глава 7
Как только Се Лянь открыл глаза, он ощутил ошеломляющую боль в голове, глаза наполнились слезами, а к горлу подступил крик безысходности. Попытавшись встать на колени, ноги юноши снова пробила волна адской и жгучей боли. Повернув голову он увидел, как его ноги, покрыты фиолетовыми следами, а щиколотки были прикованы кандалами к каменной стене сырой темницы. Судя по запаху и жуткому освещению он очнулся в подвале. Встать он не мог и это пугало его, но больше всего его волновали его мальчики. Они же не здесь? Они же в особняке? Шепотом позвав Сань Лана и Хуа Чена и получив в ответ тишину, юноша выдохнул. Он снова лёг на холодный пол, пальцев ног он не чувствовал, а шевелить ими лишний раз желания не было. Юноша не знал, что делать ему дальше. Вдруг, металлическая дверь открылась и на пороге появился мальчик лет двенадцати. Это был Цзюнь У.
–Молодой господин Цзюнь У, что случилось? Почему я здесь?-испуганно произнес Се Лянь, смотря прямо в глаза маленького господина –Отныне ты будешь жить в этом дворце и будешь моей игрушкой,-улыбаясь самой широкой, но в то же время самой холодной улыбкой, спокойно произнес мальчик, сев напротив Се Ляня –О близнецах можешь не беспокоиться, теперь за ними приглядывает моя гувернантка, ты же займёшь её место. Не волнуйся, уж она-то научит их правильным манерам не то что ты. Если будешь хорошим мальчиком, я, так уж и быть, выпущу тебя отсюда, но не обещаю, что при каждой твоей ошибке не буду наказывать тебя, ломая твои кости изо дня в день.
Жуткие слова, произносимые ребёнком, были пропитанные завистью и ненавистью. Он желал обладать Се Лянем из-за глупой, детской причины, всё потому, что с самого первого дня он принадлежал близнецам, а не ему. Человек, что испытывал к своим сводным братьям лютую ненависть, решил нанести им самую жгучую боль, а именно забрать себе того, кого они ценили больше всего на свете. Се Лянь прекрасно понимал, что Хуа Чен и Сань Лан ценят и любят его, ведь чуть-ли ни каждый день прислуга в особняке рассказывала ему о этом подмечая, что мальчики безропотно выслушивают каждое его нравоучение и следует всем установленным им правилам, не позволяя себе даже мысли о том, чтоб не то, чтобы возразить, даже слово поперек сказать. Се Лянь солжет, если скажет, что это не тешило его маленькое эго, но так же солжет если скажет, что не прикипел душой с своим мальчикам. Встретившись безучастно молчанием Цзюнь У самодовольно хмыкнул и покинул комнату, передав ключи юноше, который на года три или четыре был младше самого Се Ляня. Тот посмотрев на юношу полных жалости и сострадания глазами, кивнул ему и последовала за господином. В следующий раз он появился ночью, в его руках был полный воды стакан, а в другой он сжимал несколько кусочков хлеба и небольшое яблоко. Голодающий несколько часов Се Лянь был вне себя от радости, открыв решетчатую дверь, мальчик опустился перед ним на колени и помогая поднять, а затем и придерживая голову, он придерживал по кусочку хлеба у губ юноши, а затем подносил стакан, давая испить воды. После того как юноша покушал, мальчик протянул ему флакон с заживляющей мазью и заговорил шепотом: –Я Пэй Су, друг детства Бань Юэ, она рассказывала мне о вас в своих письмах, она писала мне о том, что вы очень хороший и заботливый человек, зная её, я уверен, что вы таким являетесь, мне очень жаль, что вы здесь оказались, но я постараюсь помочь вам всем чем смогу.
