1 | я всего лишь тень
X Ambassadors - Renegades
Capital cities - Safe and sound
Chase Atlantic - Friends
Catch Your Breath - Shame On Me
Небольшое облако пара, вызванное тяжелым вздохом, сопровождалось щелчком затвора. Экран камеры в ту же секунду покрылся полупрозрачной пленкой с крохотными капельками, стекающими по нему. Бросив вопросительный взгляд, девушка вытерла его рукавом черного длинного кашемирового пальто и принялась внимательно рассматривать только что запечатленный кадр.
- Ну как, получилось? - Парочка желтых листьев дуба, что никак не хотели вылезти из длинного серебристо-серого парика скандинавской богини Фригг, прочно закрепились на удобных им местах, когда она с надеждой посмотрела на задумчивое лицо фотографа.
- Думаю, на сегодня закончили. - Слегка перепрыгнув небольшой бордюр, который разделяет тротуар и велодорожку, фотограф легким движением руки помогла модели избавиться от запутавшихся в парике листьев. - К завтрашнему вечеру все будет готово.
- Отлично, значит я все-таки успею подать заявку на фестиваль! - радостно захлопав в ладоши, богиня просияла. - Лу, ты просто чудо! Если бы не ты, я бы смогла поучаствовать в нем только в следующем году. Представляешь сколько всего я бы пропустила?!
В ответ фотограф лишь улыбнулась, поправляя свой бежевый вязаный шарф. Днём, когда девушки пришли в парк, солнце практически стояло в зените, а о насквозь пронизывающем ветре и речи быть не могло. Однако к вечеру, как только начало смеркаться, ветер, словно незваный гость, появился и начал устанавливать свои порядки: постоянно растрепывал челку фотографа в разные стороны и пробирался сквозь ткань верхней одежды, заставляя постоянно дергаться от пронизывающего холода. Единственным спасением был излюбленный, в некоторых местах даже растянутый и потускневший шарф. Тот самый шарф, который мама связала в пору одной из самых холодных зим около пяти лет назад.
Пожелав хорошо добраться до дома модели, девушка вынула телефон из кармана и принялась просматривать уведомления, которые пропустила во время работы. Несколько сообщений от новостных каналов, пара уведомлений о прогнозе погоды и предупреждения гидрометцентра о возможном сильном порыве ветра. «Как вовремя», - подумала девушка, со скучающим видом очистив все уведомления с экрана блокировки. Внимание лишь привлек пропущенный вызов от Мэри, на который она сразу же решила перезвонить. Спустя долгую минуту ожидания ответа, разрывая надоедливое бренчание гудков, послышался запыхавшийся женский голос:
- Прости, что сразу не ответила, салат готовлю, совсем не слышала телефон. Ты уже освободилась?
- Да, только что разошлись с Анной. Она побежала на остановку, так как ближайший трамвай должен подойти через пару минут.
- Тогда, если у тебя нет больше дел, подъезжай к нам. - В трубке послышалось шуршание, а потом женщина снова заговорила: - Можешь по пути зайти в магазин и купить багет, пожалуйста? Я сегодня забегалась, а это совсем вылетело из головы.
- Дай угадаю, Лу хочет настолько свежий, чтобы корочка хрустела? - хохотнув, девушка слегка поежилась от очередного порыва ветра, пригладила вновь выбившуюся челку и переложила телефон в другую руку, тщетно пытаясь согреть вторую в кармане пальто.
- Коне-е-ечно! А то, если за столом его не будет, он нас самих на него пустит!
- Хорошо, тогда я еду спасать ваши души со свежим багетом!
В ответ фотограф услышала лишь смешок, а после сбросила вызов. Идти до автобусной остановки было около десяти минут, а потом ещё ехать около двадцати, поэтому, достав запутанный клубок наушников, она включила свой любимый плейлист. Когда в уши проникло нежное звучание гитары, она довольно улыбнулась и пошла вдоль высаженных рядов деревьев парка Шлоссберг, с которого открывался потрясающий вид на центр, словно тот был как на ладони. Не зря говорят, Шлоссберг - одна из лучших смотровых точек.
