4 | судьбу не выбирают
Nordex - Red
Michael Schulte - Falling Apart
Sia - Angel By The Wings
Девушка ошарашенно отшатнулась от незнакомца, попутно вырывая свою руку из его некрепкой хватки. Карусель эмоций, что за эту ночь ни на секунду не переставала крутиться внутри Лу как ураган, неожиданно остановилась на делении «страх», когда девушка осознала, что в комнате ночью непонятно откуда взялся тайный сталкер, всё время следящий за её действиями. Во рту моментально пересохло, пульсирующий шум в ушах затих, словно его и не было, а страх точно играл в салочки с непониманием.
Юноша сидел на корточках, не двигаясь, словно пытался не напугать Лу ещё больше. Взгляд его чёрных глаз изучающе скользил по её перепуганному лицу. Этот взгляд на секунду показался не жутким, какие обычно бывают у маньяков, которых она видела в документальных фильмах, а понимающим. Открывая рот, чтобы хоть что-то сказать, Лу не смогла выдавить и звука. Однако, проглотив стоящий в горле ком, она сделала усилие над собой и хриплым шёпотом спросила:
— Кто ты такой?
Медленно меняя свою позу с корточек на скрещенные по-турецки ноги, юноша поправил лезущую в глаза чёлку каштановых волос и откинул капюшон чёрного худи. Он на секунду поджал губы, а после, будто пытаясь разбавить напряжение, царившее в воздухе, резво протянул руку и с лёгкой улыбкой проговорил:
— Я Алоис, приятно познакомиться!
Лу на пару секунд непонимающе посмотрела на дружелюбный жест, который никак не ожидала от юноши в этот момент, и вновь перевела глаза на лицо напротив. Пытаясь осознать всё происходящее, смогла выдать лишь:
— Странное имя.
— Вообще меня зовут Алоизиус, но сокращённо — Алоис, — нахмурился он. — Меня назвали в честь великого воина, имя означает «мудрый». А тебя как зовут?
Озадаченная поведением ночного сталкера, Лу подумала: «Что за чертовщина происходит?» Эмоции будто покинули её, а недавно преобладающий страх сменился на подозрение.
— Всё равно странное имя, — протараторила девушка, игнорируя вопрос. — Что ты здесь делаешь посреди ночи?
— Я... — Алоис открыл рот, собираясь сказать что-то, но, медленно поведя головой вбок, неопределённо ответил: — Меня нет.
— Что? — удивилась Лу. Обхватив колени, она положила на них голову. Порезы на рёбрах заныли острой болью, отчего Лу тихо шикнула и сморщила лицо.
— Я плод твоего воображения, — чуть приподняв уголки губ, спустя некоторое время произнёс Алоис.
Девушка открыла рот от удивления. «Отлично, — подумала она, — либо я точно сошла с ума и мне мерещится какая-то ересь, либо сумасшедший тут он.» Алоис тем временем с нескрываемым интересом осматривал комнату. Заметив недалеко брошенный им же самим нож, стал намного серьёзнее. Его выражение лица больше не выглядело как у ребёнка, которого первый раз привели в огромный магазин игрушек.
— Зачем ты всё это делала?
Лу промолчала, не зная, что сказать. Да и какой смысл отвечать вымышленному парню? Не до конца понимая ситуацию, Лу напряжённо разглядывала юношу под белым светом из окна, вновь игнорируя вопрос.
— Тебе больно? — неуверенно спросил Алоис.
Глаза в тот же миг заполнились полупрозрачной пеленой. Слегка освещаемая лунным светом комната и вымышленный парень расплылись, не давая Лу сфокусироваться. Из лёгких тотчас будто выкачали кислород, и она начала задыхаться. Дыхание стало поверхностным, вдохи — короткими, неглубокими и слишком частыми. Мысли путались, не давая ни на чём сконцентрироваться, а голова кружилась с ними в вальсе. Только чувство беспомощности саднило уколом в сердце. Не контролируя собственное тело, девушка судорожно начала отодвигаться дальше от Алоиса, пока не почувствовала прохладу стены. Тело начало знобить, а руки задёргались в конвульсиях.