Одарив мальчика перед собой самой нежной и лучезарной улыбкой, на которую он тот момент был способен и прошептать тихое «Спасибо», Се Лянь почувствовал как его веки тяжелеют и он, не замечая этого, провалился в глубокий сон. Последующие дни же Се Лянь будто вернулся в своё рабское прошлое. Комнату в которой он находился господин У и госпожа Хуа, называли игровой, как оказалось не только Се Лянь находился здесь, точнее, все те кто был до него, уже покинули этот мир. Цзюнь У не жалел свою новую игрушку, стоило юноше во время чтения юному господину оговорится или сказать что-то не то как в него сразу летела чашка или что-то по тяжелее, в последний раз этим стала толкушка для чернил. Его ноги потихоньку заживали, Цзюнь У намеренно не трогал их, дабы они по скорее зажили и он смог не только гулять по саду вместе с Се Лянем, но и запереть его уже в своей комнате. Вместо ног страдали руки и тело, всего за пару недель на руках, плечах и груди Се Ляня уже появилось несколько новых глубоких шрамов, когда-то пришедшие в норму спина снова болела и кровоточила от постоянных ударов кнута.
Как потом рассказал ему Пэй Су, каждый месяц господа покупали новых рабов для сына, но в этот раз маленький господин упёрто требовал, чтобы раб, заботящийся о его братьях-близнецах, стал его новой игрушкой. Противиться взбалмошному избалованному ребёнку не было ни сил, ни возможностей поэтому собрать все вещи госпожи Че и сообщив ей, что отныне она будет гувернанткой Хуа Чена и Сань Лана и сообщив ей, что она может не брезговать воспитательными методами и смело как рукоприкладствовать так и оскорблять детей, семья направилась в столь ненавистный загородный особняк. Через месяц ноги Се Ляня наконец-то пришли в норму и заковав шею, кисти и щиколотки между собой одной, длинной цепью, его перевели в личную комнату младшего господина У, где он и проводил большую часть своего времени. Во время одной из прогулок он познакомился с Ши Цинсюанем, озорной юноша его возраста. Оказалось он был тем, кто доставлял деньги в особняк господ Хуа Чена и Сань Лана. Позже молодой человек сдружился чуть ли не со всей прислугой и вот, до него начали доходить не самые хорошие известия. Его прелестные ангелочки, белые лотосы, которые не то ,что не спорили с ним, даже слова против не говорившие на деле оказались исчадиями ада, измывающиеся и терроризирующие новую гувернантку. Слыша как близнецы только не измывались над госпожой Че, какими пыткам и стрессу не подвергали женщину, глаза Се Ляня ползли на лоб, а шелковистые волосы покрывались сединой.
«Нет» подумал Се Лянь стыдливо прикрывая раскросневшее от стыда лицо, пока служанки обсуждали то, какими варварскими методами те издевались над прислугой «Это не могут быть мои послушные мальчики. Они же за всё то время, что я был с ними не то что животинку, они даже ни одного комарика не убили!», но словно опровергая его слова, одна из служанок выудила из фартука письма, которые должна была выкинуть и передала их собравшимся. В письмах госпожа Че постоянно жаловалась, в подробностях описывая, какими адовыми методами на неё нападали сыновья госпожи Хуа. Прислуга шушукаясь, сочувствовали бедной женщине. Только Се Лянь понимал, раз его мальчики так поступают, значит эта женщина что-то делала в их воспитании не так. (Разумеется Се Лянь будет оправдывать своих белых лотосов, которые ещё недавно обнимая его руки и тело сладко посапывали, а затем, следуя поминутно их расписанию, слушали его без каких-либо придирок)
Через некоторое время Ши Цинсюань снова появился, помахав и встав возле него, молодой человек якобы нечайно уронил скомканную бумажку и подтолкнул её к пятке Се Ляня, намекая подобрать маленькую бумажку, сам же Ши Цинсюань направился к учителю фехтования, где переговаривал с самим юным господином и его наставником. Поняв, что на него никто не обращает внимания, молодой человек поднял и спрятав бумажку в свой высокий ботинок и продолжил спокойно сидеть на скамье, дожидаясь когда молодой господин У закончит свои занятия фехтования. Тот посмотрев на Се Ляня и, усмехнувшись, попрощался с Ши Цинсюанем, после чего продолжил заниматься.
