Мечта есть мечта

Обследовав мальчика, врачи не обнаружили серьезных психический нарушений и потому в тот же день отпустили домой. Феликс был уже почти здоров и потому на следующий день уже пошел в школу вместе с Джи. Точнее, поехал — теперь кроме него на багажнике возить некого. Хан был мало того что молчаливым — не по своей вине даже, он будто был в другой реальности. Ли чувствовал, как его руки вцепились в его куртку и застыли, как остекленевшие.

На самом же деле Джи вел мысленный диалог с вновь заговорившим с ним Матурином. Он позвал его тогда, когда велосипед Феликса тронулся по дороге.

— Джисон, — сказал он. — Ты проявил храбрость. Но одного раза мало…

«Можно подумать без тебя я этого не понимаю!» — грубо бросил в ответ Хан. Конечно, мысленно.

— Послушай, — терпеливо сказал Матурин. — Есть много вариаций этого мира и событий в нем происходящих. В одной из таких версий Джон нашел мальчика, который не стал его бояться и переманил на свою сторону. Он сделал его своей правой рукой и…

«Короче говоря, своей «шестеркой». А я здесь при чем?».

— Думал, ты догадливее, Джисон. Этот мальчик — ты.

Джи нахмурил брови и рвано выдохнул. Не может этого быть. Он не желает верить в то, что сможет содействовать монстру в похищении детей. Содействовать тому, кто утащил его маленькую сестренку. Ликс услышал его громкое дыхание и, максимально повернув голову, спросил:

— Ты в порядке?

Парнишка кивнул и Ли отвернулся, следя за дорогой. Как вообще такое может быть, чтобы древнее зло вдруг подчинило себе человека? Оно что, сам дьявол?

«Как такое может быть? Я ни за что не стану его союзником, ни за что!» — в мыслях он почти кричал.

— Оно умеет воздействовать на людей. На их эмоции и чувства. И оно попытается изменить тебя. Ты должен сопротивляться.

«Но как?»

  — Джон хочет сделать тебя таким, как оно — безжалостным и жестоким убийцей.

«Оно хочет, чтобы я жрал детей?» — мысленно выдал он и скривился по-настоящему.

— Нет, — терпеливо ответил Матурин. Будь он человеком, то раздраженно цокнул бы языком и закатил глаза, но он существо из космоса, древнейший свет и потому не испытывает раздражения. — Джон хочет, чтобы ты их заманивал к нему. Использовать вроде приманки, пушечного мяса, которое сам есть не собирается.

«Фу, ну и метафора!».

— Ты должен в любом случае оставаться собой! Сопротивляйся ему, не дай сделать из себя машину-убийцу!

«Я понял тебя, Матурин!».

Ответа не последовало.

«Матурин?».

Тишина. Вероятно, космический голос опять ушел. Джи словно вылез из ванной с ледяной водой. Он широко распахнул почти черные глаза и огляделся по сторонам. Велосипед уже почти подъехал к школе.

До звонка двадцать минут. Дети пестрели по коридору как цветы в оранжерее — от отсутствия формы ученики носили на себе одежду всех цветов радуги. Среди всего этого скопища Джи едва разглядел Чонина и Минхо, о чем-то ругающихся около шкафчиков. Он дернул Феликса за рукав и указал на друзей.

— Придурки, — прокомментировал парень и направился к ним. — Что опять не поделили?

— Просто он меня достал! — выпалил Чонин, а Хан быстро черканул что-то в тетради и показал ребятам:

Можно подумать, ты не знаешь Минхо!

— Да, ты прав! — попытался улыбнуться Ли, что плохо получилось. Вообще, и он, и его брат после пропажи Оливии совсем разучились улыбаться, только ради приличия изредка выдавая отдаленное подобие улыбки.

— Гуманитарий прав, Чонинка, тебе давно пора привыкнуть ко мне! — сказал Минхо. — Привет, между прочим! — он обратился к другу, на что тот вяло махнул ему рукой.

Ли тяжело вздохнул. Ему до сих пор было тяжело осознавать то, что Джи не может говорить. Теперь он нем, как рыба. И общается с ними только на бумаге, что весьма непривычно.

