Мечта есть мечта

Джисон сделал шаг. И еще. И еще. И только остановившись в двух метрах от Брока, подал голос.

— Э, хрен! Голодный что ли? — бросил он на удивление громким голосом. Всегда он походил на тихий писк, порой слегка хрипловатый. Но сейчас он звучал настолько грубо, что нельзя было и сказать, что это сказал Хан.

Хулиган повернулся к нему и с гневным недоумением посмотрел на парня. Заметив его удивительные глаза, он гаркнул:

— А кто тебе фингалы прямо на глазах набил, сука? Ты, наверное, новенький и не знаешь, с кем говоришь! — рычал он, брызгая на него слюной.

— Да мне срать, кто ты! — сказал он. — Отдай девочке ланч и будь хоть, блять, министром обороны!

В глазах парня сверкнула ярость. Чтобы кто-то смел такое сказать ему, Крису Броку! Немыслимо. Феликс, стоя в нескольких шагах от брата, не осмелился подойти ближе. Рядом с ним стояли остальные, с ужасом наблюдая за тем, как гроза школы меняется в лице. Оливия хотела было броситься к парню на помощь, но Феликс вовремя схватил ее за руку, шепнув что-то вроде: «Совсем сдурела, что ли?».

Джисон не чувствовал страха перед этим парнем. Он понял одну вещь — он трус. Да, он издевается над такими, как Хан, но в том то и загвоздка. Он издевается над теми, кто младше и слабее, причем, как видно, не один. Парень окинул взглядом кампашку хулиганов. Дрыщеватый длинноволосый брюнет, напоминающий своими длинными тощими ногами паука. Толстяк с противной рожей и смазливый блондинчик в берцах. Круто. Четверо трусов, держащие в страхе всю школу. А зачем бояться того, кого стоит только слегка припугнуть, дабы сделать скулящей, убегающей прочь шавкой?

— Ты попал, фингалец! — выпалил Брок и с кулака ударил Джисона по лицу. Он свалился на асфальт, опершись ладонями и почувствовал, как с губы сочится кровь. Слизнув вязкую жидкость, он почувствовал вкус металла.

— Джисон! — бросилась к брату Оливия и Феликс с парнями. Они попытались поднять парня, но тот лишь отмахнулся, буркнув:

— Я сам!

  — Джи-исо-он! — перекривлял Оливию хулиган и его трое подпевал заржали в голос. — Сейчас от твоего Джисона останется мокрое место, соплячка!

— Может быть! — сказал Хан, вставая. — Вот только не сейчас!

С этими словами он схватился рукой за что-то между ног парня и добела сжал костяшки пальцев. Вопль Брока слышала, наверное, вся школа. Он хватал ртом воздух и опустил руки, в одной из которых держал контейнер с ланчем Оливии.

— Спасибо! — любезно улыбнулся Джисон и свободной рукой забрал у него контейнер. — Возьми, Оливия! — он протянул его законному владельцу. Девочка с опаской посмотрела на хулиганов, готовых сорваться с цепи, как злые собаки, но ланч забрала и снова отошла к старшему брату.

Хулиганы, наконец, додумались, что должны помочь своему предводителю, но преградили им путь… Лузеры. Те, которые никогда не смели возникать против своры шакалов Брока. Те, которые раньше только терпели их издевки и изощренные пытки. Ребята заслонили Джисона, все еще с силой сдавливающего пальцы, и оглянулись на него.

Хан понял — пора кончать этот цирк. Он не клоун — всегда их ненавидел. Не боялся, но ненавидел. Они прячутся под слоем краски и грима, под масками. Лживые уроды в цветных костюмах. Но сейчас не об этом. Паренек разжал пальцы и оттолкнул от себя парня. Он сразу же судорожно вдохнул, упав на спину и согнув ноги в коленях. Джисон потряс рукой в воздухе — пальцы его порядком затекли. А затем сказал:

— Прежде чем взять чужую вещь надо спрашивать! Запомни это, придурок, если в детстве не научили!

Джисон гордо удалился, подхватив рюкзак. Ему было сейчас хорошо. Нет, он не испытывал счастья от того, что сделал кому-то больно. Он и не думал бы об этом, если бы Брок не стал обижать Оливию. Просто он почувствовал, что должен помочь. Видеть, как издеваются над твоими близкими — вдвойне мучительнее, чем испытывать все на себе. Даже если с этими близкими знаком только несколько дней.

Хан ускорил шаг, направляясь к туалету. Вымыть руку после… Бэ-э… Какая гадость! Но ничего получше он не придумал в тот момент. Его окликнули сзади:

— Джисон, стой! — голос, вроде, знакомый. Минхо. От него парень поежился. Что? Значит Брока он не испугался, а возле Ли ежится от страха? Глупо, Хан!

— Джисон, подожди! — кричала Оливия и тогда ее брат обернулся, улыбнувшись разбитыми губами.