Вечерний город был невероятно красив. Дождь, который лил всю ночь практически до обеда, все еще давал о себе знать: ровная некогда светло-серая плитка приобрела темно-графитовый оттенок, создавая впечатление, казалось бы, и без того мокрого асфальта. Дополняли эту картину листья, которые словно напоминая о скором приходе зимы, постепенно покидали ветки деревьев, кое-где прилипая к сырой плитке, лавочкам и, точно шальные дети, забирались в волосы вечно спешащих прохожих. Именно такой город нравился Лу. Было в нём нечто особенное. То, что хотелось навсегда сохранить в памяти.
Свет от высоких фонарей, который только полчаса назад начал освещать уже местами темные участки дорог, падал на асфальт теплым желтым оттенком. Огни вывесок магазинов вдалеке, возле автобусной остановки, вместе со слегка, казалось бы, размытыми из-за слезящихся от ветра глаз фарами машин, лишь добавляли атмосферы спокойствия в этот момент.
Будто бы заражаясь этим спокойствием, которое царило вокруг, девушка замедлила шаг и начала рассматривать прохожих. Навстречу торопливо прошла женщина лет тридцати в длинном красном пальто, держа в руке несколько игрушечных тыкв. Она разговаривала по телефону, активно жестикулируя. Чуть поодаль от нее неспешно прогуливалась смеющаяся парочка: темноволосый парень в бордовой куртке шел под ручку со светло-русой девушкой, чьи волосы плавно струились по спине контрастируя с черной курткой. На соседней тропинке, ворча себе под нос что-то на неразборчивом, понятном только ему языке, подметал дворник. Из-за конца осени, по-видимому, его самого нелюбимого времени года, работы было очень много, а пробегающие мимо дети, прогуливающиеся с родителями, её только добавляли, разрушая сметенные кучи листьев.
Казалось, словно Лу находится в замедленной съемке: вокруг нее кипит жизнь, у каждого прохожего есть свои проблемы, желания, насущные вопросы. Механизм работает точно зависящие друг от друга шестеренки, никогда не сбивающиеся с заданного темпа. Однако, как показалось фотографу, в данный момент она была той самой шестеренкой, которая выбивается из слаженной работы механизма.
Автобус пришел практически сразу, как девушка подошла к остановке, что не могло не радовать: не придется долго мерзнуть в ожидании него. Смотря прогноз погоды утром, она посчитала, что брать перчатки пока что было не жизненно необходимым действием. Однако, это легкомыслие сыграло с ней злую шутку: спустя час с начала фотосессии, руки начали леденеть, а пальцы, будто каменные, практически застыли в одном положении. Приходилось несколько раз брать перерыв и вместе с Анной идти до ближайшего кафе за горячей чашкой кофе.
Следующей радостью для Лу стало огромное количество свободных одиночных мест в автобусе. Присев на сиденье возле окна, девушка переключала песни, сама не зная какую сейчас ищет. Ей хотелось найти не какую-то конкретную песню. Необходимо было просто услышать, чтобы понять - вот та самая песня, которая сейчас идеально подходит под настроение. Остановилась она только спустя три минуты, услышав, как в наушниках заиграла "та самая" песня.
Когда девушка устала бездумно смотреть в окно на проезжающие мимо машины, мелькающие огни вывесок кафе и магазинов, она принялась прокручивать в голове сегодняшний день. Сразу же вспомнила радостное лицо Анны, когда во время перерыва за очередной чашкой кофе Лу мельком показала ей на крохотном экране камеры сделанные фотографии. Именно это Лу и любила в своей работе: счастливые улыбки людей, которые, как у Анны, могли скрасить даже самый пасмурный день. Ей нравилось владеть той самой, казалось бы, незначительной магией, способной навсегда запечатлеть искренние и живые эмоции. Именно поэтому она не сразу согласилась на фотосессию Анны, так как та была в образе, а не такой, какая она на самом деле. Но работа есть работа, насколько бы она ни нравилась, от нее никуда не скрыться.
