Вавилонская башня

‼️ Упоминания реальных исторических лиц в этой главе используются исключительно в вымышленном контексте. Автор не претендует на достоверность характеров или действий. Любые совпадения с реальными событиями или личностями являются случайными.

30 октября 2008 г.

Гермиона медленно возвращалась в сознание, словно поднимаясь на поверхность после долгого и глубокого погружения в сон. Её веки были тяжёлыми, но ещё до того, как она открыла глаза, она почувствовала мягкий утренний свет. Он касался её кожи, тёплый и нежный, не торопясь будить.

Воздух был прохладным, через приоткрытое окно струился мягкий ветер. Слышался приглушенный шелест штор, и от этого вся комната казалась живой, дышащей. Гермиона глубоко вздохнула, позволяя ощущению покоя заполнить её легкие. Усталые мышцы напомнили о событиях прошедшей ночи — лёгкая ноющая боль, но приятная. Может даже чересчур.

Она лежала неподвижно, чувствуя, как тело утопает в мягкой постели. Каждый сантиметр расслаблен, и мысли ещё не путаются в голове. Сон был удивительно глубоким и восстанавливающим — таким, которого ей давно не хватало. Ни кошмаров, ни бесконечных тревожных раздумий, что обычно мешали ей засыпать.

И дыхание было ровным, и грудь медленно поднималась и опускалась. Ещё несколько мгновений она наслаждалась этим состоянием, ощущая, как укутывало тепло одеяла, как шелковистая простыня приятно касалась кожи, как ветерок лёгкими прикосновениями скользил по лицу. Всё казалось гармоничным, удивительно правильным.

Но постепенно внимание начало переключаться на мир за пределами этого тихого покоя. Она уловила приглушённые голоса. Сначала едва различимые, будто звучащие где-то вдали, они медленно становились чётче, вырывая её из состояния.

Драко разговаривал с кем-то — его тон был относительно ровным, но с той ноткой раздражения, которую она уже научилась узнавать. Гермиона прислушалась, не открывая глаз, позволяя себе медленно войти в реальность.

— Ты не можешь вечно так поступать с ней, Малфой, — донёсся голос Майкла, который она также быстро распознала. — Рано или поздно это дойдёт до неё.

— Думаешь, я всё это не понимаю? — ответил Драко.

Стэнфилд фыркнул, и его слова стали чуть громче. Они явно стояли прямо за дверью.

— Она не просто человек, которого ты охраняешь. Ты начинаешь думать о ней иначе, и если продолжишь в том же духе... — Майкл оборвался, но смысл его слов был понятен.

Драко ответил не сразу. Гермиона лежала неподвижно, чувствуя, как сердце замирает, как будто знало, что каждый его удар выдаст то, что она уже проснулась.

— Я знаю, Майкл, — прошипел он после короткой паузы.

Когда его слова коснулись её сознания, внутри что-то медленно, но ощутимо дало трещину. Словно вдруг рассыпалась хрупкая защита, которую она даже не осознавала, что носила с собой всё это время. Тепло утреннего солнца и лёгкий ветер, который недавно ласкал её лицо, вдруг показались холодными и отчуждёнными.

Слова Майкла эхом отзывались в её голове. Это не просто работа.

Они всегда знали. Все знали. Это не могло стать откровением, когда все прекрасно видели, что происходило с ними двумя.

Гермиона почувствовала, как её сердце вновь забилось — тревожно и слишком быстро, словно стремилось сбежать.

Пока Майкл говорил, она ясно ощутила напряжение в словах Драко, в том, как он произнёс своё «знаю». В этом не было победы или удовлетворения, только глубокое сожаление.

Сожаление, которое касалось не столько слов Майкла, сколько того, что случилось ночью. Гермиона почувствовала, как это осознание пронзило её с острой болью.

Не потому что это ничего не значило. Не потому что их поступки стали следствием соблазнов, не имевших ничего общего с чувствами. Гермиона знала этот тон. Это был тон человека, который позволил себе слишком многое, подпустил кого-то слишком близко и теперь страдал из-за этого.

Она сжалась под одеялом, как будто пытаясь скрыться от холодного дуновения реальности, которое внезапно ворвалось в её утренний мир.

Её собственные сомнения, которые она вчера пыталась заглушить, вернулись с новой силой. То, что они сделали прошлой ночью, что казалось таким естественным и правильным тогда, теперь превратилось в ту самую границу, которую Драко явно не хотел пересекать.

Они говорили о чувствах столь открыто только вчера, и Малфой не давал ей поводов в них сомневаться. Они не играли в игру «давай притворимся, что ничего не было, потому что мы всё равно никто друг другу».

Хуже.

Они знали, что было, и что этого оказалось слишком для их положения.

Гермиона глубоко вздохнула, пытаясь собрать себя. Разочарование всё ещё кололо её изнутри, но она понимала: люди, как бы они ни пытались, не всегда могут контролировать то, что чувствуют. Иногда что-то случается, и ты просто не можешь этому противостоять, как бы разум ни пытался найти оправдания.

Искушение.

Искушение чувствовать, впитывать в себя чужие эмоции и находиться столь близко, что можно было дотянуться и положить руку на грудь, ощущая под кожей биение сердца.

Оно было слишком велико. В конце концов, они оба – взрослые люди. И в тот момент, когда всё произошло, они не являлись ни аврором, ни политиком. Только мужчиной и женщиной, которые, хоть и знали, что могут пожалеть о своём выборе, не смогли устоять перед тем, что их к этому толкнуло.

Всё, что произошло, останется с ними. Она не могла ничего изменить. Нельзя вернуть прошлую ночь, нельзя исправить то, что уже было запущено. Они оба в этом участвовали.

Впереди слишком много работы, слишком много дел. Это были её мысли, те, что обычно удерживали в реальности. У неё не хватало времени на то, чтобы утопать в сожалениях. Слишком многое зависело от неё, от принятых ею решений.

Что бы Драко ни чувствовал, она бессильна это изменить. Это его выбор. И она не станет облегчать ему этот груз — как не может избавить от него себя. Но и усугублять их положение не станет.

