Некрещенная

- Та­ня! 

Кто-то звал ме­ня по име­ни… Стран­но, го­лос вро­де бы зна­комый, но, ко­му он при­над­ле­жит, я вспом­нить не мог­ла. Я опаз­ды­вала, хо­тя нес­лась по ули­це чуть ли не бе­гом, и не хо­тела от­вле­кать­ся на что-то пос­то­рон­нее. Это важ­но – се­год­ня прид­ти вов­ре­мя, - но, бро­сив взгляд на на­руч­ные ча­сы, я с ужа­сом об­на­ружи­ла, что уже один­надцать. Как?!

- Та­ня!

И че­го ему, а, вер­нее, ей, ибо го­лос был жен­ский, от ме­ня на­до? Ну, раз уж я все рав­но опаз­ды­ваю, воз­можно, сто­ит вы­яс­нить, кто ме­ня так на­вяз­чи­во зо­вет. И все же, не мо­гу по­нять, по­чему так поз­дно, вро­де, вы­ходи­ла из до­ма с при­лич­ным за­пасом…

- Та­ня, вста­вай, прос­пишь же!

Прос­плю? Я ог­ля­делась вок­руг, но до­рога – са­мая обыч­ная до­рога, по ко­торой я с детс­тва хо­жу в шко­лу, - вдруг на­чала рас­плы­вать­ся и ме­нять свои очер­та­ния. Это уже и не до­рога вов­се, а ком­на­та…

- Та­ня!

Ощу­тимый тол­чок в бок зас­та­вил ме­ня окон­ча­тель­но выб­рать­ся из объ­ятий сна и на­конец-то по­нять, что я на са­мом де­ле ни­куда не бе­гу и не опаз­ды­ваю, а ле­жу на сво­ей кро­вати, в сво­ей ком­на­те, и…

- Тань, вста­вай, ма­ма зав­тра­кать зо­вет уже!

… и лю­бимая сес­трен­ка сто­ит ря­дом, пы­та­ясь все­ми спо­соба­ми раз­лу­чить ме­ня с мо­ей у­ют­ной теп­лой кро­ват­кой.

- Я не хо­чу зав­тра­кать, я хо­чу спать, - бур­кну­ла я, пря­ча ли­цо в по­душ­ку.

- Се­год­ня же пер­вое сен­тября, мы в шко­лу опоз­да­ем, вста­вай! – Со­ня схва­тилась за край мо­его оде­яла и что бы­ло сил дер­ну­ла его на се­бя. Не ска­жу, что сил хва­тило бы на все оде­яло, но мои пле­чи тут же по­чувс­тво­вали при­кос­но­вение хо­лод­но­го воз­ду­ха – по­хоже, я на ночь за­была зак­рыть фор­точку и те­перь бу­ду жес­то­ко рас­пла­чивать­ся за свою бес­печность.

- Ну Тань! – Со­ня скри­вила гу­бы, го­товая уже зап­ла­кать от оби­ды. – Не­уже­ли ты не по­нима­ешь…

Для сес­трен­ки се­год­няшний день был осо­бен­ным – она в пер­вый раз дол­жна бы­ла пе­рес­ту­пить по­рог шко­лы. То есть, не пер­вый, ко­неч­но, она уже бы­ла там, ког­да ма­ма во­дила ее зна­комить­ся с учи­тель­ни­цей, но ведь это не счи­та­ет­ся. Со­ня уже бы­ла в бе­лых бан­тах – дол­жно быть, вста­ла ни свет ни за­ря, и по­бежа­ла бу­дить ма­му, что­бы та сде­лала ей по­ложен­ную всем пер­воклаш­кам при­чес­ку. Сес­тра так жда­ла это­го дня, а тут я, лох­ма­тая и зас­панная, не раз­де­ля­ющая ее эн­ту­зи­аз­ма. Ведь это я дол­жна бу­ду взять Со­ню за ру­ку и от­вести ту­да, где та бу­дет учить­ся на про­тяже­нии один­надца­ти лет, и не­важ­но, что ско­ро ее ро­ман­ти­чес­кие пред­став­ле­ния о школь­ных буд­нях бу­дут раз­ру­шены о су­ровую ре­аль­ность. Сей­час все дол­жно быть иде­аль­но – но­вень­кий ро­зовый пор­тфель за пле­чами, в од­ной ру­ке куп­ленный вче­ра бу­кет не­из­вес­тных мне цве­тов, чем-то сма­хива­ющих на ог­ромные ро­маш­ки, а в дру­гой – твер­дая ла­донь стар­шей сес­тры, как сим­вол пре­емс­твен­ности по­коле­ний… Ну да, с пос­ледним я пе­ребор­щи­ла, сес­тра вряд ли ду­мала о та­ких ве­щах, но во мне она оп­ре­делен­но нуж­да­лась. Толь­ко вот не в лох­ма­том чу­дови­ще, же­ла­ющем упол­зти по­даль­ше от сол­нечно­го све­та и впасть в спяч­ку лет на сто. Я сей­час пор­ти­ла Со­не все ее меч­ты о на­чале но­вой «взрос­лой» жиз­ни, это был ее день, а вов­се не мой. Я прос­то не име­ла пра­ва ва­лять­ся в кро­вати и не­важ­но, что от пер­спек­ти­вы сно­ва ид­ти в шко­лу хо­телось выть – нуж­но бы­ло взять се­бя в ру­ки. 