Голова была тяжёлая, ватная. Лу не первый раз сталкивалась с панической атакой за последние полгода, но это была самая неконтролируемая из всех случаев. Вторая паническая атака за ночь изводила и без того уставшую девушку. Слова Алоиса словно стали рычагом, который резко опустили вниз, выливая всё, что было на душе.
Молниеносно юноша переместился к задыхающейся девушке и схватил её дрожащую голову. Крепко сжимая, но не давя, он попытался заглянуть в остекленевшие глаза Лу. Она не могла чётко увидеть хоть что-нибудь в комнате, словно зрачки метались из стороны в сторону. Наклонившись ближе к её лицу, Алоис настойчиво заставил её посмотреть на него и словно мантру проговаривал:
— Смотри на меня. Так, давай: вдох, выдох. Нет, смотри на меня! Дыши спокойно, не останавливайся. Давай со мной: вдох, выдох.
Несколько минут он пытался завладеть вниманием Лу, чтобы привести её лихорадочное дыхание в норму. Когда нервные вдохи перестали лезвием разрезать ночную тишину комнаты девушка начала понемногу успокаиваться. Было по-прежнему холодно, тело всё ещё знобило, как жертву, загнанную в угол хищником. Однако взгляд начал немного проясняться, взбудораженная пелена отступала и Лу начала чуть отчётливее видеть очертания окружающих её предметов и воображаемого парня.
Алоис озирался по сторонам, пока ему не попался на глаза серый махровый плед. С невероятно быстрой скоростью схватив плед, он вернулся к Лу и укутал её. Прислонившись к стене спиной, он легонько приобнял девушку, порывисто выдохнул и произнёс:
— Тише, всё хорошо. Не переживай, это временно. Я побуду рядом, пока тебе не станет лучше.
В комнате надолго повисло молчание, которое периодически нарушало всё ещё беспокойное дыхание Лу. И не понять, сколько времени прошло, пока она не начала понемногу приходить в чувства.
Когда Лу смогла вновь ориентироваться в пространстве, то почувствовала, что юноша гладит её по спине, что-то тихо бормоча себе под нос. Мышцы сводило, а плечо, которым она облокотилась на Алоиса, затекло. Судорожно вдохнув полные лёгкие воздуха, девушка медленно выпрямилась. Обеспокоенные глаза напротив уставились на неё.
— Тебе лучше?
— Да, спасибо, — прокашлявшись, шёпотом произнесла Лу.
— Ты меня очень напугала, — облегчённо выдохнул Алоис, всем телом расслабляясь. — Часто такое бывает?
Укутавшись в плед плотнее, Лу прислонилась спиной к стене, повторяя позу собеседника. Положив голову на лежащие на коленях руки, сказала:
— В последнее время стало чаще проявляться.
— И ты не можешь себя контролировать или как-то остановить это? — оживился Алоис.
— Когда как, — нехотя призналась Лу. — Это нельзя так просто остановить. То, что я делала ножом — тоже паническая атака, но тогда я себя хотя бы контролировала.
— Если ты контролировала свои действия, значит специально резала рёбра и хотела себя убить? — удивился он. — Почему?
В комнате в очередной раз возникло напряжённое молчание. «Зачем?», — пронеслось в голове девушки.
— Как ты и сказал, мне больно, — Лу прикрыла уставшие глаза.
— Настолько сильно?
— Невыносимо, — вздохнула она. — Если бы ты меня не остановил, может, удалось бы хотя бы другим не причинять боль и освободить от груза в виде меня.
— Ты думаешь, что не сделаешь никому больно, убив себя? — непонимающе спросил Алоис.
— Я жалкая, мусор. Я холодная и мерзкая, — прискорбно бросила она. — Я монстр и не заслуживаю счастья.