Гермиона резко вдохнула, собираясь с силами, и медленно приподнялась на локтях. Впереди день полный работы, и пора взять себя в руки.

Усталость всё ещё давала о себе знать, особенно в голове — не от сна, а от того, что нужно было вновь погружаться в обязанности. На секунду ей захотелось задержаться в кровати, позволить себе ещё немного отдохнуть, но она знала, что это невозможно.

Гермиона опустила ноги на холодный пол, чувствуя, как отрезвила прохлада отрезвила. Глубокий вдох. Выдох.

Движения стали почти машинальными. Ноги понесли к приоткрытому окну. Гермиона провела рукой по шее, убирая вьющиеся волосы, и, задержав дыхание, посмотрела на горизонт. Утро встречало тишиной, такой непривычно мирной для пейзажа за окном. Она совсем отвыкла от того, как спокойно бывает в городах, где каждый день не превращался в постоянную борьбу.

Грейнджер направилась к ванной, чтобы привести себя в порядок перед долгим днём. Сегодня она будет готова ко всему. Даже к разговору с Драко, если тот снова попробует дистанцироваться.

Вода зашумела, и разум уже начал возвращаться в привычное состояние. С каждой каплей воды, стекающей по коже, напряжение постепенно уходило. Да, становилось легче. Как и всегда.

После душа она вышла в спальню, завернувшись в полотенце поверх нижнего белья. Там её встретила привычная картина: Драко, сидящий на краю постели, с чашкой в руке. Его светлые волосы были немного растрёпаны, на лице — задумчивое выражение. Он поднял взгляд, и, заметив её, улыбнулся, хотя в глазах проскользнула тень беспокойства.

— Думал, ты останешься в постели ещё на какое-то время, — сказал он, поднимая бровь.

— Было желание разбудить поцелуем? — несмотря на подслушанный разговор, она усмехнулась, наклоняя голову. — Или чем посерьёзнее?

Он усмехнулся в ответ, но лёгкое напряжение на его лице не исчезло.

— Уж если ты в таком виде, — он коротко пробежался по её полотенцу глазами, — я был бы только рад, но не могу обещать, что это завершилось бы просто поцелуем.

Гермиона закатила глаза, и на её лице мелькнула улыбка. Она шагнула к гардеробу, быстро доставая вещи, и с облегчением переоделась. К моменту, как она была готова, Драко уже успел отставить чашку и встать, направляясь к двери.

— Завтрак на столе, если ты не против омлета и тостов, — произнес он через плечо.

В ответ она лишь кивнула, следуя за ним в просторную кухню, где лёгкий аромат кофе смешивался с запахом тостов. Яркое утреннее солнце заливало комнату, как и в спальне, и казалось, что картинка слишком идеальна, чтобы быть настоящей. Что-то определённо ощущалось не на своём месте. Гермиона села за стол, едва коснувшись чашки чая, когда внимание привлекла свежая газета, лежащая аккуратно сложенной рядом с её тарелкой.

«Вестник Эйринн» украшал очередной громкий заголовок: «Малфой и Грейнджер на дипломатическом приёме — что за этим стоит?» На первой странице красовалась их фотография со вчерашнего вечера: Гермиона в вечернем платье рядом с Драко в костюме, оба серьёзные, стоящие перед камерой в лучах вспышек. Фотография, как всегда, двигалась — они обменивались взглядами и что-то тихо обсуждали.

— А, да, привезли полчаса назад, — заметил Драко, садясь напротив с новой чашкой. — Удивительно, как быстро они пересылают прессу через границы.

— В каждом издании есть своя маленькая мышка, которая отправляет копию, как только получает её в руки, — безэмоционально заметила Грейнджер, не сосредоточив своего внимания на статье более ни секунды.

— Даже не взглянешь?

— Не увижу там ничего нового.

Малфой намеренно наклонился вперёд, протянув руку к газете, и пролистал её с видимым любопытством, пока Гермиона накладывала свой завтрак на тарелку и структурировала будущий отчёт в голове. Её интерес, в конце концов, пересилил.

— Я была права? — заметив его вопрос во взгляде, добавила. — Насчёт содержания?

— За маской дипломатии скрывается посол, чьи действия всё больше напоминают провокацию, направленную на ослабление ирландской независимости и её магического суверенитета, — он зачитал ей строчку, заметно ухмыльнувшись. — Страна, некогда известная своим профессионализмом в международных отношениях, теперь посылает в качестве представителя человека, который не только не справляется с должностью, но и подрывает доверие своим личным поведением.

Гермиона сдалась, поднимаясь с места и обходя стол, чтобы оказаться у Драко за спиной.

— Это заметно на фоне её неспособности предложить какие-либо реальные решения для улучшения отношений между нашими странами, — продолжила она следующей же фразой из статьи и гневно фыркнула, закатывая глаза.

— Как грубо.

Статья звучала куда обиднее, чем Грейнджер предполагала, но, в целом, была более чем ожидаемой в выборе формулировок. Особенно она оценила про собственную некомпетентность и слабость. Знали бы они, как она искала доказательства, что их Министр — террорист, много что нашли бы сказать.

— Вот эта ещё хороша, — Драко ткнул в одну из строчек из начала. — Действительно ли Великобритания считает допустимым, чтобы посол поддерживала романтические отношения с аврором, чья задача заключается в её защите?

Он, не скрываясь, рассмеялся и откинул газету от себя, почти не желая к ней больше прикасаться. А через мгновение вскинул голову, чтобы убедиться, что не найдёт в глазах Гермионы настоящей обиды на то, что было там написано. Она привыкла к критике, её было не удивить теми способами, которыми пользовалась Ирландская газета.

Тем более, что частично журналисты Вестника были правы. Она не обладала достаточной компетенцией, чтобы решить созданный конфликт, и она действительно не справлялась. Признать это оказалось не так уж и трудно.

— Я не расстроена, — Гермиона мотнула головой, дёргая уголком губ.

Серые глаза внимательно изучали её лицо.

— Точно? — спросил он с ноткой сомнения. — Потому что будь я на твоём месте, меня бы это вывело из себя.