- Я встаю, встаю, - за­вери­ла я и, сде­лав над со­бой уси­лие, при­няла вер­ти­каль­ное по­ложе­ние. – Ви­дишь? Уже поч­ти. Иди на кух­ню, я по­ка оде­нусь.

- Точ­но? – Со­ня не­довер­чи­во нах­му­рилась.

- Ну, оде­вать­ся са­мос­то­ятель­но я, ка­жет­ся, еще не ра­зучи­лась, - фыр­кну­ла я.

Сес­тра ре­шила мне по­верить, но в две­рях все рав­но обер­ну­лась, по­это­му приш­лось сде­лать вид, что я за­нята по­ис­ка­ми та­пок. Те, впро­чем, ус­пе­хом не увен­ча­лись – вче­ра я за­была тап­ки на кух­не, ког­да мы с ма­мой ве­чером пи­ли чай и об­сужда­ли на­чало но­вого учеб­но­го го­да. Кста­ти, мы так и не приш­ли к еди­ному мне­нию о том, сто­ит ли от­да­вать Со­ню на до­пол­ни­тель­ные за­нятия по ан­глий­ско­му или по­ка хва­тит обыч­ной школь­ной наг­рузки…

Доб­равшись до шка­фа, я на­чала со­бирать­ся. Бе­лая блуз­ка в честь праз­дни­ка, юб­ка ни­же ко­лена в ед­ва за­мет­ную по­лос­ку, слож­ные ма­нипу­ляции с кол­готка­ми, да­бы не пор­вать вче­ра куп­ленные в пер­вый же день экс­плу­ата­ции, и, на­конец, са­мое слож­ное – при­чесать­ся. Мои во­лосы хоть и не от­ли­чались пыш­ностью, бы­ли до­воль­но длин­ны­ми – за всю свою жизнь я ни ра­зу не стриг­лась, - по­это­му ра­зод­рать их рас­ческой пос­ле сна бы­ло де­лом не­лег­ким. Но вот я уже оде­тая, при­чесан­ная – без бан­тов, ра­зуме­ет­ся, на де­сятик­лас­сни­це они выг­ля­дели бы, мяг­ко го­воря, стран­но­вато, - зна­чит, мож­но вы­ходить в лю­ди.

- Доб­рое ут­ро, - поз­до­рова­лась я, про­ходя на кух­ню.

Тут уже соб­ра­лась вся на­ша семья. Ма­ма су­ети­лась око­ло пли­ты, рас­кла­дывая по та­рел­кам ка­шу, Со­ня не­тер­пе­ливо бол­та­ла но­гой на сво­ем сту­ле, па­па по­меши­вал лож­кой чай и, по­хоже, был слег­ка не в ду­хе – на­вер­ное, то­же не выс­пался.

- По­года пор­тится, - ска­зал он, ки­вая на ок­но. – Пер­вый день осе­ни, а хо­лод­но, буд­то уже ко­нец ок­тября.

Я на­щупа­ла под сто­лом свои тап­ки и на­конец-то по­чувс­тво­вала бла­женс­тво. «Тор­жес­твен­ная» блуз­ка ни­чуть не гре­ла – син­те­тика все-та­ки, а юб­ка, хоть и на­зыва­лась на эти­кет­ке шер­стя­ной, толь­ко неп­ри­ят­но ку­сала но­ги. Про кол­готки я во­об­ще мол­чу… А вот та­поч­ки – да, они гре­ли, в них бы­ло теп­ло и у­ют­но, поч­ти как под оде­ялом. Жаль, что нель­зя пой­ти в шко­лу пря­мо в них…

- Ну все, - ма­ма пос­та­вила на стол пос­леднюю та­рел­ку с ка­шей. – Со­неч­ка, чи­тай мо­лит­ву.