Не сдержавшись, девушка тайком сфотографировала сидящую напротив богиню Фригг, когда та оживленно рассказывала по телефону какой-то своей подруге, которую Лу лично не знала, о деталях фотосессии. Для себя, для памяти. Этот снимок она сохранит в альбоме с другими такими же «живыми» снимками. А потом отдаст его копию и самой Анне.
В проезжающих мимо улочках огни ярких витрин начали редеть. Машин тоже становилось меньше, а Лу впервые обратила внимание на ненадолго выбившуюся из-за туч луну. Пересекая улицы района Либенау, девушка подумала: «Кажется, растущая», - в очередной раз переключая песню.
***
- Я принесла твой любимый багет!
- Лу, ты пришла наконец-то! - Кудрявый рыжий мальчик шести лет налетел на девушку, едва не сбивая её с ног. - А я тебя так ждал!
- Соскучился? - лукаво улыбнувшись, спросила она, немного отодвинулась от щекочущей нос головы кузена и вручила ему долгожданный презент.
- Очень! - В карих глазах ребенка мелькнули радостные искорки при взгляде на любимую и самую вкусную для него вещь в мире - багет.
Как только Лу переступила порог, ей стало жарко за счет горящего камина в гостиной, который, по сравнению с контрастом улицы, поддерживал в доме тепло. Девушка сняла шарф и, наспех сложив его, принялась расстегивать пальто, попутно слушая рассказ двоюродного брата о его необычайно важных делах прошедшей недели и новых книжках, которые их заставляли читать в школе, а он отнекивался. Когда она потянулась к застежкам своих полусапожек, то услышала слегка смеющийся женский голос:
- Лукас, зачем ты обманываешь Лу, что ждал ее, а не багет? Разве не ты пару минут назад сидел, уткнувшись лбом в кухонный стол, жалуясь, что хочешь скорее съесть его?
- Неправда! - начал было Лукас, но, заметив два взрослых шутливых взгляда, выпучил нижнюю губу, развернулся и, проходя мимо женщины в сторону кухни, лишь хмыкнул: - Мам, ты могла и не говорить этого.
Когда девушка наконец разобралась с верхней одеждой, то подошла к облокотившейся о дверной проем женщине и, кротко обняв, сказала, взглядом пробегая по гостиной:
- С Днем всех Святых, Мэри. Выглядишь уставшей. А где Ник?
- И тебя, Лу, - Мэри слегка замялась, однако спустя пару секунд, будто на выдохе, продолжила: - с праздником. Я весь день сегодня на ногах: сначала с Дианой встретились, прошлись по магазинам, пока мальчики ездили играть в футбол, а потом готовила. Слава богу, Лу, что сегодня выходной.
Мэри повернулась в дверном проеме и, уже собираясь уйти, сказала:
- Что насчет Ника, он в кладовой. Опять ищет важные, как он сам сказал, символы праздника, разводя очередной беспорядок, который мне убирать.
Оставив Лу одну, Мэри ушла на кухню. «Контролировать, чтобы не съел багет до ужина», - подумала девушка. В гостиной возле камина было значительно теплее, чем в прихожей, поэтому она подошла к нему и, вытянув руки, принялась разглядывать некогда свой бывший дом, который за несколько лет жизни здесь так и не стал ей родным.
«Все, как всегда», - подумала Лу, обводя взглядом комнату. Темный велюровый угловой диван, старомодные, как всегда казалось девушке, обои цвета кофе с молоком с каким-то причудливым узором, от которого, если долго на него смотреть, начинает рябить в глазах, вызывая головную боль. Пара стеллажей с научными книгами Ника, журнальный столик, который явно не вписывается в дизайн гостиной - он изготовлен из красного дерева - и камин в центре комнаты. Над камином, покрытые слоем пыли и, местами, сажи, стояли фотографии.