— Я же предсказала всё, что будет там написано, сутки назад. Двое суток назад, — ответила Гермиона, пожимая плечами. — Если бы я хотела расстраиваться, то сделала бы это заблаговременно.

Драко посмотрел на неё чуть дольше, чем обычно, его взгляд был задумчивым, словно пытающимся понять, что скрывается за её спокойствием.

— А что случилось с той Гермионой Грейнджер, которая в школе не терпела ни малейшей критики в свою сторону? — наконец улыбнулся он, приподняв бровь. — Неужели она наконец смирилась с тем, что не всегда бывает права?

— Той Гермионе пришлось вырасти и научиться справляться с людьми вроде тебя, Малфой, — парировала она, хлопнув по его плечу.

— А я как раз думал, что оттачивал твой характер задолго до того, как это стало популярно.

— Определённо никто не сравнится с твоей снобистской манерой напоминать мне, что я ошибаюсь.

— Моя тщательная работа над твоим терпением, — драматично протянул он, прижав руку к сердцу. — Могла бы и поблагодарить меня за неё.

— О, конечно, спасибо, дорогой, — Гермиона с большим трудом удерживала серьёзность в голосе. — Я уже решила сделать тебе медаль. За все годы усердного труда.

— Золотую, надеюсь?

— Даже не сомневайся. — Грейнджер наконец широко улыбнулась, покачав головой. Она вернулась назад к своему месту, ещё раз бросив взгляд на статью. Её брови на мгновение нахмурились, пока неизвестная ей идея коснулась общей копны мыслей. Внезапная, как всегда, озарившая совершенно не вовремя.

— Что? — Малфой заметил перемену в её настроении.

— Знаешь, я, кажется, знаю, с кем мы организуем встречу следующей, — она подняла глаза, заискрившиеся абсолютно сумасшедшей идеей, — и о ней определённо точно напишут в газетах.

~*~

— Исключено, — Кроу отрезал, не оставив и шанса на попытку договориться. — Руководитель ИРА? Гермиона, ты в своём уме?

Её отчёт давно закончился. Она передала всё, что могла, о разговоре с Королевой, о статье с посылом Уолша и о сроках переговоров. А затем внезапно выложила то, о чём думала остаток завтрака с Драко.

— Подумайте над этим, — Гермиона подалась вперёд перед зеркалом. — Мы ищем в официальных отчётах, и если там что-то и было, оно давно зачищено в угоду нынешней власти. Кто ещё бы знал об участии Уолша, кроме как бывший руководитель?

Ему не нравилась её мысль абсолютно. Хотя бы потому, что она предлагала откровенно показательное выступление, а не только тихий разговор наедине. Приятное вполне можно было совместить с полезным, и это будет большим шагом. Гермиона уже продумала абсолютно всё, и ей оставалось лишь уговорить Кроу.

— Они приняли соглашение, подписанное здесь, — она кивнула, обобщённо указывая на Белфаст, — они давно не являются участниками этой войны, но если Элайджа был замешан в делах радикалов раньше, Макгиннес точно в курсе.

Мартин Макгиннес не просто возглавлял Ирландскую республиканскую армию в прошлом, он был тем, кто прошёл путь от подпольного бойца до одного из ключевых политиков в мирном процессе. Несмотря на сомнительное прошлое, где его имя ассоциировалось с насилием и борьбой за независимость, Макгиннес в последние годы показал себя как человек, способный на компромиссы.

Его участие в мирных переговорах и роль в правительстве Северной Ирландии закрепили за ним репутацию того, кто понимает, что радикальные пути не всегда ведут к результатам.

А для магического мира его фигура была ещё более противоречивой. Макгиннес знал о существовании магов, и никогда не запрещал использование магии для достижения своих целей, пусть и не одобрял.

Мартин наверняка осознавал, что такие радикалы, как Элайджа Уолш, вполне могли использовать старые связи и ресурсы, чтобы продолжить борьбу, и это делало его важным источником информации.

— Макгиннес шёл с самого низа, — продолжала Гермиона. — Он не просто формальная фигура, он был частью тех процессов. Если мы хотим выяснить, где стоят радикалы сейчас, его сотрудничество может стать ключом ко всему.

— Я прекрасно знаю, кем он был, — раздражённо ответил Кроу, сдвинув брови. — Но то, что он знает, не означает, что он согласится говорить об этом. Особенно с нами. И уж тем более придавать делу огласку.

— Мы не должны начинать с огласки, — спокойно возразила Гермиона, стараясь сохранять терпение. — Всё начнётся с личной встречи, без камер, без прессы. Но если мы сможем подтолкнуть его к публичному шагу — вроде рукопожатия, — это даст нам огромное преимущество. В глазах как ирландцев, так и британцев.

— Это безумие. Он не пойдёт на это, — резко заявил Рэндольф. — Он стар, да, он прошёл через всё это, но ты же понимаешь, что у него всё ещё свои счёты с Лондоном. С нами.

— Это не так уж и важно, — её голос зазвучал твёрже. — Важнее то, что Макгиннес знает о Уолше и его круге. Никто не станет обсуждать это в открытую, а значит, нам нужно использовать любую возможность. Да, бывший лидер ИРА — это риск. Но всё, что касается радикалов, им является.

— Ты забываешь, что они ненавидели магов, — Кроу постучал пальцами по столу и сурово взглянул на неё. — И ты думаешь, он вдруг начнёт делать нам одолжения?

— Он ненавидел тех, кто использовал магию против них, — поправила Гермиона. — Но он осознавал её силу и влияние. Если он может остановить новый виток насилия, он сделает это. Ему просто нужно объяснить, какова наша цель и чего мы пытаемся достичь.

Кроу нахмурился, задумавшись.

— Ты не понимаешь, о чём просишь, — наконец выдохнул он. — Ты предлагаешь поставить на карту всю дипломатическую миссию ради старого террориста.

— Не ради террориста, а ради мира, — уверенно закончила Гермиона.

Кроу ещё раз тяжело вздохнул, но в его глазах мелькнуло понимание. Он был достаточно опытным, чтобы распознать, что ситуация действительно достигла критической точки, а предложения Гермионы — это хоть и рискованный, но возможный выход.