Мы вста­ли и по­вер­ну­лись ли­цом к ико­нам. Со­ня тор­жес­твен­ным го­лосом на­чала про­из­но­сить дав­но за­учен­ные на­изусть сло­ва «От­че наш», мы друж­но пе­рек­рести­лись и сно­ва се­ли за стол. Па­па вклю­чил те­леви­зор – по ут­рам мы обыч­но всег­да смот­ре­ли на кух­не но­вос­ти, - но, вмес­то ре­пор­та­жа о по­ез­дке пре­зиден­та в оче­ред­ную стра­ну или сю­жета о дра­ке фут­боль­ных фа­натов в цен­тре Лон­до­на, мы уви­дели пар­ня с чер­ны­ми во­лоса­ми и яр­ко нак­ра­шен­ны­ми гла­зами. Го­ворил он по-ан­глий­ски, рус­ский пе­ревод­чик чи­тал текст од­новре­мен­но с ним, по­это­му ра­зоб­рать смысл по­лучи­лось не сра­зу.

- Вы зна­ете, я бла­года­рен Бо­гу за то, что я та­кой, ка­кой есть, за то, что он наг­ра­дил ме­ня та­лан­том и дал воз­можность да­рить лю­дям свою му­зыку. Я счас­тлив, что мо­гу все­му ми­ру от­кры­то за­явить о сво­ей ори­ен­та­ции, и знаю, что мои пок­лонни­ки ме­ня под­держат…

- О Бо­же! – па­па пос­пешно на­жал на кноп­ку вык­лю­чения и пе­рек­рестил­ся. – Не зря мне ду­хов­ник го­ворил, что те­леви­зор – от дь­яво­ла, а я, греш­ник, все ни­как не мо­гу от­ка­зать­ся от соб­лазна… Как им толь­ко не стыд­но по­казы­вать с ут­ра всю эту, прос­ти, Гос­по­ди, го­лубиз­ну? Уже и за­кон при­няли, а тол­ку ни­како­го…

- Пап, он прос­то му­зыкант, - Со­ня скри­вилась, яв­но не­доволь­ная, что отец на­чал сно­ва об­суждать свою лю­бимую те­му.

- Софья, да что ты та­кое го­воришь! – ма­ма всплес­ну­ла ру­ками и чуть не смах­ну­ла со сто­ла за­вароч­ный чай­ник. – Ес­ли он пуб­личный че­ловек, то дол­жен по­давать при­мер дру­гим, а это что? Ты хо­чешь, что­бы в тво­ей шко­ле маль­чи­ки на­чали кра­сить во­лосы и, не дай Бог, об­ни­мать­ся друг с дру­гом?

Ну, не­кото­рые и прав­да кра­сят­ся, а вот что­бы об­ни­мать­ся, та­кого я не ви­дела, лгать не бу­ду. Ро­дите­ли, ко­неч­но, пра­вы – мне и са­мой не нра­вит­ся, ког­да сов­ре­мен­ные пев­цы не скры­ва­ют сво­ей ори­ен­та­ции, но все же се­год­ня осо­бый день, не сле­ду­ет ом­ра­чать его та­кими раз­го­вора­ми – хо­тя бы ра­ди Со­ни.

- Они спе­ци­аль­но раз­вра­ща­ют на­шу мо­лодежь! – па­па при­нял­ся ярос­тно раз­ме­шивать свою ка­шу. – Русь пра­вос­лавная ни­ког­да и не слы­шала обо всем этом, вся за­раза с За­пада пош­ла. Все эти, как Софья вы­рази­лась, му­зыкан­ты…

У на­шей семьи од­нознач­ное мне­ние по по­воду тех, кто име­ет от­но­шения с пред­ста­вите­лями сво­его по­ла. Ро­дите­ли нес­коль­ко раз хо­дили вмес­те с на­шими зна­комы­ми – ра­зуме­ет­ся, то­же глу­боко ве­ру­ющи­ми, - раз­го­нять ми­тин­ги этих неп­ра­вед­но жи­вущих, пы­та­ясь объ­яс­нить им, что Гос­подь от­вернул­ся от них, что не­об­хо­димо по­ка­ять­ся в сво­их гре­хах и вер­нуть­ся в ло­но цер­кви, но те слиш­ком упор­ны в сво­их заб­лужде­ни­ях.

- Пап, ну сколь­ко мож­но? – Со­ня кап­ризно на­дула гу­бы. - Ты, меж­ду про­чим, так ни­чего и не ска­зал о мо­их бан­ти­ках.