Первой в глаза бросилась фотография пятилетнего Лукаса на детской машинке, которую удалось найти на картинге в день рождения. Уже тогда его кудрявые рыжие волосы лезли в огромные карие глаза. Внешне он практически всем был похож на Мэри, лишь глаза достались ему от отца.
На семейной фотографии, сделанной летом в парке, Мэри выглядела очень красиво: её кудрявые рыжие волосы были собраны в какое-то подобие пучка, из которого все равно выбивались неаккуратные пряди, разлетавшиеся в стороны от теплых порывов июльского ветра. Зеленые глаза идеально сочетались с легким летним платьем длины миди, как сказала Лу, в стиле пятидесятых, поскольку его принт был близок к платьям того времени - оно было в горошек. Ник был очень напряжен, держа двухлетнего сына, сидящего у него на шее, за ноги. Однако легкая, беззаботная улыбка, которая, казалось бы, совсем не сочеталась с напряжением в теле, показывала искреннюю радость этому моменту. Его короткие прямые волосы темно-каштанового цвета были аккуратно приглажены лишь в тех местах, где Лукас не собрал их в два хвостика. За счет счастливой улыбки Ника, практически во все тридцать два, не было видно его карих глаз. Сколько бы раз Лу ни приглядывалась, но даже с прищуром нельзя было их увидеть.
Слегка бросив взгляд на стоящую рядом фотографию темно-русой женщины лет тридцати пяти с такими же, как у брата, карими глазами, возле Рождественской ёлки, Лу почувствовала как защемило в груди.
- Сегодня ровно пять лет, как её нет. - послышался рядом слегка охрипший мужской голос. - Привет, не замерзла?
Ник поставил на журнальный столик крупную коробку с ненужным барахлом, как считала Мэри. Но он всегда отстаивал ценность и важность этих вещей, поэтому никоим образом не обижался на подколы со стороны жены.
- Привет, если только руки. Вот, - девушка демонстративно слегка подняла руки вверх, привлекая к ним внимание, - как видишь, греюсь.
После того как мужчина ничего не ответил, а лишь одарил племянницу теплой улыбкой, в комнате повисла неловкая тишина, едва нарушаемая звуками перебирания коробки. Хотя Ник приходился Лу родным дядей, они с ним никогда особо не были откровенны. Их общение не было плохим, но и не было очень дружеским. Их взаимоотношения подходят по описанию на типичное общение с родственниками.
Точно так же Лу общалась и с Мэри. Даже несмотря на то, что Мэри чудесная женщина: любящая жена, хорошая мать. Но девушка знала, что она для этих людей, у которых своя семья, отдельная ячейка общества, является просто родственником. Именно поэтому, когда Лу жила здесь, чувствовала себя одиноко.
Спустя несколько копошений в коробке и десяток вытащенных журналов, Ник достал коробку с украшенными золотом свечами - символом Дня всех Святых. «Специально хранит», - успела подумать девушка, пока мужчина поставил две свечи по обе стороны от фотографии темно-русой женщины, при взгляде на которую Лу ощущала давящий, неприятный комок в районе сердца.
- Знаешь, за что люблю все эти фотографии? - Неожиданно Ник прервал затяжную тишину, обведя рукой фоторамки.
- За что? - девушка повернулась и посмотрела на дядю, всеми силами избегая фотографию женщины, возле которой он стоял.
- Все эти фотографии сделаны тобой. - Он расплылся в искренней и слегка грустной улыбке. - Как ты там называешь такие фотографии? Жизненные?
- Живые.
- Это точно. - быстро ответил мужчина и, спустя секунд десять, будто опомнившись, тряхнул головой самому себе, легонько хлопнув по плечу Лу, вернулся к излюбленной коробке.