— Ладно, — выдохнул он, после длительной паузы. — Я поговорю с Министром. Но это будет твоя инициатива, Грейнджер. Ты одна будешь отвечать за результат.

Она кивнула, её взгляд стал холодным и целеустремлённым:

— Это всё, о чём я прошу.

Рэндольф устало потёр виски, словно пытаясь отогнать навязчивую мысль, которая его не отпускала. Она внимательно наблюдала за ним, но в этот раз ей не удавалось прочитать его выражение и реакцию. Было видно, как напряжение последних дней сказывается и на нём, и он уже наверняка видел статью этого утра, и всё сказанное Премьер-Министром тоже будет иметь свой серьёзный отпечаток на его работе.

Хотелось сгладить для него эти разговоры, но он ей этого бы не простил.

— Ещё кое-что. Насчёт десятого ноября...

Её слова повисли в воздухе, и Кроу замер, его взгляд снова стал пристальным.

— Знаю, — наконец сказал он. — Мы обсудим это позже. Я передам все сведения Министру, и мы проработаем стратегию.

— Саммит потеряет абсолютно весь смысл, если меня там не будет.

Кроу посмотрел на неё немного мягче, чем раньше:

— Мы всё решим. У нас ещё есть время. Дай нам разобраться с деталями переговоров и сотрудничества с Премьером.

Он на мгновение замолчал, давая ей время осознать его слова, а затем добавил:

— Доверься мне, Гермиона. Мы обсудим это в ближайшие дни. Но сейчас... выполняй свою работу в Белфасте, остальное уже по возвращению.

Она задержала дыхание, чувствуя, как внутри снова нарастает беспокойство, но видела в его взгляде, что дальнейшие попытки спорить ничего не изменят. Ей оставалось лишь кивнуть и смириться с тем, что не всегда всё решалось мгновенно. Гермиона всё же и сама не знала, как выходить из этой ситуации.

Отправить на переговоры Алисию? Она не отстоит позицию Лондона. Ричард не обладал достаточными навыками. А они оба вместо Гермионы на Саммите, на который рассылались приглашения от её лица — огромный удар по репутации. Единственное, что оставалось, это надеяться на нашествие чего-то неминуемого на землю, или воспользоваться тактикой самого Уолша, чтобы подорвать дату.

Дату, выбитую таким непосильным трудом.

Сразу бросалось в глаза, что Кроу думал в том же ключе, но он не спрашивал совета и не пытался делиться своими идеями. Это была одна из тех ситуаций, где он действительно хотел решить вопрос самостоятельно и выдать указания, а не только позволить Гермионе придумать магический шаг, который всё исправит. Она ценила подобные моменты, поэтому выполнила его просьбу — доверилась.

— Какое расписание у тебя сегодня на день? — он подтянул к себе блокнот, в котором до этого оставлял все свои заметки.

У неё не возникло необходимости просматривать ежедневник, чтобы сказать наверняка:

— Я еду в Королевский университет читать лекцию перед студентами, и позже мы хотели обсудить с главой департамента будущее магического отделения.

— А вечером?

— Ужин с маггловским правительством, мы всё ещё пытаемся выбрать стратегию по защите границ здесь. Теперь, когда Премьер-Министр об этом осведомлен, работа пойдёт быстрее.

Кроу задумчиво покачал головой, бегая глазами по записанным им строчкам.

— Хорошо. Держи меня в курсе, если что-то изменится или потребует вмешательства.

— Конечно.

Их связь была завершена ещё через пару минут после обсуждения даты следующего отчёта. Завтра Гермиона собиралась начать день со встречи с журналистами, она нуждалась в их взгляде на ситуацию и общей оценке настроений в Северной Ирландии, да и поддержка СМИ совсем не помешает.

Решили, что если не произойдёт ничего неожиданного вне расписания, они поговорят уже после возвращения в Дублин. Грейнджер выдохнула, наконец сбросив со своих плеч часть ответственности. Было особенно приятно осознавать, что часть решений можно доверить начальству.

Сообщив Драко, что им нужно выехать в ближайшие двадцать минут, она отправилась собираться.

~*~

— Оно зелёное? — Малфой едва не потерял дар речи, бегая глазами вверх и вниз по её фигуре, словно пытаясь понять, не обрёл ли он за ночь неспособность различать цвета.

На Гермионе было пальто тёмно-изумрудного оттенка поверх белого платья, и она не сразу поняла, что именно привлекло внимание Драко.

— Да? — она посмотрела на себя, вторя его движению, смахивая с ткани невидимые пылинки. А только потом резко вдохнула, наконец понимая, почему он реагировал на цвет её пальто. — Мерлин, Малфой, мы что, всё ещё в Хогвартсе?

— Это изумрудное слизеринское пальто, Грейнджер, — он улыбнулся, все ещё удивлённо рассматривая весь её вид, — через день после того, как мы появились вдвоём на приёме. Тебя не наводит ни на какую мысль?

Она равнодушно бросила взгляд на часы на запястье.

— Только на ту, что мы опоздаем, если ты продолжишь стоять на месте.

— Прости, я слишком поражен тем, как гриффиндорская золотая девочка смотрится в зелёном, — что-то в его глазах и ухмылке заставило и Гермиону улыбнуться в ответ. — Тебе идёт.

— Из-за твоих комментариев носить я его буду нечасто, — она прошла мимо него, ухватившись за край пальто, чтобы потянуть за собой. — Пошли уже.

Драко с усмешкой проводил её взглядом, но быстро сдвинулся с места, через пару мгновений уже шагая рядом по коридору. Они пересекли холл отеля, где обнаружили ждущих авроров — двое магов в строгих пальто, которые привычно держались на расстоянии, их имён Гермиона не знала.

— А где Майкл сегодня? — коротко поинтересовалась она.

— Дай ему хоть день отдыха, — отозвался Малфой, махнув рукой на выход. — Я позволил ему отоспаться сегодня в отеле, приступит к работе вечером.