— Ложь, — уверенно парировал Алоис.
Эмоции возвращались и, Лу начала злиться. Какой-то парень неизвестный парень, фактически плод воображения, пытается попрекать её. Злостно выдохнув, она быстро протараторила, с каждым словом повышая тон:
— Я поссорилась с лучшей подругой, почти что бросила школу и избила бывшую одноклассницу. Мэри и Ник постоянно расхлёбывают проблемы, которые я создаю им. Я не смогла спасти маму и — к тому же — не попрощалась с ней. По-твоему, я заслуживаю счастья?
— Каждый заслуживает счастья.
Алоис размял спину и немного неуверенно положил руку на плечо девушки. Лу ощутила, как холодные пальцы поправляют слегка спавший с плеча кокон пледа. Открыв глаза, она увидела две чёрных бусинки, блестящие в темноте, которые нежно смотрели на неё. Алоис заговорил, в очередной раз нарушая давящую тишину:
— Каждый совершает ошибки, которые дают опыт и учат чему-то новому. Ты не монстр, а всего лишь девочка, которую очень жестоко жизнь проверяет на прочность. Ни один жизненный урок не получится усвоить, не потеряв часть себя. Однако этот путь страданий даст тебе в награду сердце, способное выдержать любые трудности. Твои близкие всё равно любят тебя, пусть ты думаешь и наоборот. А твоя мама не была бы счастлива узнать, что ты винишь себя в её смерти. Думаю, в глубине души ты и сама прекрасно это понимаешь.
— Почему? — простонала Лу. — Почему тогда она умерла? Она была для меня самым важным человеком, частью меня, а теперь её нет! Она никогда не увидит, как я исполню свою мечту; не увидит, как я выхожу замуж, хотя обещала, что отведёт меня к алтарю; не увидит, что я стану лучше... Она уже ничего не увидит.
— Каждому из нас отведён свой срок — вне зависимости от того, человек ты или... — парень осёкся. — Если её не стало, значит, так должно было быть.
— Да кому и для чего это нужно?
— Тебе, — грустно выдохнул Алоис. — Это значит, что ты должна стать сильнее. Судьбу не выбирают. Твоя мама всегда будет охранять тебя, как ангел-хранитель, поэтому не причиняй себе вред.
Лу пыталась переварить в голове всё, что ей только что сказал Алоис. Конечно, она сама прекрасно понимала всё, но ноющая рана в сердце совершенно не давала покоя. Да и принимать суровую правду порой не так уж и приятно.
— Я всё равно не смогла с ней попрощаться, — заключила девушка. — Точнее, испугалась увидеть её такой... неживой.
Алоис потупил взгляд, а после, словно придумав какую-то гениальную идею, оживлённо придвинулся к Лу. Глаза горели, словно там бегают маленькие чёртики, а взгляд выражал заинтересованность. Его неожиданная смена настроения очень смутила девушку. Заговорщически, словно специально понижая голос, он спросил:
— А хочешь, я дам тебе возможность с ней попрощаться?
— Чего? — растерянно протянула Лу. — Шутишь? Учти, я не потерплю такое в сторону мамы.
— Да нет, я абсолютно серьёзно, — вскочив на ноги, сказал Алоис. — Если тебе это поможет, то надо попробовать, почему нет?
Девушка всё ещё непонимающе смотрела на не то живого парня, не то воображаемого друга, который от собственной затеи невероятно оживился. «Что вообще мой мозг вытворяет?» — сконфуженно подумала она.
— И каким образом ты это сделаешь? — слегка неуверенно поинтересовалась Лу.
— Спи, — самодовольно ответил Алоис.
— О чём ты?
— Ложись в кровать, — выдохнул парень и потянул на себя девушку, призывая встать. — Давай, давай. Уже скоро рассвет, так что не тяни время.