Спустя пару мгновений до девушки донесся восторженный возглас:
- Смотри-ка, что валяется в коробке.
Лу проследила взглядом за движением дяди: он начал доставать со дна коробки с барахлом огромное количество вещей, явно заметив что-то интересное на дне. Еще несколько вещей и вот Ник уже держал в руке заинтересовавший его предмет.
- Совсем забыл про него, - еле слышно пробормотал мужчина и, спустя десять секунд, по-видимому, диалога с самим собой, он повернулся к Лу. - Насколько я помню, это принадлежало Мэл.
Девушка еще мгновение простояла возле камина с вытянутыми руками, но, опомнившись, подошла к дяде. Осматривая черную металлическую оправу медальона, заточившую в себе необыкновенные часы с четырьмя стрелками и надписями на каждом из шестнадцати делений. Беря в руки эту диковину, девушка с некой долей восхищения, тяжело ворочая языком сказала:
- Такой красивый, - проведя пальцами по необычному циферблату прошептала Лу. - сразу видно, что ее. Она всегда любила различный антиквариат.
- Кажется, она говорила, что получила его в подарок от твоего отца. - От девушки не скрылся небрежный тон голоса Ника, что явно не удивляло, поскольку тема отца Лу была не самой приятной.
- Хоть что-то о нем теперь известно, - ехидно заметила Лу, сверкнув своими карими глазами.
- Что? - Ник не понял сарказма в голосе племянницы, поэтому смотрел на нее полным недопонимания взглядом.
- Что они познакомились в антикварной лавке. - Лу усмехнулась и, последний раз взглянув на диковинные часы, протянула их дяде.
- Нет, оставь себе, - начал отмахиваться он. - Пусть лучше будет у тебя, какая никакая, но память, чем будет пылиться в коробке, заваленный сломанными игрушками Лукаса и старыми журналами Мэри с выкройками.
Смотря как Ник собирает в коробку те вещи, которые доставал, заметив ту маленькую диковинку, что сейчас держала Лу, на душе стало тоскливо и досадно. Она уже чувствовала себя лучше, чем несколько лет назад. Однако отчего-то ее зацепило, что у Лукаса есть любящие папа и мама, которые с самого детства оба окружают его заботой и вниманием, а у нее теперь не было никого настолько близкого. Вины шестилетнего мальчика, который даже еще толком не понимает как устроен мир, явно нет. Но в голове проскользнула шальная мысль: «У него не будет таких проблем, как у меня, потому что у него есть оба родителя». Глубоко задумавшись, девушка не заметила, как дядя закончил со сбором коробки. Подойдя к ней, слегка коснулся плеча и, скрываясь за поворотом на кухню, бросил:
- Чего это мы? Пойдем за стол, праздник же!
Очнувшись от собственных рассуждений действиями Ника, Лу приблизилась к фотографии женщины и, тяжело вздохнув, провела пальцами по пыльному стеклу фоторамки, оставляя легкие следы. А после пошла вслед за мужчиной, убирая медальон в карман темно-синих джинсов. Возле прохода она ещё раз обернулась, посмотрела в карие глаза женщины и, слегка улыбнувшись, прошептала:
- С Днем всех Святых, мама.
***
Последний автобус пришёл ровно по расписанию. Иногда девушка даже удивлялась такой пунктуальности водителей общественного транспорта. Уговоры Мэри остаться на ночь в этот раз не сработали на Лу. Она хотела бы остаться, как минимум, чтобы провести больше времени с маленьким Лукасом, но сроки работы с фотографиями Анны горели, поэтому после обсуждения успехов Лукаса в первом классе, бытовых проблем и политических взглядов, девушка уже начала собираться домой. Последней каплей послужила нелюбимая для Лу тема ее будущего.
Девушка очень не любила, когда разговоры с кем-либо касались этой темы, поскольку она сама и не знала, какое будущее ее ждет. Идеальный расклад знали все: собрать качественное портфолио, а дальше поступить в университет через год-другой. Но она никому не говорила о своих сомнениях и подводных камнях касательного этого плана.
