Глава 7
ЛИСА.
— Чонгук за дверью, — тихо говорит Айк.
— Что? — я тихонько вскрикиваю, но он не успевает ответить — в дверь громко стучат.
— Он пьян, — Айк в гневе сжимает челюсти.
— Он опасен?
— Нет. Я думаю, он смущен.
Поскольку стук учащается и усиливается, Айк все больше сердится.
Должно быть, Чонгук получил мой временный адрес из документов. Я вскакиваю и, достигнув двери в четыре длинных шага, рывком распахиваю ее. Я знаю, что помогаю Чонгуку ради Айка, но это грубо так поздно заявляться ко мне пьяным и колотить в дверь. Я собираюсь ему все высказать, но когда вижу его покрасневшие глаза, полные слез... Я не могу. Рубашка не заправлена, спутанные волосы торчат в разные стороны, как будто он много раз запускал в них пальцы. В руке бутылка «Джека Дениелса». Вместо того чтобы кричать, я в ожидании смотрю на него.
— С кем ты говорила? — агрессивно спрашивает он, заглядывая в мою комнату.
— Скорее всего, ты услышал телевизор, — мгновенно отвечаю я.
— Нет. Ты смеялась.
— Это по телевизору, — я скрещиваю руки, все больше и больше раздражаясь и догадываясь, куда он клонит.
— Ты стоял здесь и подслушивал?
Чонгук криво улыбается.
— Нет.
— Чем я могу тебе помочь, Чонгук? -
Он отталкивается от дверного косяка и проходит мимо меня в комнату.
— Конечно. Входи, — сухо замечаю я.
Чонгук игнорирует мой комментарий и приземляется в ближайшее кресло.
— Он в стельку пьяный, Лалиса.
— Я знаю, — не думая, отвечаю я.
— Что? — Чонгук смотрит на меня в замешательстве.
— Ничего. Чем я заслужила такое внезапное внимание?
Я плюхаюсь на кровать и скрещиваю перед собой ноги. Оглядываюсь и замечаю, что Айк не сводит с меня глаз. Напоминая себе не оборачиваться, я снова перевожу взгляд на Чонгука. Он тоже уставился на меня. Его темные глаза практически прожигают меня. Я смотрю вниз и понимаю, что майка сползла с плеча, открывая бретельку лифчика и верхнюю часть груди в кружевной чашечке. Мое лицо вспыхивает. Но не от смущения. Хорошо, может, немного и от него, но больше от их обжигающих взглядов. Я откашливаюсь и быстро поправляю майку.
— Ты думаешь, что я придурок, не так ли? — бормочет Чонгук, попивая «Джека».
— О, да, — Айк кивает, соглашаясь.
— Я думаю, что ты пьян, — отвечаю я, бросая на Айка быстрый взгляд.
— Так откуда ты, Лалиса?
— Это поможет нам лучше узнать друг друга, босс?
— Я просто пытаюсь быть дружелюбным. -
Чонгук с глухим стуком ставит бутылку на стол.
— И быть дружелюбным, означает заявляться ко мне в одиннадцать часов ночи?
— Ты не ответила на мой вопрос.
— Лалиса. Я знаю, что он пьяный мудак, но, пожалуйста, будь милой. Ты сказала, что поможешь ему, — умоляет Айк.
Глубоко вздыхая, я говорю:
— Оклахома.
Чонгук странно смотрит на меня.
— И что принесло тебя сюда?
— Только восхитительная красота осени, как и всех остальных, — язвительно говорю я.
— Сомневаюсь в этом, — бормочет Чонгук.
— Знаешь, что, Чонгук? Мы не можем сейчас так разговаривать, — огрызаюсь я. — Ты пьяный вдрызг и под кайфом. Давай, — поднимаясь, я хватаю ключи с тумбочки и надеваю сандалии.
— Я отвезу тебя домой.
— Лис… — Айк замолкает, когда я бросаю на него испепеляющий взгляд, который испугал бы даже мертвого.
Айк хороший брат. Он хочет помочь Чонгуку мягко и осторожно. Но Чонгуку нужна жесткость, и я ему это обеспечу. Он не будет в порядке, пока не справится со своей болью и потерей.
— Поднимайся! — кричу я задремавшему на боку Чонгуку.
С большим усилием я резко дергаю его и выволакиваю за дверь. Мне требуется пять минут, чтобы усадить его на пассажирское сиденье моего внедорожника. Когда я захлопываю дверцу и оборачиваюсь, Айк ждет со скрещенными руками.
— Не смотри так на меня, Айк, — предупреждаю я. — Ты же дал согласие на использование моих методов.
— Да, но…
— Никаких «но», — обрываю его я. — Ты хочешь моей помощи. Это первое, что мы вычеркнем из списка. Я знаю, что делаю. Для меня это не в новинку.
Айк фыркает и, сдаваясь, поднимает руки вверх.
— Окей, отправим его домой.