— Тебе надо выучить язык жестов! А то писать все заколебешься! — сказал Чонин, от чего парнишка посмотрел на него как на придурка и покрутил пальцем у виска. — Почему?

Ответ не заставил себя долго ждать:

А типа учить этот драный язык жестов я не затрахаюсь?

— Джи, ты можешь не ругаться хотя бы на бумаге?

Паренек отрицательно мотнул головой. Минхо хмыкнул — все-таки, что-то прежнее в Джи осталось. Он еще не знал, как много, но надеялся, что хотя бы в общих чертах Хан станет прежним.

— Я заставлю тебя выучить азбуку Морзе! — заявил Ли, поправив повязку и встретился с недовольным взглядом друга. — Что? Ты запарил писать! У тебя почерк непонятный! Красивый, соглашусь, но, сука, непонятный!

Джи возмущенно фыркнул и, показав Минхо средний палец, резко захлопнул дверцу своего шкафчика, соседнего с ним. Парень усмехнулся:

— Да, да, никуда ты от меня не денешься, принц!

  На уроке Хан сосредоточено слушал объяснения или смотрел на доску. Он и не замечал, как все посматривают на него и Феликса, неприлично тыкая пальцами и перешептываясь. Однако Ликс все видел и, замечая на себе чей-то заинтересованный и редко сочувствующий взгляд, хмуро цедил сквозь зубы:

— Чего уставились?

  Человеческая невоспитанность его убивала. Как можно так вот в упор разглядывать человека? В какой несгораемый шкаф это сборище баранов спрятало свой стыд, если он, конечно, есть?!

Учителя старались не вызывать и не спрашивать Хана — их предупредили заранее, что мальчик онемел от ужасных событий, произошедших недавно в их семье. Они тоже порой посматривали на Джи с нездоровым интересом, что мальчонка упорно игнорировал. Принцип «Не обращать внимания на всех дебилов-окружающих» работал даже для учителей. Даже среди них встречаются дебилы. И, кстати, весьма часто.

На перемене Минхо пересилил себя и совершил невозможное для него действие — зашел в библиотеку. Парень убил целых десять минут и даже опоздал на урок ради того, чтобы научить Хана азбуке Морзе. Он откопал здоровенную книгу, которую всучил ему на химии, пока учитель отвернулся. Парнишка не с первого раза ее взял. Когда Ли протянул ему книжищу, он недовольно смерил его взглядом и сложил руки на груди.

— Я тебе помогу выучить эту шнягу, обещаю! — сказал парень.

Джи смотрел на него еще минуту, а потом обреченно выдохнул и резко вырвал книгу из рук друга. Он готов был поспорить, что в мыслях Хан материл его самыми грязными словами, пока запихивал книгу в свою сумку. Минхо снисходительно улыбнулся и покачал головой, принимаясь за опыт.

После уроков ребята, как обычно, расходились по домам. Джи с обидой посматривал на Минхо, который решил притащить его к себе домой и начать учить с ним азбуку Морзе. Он знал, что сам он за нее не возьмется и будет дальше переводить бумагу. «Вот настырный!» — думал парнишка, испепеляя друга взглядом. Он все еще был в него влюблен, однако решил спрятать свои чувства в самый дальний угол своей души. Пока не найдется Оливия, Хан должен забыть о себе, забыть о теплой беспечной влюбленности в этого прекрасного балабола. Сейчас он просто Минхо — друг, сообщник, помощник в поисках его сестры. Ли же пообещал ему, в конце концов.

— Значит, Ликс, езжай домой, а мы с Джи будем у меня. Встречаемся все в парке в пять.

  — Хорошо! Я возьму сумку? — Феликс протянул руку к Хану. — Отвезу ее домой!

Паренек кивнул и отдал портфель брату. Желания учить азбуку Морзе у него не было. Он уже привык общаться с помощью письменности, но нет же… Приспичило же Минхо его передрессировать!

— Смотрите, кто у нас здесь! — послышался знакомый голос, от которого Джи нахмурил брови и сжал перебинтованные кулаки. Брок, как всегда, в сопровождении своих «быков», направлялся к ребятам, разбирающим велосипеды. Хёнджин нервно сглотнул, а Минхо крепче вцепился в руль своего велосипеда, сильно сжав губы. Феликс смотрел прямо в глаза Криса, почти не моргая. Видно, что Ли он беспокоит в последнюю очередь.