Безусловно, Лу хотела поступить на фотографа и не просто куда-то, а в Венский университет прикладных искусств. И все было бы проще, если бы она жила в столице, а не на дальнем, относительно Вены, юго-востоке страны. Бесспорно, Грац является крупным городом Австрии, но пробиться в университет столицы хочет каждый второй. С каждым годом количество выпускников школ растет, значит и конкуренция тоже. А желанных вакансий становится меньше. Лу искренне боялась, что все труды пропадут даром, не принеся ей желаемый результат.
От мыслей о таком желанном, но действительно пугающем будущем, девушка не заметила, как быстро автобус проехал центральные улицы и повернул в сторону знакомого района Рис. Пассажиров практически не осталось, оно и понятно почему: следующая остановка - конечная. Подходя к выходу, на экране блокировки Лу заметила, что времени было почти полночь.
Погода стала хуже по сравнению с вечером: ветер усилился, подтверждая прогноз гидрометцентра. Звезд не было видно из-за окутавших ночное небо туч, предвестников скорого дождя. Девушка укуталась в свой бежевый шарф чуть ли не по самые глаза и неторопливо пошла по тротуару. Попасть под дождь она не боялась - дом был недалеко, поэтому промокнуть не успеет. Когда в наушниках заиграла очередная песня жанра инди, Лу снова почувствовала себя в замедленной съемке, как было вечером в парке.
В столь поздний час улица была безлюдна. Окна окружающих дорогу домов изредка горели, оповещая о засидевшихся за своими делами жильцах. Без лунного света единственный источник света на темной улице - высокие фонари, которые располагались друг от друга на расстоянии десяти метров и дарили теплый желтый оттенок - едва ли был способен достаточно осветить дорогу. Девушка шла практически в потемках, вдыхая запах сырости перед очередным дождем, смешанный с, местами, бензином. Атмосфера вокруг была очень непривычная для Лу, потому что, даже если она порой возвращалась поздно домой, на улице еще были люди.
Невольно прокралась мысль о том, что вокруг небезопасно. Совершенно неожиданная, можно сказать, безумная мысль заставила девушку напрячься. За все время жизни в этом районе города - около четырех месяцев - она впервые почувствовала себя ночью на улице дискомфортно. Девушка не была слабой, даже, как ей казалось, она смогла бы постоять за себя в экстремальной ситуации, однако, остановившись под одним из фонарей, Лу вытащила наушник и оглянулась по сторонам.
Ничего на улице за пять минут пройденной дороги от остановки не изменилось. Все так же стояли машины возле тротуара, ветер изредка обдавал сильными порывами ветра, заставляя каждый раз девушку поправлять летающую по сторонам челку. Несмотря на то, что вокруг не было чего-то, что могло вызвать подозрение у Лу, чувство неожиданно нахлынувшей тревоги не отступало.
Через дорогу в доме напротив погас свет. «Это не доказательство моих подозрений, просто жильцы отправились спать. Поздно же», - подумала девушка. Слегка успокоив себя этой мыслью, она все же решила выключить музыку, чтобы слышать, что происходит вокруг.
Мертвая тишина окутала в свои объятья улицу. Пока Лу была в наушниках, ей казалось, что она была полна привычными звуками: откуда-то доносящиеся голоса жильцов через приоткрытые форточки, звук изредка проезжающих машин. Но вокруг было не слышно ни звука, кроме учащенного сердцебиения девушки.
С каждым вздохом облака пара появлялись все чаще. Шаги становились быстрее. Лу пыталась успокоить себя, но ощущение чьего-то взгляда со стороны, какой-то слежки не покидали ее. Девушка почувствовала себя загнанной в капкан хищника. Ей хотелось как можно скорее дойти до поворота, прямо за которым располагается дом.