Лу повиновалась Алоису. Держась за его руку, она встала и подумала: «А это вообще нормально, что он такой материальный? Будто настоящий». Искоса смотря на юношу, Лу всё же легла в кровать, укрываясь тем же пледом, в который укутывалась на полу. Алоис сел рядом и серьёзно спросил:
— Расскажи о своей маме какие-то факты: имя, место рождения и тому подобное. Кстати, — опомнился он. — Ты так и не сказала своё имя.
— Ты плод моего воображения, как это не можешь знать моё имя? — иронично спросила она, но заметив недовольный взгляд, проговорила: — Лаура. Лаура Торрис. Но все меня зовут Лу.
— Лу, значит, — словно растягивая имя на губах, задумался Алоис. — Приятно познакомиться, Лу! А теперь факты.
Девушка посмотрела в окно. Ночь была совершенно безоблачная, лунный свет слегка освещал комнату, а в небе было видно Малую Медведицу. Вздохнув, она начала перечислять факты:
— Мэлани Торрис, тридцать шесть лет. Нет, тридцать семь было, когда умерла. Родилась в Граце. Есть старший брат — Николас Торрис, но мы зовём его Ник. Она очень любила коллекционировать антиквариат и иногда увлекалась фотографиями, но не так сильно, как я. А ещё всегда злилась, когда я хрустела пальцами в детстве, пыталась отучить.
Пока Лу рассказывала факты о маме, слёзы непроизвольно снова начали течь. Расшатанная подростковая психика, кажется, совсем дала сбой. Алоис придвинулся ближе и лёг так, чтобы голова Лу была у него на груди. Обняв её, тихо прошептал:
— Засыпай, Лу, засыпай.
***
Знакомая обстановка: светло-голубой диван, небольшой стеллаж возле стены напротив с детективами, которые мама вечерами любила читать. В комнате всё было, как в тот день. День маминого рождения. Лу пробежала взглядом по висящим фотографиям. Каково же было её удивление, когда она увидела, что моменты на них не замерли! Все фигурки на фотографиях двигались, словно короткие видеоролики. Воспоминания проносились будто фотоплёнка перед глазами.
Гробовую тишину нарушил щелчок входной двери. У Лу захватило дыхание. «Это неправда, это не она. Это очередной сон о том, как в гости приходит какой-нибудь мужчина с предложением покупки маминого антиквариата», — пронеслась мысль у девушки. Однако сердце отчего-то всё равно испытывало тревогу, отбивая какой-то свой ритм, пытаясь вырваться из груди. Лу хотелось встать с дивана, посмотреть на человека в коридоре, но ноги будто приросли и совсем не хотели слушаться. Она начала хрустеть пальцами, бегая взглядом перед собой.
Глухой звук шагов о паркет начал приближаться. Лу не могла даже повернуть голову в его сторону, тело будто приросло корнями к дивану. Она уже почти не слышала шагов, а лишь собственное сердцебиение в ушах, когда женский голос полоснул тишину, а вместе с этим и сердце девушки:
— Лу, сколько раз я тебе говорила? Будешь хрустеть пальцами — они станут кривыми.
Тело начало знобить, в горле застрял ком. Пересиливая собственную скованность, девушка повернула голову в сторону голоса. Глаза стали чуть хуже видеть из-за слёз, что застилали их. Мама.
Мэлани остановилась в метре от Лу. Тёмно-русые волосы. Карие глаза, налитые янтарём, ласково смотрели на дочь. Светло-коричневое пальто, цветочное платье небесно-голубого цвета чуть ниже колен со слегка пышной юбкой. Всё выглядело так, какой Лу видела её в последний раз.
Лу начала рыдать навзрыд, прикрывая руками рот. Она совершенно не могла разобрать, что чувствует. Только острая боль в сердце колола так, как в тот самый день. Раньше казалось, если она увидит маму во сне, то будет счастлива. Однако на самом деле всё оказалось гораздо суровее.