Автомобили, припаркованные прямо у дверей, блестели в свете утра. Драко сел рядом с Гермионой на заднее сиденье, как и всегда, а она позволила себе задержать внимание на проплывающем мимо пейзаже.

Машина с аврорами выехала с территории, сопровождаемая ещё одним автомобилем — на этот раз маггловской полицией. Гермиона невольно усмехнулась, понимая, что, несмотря на уменьшение угрозы, она всё равно нуждалась в этой поддержке. И как легко было запросить её здесь, на территории, где её не хотели убить.

Когда они добрались до Королевского университета Белфаста, солнце уже поднялось значительно выше, освещая старинные каменные стены и арочные входы университета. Их встречали у центральных дверей: профессор Коллинз, а также несколько студентов.

Листья осенних деревьев кружились в воздухе. Гермиона ещё никогда так не завидовала возможности продолжать обучение, да ещё и в магической сфере, в месте, подобно этому. Всё это напоминало ей о Хогвартсе в те дни, когда их счастье было очевидным, детским и слегка наивным.

— Добро пожаловать, мисс Грейнджер, мистер Малфой, — профессор Коллинз улыбнулся, когда Гермиона и Драко вышли из машины, а затем сделал жест, приглашая их следовать за ним. — Зал уже готов, студенты с нетерпением ждут вашего выступления. Надеюсь, дорога была спокойной?

— Вполне, спасибо, профессор, — кивнула она, поправляя край пальто. Драко шагнул рядом, следуя в полной тишине.

Они прошли через главный корпус университета, мимо высоких арочных окон, пропускающих утренний свет, и сводов, украшенных резными узорами. Стены покрывали старинные портреты и символы университетской истории. Всюду царила атмосфера, пропитанная духом академической традиции — и Гермиона на мгновение ощутила себя дома.

Когда они добрались до лекционного зала, профессор остановился у дверей, открывая их перед ними. Гермиона вошла первой, и перед её взглядом предстал просторный амфитеатр с рядами сидений, поднимающимися к высокому потолку. В центре зала стояла кафедра, а стены были украшены картами магического мира и древними свитками, говорящими о прошлом магической дипломатии.

Студенты уже сидели на своих местах, многие из них перелистывали книги или шептались между собой, заметив её прибытие. Драко практически слился со стеной, наблюдая за залом и, как всегда, следя за безопасностью.

— Прошу внимания! — голос профессора Коллинза эхом разнёсся по залу не без помощи магии, мгновенно привлекая внимание. — Сегодня у нас почётный гость — мисс Гермиона Грейнджер, посол Министерства Магии в Дублине. Она проведёт лекцию по международным отношениям, и поделится своим опытом работы в условиях сложного политического кризиса. Это уникальная возможность для вас задать вопросы и обсудить с ней важные аспекты современной дипломатии.

Студенты захлопали, и Гермиона, сдержанно улыбнувшись, поднялась на кафедру, позволяя себе лишь на мгновение остановить взгляд на лицах, смотрящих на неё с ожиданием и любопытством. Она поправила пальто, секундой позже скидывая его на стул рядом, позволив тишине заполнить зал на несколько секунд.

Она не доставала листов бумаги с записями, не готовила книги. Грейнджер не собиралась зачитывать им самый скучный материал, который они наверняка уже выучили наизусть.

— Доброе утро, — произнесла она наконец, оглядывая зал. — Должна сказать, для меня большая честь выступать перед вами сегодня, и ваше рвение к международным отношениям похвально. Я в вашем возрасте не была и на половину так осведомлена.

Лёгкая шутка была встречена смехом.

— Большинство из вас наверняка проходили своё обучение в Хогвартсе, и профессор Бинс вам запомнился своими лекциями об истории, — ответный гул заставил улыбнуться и её. — Поэтому, сегодня мы с вами не будем слушать скучный материал из книг, вы, я надеюсь, прочитаете их и без меня.

Она шагнула вперёд с кафедры и обвела глазами зал.

— Сегодня я хочу предложить вам подумать о Второй Магической войне с иной точки зрения.

Гермиона сделала паузу, позволяя своим словам осесть в тишине.

— Большинство из вас или принимали в ней активное участие, или знают о ней издалека, но так или иначе — знают, — она махнула рукой на одну из карт, которую заметила на стене. Изображение всех территорий, подконтрольных Лорду, она не спутала бы ни с чем, ведь лично помогала в составлении схемы для учебников. — Мы, разумеется, не можем говорить о какой-либо дипломатии в контексте гражданской войны. А в какой плоскости мы могли бы обсудить её сегодня?

Одна из рук взлетела вверх, и Грейнджер уверенно кивнула.

— Если бы Министерство Магии, столкнувшись с угрозой Волан-де-морта, решило обратиться за помощью к другим странам?

— Верно, — она подтвердила сказанное. — Давайте на мгновение представим, что события Второй магической войны были бы не внутренним делом Британии, а частью международной арены. Какие интересы могли бы двигать этими странами? Какие условия они могли бы выдвинуть? Каково было бы их поведение в этой ситуации?

Гермиона сделала паузу, оглядывая зал, чувствуя, как напряжение в воздухе нарастает. Студенты уже зашептались между собой, обдумывая её вопросы. Но ей было нужно больше, чем просто ответы на пару из них. Ей хотелось, чтобы они ощутили реальную сложность дипломатии.

— Я хочу, чтобы сегодня вы не были просто студентами, — произнесла она, слегка приподняв подбородок и оглядываясь по залу. — Вы — члены Международной конфедерации магов, обсуждающие, как реагировать на угрозу, исходящую из Британии.

Она сделала шаг вперёд, позволяя своему голосу наполнить зал, пока магия проникала в каждый уголок комнаты.

— Вам нужно выбрать сторону. Одни из вас будут представлять страны, готовые оказать помощь Британии, другие — те, кто сомневается, кто видит в этом угрозу для собственного суверенитета и стабильности. А кто-то, возможно, попытается извлечь выгоду, оставшись в стороне.

