За стеклом

     В тесном салоне форда пахло вишней и ванилью. Морозы обрушились на Фоксдейл так же стремительно и неожиданно, как когда-то первые холода. Обогрев работал на пределе. Я собиралась второпях и забыла дома перчатки. Поэтому лишний раз порадовалась тому, что мы с Карин одинаково чувствительны к холоду. Сама она грелась в шерстяном свитере, а на заднее сиденье бросила вязаный шарф и теплую шапку. Фордик с мерным тарахтением приближался к школе.

     Мы обе молчали. Карин была тем человеком, с которым не угнетала тишина. Как бы не затягивались интервалы в общении, это никак не влияло на нашу дружбу. Нам всегда было о чём поговорить. За это я любила её. Но несколько недель добровольного затворничества изменили гораздо больше, чем я могла представить. Мы испытывали неловкость, но не знали, как её побороть.

     Карин настроила единственную работающую станцию и постукивала пальцами в такт музыке. Дорога на этом участке толком не расчищалась и местами обледенела. Я перебирала узор на свитере, жадно впитывая городские пейзажи. Подруга неотрывно смотрела прямо перед собой. Три месяца я видела, но при этом не замечала Фоксдейл. И теперь стремилась уловить любые перемены. Ничего. Город застыл, перестал двигаться. Отчего-то мысль, что Фоксдейл замер и скорбит вместе со мной, утешала.

     Когда до школы оставалось два поворота, Карин начала заметно нервничать. Бросила на меня несколько задумчивых взглядов. Пальцы быстрее забарабанили по рулю. Машина почти остановилась, с той же скоростью я могла бы дойти и пешком. Подруга явно затеяла важный разговор.

     - Знаешь, я уже не ожидала, что ты позвонишь.

     Подруга усердно подбирала слова. Ей я всегда доверяла чуть больше, чем остальным. И в этот раз Карин оказалась ближе и лучше всех понимала, что я чувствую. Она пыталась меня подбодрить, но не была в этом сильна. Я застегнула куртку и подняла ворот. Что мне ответить? Правду? Я и сама не ожидала. Не была уверена, набирая номер и предлагая доехать до школы вместе. Прокрутила сотни отговорок, глядя в окно на заведенную машину подруги. Что до сих пор борюсь с видениями, а кожа под рукавом покраснела от постоянных проверок.

     - Решила, хватит затворничества. Пора возвращаться к жизни. – Я попыталась изобразить подобие улыбки, но вряд ли Карин оценила вымученную гримасу.

     - Я рада. Все мы рады. Вчера я говорила с Эйприл и Джеффри. Мы встретимся на парковке. Кажется, твое расписание совпадает с расписанием Эйприл сегодня? Это отлично. Скоро зимний бал, нам не помешают лишние руки, а она введет тебя в курс дела.

     Подтекст был слишком очевиден. Быть рядом с Эйприл, значит всё время быть под присмотром. Лучшего конвоира не найти. Под шинами захрустел снег. Мы въехали на подъездную аллею, усаженную кедром и лиственницей. Дорога здесь закруглялась, плавно обвивая пологий склон. Сквозь снежный покров бодро пробивалась молодая поросль. Будто директору не хватало густого, непроходимого леса, обрамляющего здание с востока на запад.

     Сердце забилось чаще. Я подалась вперед. Общественная школа города Фоксдейл была его главным выдающимся зданием. Выполненная из светлого камня, она была отстроена на невысоком холме и возвышалась над однотипными постройками и темнеющими кронами. Зимой виды становились еще более живописными. Лес темнел и выделялся на фоне заснеженного уклона. Здание школы буквально растворялась в серебристом инее. Я не любила зиму, но эти виды всегда завораживали.

     Мы задерживались, и парковка была почти заполнена. Друзья уже ждали нас под железным навесом. Эйприл в ярко-алой куртке и похожего оттенка волосами издали походила на полыхающий факел. Джеффри стоял рядом и потирал замерзшие ладони. Кончики его носа и ушей покраснели, на ресницах таяли снежинки. Крупными хлопьями валил снег. Заглушив мотор, Карин глубоко вздохнула и потянулась за шарфом.

     - Всё будет хорошо. Вот увидишь, к концу дня ты окончательно адаптируешься. – Она ободрительно улыбнулась. Я посмотрела на свою фальшивую улыбку со стороны. Едва ли подруга верила в то, что говорила.

     Вслед за ней я распахнула дверцу. В нагретый салон ворвался морозный воздух. По телу тут же пробежал озноб. Надвинув на глаза капюшон и пожалев, что он не может сделать меня невидимкой, я поспешила в здание.