Мэлани грустно улыбнулась, положила своё слегка мокрое на вид пальто на подлокотник дивана и села, прижимая дочь к себе. Лу трясло не на шутку. Она не почувствовала тепла или холода тела матери — просто сгусток энергии, который оберегает её.
— Тише, моя маленькая звёздочка, не плачь, — тихо прошептала Мэлани.
— Мам, я... — запнулась Лу, стараясь набрать в лёгкие недостающий воздух. — Мне так тебя не хватает. Я каждый день засыпаю с мыслями о тебе.
— Прости, что я дала тебе мало любви. Мне очень жаль, что я покинула мою девочку так рано, — шептала мама, поглаживая дочь.
Лу обняла её, цепляясь за платье, как тонущий за спасательный круг. Не хотела размыкать глаза, боясь, что всё происходящее — обман, и что мама исчезнет. Слёзы катились по пылающим щекам, и Лу лишь прошептала в ответ:
— Прости меня, мам, я не справляюсь.
— Ты стала сильнее, хотя этого пока не понимаешь, — ответила Мэлани. — Я же знаю тебя, Лу. Знаю, что всегда смогу гордиться своей маленькой звёздочкой.
— Я не такая, как ты думаешь, — ответила Лу, открывая глаза, чтобы увидеть взгляд мамы. — Я порчу всем жизнь. Я не знаю, что со мной, и мне страшно, что может случиться нечто, о чём я пожалею.
Мама коснулась щеки дочери, втирая слёзы. Лу боялась, что мама будет злиться и ненавидеть её, если узнает о том, что происходит с ней. Однако такие родные, невероятной красоты глаза напротив горели блеском любви и понимания. Нежно улыбнувшись, Мэлани сказала:
— Я всегда буду любить тебя, что бы ни случилось. Ты моя дочь, моё сокровище, моя маленькая девочка, которая просто запуталась в чувствах. Ты ещё совсем юна, а уже столько боли мира познала. Но ты не виновата в этом, ведь такова судьба.
— Я не хочу такой судьбы, — воспротивилась Лу. — Почему люди должны терять близких? Для меня это слишком больно, чтобы спокойно жить дальше, как все.
— Послушай, — ответила мама. — Тебе дана одна жизнь. Всего одна, понимаешь? Ты должна прожить её так, как хочет того твоя душа. Не обманывай своё сердце. Пообещай мне, что будешь учиться жить дальше, отпустив прошлое.
— Я не могу обещать...
— Пообещай, — настояла мама. — Ты не должна держаться за прошлое. Его не изменить. А свою жизнь ты ещё можешь.
Лу начала сомневаться: отпустить боль утраты она не могла, но врать маме не хотелось. Она задумалась о том, что именно заставляет держать эту дыру в душе открытой, пустой. И поняла — любовь. Словно прочитав мысли дочери, мама вновь заговорила:
— Любовь может принести невероятную боль — вне зависимости от человека, к которому у тебя это чувство. Однако, Лу, любовь — поистине волшебное чувство, которое может порой спасти человека от самых мучительных страданий.
— Я обещаю, — переваривая слова мамы и вытирая накатившие вновь слёзы, размывающие её лицо, произнесла Лу.
Мама снова обняла её — в этот раз ещё крепче. Лу показалось, что она слышит биение сердца мамы. А может, это было её собственное? Поцеловав дочь в макушку, Мэлани погладила её по голове и прошептала:
— Помни, Лу, моя душа всегда с тобой.
Не успела та ответить маме, как вокруг вмиг всё померкло. Не стало дома, в котором она выросла и знала каждый скол на стене и каждую царапину на паркете. Не стало плёнки из воспоминаний, что проносилась вокруг, навевая ностальгию. Не стало янтарных глаз мамы, которые будто окутывали в объятия одним своим взглядом.
Первые лучи рассветного октябрьского солнца медленно прокрались в комнату, освещая всё. Играючи пробежавшись по спящей на кровати девушке, окутали своим теплом, словно благословляя. Благословляя на новую главу её жизни.