Она медленно шагала вдоль ряда скамей. Взгляд Гермионы, казалось, задерживался на каждом студенте, вызывая их на разговор. Некоторые, чувствуя её взгляд, выпрямлялись, другие поднимали руки, чтобы задать вопросы, но пока что она была не готова прерывать начало своей маленькой игры.

— Итак, давайте сделаем следующее. Первая группа — это Франция, Германия и Америка, — она указала на одну часть зала, а затем жестом пригласила студентов пересесть ближе друг к другу. — Вы будете представлять страны, готовые поддержать Британию, но имеющие свои условия.

Она повернулась к студентам на другой стороне зала.

— Вторая группа — это Испания, Италия и Австралия. Представьте, что вы опасаетесь вмешательства и видите в этом риск для своей стабильности, — её голос наполнился вызовом. — Ваша задача — аргументировать, почему вмешательство недопустимо, и чем это может обернуться для ваших стран.

Гермиона повернулась к третьей группе, которая сидела немного дальше, ближе к окну, откуда пробивался дневной свет.

— А вы, — она указала на них рукой, — представляете страны, которые видят возможность усилить своё влияние на международной арене, воспользовавшись этой ситуацией. Может быть, это Китай или Россия. Может быть, это более мелкие страны, которые хотят занять место на политической карте.

Она отошла в сторону, давая студентам минуту на то, чтобы пересесть, создав из аудитории три группы. Пока они двигались, перешептывались и спорили, Гермиона отошла к окну, позволив себе улыбнуться.

— Теперь, когда каждый из вас занял своё место, — её голос снова наполнил зал, и студенты замолкли, повернувшись к ней, — подумайте о ваших интересах. Помните, что каждая страна всегда преследует свои цели, и часто это не только помощь, но и что-то большее. Чем вы готовы пожертвовать ради поддержки Британии? Или ради того, чтобы остаться в стороне?

Гермиона прошлась между рядами, остановившись рядом с первой группой.

— Франция, Америка, Германия, — произнесла она, как будто обращаясь к реальным Министру и дипломатам. — Ваш народ напуган. Если идеология Волан-де-морта пересечёт границы Британии, он может спровоцировать восстание и у вас. Вы готовы помочь, но хотите политических уступок. Что вы предложите Британии в обмен на вашу поддержку?

Не дав ответить, а лишь оставив им пищу для размышлений, Гермиона быстро перешла к следующей группе.

— Италия, Испания, Австралия, — она обратилась уже к ним. — Вы видите угрозу в любом вмешательстве. Но готовы ли вы стоять в стороне, если Британия падёт, и Волан-де-морт обратит свой взгляд на Европу?

Меньше минуты на то, чтобы дать им записать и задать уточняющие вопросы.

— И, наконец, — она подошла к последней группе, остановившись прямо перед ними. — Третья сторона... Какие бы шаги вы предприняли, чтобы воспользоваться ситуацией? Могли бы вы заключить тайные соглашения с Британией или предложить альтернативные пути помощи?

Гермиона позволила им начать обсуждение между собой, передвигаясь по залу, как дирижёр, направляя их мысли в нужное русло, задавая вопросы и подталкивая к новым выводам.

— У вас есть пятнадцать минут на обсуждение, — произнесла она в конце, вернувшись к своему месту в зале, и садясь на край стола, скрестив руки на груди. — После этого каждая группа представит свои позиции. Помните — настоящая дипломатия не терпит слабости и неопределённости. Если ваши аргументы будут недостаточно убедительными, другие страны могут оказаться на шаг впереди вас.

Она с интересом наблюдала, как студенты начали оживлённо обсуждать свои роли, словно забыв, что это всего лишь учебная аудитория, а не реальное заседание. Их голоса сливались в единый поток, создавая ту самую атмосферу, которой она добивалась: атмосферу напряжённого международного обсуждения, где каждое слово имеет значение, а каждая ошибка может стоить будущего.

В конце концов Грейнджер не выдержала и поднялась с места, а через секунду уже прохаживалась между группами, внимательно слушая, как студенты оживлённо обсуждали свои стратегии и позиции. Она уловила обрывки разговоров: кто-то спорил о том, стоит ли требовать у Британии часть архивов в обмен на помощь, кто-то утверждал, что нейтралитет важнее всего, чтобы не втянуть свою страну в новый конфликт.

Она остановилась у группы, которая представляла Францию. Молодой человек в очках, делая жесты руками, пытался убедить остальных:

— Мы могли бы предложить Британии политическое убежище для тех, кто бежит от режима Волан-де-морта, но при этом требовать, чтобы Британия предоставила нам доступ к их заклинаниям по защите и боевой магии. Это усилило бы наши собственные оборонные рубежи.

Гермиона кивнула, одобряя ход мысли, но всё же вмешалась:

— Но подумайте о возможных последствиях. Британия может воспринять это как попытку вмешательства в их внутренние дела. Какие рычаги у вас есть, чтобы избежать конфликта с Лондоном, но при этом сохранить свои интересы?

Студент на мгновение замер, задумавшись, затем пробормотал, что они могли бы предложить магическое оборудование и артефакты в обмен на доступ, но было видно, что его уверенность пошатнулась.

Гермиона кивнула с лёгкой улыбкой, оставив ему материал для размышлений, и двинулась дальше ко второй группе, которая представляла страны с более осторожной позицией.

— Ваши аргументы? — спросила она, скрестив руки на груди и бросив вызывающий взгляд на студентов.

Один из них, парень с растрёпанными тёмными волосами, поднял взгляд и ответил, слегка нервничая:

— Если мы вмешаемся, это поставит под угрозу стабильность наших собственных границ. Мы можем предложить Британии гуманитарную помощь и поддержку в виде ресурсов, но не военное вмешательство.

Гермиона слегка приподняла бровь, затем наклонилась чуть ближе:

— А как насчёт того, что Волан-де-морт укрепит свои позиции и начнёт расширять своё влияние, если не получит отпор на международной арене? Не боитесь ли вы, что этот конфликт может распространиться за пределы Британии?

Парень сглотнул, но не отступил:

— Мы рассчитываем на то, что Британия сможет справиться самостоятельно, а мы сможем поддержать её без открытого участия.