— Что, Хан, был Фингалец, стал — Немец? — оскалился Брок, обращаясь к Джи.

Тот смерил его неприязненным взглядом и, быстро черкнув на бумаге, повернул надпись к парню. Лицо его было по-прежнему невозмутимым, а надпись спрашивала у хулигана: Тебя ебет?

— Что, теперь дерзишь только на бумаге? — зло процедил Крис, подходя к парнишке. Тот даже не дрогнул и упрямо стоял на месте, пытаясь испепелить взглядом неприятеля.

— Оставь его! — сказал Феликс и подступился к Броку. Брат едва заметно мотнул ему головой — не надо…

— Да никто тебя с твоим проститутом трогать не будет. Скажите спасибо своей сестрице-малявке за такую халяву! И не надейся, что это навечно!

Джи уже хотел было написать Крису пару ласковых, но Ликс осторожно взял его за руку. Он посмотрел на него своим печальным тусклым взглядом и шепнул:

— Не нарывайся!..

Тем временем один из «шестерок» — блондин в берцах — с силой толкнул Минхо на траву. Парень полетел вместе с велосипедом, попутно потеряв повязку, которая на удивление слетела. Велосипед слегка придавил Ли своим весом, но тот осторожно из-под него выполз и стал нащупывать в траве повязку.

— Ты не это ищешь, ржавый? — тупо усмехнулся Крис и помаячил перед носом Минхо повязкой.

— Отдай! — выпалил тот и попытался выхватить повязку из рук хулигана, однако тот перекинул ее своему «другу», похожему на паука. Тот передал ее толстяку. Из пухлых рук повязка перекочевала к блондину, а от него — обратно к Броку. Бедный Минхо метался от одного к другому, как оголодавший щенок к людским рукам.

— Вы же сказали, что не будете нас трогать! — сказал Чонин.

— Я говорил только о них! — хулиган кивнул на Ликса и Джи. — О вас речи не было, лузеры!

Хан просто не выдержал. Он не осмелел от того, что получил, так сказать, временную неприкосновенность. Он никогда не боялся Брока, с самой первой их встречи. Парнишка высвободил правую руку из пальцев Ли и, до боли сжав забинтованный кулак, резко ударил Криса по лицу. Не смотря на то, что руки у Джи слабые, удар вышел неплохой и Брок пошатнулся, схватившись за нос. Хан скривился от пронзившей руку боли и прижал запястье к груди. Минхо ошарашенно лупал глазами, слегка приоткрыв рот. Его повязка выпала из рук Криса на траву. Друг подобрал их и вручил Ли.

  — Спасибо! — промямлил он.

— Сука, ты мне нос сломал, походу! — простонал хулиган, от чего лузеры заторопились:

— Ходу! Ходу! Ходу!

— Джи, садись! — Минхо уселся на велосипед и кивнул на багажник.

«Блин, опять это адское сидало!» — недовольно подумал Джи, но быстро уселся позади парня и обхватил руками его туловище. От этого жеста у Ли сладко передернулось что-то внутри и он с силой нажал на педаль. Лузеры шустро улепетывали с места происшествия, услышав вслед гундосый голос Криса:

— Когда-нибудь ты об этом пожалеешь, прошмандовец!

Хан пропустил мимо ушей колкое слово, как и всегда. Мало ли, как там тебя назовет этот припадочный — что, всему верить и все примерять на себя? Вот еще. Джи все еще ощущал дикое жжение в костяшках правой руки. Было больно, но оно того стоило. Брок слишком распустил свой гнусный язык. Он плохо сказал о Оливии — он так выразился, будто ее пропажа была на руку Феликса и ему. На это нельзя было закрыть глаза. И еще он издевался над его другом. Издевался над Минхо. Джи не простит, если обижают его друзей. Да, друг, Джи, сейчас он для тебя только друг. В груди больно кольнуло, но парнишка лишь закусил губу. Просто друг. Просто Минхо.

И только кочка заставила его вынырнуть из своих мыслей. Очередной синяк на заднице. Хан слегка ущипнул за бок Ли и недовольно фыркнул, на что услышал тихое «прости». И велосипед покатил дальше по дороге.