— Как, черт возьми, он сюда добрался? — спрашиваю я, не видя на парковке никаких других автомобилей.
— Кто знает, — ворчит Айк. — Может, Снайпер его подбросил.
С помощью Айка я добираюсь до дома Чонгука. Это небольшой одноэтажный дом приблизительно в четырех километрах от бара. Газон выглядит так, будто его год не подстригали, и на крайнем левом окне ставень висит на одной петле.
— Это был мой дом. Я оставил его ему, — с заднего сиденья замечает Айк.
— Он, в самом деле, за ним присматривает, — отмечаю я с сарказмом.
Айк ничего не говорит, пока я паркую мой 4Runner и затаскиваю Чонгука внутрь. К счастью, я заставляю его идти, но его глаза все равно остаются закрытыми. Когда мы, наконец, попадаем в дом, от камина исходит достаточно света, чтобы привести Чонгук и посадить на диван, где он тут же падает и начинает храпеть.
Медленно поворачиваясь, я осматриваю дом. Повсюду разбросаны коробки от пиццы, почти все заставлено пустыми бутылками от пива и, конечно, на журнальном столике рассыпан белый порошок.
— Это место пахнет просто ужасно, — говорю я Айку, но он не отвечает.
Я поворачиваюсь и вижу, что он мрачно смотрит вниз на Чонгука. Я знаю, что он за него переживает. Знаю, что неспособность Чонгука справиться с утратой удерживает Айка здесь, мешая его уходу. Мне грустно от этой мысли. Часть меня не хочет, чтобы Айк уходил.
У меня появляется идея обыскать дом Чонгука, чтобы выбросить наркотики и вылить виски, но я не буду этого делать; он просто раздобудет их снова. Я знаю, что с ним произошло, и ему нужно нечто большее, чтобы остановиться. Только тогда он действительно начнет исцеляться. Поэтому я не вмешиваюсь. Сегодня ночью мне нужно поспать. Во всяком случае, так я говорю себе. Я отодвигаю мысли об уходе Айка в иной мир. Но истина безжалостна, и это причиняет боль.
Истина в том... что я нуждаюсь в Айке.
АЙК.
Одно я знаю наверняка: Лалиса спит, как мертвая. Будильник прозвенел уже дважды, и ей нужно проснуться, но мне нравится смотреть, как она спит. Прошло всего два дня с тех пор, как я нашел ее на мосту, но я уже чувствую себя связанным с ней, как будто она — часть меня. Это глупо, поскольку мы только встретились, но это странная связь. Я борюсь за ее жизнь и за жизнь моего брата, в то время как она борется, чтобы помочь мне уйти. Так или иначе, мы стали привязаны друг к другу, и знаем, что наше время вместе ограничено.
Пристально глядя на нее, я жду, когда она откроет свои сонные серые глаза. Я наклоняюсь вперед, мои жетоны звенят под рубашкой, и она шевелится. Открыв один глаз, она бормочет что-то бессвязное.
— Доброе утро, красавица, — шепчу я со своего кресла. Я называю его своим, потому что сидел в нем всю ночь, глядя на нее.
— О, да. Уверена, что прямо сейчас я выгляжу действительно красивой, — говорит она, зевая, и я хихикаю.
— Так и есть, — подтверждаю я.
— Ха, мертвые никогда не спят? — она улыбается мне, и клянусь, если бы мое сердце все еще билось, оно пропустило бы удар. Почему нельзя было встретить такую девушку, как она, когда я был жив? Просыпаться и видеть утром такую улыбку, было бы самым лучшим моментом моего дня — каждого моего дня.
— Я скучаю по сну, — признаю я, пока она поднимается и потягивается. Я ничего не могу с собой сделать и наблюдаю за ней. Она замечает это, и я почти уверен, что вижу ее призрачную улыбку, но она исчезает так же быстро, как и появляется.
— Мне лучше одеться, — говорит она со вздохом, вставая с кровати. — У меня есть идея, как немного подтолкнуть Чонгука к тому, чтобы он взял себя в руки, но это будет отвратительно. Мне просто нужно знать, ты мне доверяешь?
Мгновение я ошеломленно смотрю на нее. Я действительно доверяю ей; а Чонгуку нет. Должно быть, это отразилось на моем лице, потому что она говорит:
— Он сильнее, чем ты думаешь, Айк. Его просто нужно подтолкнуть. Иногда мы должны впасть в уныние, прежде чем сможем найти путь назад. Посмотри на то, где я была два дня назад, когда ты нашел меня. Теперь я здесь.
От ее слов мой желудок сжимается. Она почти убила себя. Одна эта мысль заставляет меня задыхаться, и я не могу ничего сказать. Она кивает и, не говоря ни слова, идет в ванную со своим рюкзаком. Я обещал, что не войду в ванную, пока она там. Технически, я мог бы войти и она никогда бы не узнала, но я не такой подонок. Даже учитывая, что я действительно хотел бы увидеть ее обнаженной. Проходит целая вечность, прежде чем она, наконец, появляется в одежде для работы, собрав волосы в идеальный «конский хвостик».