Гермиона выпрямилась, её взгляд стал чуть более суровым:

— В дипломатии всегда приходится выбирать между собственной безопасностью и помощью тем, кто нуждается в поддержке. Но не забывайте: нейтралитет — это тоже позиция, и иногда он приносит не меньше проблем, чем вмешательство.

Она позволила себе на мгновение остановиться, прислушиваясь к тому, как в зале возобновились жаркие обсуждения. Студенты спорили, предлагали новые аргументы, пытались переубедить друг друга. Суть задания раскрылась в полном объёме: они ощутили, что международная политика — это не просто теория из учебников, а настоящий живой процесс.

Гермиона отступила к задней стене зала, позволив себе расслабить плечи и сделать глубокий вдох. Она смотрела на студентов, но её мысли на миг унеслись прочь, к более серьёзным задачам, которые стояли перед ней в реальном мире. Пальцы непроизвольно сжались на краю деревянного стола рядом с ней.

— Как думаешь, кто из них в итоге решит вмешаться? — тихо проговорил Драко, подходя ближе и незаметно вставая рядом.

Она едва улыбнулась, не отрывая взгляда от студентов.

— Франция, скорее всего, предложит дипломатическую помощь, но с длинным списком условий. Америка потребует слишком многого в обмен на свою поддержку. А вот Германия, возможно, будет сомневаться до последнего, прежде чем решиться. Но они все делают те же ошибки, что и в реальной жизни, — её тон звучал более мягко, чем обычно. — И иногда мне кажется, что, как бы ни менялось время, сущность дипломатии остаётся прежней.

Драко слегка наклонился ближе, его плечо почти коснулось её, и он скрестил руки на груди.

— Не слишком много времени они проводят тут, обучаясь тому, что всё равно не смогут понять до конца без практики, — его голос был чуть более весёлым, но в нём звучала доля правды. — Ты ведь знаешь, что настоящая дипломатия не сводится к обсуждению в аудитории.

Она повернула голову к нему.

— Возможно, они не поймут всего до конца. Но я хочу, чтобы они хотя бы начали задавать правильные вопросы, — она чуть пожала плечами, наблюдая за тем, как одна из групп оживлённо спорит, размахивая руками. — В конце концов, если они научатся думать, может, когда-нибудь они смогут избежать ошибок, которые делаем мы.

Драко хмыкнул, оглядывая студентов, которые, казалось, уже забыли обо всём, кроме своих ролей и позиций.

— И ты говоришь это, зная, что мы с тобой застряли в настоящем аду политики. Эти молодые умы даже не подозревают, что их ждёт.

Гермиона на миг замолчала, вспоминая все сложности и компромиссы, которые ей пришлось пройти, прежде чем она оказалась на своём месте. Затем её взгляд смягчился, и она позволила себе на секунду стать откровенной.

— Кто знает. Вдруг они — будущее нашей дипломатии. Я буду на пенсии отдыхать и пить мартини, потому что они будут решать все конфликты.

Он тихо рассмеялся в ответ, ещё раз бросая взгляд на студентов.

— Если кто-то из них решит, что можно вмешаться без последствий, я поставлю пару галлеонов на то, что ты разнесёшь их аргументы в прах.

Гермиона не смогла удержаться от короткого смешка в ответ и снова обернулась к залу, где студенты продолжали дискуссию.

— Посмотрим, — ответила она тихо, но с теплом в голосе. — Может, кто-то из них меня удивит.

И с этими словами она оттолкнулась и вновь направилась к студентам, готовая послушать их выводы и, возможно, бросить им ещё несколько вызовов, которые заставят их взглянуть на дипломатический процесс с другой стороны.

Они продолжали активно обсуждать, спорить, предлагать решения. Гермиона вмешивалась только когда доводы заводили их в тупик, или когда ей хотелось подтолкнуть их к более глубоким размышлениям, задавая вопросы, которые заставляли их по-новому взглянуть на проблему.

Зал постепенно наполнился энергией учебной дискуссии, где каждая мысль рождала новую идею, а каждое предположение тут же подвергалось проверке и критике. Их лица выражали сосредоточенность, решимость и иногда — сомнение.

Гермиона видела, как в их взглядах загораются искры осознания, как они пытаются связать услышанное с собственными выводами. Именно такие моменты делали её работу значимой — когда она могла увидеть, как идеи поднимаются и начинают развиваться.

Когда время подошло к концу, и обсуждения начали стихать, она вновь встала перед аудиторией, коротко подводя итоги и оставляя их с новыми мыслями, которые будут звучать у них в головах ещё долго после её отъезда. Студенты зааплодировали, и её слова утонули в гуле голосов и благодарностей. Уставшие, но вдохновлённые, они начали собираться, обсуждая между собой услышанное и перебрасываясь последними аргументами.

Гермиона ответила на несколько отвлеченных от их темы вопросов, дала пару советов для будущих дипломатов, но её мысли уже унеслись далеко вперед, в реальные коридорах власти, где дипломатия была не просто учебной задачей, а ежедневной борьбой за стабильность и безопасность.

И когда последний студент покинул зал, она ещё раз бросила взгляд на пустые ряды, чувствуя лёгкое удовлетворение от того, что оставила после себя небольшую искру, способную разжечь что-то большее.

А дальше её ждала очень насыщенная встреча по вопросу будущего магического высшего образования. Думать о чём-то другом, кроме работы, у Гермионы уже не получалось. Она рассуждала, что три университета с магическим отделением — недостаточно для ожидаемого количества выпускников, которые захотят учиться дальше в будущем.

Проект Министерства по высшему образованию получил своё развитие, когда неожиданно оказалось, что семнадцатилетние подростки, что провели последние семь лет в замке за высокими стенами, не понимали, как жить дальше. Им нужна была жизнь студентов, подработки, опыт общения и жизни, в том числе среди магглов.

Сейчас Лондон активно занимался распространением этой идеи. Это приводило к множеству вопросов, требующих решения, таких, как нарушение статута о секретности. Объединить преподавателей и построить единый университет пока что не представлялось возможным, а жизнь рука об руку с магглами становилась опасной. И объяснить им, что за таинственные закрытые помещения в их зданиях, было не так-то просто.