- Ох, Софья, Софья, - вздох­нул па­па и пог­ла­дил сес­трен­ку по го­лове. – И в ко­го ты у нас та­кая рас­тешь? О ду­ше на­до ду­мать, а не о бан­ти­ках. Лен, за­чем ты ей это на го­лове нак­ру­тила? Де­вуш­ку дол­жна ук­ра­шать скром­ность, она же с та­кими ша­рами да­же в дверь не про­лезет.

Со­ня опус­ти­ла го­лову и на­чала всхли­пывать. По­ка что это бы­ла прос­то оби­да, но ско­ро, ес­ли так де­ло пой­дет и даль­ше, сле­зы впол­не мог­ли стать нас­то­ящи­ми.

- Миш, ну пусть ре­бенок хо­тя бы се­год­ня по­раду­ет­ся, - ма­ма уко­риз­ненно пос­мотре­ла на от­ца. – Пер­вый же раз в шко­лу идет, праз­дник все-та­ки.

- Неп­ра­виль­но ты, Еле­на, до­черей вос­пи­тыва­ешь, - па­па сок­ру­шен­но по­качал го­ловой. – Од­на ти­хоня, сло­ва лиш­не­го не вы­тянешь, дру­гая с мла­дых ног­тей уже в мод­ни­цу прев­ра­ща­ет­ся. Ка­кую сме­ну мы се­бе рас­тим? Кто бу­дет обе­регать Рос­сию от су­пос­та­тов?

- Миш, - ма­ма вы­рази­тель­но кив­ну­ла в сто­рону расс­тро­ен­ной Со­ни.

- Хо­рошо, как ска­жешь, ма­туш­ка, - па­па по­жал пле­чами и сно­ва при­нял­ся за свою ка­шу. – Пусть бу­дут бан­ты, ес­ли они се­год­ня так не­об­хо­димы.

Со­ня мгно­вен­но по­весе­лела и, за­быв про свои сле­зы, на­чала без умол­ку тре­щать о том, что бу­дет в шко­ле, как она обя­затель­но ста­нет от­лични­цей и учи­тель­ни­ца сра­зу пе­реве­дет ее в де­сятый класс, ко мне. Ро­дите­ли пос­ме­ива­лись над Со­нины­ми фан­та­зи­ями, но доб­ро­душ­но, и зав­трак в це­лом про­шел спо­кой­но, без бур­ных дис­куссий.

По­ра бы­ло вы­ходить. Мы с сес­трой на­тяну­ли кур­тки и под на­путс­твия ма­мы («Со­ня, ве­ди се­бя хо­рошо. Смот­ри, не по­теряй икон­ку, что мы при­вез­ли из лав­ры! А ты, Та­ня, пом­ни о сво­их обя­зан­ностях стар­шей сес­тры, приг­ля­дывай за Со­неч­кой») заш­ли в лифт.

На ули­це был са­мый нас­то­ящий ли­вень. Мы взя­ли из до­ма зон­ты, вот толь­ко тол­ку от них бы­ло нем­но­го. Стран­но, сколь­ко се­бя пом­ню, пер­во­го сен­тября всег­да шел дождь. Ко­неч­но, в Пи­тере дождь мо­жет пой­ти ког­да и где угод­но, но что­бы на про­тяже­нии де­сяти лет пос­ле ка­никул то­пать под лив­нем до шко­лы – тут яв­но за­меша­на ка­кая-то при­род­ная ано­малия. Ведь еще вче­ра же бы­ло сол­нце, та­кое лас­ко­вое и по-нас­то­яще­му лет­нее, а се­год­ня на не­бе ни еди­ного прос­ве­та, а сте­ка­ющая в туф­ли во­да еще хо­лод­нее, чем пол в мо­ей ком­на­те. Тут бы да­же лю­бимые та­поч­ки не спас­ли…

- Тань, у те­бя все кол­готки гряз­ные, - со­об­щи­ла мне сес­тра на пол­пу­ти к шко­ле.

Я обер­ну­лась и по­няла, что она пра­ва – гряз­ные брыз­ги по­пали да­же на юб­ку. В от­ли­чие от ме­ня, сес­тра бы­ла аб­со­лют­но чис­тая, слов­но шла, во­об­ще не ка­са­ясь зем­ли, и это при­том, что кол­готки у нее бе­лые, под цвет мно­гос­тра­даль­ных бан­тов. Ну лад­но, я са­ма ви­нова­та… Но­ги по­том в ту­але­те от­мою, а на юб­ке пят­на не так уж и за­мет­ны.

- Мы уже поч­ти приш­ли, да­вай быс­трее, опоз­да­ем! – сес­тра не­тер­пе­ливо тя­нула ме­ня впе­ред.

- Не опоз­да­ем.