. –Господин У,-подал голос Се Лянь встав с лавочки, когда был перерыв –Может мне принести вам холодный чай, чтобы вы утолили жажду?
–Да, принеси, и пусть будет с мятой и малиной,-приказал Цзюнь У достав меч из ножен и направил его на шею Се Ляня, надавив на кожу острым кончиком меча, проткнув до крови –Сделаешь хоть шаг в не ту сторону и я раскрою тебе череп, ты меня понял?
Сглотнув комок в горле, Се Лянь осторожно кивнул и, вздохнув, отошёл назад. Убрав меч, Цзюнь У направился к своему учителю фехтования. Молодой человек же направился на кухню. Пока служанки заваривали чай для господина, Се Лянь осторожно достал бумажку и развернув, глазами пробежал по немного кривому, но понятному тексту:
Бань Юэ связалась с Пэй Су, они попросили меня передавать твоим молодым господинам письма. Если ты согласен, напиши письмо и завтра передай мне его, оставив под седлом моей лошади пока господин У будет готовиться к конной езде. Вечером я его передам. Листы бумаги и карандаш я оставил в библиотеке на самой нижней полке в углу.
Окрыленный счастьем Се Лянь, по пути обратно в тренировочный зал, бросил листок в камин, где его сразу же съел огонь. Передав чай своему господину и, сев обратно на лавочку, молодой человек продолжил сидеть и ждать пока Цзюнь У закончит тренировку. Вечером того же дня, Се Лянь, удостоверившись, что Цзюнь У ушел принимать ванну, покинул комнату и пробравшись в библиотеку, нашел спрятанные Ши Цинсюанем письменные принадлежности. Будто на одном дыхании Се Лянь начал писать письмо, вкладывая в него накопившуюся за месяц ласку и нежность, что он чувствовал, по отношению к своим мальчикам. Они без условно поселились в его сердце с самого первого дня и вряд-ли когда-то смогут его покинуть. Даже если братья кого-нибудь убьют, Се Лянь костьми ляжет, чтобы оправдать их. Ведь он больше не представлял жизни без своих мальчиков. Вложив душу в это письмо, Се Лянь спрятал его в высоком ботинке и пошел обратно, прихвотя горячий чай и сладости для господина У.
Будто находясь под защитой бога или демона удачи, Се Лянь каждый вечер пятницы получал новые письма от Хуа Чена и Сань Лана. Все шло как по маслу, пока в один день служанка, Тянь Си, не рухнула с лестницы в горячке и с жуткими язвами по рукам и плечам. Списав на простое заболевание или аллергию, люди уложили девушку на кровать и продолжили работать. Продолжалось это три дня, пока Тянь Си не умерла. Следом за ней, отправились и её подруги Мэй Нянь и Фу Мао. Все проходило по одному сценарию, сначала им было просто душно и выйдя на улицу девушкам становилось легче, но через примерно три часа они бессознательно падали на земь и после этого, проведя два или три дня в горячке, покрываясь кровоточащими язвами, умирали. Затем не стало ещё двух служанок, потом слегла помощница повара, он сам, а затем и главная служанка. Не на шутку испуганные господин У и госпожа Хуа решили взять сына, несколько здоровых слуг и покинуть замок пока болезнь либо не отступит, либо не переубивает всех находившихся там слуг.
К сожалению, а может быть и к счастью, их замыслам не суждено было сбыться, ведь господин У слег с этой же напастью. Страдал он долго, то ли крепкий мужской организм, то ли происки дьявола, но в агонии и бреду он пребывал дольше остальных, после чего скончался в одиночестве. Мертвенно белого, с кровоточащими язвами, что покрыли кровью и гноем все постельное белье, с пеной у рта нашли его на следующий день. Госпожа Хуа снова была убита горем и заперлась в супружеской спальне. Цзюнь У же...ох, он был обозлен на весь мир, ведь теперь рядом с ним нет любимого отца, а мачеха кажется тронулась умом, ведь проходящая мимо её комнаты прислуга слышала как она разговаривает сама с собой и зовёт мужа.