Гермиона обсуждала всё это практически до самого вечера и уехала с целым списком идей и предложений, требующих передачи в Министерство.

Затем ей предстояла намного менее интересная и разнообразная дискуссия по защите границ Северной Ирландии с полным отсутствием реального результата. По крайней мере, им удалось прийти к нескольким общим идеям, как можно было реализовать защиту без объявления Ирландии войны. Оставалось доработать до коллективного однозначного решения, даже если это потребует времени.

Гермиона, чувствуя, как усталость накатывает с каждой минутой, откинулась на сиденье, позволяя себе расслабиться. Её глаза медленно закрывались, а мысли одна за другой начинали растворяться в лёгкой полудрёме. Она уже не пыталась сопротивляться сну — слишком много событий произошло за последние дни, и слишком многое ещё ждало её впереди.

Машина шла мягко, едва покачиваясь на поворотах. Приглушённое сияние фонарей, проникающее сквозь окна, наполняло салон тихим теплом. Снаружи пробегали размытые силуэты деревьев, тянулись пейзажи Белфаста, где шум города постепенно сменялся спокойными улицами и живописными улочками, укрытыми золотистыми листьями.

В этой тишине, подальше от чужих глаз, Гермиона позволила себе положить голову на плечо Драко, мгновенно ощущая его тепло сквозь ткань. Он остался неподвижен, но она уловила, как он немного расслабился рядом, словно понял, что ей сейчас нужно лишь несколько минут покоя.

Где-то далеко на границе между сном и реальностью Гермиона услышала, как машина мягко переезжает через мост или рельсы, звук напоминал ей шёпот воды в камнях. Она почувствовала, как рука Драко едва заметно коснулась её плеча, поддерживая так, чтобы ей было удобнее. Жест почти неуловимый, но столь естественный, словно он привык к этому давным-давно.

Её сознание начало ускользать, уносясь куда-то за пределы машины и дневных забот, пока мысли не расплылись окончательно. Дыхание стало размеренным и тихим, а всё напряжение, накопленное за долгие недели, начало исчезать.

Во сне перед ней раскрылась старинная библиотека, её тёплые оттенки и высокие деревянные полки с книгами исчезали где-то в тенях потолка. В воздухе висел тонкий запах пергамента и пыли, как будто память о долгих днях, когда она часами блуждала между рядами в поисках ответов. Она медленно шагнула вперёд, чувствуя, как тишина обволакивает её со всех сторон.

Взгляд притянула книга на столе — её тёмная обложка была украшена едва заметными узорами, как будто кто-то вложил в неё особое значение, непостижимое ей. Гермиона осторожно коснулась пальцами края страницы, ожидая увидеть текст, но книга оказалась пуста. На мгновение ей показалось, что в тени за столом мелькнул чей-то силуэт, неуловимый, как воспоминание, забытое, но не стёртое. Он был высоким, с лёгким холодом в серых глазах, который, как ни странно, внёс в сон ощущение тепла и невысказанных слов.

Она чувствовала, что этот человек всегда оставался чуть в стороне, вне досягаемости, но присутствие его было таким знакомым, будто они уже знали друг друга. Губы её чуть дрогнули, она хотела что-то сказать, но сон ускользал, скрывая её слова под покровом тишины.

Силуэт растворился, вокруг неё начала прорастать тень. И в этой тени было что-то странное, тревожное, но вместе с тем — тёплое, как обещание, данное в далёком прошлом. Чьи-то невидимые руки на миг коснулись её плеча, удерживая, как бы прося остаться в этом забытьи, но сознание уже начинало таять.

Гермиона начала просыпаться не сразу, погружаясь в дремоту на грани с реальностью. Сон ещё удерживал, но окружающее тепло и лёгкое покачивание дали понять, что она уже не в машине, а на руках у кого-то. Медленно приходя в себя, она почувствовала твёрдую поверхность под собой, а затем поняла, что её несут.

Сквозь полузакрытые веки она различила свет приглушённых ламп и тени на стенах. Это была не библиотека её сна, а реальный мир. Драко аккуратно прижимал её к себе, шаги почти не слышались. Она слегка пошевелилась, и он остановился, медленно опуская её на пол.

— Прости, что разбудил, — прошептал он, его голос хоть и прозвучал мягко, но настороженности в нём было больше.

Она моргнула, пытаясь прийти в себя, но тревога, исходящая от Драко, быстро сменила её сонливость острым ощущением чего-то невыносимо тревожного.

— Что случилось?

Драко не ответил сразу, оглядываясь по сторонам, его взгляд цепко изучал каждый уголок холла, каждый шорох, будто в любой момент за ними могло что-то появиться.

— Что-то не так.

Его рука мягко, но настойчиво потянула её в сторону спальни, и, не теряя бдительности, он провёл её внутрь, не выпуская из своего поля зрения.

Он прошёлся по комнате, проверяя каждый угол, словно надеясь, что тени вокруг — всего лишь тени, и напряжение в воздухе может быть лишь ошибкой. Но его лицо оставалось сосредоточенным, а глаза настороженными. Гермиона почувствовала, как её собственное сердце забилось быстрее.

— Найди палочку, — его голос звучал тихо, но в этой тишине каждое слово обжигало. — Держи её при себе.

Её руки непроизвольно потянулись к сумке, лихорадочно нащупывая рукоятку палочки, пока Драко подошёл к двери и осторожно, едва заметно проверил замок.

Он повернулся к ней, и в его взгляде было больше решимости, чем она когда-либо видела раньше.

— Запри дверь и никого не впускай, — его голос стал ещё тише, но тревога в нём чувствовалась с удвоенной силой. — Никого, Гермиона.

Она кивнула, сжимая палочку в руках, чувствуя, как холодок пробежал по её позвоночнику. Драко задержал на ней взгляд, наполненный чем-то глубоким, чем-то близким к просьбе.

На долю секунды он остановился, будто хотел что-то добавить, но потом обернулся и вышел, дверь мягко закрылась за ним, оставляя её в полной тишине.