Мне вспом­нился ут­ренний сон – ви­димо, я бы­ла так взбу­дора­жена пред­сто­ящим воз­вра­щени­ем в шко­лу, что да­же во сне бо­ялась, что все пой­дет не так. Ско­ро, сов­сем ско­ро я уви­жу сво­их од­ноклас­сни­ков – от­дохнув­ших, за­горев­ших, на­вер­ня­ка из­ме­нив­шихся внеш­не и поч­ти стоп­ро­цен­тно ос­тавших­ся не­из­менны­ми внут­ри…

- О, Мо­наш­ка, при­вет! – гар­кнул мне в са­мое ухо кто-то, и я не­воль­но вздрог­ну­ла. – Кто это с то­бой?
На­пугав­ший ме­ня па­рень учил­ся в па­рал­лель­ном клас­се. Па­рень, как па­рень, зо­вут Ко­лей, вро­де, в сво­бод­ное вре­мя он ка­та­ет­ся на скей­те, во­дит друж­бу с на­шими дев­чонка­ми. До­воль­но сим­па­тич­ный, вот толь­ко кра­сота без пра­вед­но­го об­ра­за жиз­ни сто­ит нем­но­го.

- Это моя сес­тра, - от­ве­тила я, чувс­твуя, что крас­нею – так про­ис­хо­дило всег­да, сто­ило мне с кем-ни­будь за­гово­рить. – В пер­вый класс идет.

- Кру­то! – вос­хи­тил­ся Ко­ля, бес­це­ремон­но дер­нув Со­ню за бан­тик. – Зна­чит, у нас в шко­ле те­перь бу­дут две мо­наш­ки, ну при­коль­но же!

И, яв­но не счи­тая нуж­ным про­дол­жать раз­го­вор, Ко­ля пош­ле­пал прочь пря­мо че­рез пе­рек­ры­ва­ющий до­рогу дож­де­вой по­ток. Он да­же не по­забо­тил­ся взять с со­бой зонт, по­это­му, на­вер­ное, ему бы­ло уже не­важ­но, ес­ли про­мок­нут еще и ке­ды. А ведь так и за­болеть не­дол­го…

- Это твой бой­френд, да?

Я чуть не по­дави­лась от не­ожи­дан­ности. И от­ку­да моя се­милет­няя сес­тра зна­ет та­кие сло­ва?! Ра­зуме­ет­ся, нас с Ко­лей ни­чего, кро­ме шко­лы, не свя­зыва­ло, он мне да­же не нра­вил­ся. Мой иде­ал муж­чи­ны сов­сем не та­кой, то есть, у ме­ня, ко­неч­но, во­об­ще нет ни­како­го иде­ала, мне же все­го шес­тнад­цать, да и пра­вос­лавная де­вуш­ка не дол­жна за­бивать се­бе го­лову по­доб­ны­ми мыс­ля­ми…

- А по­чему он те­бя мо­наш­кой наз­вал? – про­дол­жа­ла свои воп­ро­сы моя не в ме­ру лю­бопыт­ная сес­трен­ка.

- По­тому что не всем ре­бятам в шко­ле нра­вит­ся, что я ве­рю в Бо­га, - мне очень хо­телось про­мол­чать, но я по опы­ту зна­ла, что Со­ня не от­вя­жет­ся. Глав­ное, что­бы на пер­вый воп­рос от­ве­чать не зас­та­вила…

- По­чему не нра­вит­ся? – Со­ня нах­му­рилась – в ее го­лову та­кое яв­но не ук­ла­дыва­лось.

Ро­дите­ли ре­шили не от­да­вать сес­трен­ку в дет­ский сад – так же, как в свое вре­мя ме­ня, - и ма­ма са­ма учи­ла Со­ню чи­тать и пи­сать. По вы­ход­ным мы всей семь­ей хо­дили в вос­крес­ную шко­лу, у сес­трен­ки там бы­ло мно­го дру­зей, по­это­му нель­зя ска­зать, что она ли­шена об­ще­ния. Вот толь­ко все, с кем иг­ра­ет Со­ня, то­же с детс­тва по­сеща­ют храм, и для нее на­вер­ня­ка бу­дет не­ожи­дан­ностью, что боль­шинс­тво ее од­ноклас­сни­ков не то что не ве­ру­ющие, а, на­обо­рот, с ра­достью бу­дут выс­ме­ивать ее за ве­ру. Па­па го­ворит, что нуж­но уметь от­ста­ивать свои убеж­де­ния, да и при­мер свя­тых от­цов учит нас быть силь­ны­ми, с божь­ей по­мощью пре­одо­левать пос­ланные ис­пы­тания, но все же… мне страш­но пред­ста­вить, что сес­трен­ке при­дет­ся пе­режить то же са­мое, что пе­режи­ваю каж­дый день я. Ей же все­го семь лет… Хо­тя, зная Со­нин ха­рак­тер, мож­но пред­по­ложить, что она ста­нет в клас­се за­води­лой, зас­та­вит всех при­нять кре­щение и ус­тро­ит охо­ту на ере­тиков из па­рал­лель­но­го клас­са…

- Ли­ней­ка вот-вот нач­нется, да­вай ты луч­ше при­со­еди­нишь­ся к сво­им, - пред­ло­жила я, бла­го, что мы уже по­дош­ли к са­мым во­ротам шко­лы. – Ви­дишь свою учи­тель­ни­цу?