Под горячую руку взбешенного господина попался никто иной как Се Лянь, который в тайне уже передал письмо в руки лично Ши Цинсюаню и с горячим чаем и сладостями вернулся в комнату хозяина. Разъяренной мальчик швырнул в голову вошедшего молодого человека фарфоровую статуэтку, после чего повалив на пол, начал беспорядочно наносить удары ногой, причитая: «Почему погиб мой отец!?» «Почему он!?» и «Почему не те ничтожные ублюдки!». Се Лянь же не смел и на миллиметр сдвинуться. Кровь залила его глаза и волосы прилипали к лицу, закрывая его от разозлённого мальчика. Тот же, схватив со стола старый и тупой кинжал, начал лихорадочно срезать его волосы, лишь бы взгляд его новой игрушки, неважно какой, полный презрения и ужаса или паники и страха, но был устремлён лишь на него одного. После того как когда-то длинные и шелковистые волосы были срезаны, мальчик продолжил издеваться над своей игрушкой. Та ночь прошла как в тумане, полным боли и криков.
Спустя три дня пришло время хоронить господина У. Госпожа безмолвной куклой стояла на коленях и молила мужа не покидать её, Цзюнь У же, стоя возле рыдающей матери тихо плакал. Пришедшие на прощание знакомые, друзья и родственники семьи, поддерживали убитых горем жену и сына обещая помочь в любой трудной ситуации, те же в свою очередь благодарили и не скрывая слёз, общались с людьми. Се Ляня же молодой господин У закрыл в своей комнате оставив без еды и воды. Дождавшись, пока гости и члены семьи вместе с гробом покинут здание, Се Лянь понял, что пришло время действовать. Открыв окно и сев на подоконник, молодой человек прикинул как ему будет больно когда он спрыгнет с окна второго этажа. Поняв, что боль от упущения возможной встречи с близнецами будет больнее, он, встав коленями на подоконник и ухватившись за него, повис, касаясь ногами лишь маленького каменного декоративного цветка.
Собрав всю волю в кулак, сделав глубокий вдох и выдох, Се Лянь разжал пальцы и полетел вниз, преземлившись на небольшой сугроб. От контакта со снегом ступни ног защищала морозная боль, но её Се Лянь мог и вытерпеть и проигнорировать, сорвавшись с места и перелезая через забор, молодой человек бежал не разбирая дороги, он знал куда ему надо, он знал что там встретит своих мальчиков, что они будут счастливы и подарят ему теплые объятья которые согреют его, сейчас же просто нужно немного потерпеть. Холодный воздух душил его, обжигая лёгкие и не давая вдохнуть полной грудью. До места встречи осталось совсем немного. В далёкие уже был виден старый дуб. Ещё немного и вот он, оперевшись об мертвое дерево, восстанавливал дыхание, через каких-то пару минут вдалеке послышались шаги.
Его мальчики, он не видел их чуть больше месяца, но сейчас казалось что половину их жизни, они снова чуть выросли, волосы касались плеч, красные словно рубины глаза были скрыты повязками, а черные, подобные обсидиану наполнились слезами. Они замерли в шоке, разглядывая то, во что превратился их некогда нежный и подобный лани элегантный гувернант сейчас был избит, ранен и не похож сам на себя. Раскинув руки в приглашающем для объятьев жесте, Се Лянь не скрывал своей нежной улыбки, которую дарил только этим двоим он был счастлив их видеть. Живых и сильных. Мальчики сорвавшись с места, за долю секунды заключили его в крепкие объятия и прижимая к себе, будто боясь, что сейчас Се Лянь исчезнет и больше не появится. Его руки легли на шелковистые, подобно ночи черные волосы и начал гладить их, но мальчики быстро перехватили его руки и прижали к своим щекам, одаривая жгучими поцелуями нежных губ