёчинами почти всех. Тренировки увеличились в два раза, ведь теперь за ними никто не следил. По правде говоря на них уже давно поставили крест, поэтому, разгоряченные желанием мести, мальчики тренировались и учились усерднее. Заставляя новый педагогический состав лишь закатить глаза и сказать: «Не дурно» или «Сгодиться». Хуа Чен и Сань Лан же знали, что учителя скорее собственным ядом подавятся, но не признают в двух выродках гениев.
Как и планировали близнецы, свое тринадцатилетие они встретили на почетном балу совершеннолетия стоя по бокам от матери, которая за натянутой улыбкой и нежным голосом, скрывала презрение и ненависть к своим сыновьям. Подгодав момент оба мальчика, синхронно потянули мать за рукова и в один голос при всем честном народе, собравшемся их поздравить спросили: «Матушка, мы же как и братик Усянь поедем учиться в академию?». Во взгляде застывшей на месте женщины братья без труда прочитали ненависть и злобу. Собрав волю в кулак женщина хотела было отказать мальчикам под предлогом: «Вы же у меня гении, вам там будет скучно» как вдруг в разговор встрял никто иной как заместитель директора этой самой академии, многоуважаемый господин Хэ, сказавший, что с нетерпением будет ждать документов для поступления и готов к завтрашнему утру отправить своего человека, чтобы тот забрал их. Стоящий рядом с ним Хэ Сюань почтительно кивнул близнецам в качестве приветствия. Мальчики ответили тем же, а затем остаток вечера язвительно разгуливали по залу, тут и там общаясь с юными наследниками и заводя новые знакомства. Мысленно готовясь к тому, что скоро поедут в академию.
Четыре года спустя
Сидевший в темном подвале Се Лянь перебирал в руке камушек. Вот уже почти шесть, а может и семь лет он находился взаперти этой комнаты, лишенный какой бы то ни было возможности её покинуть. В тот день стража поймала его за воротами и без зазрений совести выдала Цзюнь У тот же, под вопросом: «Что тебе ещё нужно!? Чего тебе не хватает!?» кинул его сюда, в семнадцать лет, под действием алкоголя и гормонов он впервые воспользовался им, оказалось сексуальные предпочтения будущего главы распологали его как и к девушкам, так и к парням. Тот вечер молодой человек видел в кошмарах и просыпался со слезами и холодным потом. Кожей он до сих пор ощущал поцелуи, укусы и пальцы, что сжимали его исхудавшее тело, оставляя синие отметины, то с какой силой он вошёл в него, двигался заставляя плакать и молить о том, чтоб все это прекратилось. С того дня Се Лянь чувствал себя грязным, оскверненным. И к несчастью самого молодого человека, этим вечером все не ограничилось, теперь Цзюнь У вошёл во вкус, заставляя его целовать себя, ублажать и делить одну кровать. После каждого раза Се Лянь все чаще и чаще начинал просить богов о том, чтобы те забрали его жизнь. Он уже давно не видел своих мальчиков, не читал их писем и не слышал их голосов. Четыре года назад от Цзюнь У он узнал, что из-за "несчастного случая" (Ага, как же, Се Лянь прекрасно знал имена этого несчастного случая и было оно Госпожа Хуа и Цзюнь У!) особняк близнецов сгорел до тла. Вместе с ними же.
Тот вечер и последующий день Се Лянь провел прибывая в неком трансе. Его мальчики погибли?...Они в самом деле погибли в свой собственный день рождения? Они же наверное звали его? Молили о помощи, а он....что он? Прикованный кондалами к стене сидел в холодном подвале и не догадывался о том, что его белые лотосы, его драгоценные мальчики которых он совсем недавно (а на самом деле давно) сжимал в объятиях, осыпая их заплаканные лица лёгкими поцелуями в лоб и нос и поглаживал пухлые детские щечки, сгинули в адском пламени. С того дня он взмаливал каждое божество о том, чтобы и самого Се Ляня забрали на небеса, к Хуа Чену и Сань Лану. Он надеялся что каждый удар, каждый порез на его спине или руках будет последним. К сожалению он все так же дышал, так же спал, страдал и плакал.
Наверху по звону музыки и мужским голосам Се Лянь понял, что госпожа Хуа снова устроила бал, дабы показать, что их семья все так же прекрасна. Цзюнь У наверное со своими друзьями играли в карты на террасе, а его мачеха демонстрировала богатства, что были в изобилии в их доме. Внезапно музыка наверху затихла, а затем послышались душераздирающие крики и вопли. Обеспокоенный Се Лянь, поднявшись и на трясущихся ногах подошёл к решетчатой двери. Желая как можно больше услышать. Единственное что он смог понять, так это то, что на дом напали бандиты, убивающие всех без разбора, но почему то, не спускающихся сюда, в подвал, где находились три огромных сейфа, в которых госпожа У хранила свои деньги. Надеясь, что скоро придут убивать и его, Се Лянь сел на кровать, слушая крики нападающих и вопли умирающих, но даже так, никто не спустился за ним. Ни через два часа, ни через четыре. Молодой человек не знал сколько он провел в абсолютной тишине в подвале дома с разлагающимися трупами, когда над его головой послышались шаги. Эти шаги были уверенные, сильные и вот, они направлялись в сторону подвала. Шаг за шагом, направляясь к решётке, за которой, на холодном полу сидел Се Лянь.