- Ага, - Со­ня мгно­вен­но по­теря­ла ко мне ин­те­рес, сто­ило ей уви­деть тол­пу из бу­кетов и бан­ти­ков, над ко­торой воз­вы­шалась ху­дая жен­щи­на в зе­леном – Ан­на Ген­надь­ев­на, клас­сный ру­ково­дитель сес­тры, - дер­жавшая таб­личку с над­писью «1А».

Я прос­ле­дила, что­бы Со­ня бла­гопо­луч­но доб­ра­лась до сво­их «ашек» и пош­ла ис­кать сво­их. Так уж по­лучи­лось, что у на­шего клас­са то­же бы­ла бук­ва «А», но, собс­твен­но, на этом все сходс­тво и за­кан­чи­валось. Ис­пу­ган­ные, ти­хие пер­воклаш­ки бы­ли пол­ной про­тиво­полож­ностью шум­ной ком­па­нии, от ко­торых в бук­валь­ном смыс­ле шел дым ко­ромыс­лом – мно­гие ку­рили, нис­коль­ко не сму­ща­ясь при­сутс­твия учи­телей и уг­ро­зой быть ош­тра­фован­ны­ми. Еще в прош­лом го­ду ди­рек­тор, ко­торой на­до­ело, что ус­тные вы­гово­ры и да­же бо­лее серь­ез­ные ме­ры в ви­де вы­зова в шко­лу ро­дите­лей не име­ют дол­жно­го эф­фекта и ту­але­ты как маль­чи­ков, так и де­вочек по-преж­не­му за­кида­ны окур­ка­ми, ре­шила ввес­ти сис­те­му штра­фов: по­пал­ся с си­гаре­той один раз – будь добр зап­ла­тить род­ной шко­ле пять­де­сят руб­лей, два – сто, и так да­лее, по на­рас­та­ющей. Не знаю, штра­фова­ли ли ко­го-ни­будь на са­мом де­ле или обя­затель­ная вклей­ка в днев­ник (ди­рек­тор на­зыва­ла ее «прей­ску­ран­том») бы­ла лишь для ус­тра­шения ро­дите­лей, но, су­дя по той бес­печнос­ти, с ко­торой мои од­ноклас­сни­ки вы­дува­ли дым пря­мо на школь­ном дво­ре, ник­то из них с но­вым школь­ным на­каза­ни­ем не стал­ки­вал­ся.

- Та­нюха, ра­дость на­ша!

Од­ноклас­сни­ки на­конец-то ме­ня за­мети­ли. Пос­ле­дова­ла че­реда не очень обид­ных шу­ток в ад­рес ме­ня и мо­ей юб­ки в час­тнос­ти, но в це­лом встре­ча бы­ла мир­ной, осо­бен­но ес­ли вспом­нить, ка­ким бы­ло рас­ста­вание. Ма­ме так и не уда­лось от­сти­рать ту над­пись с мо­ей фут­болки…

- Ну так вот, я про Па­уля, - Го­лико­ва по­вер­ну­лась к сво­им под­ружкам, про­дол­жая свой прер­ванный мо­им по­яв­ле­ни­ем мо­нолог. – Он был та­ааакой клас­сный, я его сра­зу за­мети­ла, но, ра­зуме­ет­ся, не по­дош­ла…

Под­ружки на­шей «ко­роле­вы клас­са» за­гомо­нили, умо­ляя ее о про­дол­же­нии. Во­об­ще, Го­лико­ва каж­дый год клас­са с седь­мо­го, ес­ли мне не из­ме­ня­ет па­мять, воз­вра­ща­ет­ся осенью из кру­иза по ка­ким-ни­будь юж­ным стра­нам с ров­ным шо­колад­ным за­гаром и ис­то­ри­ями о «та­аааком клас­сном» пар­не. Я знаю, что осуж­дать ближ­не­го боль­шой грех, но все же не мо­гу не от­ме­тить, что Ма­ша ве­дет очень неп­ра­вед­ный об­раз жиз­ни. Прав­да, иног­да ее гре­хи бы­ва­ют не та­кими тяж­ки­ми и она все­го лишь ос­квер­ня­ет се­бя ложью, как сей­час, нап­ри­мер. Но стай­ка под­ру­жек «ко­роле­вы», по­хоже, по­ка не за­меча­ла, что им ве­ша­ют лап­шу на уши. Или де­лала вид, что не за­меча­ла…

