Лицо #5
— Нам всем важно быть важными, нужно, чтобы нас замечали.
— Ты был последним, кто видел её. Каково твоё впечатление?
— Испуганное?
Мы встретились в галерее, напротив картины «Подсолнухи» Винсента Ван Гога. Там была небольшая скамеечка, ну, знаете, такие ставят в галереях, чтобы люди могли прочувствовать то, что видят. Она сидела напротив этой внушительных размеров подделки, а взгляд её был устремлён вперёд. Эта яркая желтая картина дико бесила меня, не понимаю, что можно в ней разглядеть, помимо этих уродливых цветов. Да и цветы ли это?
— добрый день. нравится?
Она едва заметно кивнула и мило улыбнулась, но не проронила ни слова.
— что именно нравится? я считаю, что это уродство, про искусство так не говорят, но это моё личное мнение, и я умею право на него.
— разве не классно? это выглядит сильно, героически, ну, желтый цвет заставляет подсолнухи выглядеть не так дерьмово, как они выглядят в жизни.
— ты любишь желтый цвет?
— ненавижу, если честно, но что-то в нем заставляет чувствовать себя значимой.
— да, его часто используют с психотерапией.
Я сел рядом с ней и услышал едва уловимый экзотический запах. Она пахла так, словно цветёт с каждым днём. Меня вставило с первой же секунды. Я был возбуждён. Что может быть лучше искусства, сексуальной девушки и девушки, страстно интересующейся искусством?
— так, ты любишь искусство?
— нет, — она пожала плечами, — ну, или да, с недавних пор.
— расскажешь свою историю?
— просто навалилось много проблем. а когда смотришь на эти подсолнухи, становится легче. жизнь кажется куда проще и слаще, чем есть на самом деле. кажется, я только недавно открыла для себя катарсис.
— какого рода проблемы?
— мелочь. через год это будет уже вовсе не важно, так что, зачем думать об этом сейчас?
Она звучала так убедительно. Кажется, я в этот день открыл для себя безразличие, незначимость и бессмысленность проблем. Это всё такая мелочь. Почему мы придаём столько значения таким обыденным вещам как проблемы? И почему, если все так просто, мы не делаем того, чего хотим? Её слова имели смысл и заставили меня задуматься. Спустя пару дней я понял, что человек, его мысли — такой же вид искусства, как и архитектура, картины и порно. Разговаривая с определёнными людьми, чувствуешь себя легче, другие - грузят, общаясь с третьими - ты познаешь катарсис. Люди как отдельный вид массового искусства, мы их переоцениваем/недооцениваем. Я был возбуждён.
Мы сидели ещё с полчаса и разговаривали о картинах, она мало, что в этом понимала и почти не знала художников. Но я убедился, что галерея служила ей антибиотиком от внутренней боли, которую она не переносила.
— Ну, найдите мне человека, который сегодня заявит, что лечится искусством, а не допами, типа ксана и ксемакса.
Она была уникальна, и, признаю, я хотел её опорочить прямо в той галерее, где-нибудь в туалете. Но что-то возобладало. Она выглядела безмятежно и спокойно, словно внутри неё гуляла прохлада. Прохлада в жаркий день — это дико приятно сочетание. Она такая неприкосновенная, сама по себе, сладкая и красивая. Жизнь протекала мимо нас в тот момент, и я почувствовал себя оторванно от будней. Сейчас я восхищаюсь тем, как она в своём маленьком мирке убегала от проблем. Так, выходит, ей удалось убежать?
— От себя не убежишь. Как думаете, вы бы могли понять, что происходит?
Я пожал плечами.
Мы сидели в галерее до закрытия, она смотрела на картины, я смотрел на неё. Я не знал, как её зовут и кто довёл её до такого состояния, что она вдруг вспомнила, что где-то там существуют картины, которые лечат. Я думаю, если бы мы были знакомы чуть ближе и я знал, что апатия, выливающаяся в астению — ненормальное для неё состояние, я бы попытался спасти её. В любом случае она этого не хотела.
— так, как ты?
— все нормально.
Это звучало убедительно, но выглядело примерно так:
Уже на выходе она улыбалась и хлопала глазами, выглядела по-детски невинно и беззаботно. И кто бы мог подумать, что этот человечек испытывает внутри?
— Так, каково это — быть диссонансным воспоминанием?