  Феликс подбежал к нему и осмотрел лицо, взяв в свои ладони. Ничего не изменилось — все те же глаза, шрам на скуле, только прибавилась еще трещина на губе, от которой по подбородку стекала струйка крови и крохотный синяк в уголке рта. Чонин протянул ему влажную салфетку, как никак, а за гигиеной следить нужно:

— На, руки вытри! От этой гадости!

— Спасибо! — сказал парень, принимая салфетку.

— Ты соображаешь, что творишь? — сказал Феликс. — Это же Крис Брок!

— Это который хрен с горы? — спросил Джисон. Минхо нервно хохотнул, поправив повязку. Чонин прыснул, а Хёнджин лишь улыбнулся. Ли-старший кивнул на Оливию, мол, не выражайся при ней. Хан снова залился румянцем. Сейчас это выглядело странно — парень, несколько минут назад уделавший Брока, краснел под взглядом брата.

— Я не знаю, чего такого страшного в этом уроде, — сказал Джисон. — Он же просто трус, раз трогает младших и слабых. Зачем бояться того, кто сам боится? — он окинул взглядом парней. Лица у них были все еще испуганные, но с долей восхищения от смелости нового знакомого.

— В любом случае, «фингалец» к тебе прицепится! — изрек Феликс и улыбнулся. Он хотел отругать его, как нашкодившего котенка, но посмотрев на его серьезное лицо и пострадавшую губу, передумал.

— Да пожалуйста, — парень пожал плечами и выкинул салфетку в урну.

Феликс стоял в стороне и не узнавал своего брата. Возможно, он все еще недоверчиво относится к ребятам, но не отмалчивается, как в начале дня. Да и вообще — еще вчера чистейшее существо казалось ему таким вот обычным ребенком, обиженным на весь мир и скорбящим за родителями. А сегодня Джисон уже ввязывается в драку с главным хулиганом школы и матерится не хуже его друзей. По крайней мере, на забитую мышь парень походил до того, как Феликс посоветовал наплевать на то, что говорят окружающие. Неужели, послушал?! Теперь он увидел его настоящего. Такого, каким он был на самом деле — смелого и озорного, в меру серьезного и веселого. Конечно, ему нравился тот тихий мальчик, которого он увидел в нем вчера. Однако таким он вызывал у Ли еще больше восхищения. Парень был уверен — ему стоит немного привыкнуть к кампании лузеров и он станет еще более раскованным и бойким.

Но разве родители не говорили Джисону, чтобы он не слушал окружающих? Почему он не думал об этом раньше? Почему послушал только когда ему сказал об этом Феликс? Потому что сказанное новоиспеченным братом было услышано им впервые в жизни. Да, родители никогда не говорили парню не обращать внимания на лай разных шавок. Когда Хан очередной раз приходил домой весь в слезах от того, что его осыпали градом ужасных слов, мать только плакала вместе с ним и, обнимая, говорила: «Бедняжка!». А затем рассказывала об этом отцу, на что тот пуля в пулю повторял слова миссис Хан: «Бедняжка!». Говоря ему это постоянно, они не понимали, что вырастили «бедняжку». Неужели они не понимали, что их чрезмерная забота губит в нем борца, человека, имеющего собственный взгляд и собственное мнение? Джисон ведь стал забитым и замкнутым ребенком благодаря им. И не смотря на то, что неправильное воспитание родителей почти сломало пополам его жизнь, перечеркнуло все к чертовой матери, как молния ночное небо, он любил их. Любил всем сердцем и скучал всей душой. Но теперь все будет по-другому. Теперь Джисон ничего не боится. Он прекрасно понял, что обращая внимание на каждый брошенный в него «камень», только привлечет к себе его еще больше. Хан начинает свою жизнь с чистого листа. И, возможно, именно эти ребята и станут его началом.

Оливия уже вернулась в класс, дабы не вертеться под ногами у старших. Джисон вспомнил, как вчера Феликс назвал себя и своих друзей лузерами. Однако, он их таковыми вовсе не видел. Может, мало знает?

— Ребят, а почему вы… лузеры? — он немного запнулся на последнем слове, не желая обижать парней.

— Я же уже объяснял! — удивился Феликс. Остальные ребята тоже воззрились на него.

— Ты объяснил только про себя. Хотя, даже в этом я не вижу никакой неудачи.

— Интересно, — воскликнул Минхо. — А разве можно назвать самыми популярными парнями в школе недо-сексуала, гнома, низкоголосого и… Самого симпатичного на свете меня?!

— Придурок, — сказал Хёнджин.

— Да ладно вам… Тупого! Так лучше? — спросил Ли, снова поправляя повязку. Хан начал за собой замечать, что его этот жест раздражает, но виду не подал.

— Да, звучит правдоподобнее, — согласился Чонин.

— Ну, так как считаешь, можно? — спросил Минхо снова.

Джисон снова посмотрел на него. Как на глупого слюнявого мальчишку. И парень не смог пошевелить ни одним мускулом лица.

— Знаете, все люди в этом мире индивидуальны. — сказал Хан.

— Это не новость! — улыбнулся Феликс.