- А, на­род, вы в кур­се, что у вас в клас­се но­вень­кая? – вкли­нил­ся не­из­вес­тно от­ку­да взяв­ший­ся Ко­ля. – Мне мать ска­зала, что дев­чонка вро­де как из Мос­квы, вся из се­бя па­фос­ная, у ро­дите­лей де­нег ку­ры не клю­ют. Так что, Го­лико­ва, у те­бя те­перь по­явит­ся серь­ез­ная кон­ку­рен­тка.

- Сгинь, Со­колов, - Ма­шу, по­хоже, силь­но ра­зоз­ли­ло, что Ко­ля прер­вал ее рас­сказ о ро­ман­ти­чес­ких за­катах на пля­же, да еще и под­ки­нул ин­форма­цию, ко­торая бу­дет яв­но по­ин­те­рес­нее. – Твой класс сто­ит с про­тиво­полож­ной сто­роны, что ты здесь за­был?

- При­шел дру­зей по­видать, рас­ска­зать им пос­ледние сплет­ни, - Ко­ля лов­ко увер­нулся от за­мах­нувшей­ся бы­ло на не­го Го­лико­вой. – А то всем дав­но на­до­ело слу­шать про то, как ты пе­репих­ну­лась с кем-то в тем­ном за­ко­ул­ке. Нам это­го и в шко­ле хва­та­ет…

Ли­цо Го­лико­вой пе­реко­силось, при­няв во­ис­ти­ну бе­сов­ское вы­раже­ние, а в сле­ду­ющую се­кун­ду Ко­ля уже пры­гал на од­ной но­ге, за­жимая ру­ками ко­лено дру­гой, ку­да при­шел­ся нес­ла­бый удар вы­сочен­ной шпиль­ки.
- Еще раз вяк­нешь что-то по­доб­ное, и у те­бя боль­ше ни­ког­да ни на ко­го не вста­нет, му­дак! – про­шипе­ла Ма­ша, ярос­тно одер­ги­вая свою ми­ни-юб­ку.

Ко­ля пок­ру­тил паль­цем у вис­ка, од­ни­ми гу­бами про­шеп­тав бран­ное сло­во в ад­рес Го­лико­вой, но счел за луч­шее не свя­зывать­ся. Ког­да-то Го­лико­ва и Со­колов учи­лись в од­ном клас­се, но по­том жизнь их раз­де­лила. Ди­рек­тор ре­шила по­эк­спе­римен­ти­ровать и, что на­зыва­ет­ся, от­де­лила аг­нцев от коз­лищ – де­тей с хо­рошей ус­пе­ва­емостью, чьи ро­дите­ли хо­тели, что­бы они шли на зо­лотую ме­даль или прос­то хо­рошо за­кон­чи­ли шко­лу, соб­ра­ли в гим­на­зичес­кий класс, а всех ос­таль­ных оп­ре­дели­ли в обыч­ный. Ро­дите­ли Го­лико­вой, хоть их дочь и не про­яв­ля­ла осо­бого при­лежа­ния в уче­бе, вы­дели­ли оп­ре­делен­ную сум­му на «нуж­ды шко­лы», и Ма­ша ста­ла учить­ся в на­шем клас­се, а Со­колов ос­тался сре­ди тро­еч­ни­ков. Я слы­шала ког­да-то, что Ко­ля од­но вре­мя был влюб­лен в Го­лико­ву, но ее раз­гуль­ный об­раз жиз­ни, гру­бое по­веде­ние и нес­держан­ность ре­чи прев­ра­тили лю­бовь в не­нависть. С тех пор не про­ходи­ло ни дня, что­бы эта па­роч­ка не по­руга­лась или да­же не под­ра­лась. Вот что про­ис­хо­дит, ког­да де­вуш­ка от­во­рачи­ва­ет­ся от Бо­га и пе­рес­та­ет быть де­вуш­кой…

- В об­щем, мы с Па­улем за­каза­ли мар­ти­ни и про­дол­жи­ли об­щать­ся, - Ма­ша по­пыта­лась вер­нуть вни­мание сво­ей а­уди­тории. – И зна­ете, что он мне рас­ска­зал?