     На удивление, мое возвращение в школу оказалось одновременно и очень простым, и предельно сложным. Простым, потому что мне было просто необходимо прикоснуться к жизни, вновь прочувствовать её. Я должна была лично убедиться в том, что у горя есть конец. Но несмотря на то, что вся школа возбужденно гудела в ожидании бала, моё появление не осталось незамеченным. На какое-то время я вновь стала новичком.

     Кажется, одна Карин была искренне рада мне. Несмотря на видимое радушие, в глазах Эйприл и Джеффри при встрече мелькнули еле уловимые огоньки обиды. Все остальные проявляли не больше обычного, праздного любопытства. Ко мне подходили с вопросами и словами поддержки. Я сбилась со счета, сколько раз мне пришлось произнести слова благодарности. Всё было хорошо, но окружающие упорно отказывались это признавать.

     В первые же дни пребывания в школе я усвоила очередной урок. Оказывается, улыбка – истинный путь к исцелению в глазах окружающих. Пока она на губах, для всех ты в норме. Маска, сквозь которую не просочиться в душу. Я с легкостью убедила всех, что спустя столько времени я в абсолютном порядке. Совсем скоро ко мне потеряли интерес.

     Жизнь постепенно возвращалась в прежнее русло. Весь первый день на уроках Эйприл в красках передавала мне последние сплетни и новости. А на ленче повторяла все еще раз уже с указанием всех героев. Голова шла кругом от количества имен и дат. Возникло стойкое ощущение, что я была свидетелем каждого события и ничего не пропустила. Всю свою реабилитацию я не выпускала из рук учебники и быстро догнала одноклассников. Мелькнула мысль, что все действительно может стать как прежде.

     Я возобновила работу в комитете, хоть и долго сомневалась в этом. Но если и было в школе место, в котором непрерывно кипела жизнь, это определенно был студенческий комитет. Когда-то нас было всего пятеро. С горящими глазами, двумя папками и упаковкой карандашей мы пришли к директору со своей идеей. Тогда мы получили во временное пользование бывшую кладовую. В ней не было окон, а картонные стены насквозь пропитались запахом лимона и грязных тряпок. Но мы были счастливы. Навели порядок, достали старую мебель и, как могли, украсили унылое пространство.

     Теперь комитет располагался на первом этаже по соседству с библиотекой. Здесь всегда было светло, пахло книгами и типографской краской. В дар от библиотеки мы получили книжные шкафы и лишние парты. Оборудовали рабочую зону и зону отдыха, расставили мебель, разобрали бумаги и реквизит. Здесь было место для каждого. По крайней мере до недавнего времени.

     После уроков Джеффри умчался на тренировку, а Карин ждали в химическом клубе. Они готовились к очередной конференции. Эйприл предложила мне заглянуть в комитет.

     - Всё так изменилось. У нас появились новенькие, и мы решили сделать перестановку. Заодно посмотрим плакаты к празднику. Только вчера забрали из типографии. Наконец, никакой самодеятельности.

     Она толкнула дверь и пропустила меня вперед. На мгновение я опешила. В преддверии бала просторное помещение было похоже на роящийся улей. Студенты разбились на группы и оживленно гудели. Я с трудом расслышала подругу.

     - Надеюсь, ты не обидишься. Мы не знали, когда ты вернешься и временно отдали твой стол Эмбер. Она отвечает за списки студентов.

     Я проследила за её рукой. Когда-то я выбрала свой стол сама. Ближе остальных к окну, утопающий в солнечном свете. С вечно царящим хаосом, но с моим идеальным порядком. Теперь с самым серьезным видом на моем стуле восседала миниатюрная брюнетка. Мне показалось, что я знаю её имя. Но я совсем не узнала её лицо.

     Эйприл приобняла меня за плечи.

     - Не обижайся. Сама понимаешь, какая у нас нагрузка. Впереди столько мероприятий, я разрываюсь на части.

     Я похлопала её по руке.

     - Я всё понимаю. Но где теперь мой стол?

     - Крайний, у стены. Ты же всегда отлично справлялась с информационной частью. Текст для радио-объявления я уже написала. Но у нас все еще не расклеены плакаты. Я заранее сложила их тебе на стол. Ты ведь справишься, да?

     Кто-то окликнул подругу. Она упорхнула, оставив меня наедине с ворохом глянцевой бумаги. Я взяла в руки флаер. Пурпурного цвета с неоновыми линиями и ослепительным диско-шаром. Внизу жирным шрифтом были обведены дата и время праздника. Над оформлением мы задумались еще четыре месяца назад и долго спорили, какой цвет должен преобладать. Эйприл предлагала фиолетовый, я настаивала на небесно-голубом. Карин и Джеффри поддержали меня, равно как и большая часть студентов. Но сейчас я смотрела на пурпурные флаеры и плакаты и чувствовала себя уязвленной.