  — Да нет же, я о другом. Я о том, что даже в недостатках есть своя особая красота. Такая вот специальная эстетика, понимаете? Вот, скажем, Феликс. У него низкий голос. Но на самом деле это очень интересно, ведь он звучит глубоко и широко, а верха — объёмно и густо. На высоких нотах Ликс может её опускать, что позволяет брать достаточно высокие ноты без особого напряжения…

Он говорил, как философ. Ребята почти раскрыли рты от красоты слов нового знакомого. Они никогда не задумывались об этом, потому что их, как он выражается, «особенности» попросту мешали им жить, как самим, так и в обществе.

— Или Чонин. — продолжил рассуждать Джисон. — Высокие парни часто сутулятся, что создает впечатление их неуверенности в себе. А вот мужчин маленького роста такая проблема касается довольно редко, и прямая осанка всегда при них. Невысокие мужчины, как правило, тщательно следят за собой, очень внимательны к женщинам, умеют завоевать внимание, говорить комплименты, дарить подарки и располагать к себе. Именно с ними женщины чаще всего чувствуют себя по-настоящему желанными. Это просто прекрасно. Надеюсь, ты не обиделся на меня? — мальчик улыбнулся, посмотрев на Яна. Парень со смущенной улыбкой мотнул головой. Еще бы он обиделся! Услышать столько хороших вещей о себе которых и сам не замечал — и обидеться? Ну нет.

— Ладно, а про меня что скажешь? Что у меня красивая повязка? — Минхо немного приблизил к парню свое лицо, от чего тот почувствовал себя неловко. Джисон понимал, что будь на его месте кто угодно другой, этого бы не было. По телу пробежался табун мурашек, но парень постарался не обращать внимания на странную реакцию организма и всмотрелся в лицо Ли.

— У тебя глаза красивые. — вдруг сказал он. — А из-за вечного спада повязки, на них можно больше обратить внимания.

Минхо моргнул. Красивые глаза? Вот это да. Ему раньше никто об этом не говорил. Да и сам парень этого не замечал. Джисон еще хотел сказать, что у него прекрасный нос и губы, но посчитал это ненужным. Зачем так много говорить парню который не нравится? Да, определенно, Минхо ему не нравился. Совсем. Однако, почему то в нем он обратил внимание на большее количество деталей… Нет, нет, он ему не нравится.

  Ли не нравился Хану. А вот он его привлек. Будь глаза у него другого цвета, он бы сказал, что у него просто классная фигура, но это он разглядел только издалека, когда неудачники догоняли его. Эти глаза, похожие на два портала в космос, украли его душу. Теперь его душа в космосе. В его личном космосе. А в тот момент, когда Джисон стал рассуждать, он вовсе понял, что серьезно влип. Влип по самые уши. Он купался в его голосе, в его космосе… Черт, теперь он живет этим парнем. Вскоре начнет пользоваться ингалятором, против астмы, чтобы не задыхаться в его отсутствие. Минхо казалось это глупым — влюбиться от одной только встречи, но понимал, что это, все-таки, случилось. Пусть даже это глупо. Глупый Ли Минхо. Он впервые признал себя глупым.

— Ого! — вдруг выдал он, снова поправив повязку. Этот жест подействовал на Джисона, как будто в глаза ему ударил яркий свет. Он отскочил от Минхо, как ужаленный и, подхватив рюкзак, уже собрался было идти на следующий урок.

  — Стой, так ты с нами? — спросил Феликс.

— В каком смысле? — не понял Хан.

  — Ну, в смысле, мы друзья? — продолжил за него Минхо.

Парень смерил его недовольным взглядом и сказал:

  — Ну… Мы едва знакомы, я пока не могу к вам испытывать доверия…

  — Но Ликса ты тоже почти не знаешь! А ему доверяешь! — заметил Чонин.

— Это другое, он мой родственник! — ответил Джисон.

  Минхо хлопнул в ладоши и хмыкнул:

— Железная логика, браво!

   — Родственники тоже бывают разные, между прочим. — заметил Хёнджин.

— Действительно, Джисон, — сказал Феликс. — Доверие должно с чего-то начинаться.

Хан задумался. Еще утром он с трепетом представлял, как прекрасно иметь друзей, а сейчас сам же от них отказывается. Ну не глупо ли выкидывать деньги, которые тебе дают просто так? Вот и сейчас так же. Не глупо ли отказываться от такой желанной дружбы, когда ее сами тебе предлагают? Парень почувствовал себя по-настоящему странным и уже понимал, что это прозвище прицепилось к нему не просто так. Конечно, раньше оно касалось только внешности, но теперь оно очень хорошо характеризует его мысли и душу.

  — Ладно, — сказал Джисон, от чего ребята радостно завопили и заключили его в объятия. Минхо остался стоять в стороне и просто выпалил:

  — Добро пожаловать в наш клуб лузеров!

Парень снова посмотрел на него с неодобрением, от чего бедный Ли почти взвыл:

— Да что такого я сказал?..