Назойливые мысли, проносящиеся в голове, лишь сильнее пугали Лу, заставляя оглядываться по сторонам всё чаще:
«За поворотом может кто-то прятаться».
«А прямо за моей спиной кто-то стоит?»
Однако опасения девушки не оправдались: за поворотом не было абсолютно никого. Она ожидала увидеть все что угодно: бегущего на нее с ножом человека в черном капюшоне, сверхъестественного монстра, даже бродячую кошку. Но единственным, что увидела Лу, был каменный трехэтажный дом с парой горящих ламп в окнах. И все та же мертвая тишина вокруг.
Прямо возле входа, словно подмигивая Лу, только умножая накатившую на нее тревогу, мигал фонарь. Девушка шумно выдохнула, оглядев знакомый закоулок улицы, и напряжение, которое преследовало ее последние десять минут, будто рукой сняло. Лу вошла в подъезд.
***
- Нет, без кофе я здесь долго не протяну, - девушка в сотый раз запустила пальцы в ранее растрепанные густые волосы темно-русого цвета. Несмотря на то, что средняя длина позволяла убирать их, чтобы не мешались, Лу решила не тратить на это занятие время, поскольку с её привычкой постоянно трогать волосы любая попытка окажется бессмысленной.
Уже около двух часов девушка обрабатывала сделанные ранее фотографии Анны. Как она и думала, за счет происхождения героини, образ которой на себе примерила модель, приходилось уделять огромное внимание ретуши не только ближнего плана, но и импровизировать с задним, создавая причудливые картинки той скандинавской эпохи. Занятие очень кропотливое, требующее внимания и трезвого ума. Однако, то ли царящая вокруг рабочего места атмосфера - отсутствие каких-либо источников света, кроме настольной лампы и едва светящегося экрана компьютера - то ли просто насыщенный событиями день и сжатые сроки работы, то ли произошедшее по пути к дому не давали Лу сосредоточиться и мыслить рационально. Едва слышная на фоне песня, лишь добавляла позднему часу ленивую обстановку. Глаза закрывались, но спать совершенно не хотелось, даже несмотря на то, что времени было почти два часа ночи.
Слегка оттолкнувшись ногой от пола, девушка отодвинулась на компьютерном кресле из-за стола и встала за первой, но далеко не последней чашкой кофе этой ночью. Нарушая спокойствие во всей квартире, раздался металлический звон чего-то упавшего на пол. Не сразу сообразив, что произошло, Лу остановилась на полпути к выходу из рабочего кабинета и, по совместительству, спальни. Она нахмурилась и, кинув на пол взгляд через плечо, увидела антиквариат, переданный дядей - медальон. Бросив озадаченный взгляд на него, девушка поняла, что тот выпал из кармана ее темно-синих джинсов, висящих на спинке рабочего кресла.
Быстро подхватив диковинку, девушка вновь остановилась возле выхода и ощутила тревожное чувство на душе. «Сначала улица, теперь, посреди ночи, эта штука падает, пугая меня. К черту!», - напряженно дернувшись, подумала она, включая свет в спальне по пути на кухню.
В ожидании чайника, Лу принялась вновь рассматривать медальон. Первое, за что зацепился ее взгляд, было изменение положение трех стрелок, когда одна осталась стоять на том же месте. Та стрелка, самая длинная, что осталась на месте, указывала на 0°. Вторая, чуть меньше стоящей на месте стрелки, указывала на «З». Третья остановилась на «НЙ». Четвертая, самая маленькая, - СА. Совершенно не понимая значение делений и направление стрелок, Лу перестала перебирать возможные варианты того, на что они показывают.
Казалось, что антикварные часы уже несколько лет не работают, но открытие очень удивило девушку. Нащупав на обратной стороне медальона какие-то выемки, она перевернула часы, обнаружив на задней стороне гравировку на неизвестном для нее языке: «Ut porta Kraspor». К сожалению, школьных знаний английского явно не хватит, чтобы понять значение, поэтому Лу оставила попытки перевести ее. Мысленно сделав себе пометку поискать завтра в Интернете информацию об этой «семейной реликвии», девушка отложила медальон на стол и заварила крепкий кофе.