     Пока я пыталась протиснуться к рабочему месту, Эйприл поставленным голосом раздавала команды.

     - Хизер и Лили, у нас есть два дня на триста восемьдесят четыре ледяные капли. Соберите свободных учащихся, мы не можем опоздать. Итан и Оливер, на вас декорации. Нужно выпилить горы к четвергу. Зал все ещё пустует. Хлои, горы нужно украсить. Эм, ты же помнишь, завтра мы даем объявление по школьному радио. Нужно еще раз проверить текст. – Подруга сверилась с блокнотом и внезапно глянула на меня.

     Все информационные объявления всегда были моей ответственностью. Колонка в школьной газете, радиосообщения и бюллетени – все это придумывала и разрабатывала я. Наверняка, Эйприл подумала о том же самом, поэтому поспешила оправдаться. – Мел, мы заранее распределили задачи. Теперь за все тексты отвечает Эмбер. А я её страхую.

     Я, наконец, вспомнила, откуда мне знакомо её имя. Они с Эйприл играли в одной волейбольной команде, и раньше подруга частенько его упоминала. И никогда в положительном ключе. Девушки никак не могли найти общий язык и постоянно ругались. Эйприл терпеть не могла «взбалмошную выскочку». Теперь эта выскочка сидела за моим столом и выполняла мои обязанности.

     Когда восторженная толпа расступилась, я, наконец, смогла подступиться к подруге. Её стол стоял в самом центре комнаты, со всех сторон притягивая учеников. Так вращаются планеты вокруг солнца. Я протянула Эйприл флаер.

     - Плакаты в шкафу у двери, на нижней полке. Но, скажи, разве мы не решили выбрать голубой цвет?

     На лице подруги возникла дежурная улыбка участницы конкурса красоты.

     — Это было давно. Когда пришло время отдавать заказ, мы подумали еще раз и решили, что фиолетовый будет уместнее.

     - А Эмбер? Почему она здесь, ты же на дух её не переносила.

     - Всё меняется. – Эйприл пожала плечами. – На твое место нужен был человек. Мы решили встретиться и спокойно всё обсудить. Я ошибалась на её счет. – Подумав, она добавила. – Я звонила и писала тебе, хотела поговорить и посоветоваться. Но ты так и не ответила.

     Теперь обида сквозила и в её голосе.

     - Эйприл, ты же понимаешь, что я не была в состоянии ответить...

     - Понимаю. И мы дали тебе время. А у меня его нет. Я не могу просто забросить работу в комитете. Прошло много времени, многое поменялось. Я, как могу, стараюсь тебя поддержать. Но и ты помни, время вокруг не останавливалось каждый раз, когда ты переставала его замечать. Кому-то приходилось принимать решения.

     С громким скрипом она выдвинула стул. Несколько девушек испуганно отшатнулись. Эмбер окликнула её и Эйприл деловито мне кивнула. На сегодня моя работа в комитете заканчивалась. Карин задерживалась, но оставаться в школе мне больше не хотелось. Впервые за много лет я решила дойти до дома пешком.

     Уже через тридцать минут я пожалела о своем решении. Поднявшийся ветер пробирал до костей. Леденели даже пальцы в карманах. Я шла по полупустой улице, стараясь не снижать темп. Не спасала ни теплая парка, ни свитер. Вокруг вихрились невысокие сугробы. Заваленные после снегопада дома были похожи на сказочные, ледяные хижины. Город стремительно поглощали сумерки.

     В кармане так некстати завибрировал телефон. Отвечать на звонок не хотелось, мысль идти по морозу без перчаток не прельщала. Мобильный не унимался. К вибрации добавилась навязчивая мелодия. Меня не покидала мысль – кто-бы не звонил, это не сулило ничего хорошего. Я уже планировала сбросить вызов, но вспомнила слова Эйприл. В чём-то она была права. Я слишком долго пряталась.

     Звонила тётя Нелли – родная сестра моей матери. Последний раз я говорила с ней почти семь лет назад, когда мы приезжали к ней на летние каникулы. Она заведовала хозяйством, доставшимся ей от бабушки. Когда-то Нелли вместе с мамой переехала в Бостон, но быстро разочаровалась в ритме большого города. Теперь она жила на лоне природы, а близлежащий городок насчитывал от силы пару тысяч человек. Тетя приезжала на похороны, но не успела заглянуть в больницу.

     - Тетя Нелли, привет. Рада тебя слышать.

     - Амелия, дорогая, я хотела поговорить с тобой. Сегодня я звонила твоей матери, и меня очень беспокоит её состояние. Мне кажется, ей очень нужна твоя помощь. Пожалуйста, присмотри за ней, поддержи. Она совсем ослабла. Если ей нужна передышка, пусть приезжает к нам. В родных стенах всегда становится легче. – Нелли почти кричала. То ли из-за связи, то ли из-за какофонии звуков на фоне.