— Готов? — спрашивает она, и мой взгляд падает на конверт в ее руке.
— Что это?
— Просто письмо, — она пожимает плечами, доставая рюкзак из-за плеча и засовывая конверт внутрь.
— Это секрет?
— Ты сказал, что доверяешь мне, правильно?
— Я так сказал? — шучу я, получая один из ее убийственных взглядов.
— Давай. Пойдем.
ЛИСА.
Я останавливаюсь перед кабинетом Джинджер пожелать доброго утра. Когда я захожу, она сидит в своем мягком кресле напротив телевизора с плоским экраном. Она медленно встает и, прихрамывая, подходит ко мне.
— Доброе утро, Джинджер, — я лучезарно улыбаюсь.
— И тебе доброе утро, милая. Как тебе твоя комната?
— Очень уютная. Большое спасибо, — доброта, которую она и Мерсеры демонстрируют по отношению ко мне, поражает. Делаю мысленную пометку разыскать миссис Мерсер и лично поблагодарить ее.
— Булочки с корицей. Тебе понравятся! — Джинджер бросает мне коричный бумажный пакет, и я смеюсь.
— Джинджер, вы слишком добры ко мне, — наверное, мне следовало хотя бы предпринять попытку отказаться от пакета с булочками, но я так голодна, а они так аппетитно пахнут.
— Мы просто обязаны нарастить немного мяса на эти косточки, дорогая.
— Я, правда, очень ценю это, Джинджер. Спасибо.
— Ох, хотела сказать, если ты заинтересована, думаю, что могу помочь тебе расплатиться за твою комнату. Мне нужна помощь в уборке комнат после того, как постояльцы съезжают. Ты заинтересована?
— То есть я буду убирать комнаты, а вы позволите мне бесплатно жить здесь?
— Да. Постояльцев не очень много, но в разгар туристического сезона тут не протолкнуться. С начала следующей недели и до конца ноября все комнаты уже забронированы, но здоровье у меня уже не то, что раньше, и было бы здорово найти помощницу, которая позаботилась бы о комнатах вместо меня.
— Звучит потрясающе, Джинджер. Я буду очень стараться и позабочусь обо всем.
— Знаю, милая. Можешь начать завтра, если твой график позволяет тебе.
— Ладно. Договорились. Увидимся позже.
Я делаю несколько шагов к двери, но Джинджер снова окликает меня:
— Вчера я видела, как незнакомый парень высадил возле нас Чонгука. Чонгук казался несколько... ну, он выглядел несколько расклеившимся. Не хочу совать нос не в свое дело, но... если тебе нужна помощь или у тебя какие-то неприятности, просто дай мне знать.
— Все в порядке, — сразу же отвечаю я. — Чонгук заехал и привез мне кое-что, что я забыла на работе. Я сама отвезла его домой, — ненавижу лгать. Особенно таким милым людям, как Джинджер, но мне совершенно не нужно, чтобы по городу поползли слухи, что мы с Чонгуком переспали. Мисти, наверное, зарежет меня, если узнает, где Чонгук был прошлой ночью. — Все равно спасибо, Джинджер. За все.
— Всегда рада помочь, дорогая.
— Спасибо, что прикрыла его, Лалиса, — тихо благодарит меня Айк, когда мы выходим из кабинета. — Мне жаль, что тебе пришлось лгать.
Я вяло ему улыбаюсь, давая понять, что все в порядке. Появление Чонгука прошлым вечером было совершенно неуместно, особенно, принимая во внимание, что он был пьян, но Айк же не виноват. Я понимаю, что Чонгук сейчас далеко не в порядке. Он сам на себя не похож. Горе иногда заставляет нас совершать забавные поступки. Как, например, прыжок с моста глубокой ночью.
Забираюсь в свой внедорожник и оглядываюсь на Айка.
— Не знаешь, Снайпер работает сегодня? — спрашиваю я, стараясь сменить тему разговора.
— Серьезно? Он тебе так понравился?
— Эм... нет, просто интересуюсь. Сегодня его смена или Мисти?
Нельзя, чтобы Айк догадался, что я задумала, иначе он попытается остановить меня. Очень надеюсь, что это не выйдет мне боком, но мне нужно поговорить с Чонгуком наедине, и, к сожалению, этот разговор будет не из приятных.
— Да. Они оба работают.-
Хорошо. Я с облегчением вздыхаю. По крайней мере, часть моего плана сработает.
— Езжай прямо, когда будешь ехать через город. Хочу показать тебе кое-что, — велит Айк и расслабленно устраивается на сиденье.
Я киваю и еду, как он попросил. Мы поднимаемся вверх по горной дороге, и моя машина протестующе ревет. Мне нравится смотреть по сторонам на листья, меняющие цвет, но я слишком сильно переживаю, что если буду наслаждаться видами, то машина съедет с дороги и сорвется с горы.