Послышался звон ключей, а затем шаги остановились прямо у двери за которой сидел Се Лянь. Одно мгновение и дверь была открыта, а Се Лянь заключён в объятья сильных рук с двух сторон. Похоже его обнимали двое. Его сердце пропустило удары ведь не трудно догадаться кем были эти два человека. Только они постоянно обнимали его с двух сторон, только их объятия были нежными, заботливыми и такими родными. И только они могли сказать: «Гэгэ...ты жив». Подняв голову, Се Лянь совсем не узнал когда-то маленьких, худеньких мальчиков в сильных, обварожительно красивых, рослых юношах. Но это были они, только их обсидиано-рубиновые глаза смотрели на него с нескрываемым уважением, восхищением и любовью. Улыбка невольно сама расцвела на его лице.
–Мои мальчики, как же я по вам соскучился.
После этих слов, Се Лянь провалился в забытье. Уже не чувствуя как сильные руки старшего брата подхватывают его и пронося сквозь коридоры вверх , укладывают на мягкую кровать, как младший бережно обтирает его тело, мокрой тряпкой, смывая грязь. Как его одевают в шелковые одежды. Все это он заметит только на утро, проснувшись в огромной комнате, лёжа на кровати закрытый балдахином, стянув толстое одеяло и отодвинув ткань, Се Лянь понял что находится в покоях госпожи Хуа. За окном весело щебетали птицы, а из открытых дверей, ведущих на балкон, с которого открывался чудный вид на сад, веяло летним воздухом. Выйдя на балкон и оглядываясь, Се Лянь не совсем понимал как он оказался в хозяйской спальне, ведь он точно понял, что отключился от галлюцинаций в подвале дома. Все его раздумья прервала открывающаяся дверь. На пороге стояли двое юношей, заставивших Се Ляня застыть в изумлении.
–Гэгэ, зачем ты встал!? Тебе всё ещё не здоровиться ты должен отдыхать в кровати,-посетовал встревоженный Хуа Чен
–Хун...хун-эр... А-Лан,-делая шаг за шагом произносил Се Лянь, направляясь к юношам, а потом и вовсе сорвавшийся на бег и в одно мгновение заключивший своих мальчиков в крепкие объятия и дав волю эмоциям, разрыдался словно малое дитя
–Мне...мне сказали что вы погибли! Сказали, что вы сгорели в пожаре! Я так боялся! Так волновался! Я каждый день! Каждый час взмаливал небеса о том, чтобы они забрали меня, ведь думал что вы мертвы!
–Что ты, гэгэ...-ласково произнес Сань Лан обнимая парня и оставляя на щеках и лбу лёгкие, почти невесомые поцелуи
–Мы здесь, с тобой, живые и здоровые, гэгэ больше не о чем волноваться, ведь больше мы его не оставим,- продолжил после брата Хуа Чен, так же одаривая лёгкими поцелуями Се Ляня
На самом деле, слова, сказанные самым близким для них человеком, невольно заставили сердца молодых людей облиться кровью. Узнав о их мнимой смерти их Се Лянь тоже возжелал умереть, желал присоединиться к ним, молил о том, чтобы небеса забрали его в след за ними. Это заставило Хуа Чена и Сань Лана прижать к себе их гэгэ ещё ближе, дать почувствовать ему, что они не иллюзия, не сон и не галлюцинация. Это они, живые, здоровые и готовые убить любого, кто тронет хотя бы волосок на его голове. Се Лянь же, успокоившись, отпустил юношей и уже подняв голову, приложил свои ладони к их щекам. Глаза, подобные самому яркому огню, обжигали своей нежностью и лаской. Юноши, ухватившись за его ладони и прижав по плотнее к щекам и скулам, поцеловали его запястья, заставляя наконец-то услышать долгожданное хихиканье. Как же они скучали по его смеху, по его улыбке и по его голосу. Они скучали по нему, по человеку который для них стал чуть ли не всем миром и смыслом их жизни.
–Вы так выросли, что теперь вас не узнать,-шепотом произнес Се Лянь, когда на него снова уставились обсидианово-рубиновые глаза
–Я так счастлив снова вас видеть, что боюсь расплакаться от счастья.
Примечания:
Честно говоря +21 ждущих на 6 главе и большое количество «Нравится» заставило меня сегодня весь день улыбаться как дурочку. Правда ребят, я вне себя от счастья, мне так приятно видеть это и читать комментарии, что я не могу описать, как сильно люблю вас. Я безумно счастлива. Знайте ,что это не конец! Следующие две главы будут миленькими и флаффными, а потом возможно снова включится режим: «Сдохни или умри»