     - Тетя, я поняла. Я поговорю с ней вечером.

     - Спасибо, мы очень переживаем. Как твое здоровье? Прости, что не проведала. Сама понимаешь, с этими поездами полнейшая катастрофа, а надолго оставить ферму я не могла.

     - Ничего, я всё понимаю. Я в норме, абсолютно здорова.

     — Это отличная новость. Как что-нибудь узнаешь, сообщи мне, хорошо? Я буду ждать.

     На другом конце провода послышалось блеяние, а после громкий плач. Нелли засуетилась.

     - Ладно, я побегу. Еще созвонимся. Береги себя.

     Из динамиков посыпались гудки. Негнущимися пальцами я убрала телефон в карман. В воздух вырвалось облако пара. Что ж, раз уж я вернулась, пора возвращаться и маме.

     После неожиданной прогулки дома было ощутимо теплее. На первом этаже не горел свет. На плите остывали остатки рагу с овощными котлетами. Чайник был ещё горячим. Пахло травяным чаем. Мама всегда была на кухне редким гостем. А теперь почти перестала есть. Мы питались полуфабрикатами или тем, что готовила я. По вкусу это мало чем отличалось.

     В её спальне-кабинете тускло светила настольная лампа. Я занесла руку, чтобы постучать, когда услышала обрывки разговора. Нехорошо было подслушивать, но выбора не оставалось. Я примкнула к замочной скважине.

     - Да, Миранда, я всё понимаю. Сейчас не лучшее время для депрессии. Дело отдадут Стивенсу, если мы продолжим в том же духе. Я и так беру сверхурочные. Конечно, качество важнее количества.

     Миранда – коллега и правая рука моей мамы. Она страховала маму во время её вынужденного перерыва. Тихая и кроткая девушка, только недавно окончившая университет. Если она решилась отчитывать мою мать, значит у них явно проблемы.

     - Сколько у меня времени? Хорошо, я поняла. – Судорожный всхлип. – И про увольнение тоже.

     Телефон с грохотом ударился о станцию. Я досчитала до двадцати и несколько раз стукнула по косяку. Заглянула в комнату. В нос ударил стойкий травяной аромат. Мама стояла у окна и потирала висок. На исхудавшие плечи накинута шаль. Она не сразу заметила, что я вошла. Я негромко окликнула её.

     - Мам, привет.

     Она торопливо обернулась.

     - Амелия. Я же просила тебя больше не надевать этот свитер. Он совершенно тебе не подходит. – Мама устало опустилась в рабочее кресло. – Ты что-то хотела?

     - Да. То есть нет. В смысле, не совсем. Звонила тетя Нелли и...

     - А, всё ясно. Ты тоже пришла читать мне нотации?

     - Нет, просто хотела узнать, как твои дела. Может, тебе нужна помощь?

     - Всё в порядке. И чувствую себя хорошо ровно до тех пор, пока не начинают вмешиваться в мои дела. Что-то еще? У меня много работы.

     - Просто мы подумали, тебе стоит отдохнуть, сменить обстановку.

     - И куда ты планируешь меня отправить? На ферму к тете Нелли? Спасибо, как-нибудь в другой раз. Я не собираюсь пересекать половину страны, чтобы копаться в грязи.

     - Ну хорошо. Не к тете. Куда-нибудь еще. Я достаточно самостоятельна, чтобы неделю пожить одна.

     - О твоей самостоятельности я наслышана. – Мама сцепила пальцы в замок. – Жаль только, проявляется она невовремя. Кто будет работать, если я уйду в отпуск? На что мы будем жить?

     - Мам. Ты в порядке? Последние недели были сложными.

     Она подняла на меня взгляд. Я вдруг увидела своё собственное отражение. У меня спрашивали то же самое, и я ни разу не сказала правду.

     - Амелия, я же сказала, я в порядке. Теперь мне нужно работать.

     - Хорошо. Но ты же знаешь, что всегда можешь ко мне обратиться?

     - Приму к сведению. А ты пока убери куда-нибудь этот свитер. И в следующий раз собери волосы, это выглядит опрятнее.

     И на что я рассчитывала? Знала же, ничего не выйдет. У ледяной статуи больше эмоций. Я написала Нелли короткое сообщение и получила в ответ грустный смайлик. А после список занятий, способных, по её мнению, «растормошить» маму. Я дочитала до половины. Не хочу даже придумывать предлоги, под которыми смогу заманить маму на лепку из глины или пилатес. Следом прилетело сообщение от Эйприл. На всю ближайшую неделю меня освободили от работы в комитете.