Выключив свет в кухонной зоне, Лу, едва слышно, прошла в спальню и остановилась, сделав всего пару шагов, практически на пороге комнаты. Время вновь ощущалось словно замедленная съемка. Стук собственного сердца отдавался гулким эхо в ушах, когда она заметила взгляд трех пар глаз, устремленный в ее сторону.
Первым, кого увидела девушка был парень лет двадцати с рыжими, как у Лукаса и Мэри, курчавыми волосами, небрежно лежащими в разные стороны на макушке. Он сидел в её рабочем кресле, рассматривая открытое окно Фотошопа на компьютере. Нарушив его идиллию своим появлением, девушка успела заметить широкое квадратное лицо, которое украшали курносый нос и пухлые губы с приподнятыми уголками. Светло-голубые глаза, больше похожие на полупрозрачный лед, контрастировали на фоне рыжих волос, одарили ее сначала удивленным, а после и оценивающим взглядом с ног до головы, словно Лу незваный гость, а не он. Незнакомец был одет в удлиненный черный пиджак, такого же цвета водолазку с высоким горлом, брюки и ботинки. Девушка успела подумать о том, что он мог хотя бы снять обувь в квартире, пока не перевела взгляд на второго ночного гостя.
Еще один парень, примерно того же возраста, что и оценщик работы Лу, сидел напротив хозяйки квартиры на кровати. Он положил руки на колени и, сцепив их в замок, смотрел на девушку исподлобья. Его узкое овальное лицо украшал прямой нос, тонкие губы и близко посаженные миндалевидные черные глаза без верхнего века, которые были едва видны из-под короткой челки темно-каштанового, как все волосы, цвета. Его строгий, слегка надменный взгляд, еще больше добавлял ему пугающий вид. Дополнительной грозности придавал слегка накинутый капюшон черного худи, поверх которого была кожаная куртка, широкие темные джинсы и массивные кроссовки в цвет худи.
Едва сделав крохотный шаг назад, Лу заметила боковым зрением еще одно движение слева от нее. Слегка повернув голову вбок, она увидела высокого парня, такого же возраста, как и его сообщники, с густыми растрепанными черными волосами практически по плечи. Глядя на третьего незваного гостя, девушка заметила прямоугольное лицо с широкими скулами, прямой нос и пухлые губы с едва заметным шрамом над верхней. Слегка прикрытые глубоко посаженные серые, словно туман, глаза, выделяющиеся на фоне бледной кожи, пристально рассматривали Лу. Он стоял, облокотившись о стену, деловито скрещивая руки на груди. Длинный черный плащ, водолазка с высоким горлом в цвет всей одежды, черные джоггеры и берцы, вкупе с его взглядом, создавали очень холодный, пугающий образ. Хотя он был не единственным: все трое незнакомцев на фоне спальни пастельных тонов выглядели как темные пятна в своей черной одежде.
Выпав из оцепенения, Лу резко развернулась, расплескав горячий кофе на пол и белые домашние штаны в черную клетку, как за свободную руку схватил тот, кто был ближе - парень у стены. Она собралась закричать, прекрасно оценивая ситуацию: в ее квартиру посреди ночи забрались трое воришек, которых она неожиданно застала. Если соседи попытаются обвинить Лу в нарушении закона, у девушки будет уважительная причина- собственная жизнь. Если, конечно, она доживет до утра.
Резкая боль разлилась по всей спине, когда сероглазый парень прижал и без того напуганную, но готовую бороться за свою жизнь, девушку к стене. Горячий кофе расплескался по полу сильнее, ошпаривая руку Лу. Крепко зажав рот девушки рукой, нервно прошептал, смотря прямо в глаза:
- Тише, я всего лишь Тень.