Глава 8. «Пустая копия»
Ночь снова пришла внезапно. День пролетел в тишине. Я не писала Лизе. Не звонила Даше. Они и не пытались выйти на связь. Впервые за долгое время меня это не задело. Я будто сбросила кожу. Ту, где я старалась быть «удобной», «вменяемой». Осталась — просто я. Вечером я легла в кровать без надежд. Без ожиданий. Слишком устала надеяться. Но сон всё равно пришёл. Он пришёл. Я снова стояла в том самом Перово. Всё было как обычно: тусклый фонарь, асфальт с пятнами света, запах сирени, которой не должно быть. И он. Он стоял, прислонившись к стене, с гитарой в руках. Улыбался. Такой, каким он был в начале. Слегка дерзкий, безмятежный. Только внутри меня уже было нечто другое. Тревога. Что-то не так.
— Привет, незнакомка, — сказал он легко. — Снова ты. Не даёшь мне покоя.
Я подошла ближе.
— Ты меня... помнишь?
Он пожал плечами, чуть повернул голову на бок, прищурился.
— Ну, ты снишься мне часто, да. Кажется, ты часть какого-то сценария. Или игры. Ты актриса?
Я остолбенела.
— Сценария?..
— Ну да, — он хмыкнул. — Мы каждый раз встречаемся, и ты всё такая таинственная. Но это ведь сон. Развлечение. Типа сериал во сне. Прикольная штука, да?
Я замерла. Каждое его слово — будто чужое.
— А ты не хочешь выбраться отсюда? — спросила я тихо, глядя на него в упор. — Выйти из этого сна.
Он засмеялся. Легко, небрежно.
— А зачем? Тут красиво. Ты красивая. Зачем торопиться куда-то?
Он сделал шаг ближе. Протянул руку к моим волосам. Улыбнулся, наклонил голову — игриво, поверхностно. Как будто мы — просто персонажи симуляции. Я сделала шаг назад.
— Ты всё забыл.
Голос сорвался. Как у ребёнка, которого оставили на перроне. Он нахмурился.
— Прости, ты серьёзно? Мы же шутим. Ты странная сегодня. Обычно ты легче на подъём.
— Я не шучу, — прошептала я. — Мы были ближе. Ты помнил. Ты держал меня за руку и говорил, что чувствуешь что-то, чего не понимаешь. Ты говорил, что я будто бы из настоящей жизни.
— Оу, — он прищурился, хмыкнул. — Ты, видимо, путаешь с каким-то другим сном.
И всё. Тишина. Мир будто замер. Звук фонаря стих. Ветер прекратился. Всё стало плоским. Механическим. Он стоял передо мной, но его не было. Как будто кто-то взял Егора — и стёр всю нашу историю. Оставил только оболочку. Программу. Картинку.
Я отвернулась. Он ещё что-то говорил, но я уже не слушала. Я просто пошла вперёд — прочь от него, прочь от этого места, прочь от сна. Потому что в эту ночь он стал мне чужим. И самое страшное — я почувствовала, что просыпаться будет легче, чем оставаться с ним здесь.