Но под­ружки уже слу­шали Го­лико­ву без осо­бого ин­те­реса и, сто­ило той сде­лать па­узу, как на­чалось бур­ное об­сужде­ние со­об­щенной Ко­лей но­вос­ти. Ма­ша на­дулась – в ее ли­це на этот раз не бы­ло жи­вот­ной зло­бы, ско­рее, она выг­ля­дела, как моя кап­ризни­ча­ющая сес­тра, ког­да ей не раз­ре­ша­ют смот­реть муль­ти­ки по те­леви­зору, - но прив­лечь к се­бе вни­мание боль­ше не ста­ралась, ре­шив спря­тать­ся за си­гаре­той.

- Как ду­ма­ете, по­чему но­вень­кая к нам так и не по­дош­ла? Мо­жет, ее во­об­ще се­год­ня не бу­дет в шко­ле? – в гла­зах Да­выдо­вой го­рел азар­тный ого­нек.

- Ага, не цар­ское это де­ло, при­ходить вов­ре­мя на ли­ней­ку, - фыр­кнул Ми­не­ев. – У нас еще по­лови­ны клас­са нет, толь­ко мы при­пер­лись к на­чалу ре­чи ди­рек­три­сы, как при­дур­ки.

- А, мо­жет, она в проб­ке сто­ит? Со­колов ска­зал, что она бо­гатая, зна­чит, квар­ти­ра на­вер­ня­ка в цен­тре, по­ка до­берет­ся…

- Точ­но, не на мет­ро же ей ез­дить!

- Ин­те­рес­но, а ка­кая у нее мар­ка ма­шины?

Сла­ва Гос­по­ду, ли­ней­ка на­чалась и об­сужде­ние час­тично по­тону­ло в эхе от уси­лен­но­го мик­ро­фоном го­лоса ди­рек­то­ра. Мне был не­поня­тен ин­те­рес од­ноклас­сни­ков к бла­госос­то­янию на­шей та­инс­твен­ной од­ноклас­сни­цы. И­исус учил нас не ду­мать о ма­тери­аль­ном, раз­дать свое бо­гатс­тво и от­пра­вить­ся про­пове­довать сло­во Бо­жие. Воз­можно, в на­ше вре­мя это нем­но­го слож­нее сде­лать, ведь на каж­дом ша­гу под­сте­рега­ют столь­ко ис­ку­шений, но до­рогая ма­шина или квар­ти­ра в цен­тре не спа­сут ду­шу, а, ско­рее, на­обо­рот. Так что я очень сом­не­валась, что на­ша но­вая од­ноклас­сни­ца ока­жет­ся скром­ной и на­бож­ной. Ве­ро­ят­нее все­го, это но­вая под­ру­га для Го­лико­вой – Ма­ша не ста­нет де­лать се­бе вра­га из то­го, с кем мож­но вмес­те хо­дить по бу­тикам.

Речь ди­рек­то­ра ока­залась на удив­ле­ние не­дол­гой – го­лос Еле­ны Вла­дими­ров­ны был прос­ту­жен и она ре­шила по­беречь свое гор­ло, - и нам раз­ре­шили за­ходить внутрь. Я хо­тела бы­ло сна­чала про­водить Со­ню до ле­вого кры­ла, це­ликом от­данно­го пер­вым клас­сам, но ме­ня унес­ло тол­пой в дру­гую сто­рону, и я ре­шила под­чи­нить­ся. В кон­це кон­цов, у Со­ни есть ве­лико­леп­ный ори­ен­тир в ли­це ее но­вой учи­тель­ни­цы, так что заб­лу­дить­ся она не дол­жна, а пос­ле клас­сно­го ча­са я уже бу­ду с ней и мы вмес­те пой­дем до­мой. Чувс­твую, впе­чат­ле­ний сес­тре хва­тит не толь­ко на все вре­мя до­роги от шко­лы, но и по­том, ког­да мы бу­дем обе­дать, а ве­чером с ра­боты при­дет па­па и она бу­дет пе­рес­ка­зывать свои прик­лю­чения еще и ему…

На­шей клас­сной бы­ла пре­пода­ватель­ни­ца ин­форма­тики, по­это­му наш класс счи­тал­ся элит­ным во всех смыс­лах – мы мог­ли поль­зо­вать­ся школь­ны­ми компь­юте­рами и ин­терне­том в лю­бое вре­мя, ког­да в ка­бине­те не шли уро­ки. Од­ноклас­сни­ки быс­тро рас­се­лись на кру­тящи­еся стулья око­ло сто­ящих вдоль стен компь­ютер­ных сто­лов, но их пос­тигло ра­зоча­рова­ние – Люд­ми­ла Ль­вов­на ос­та­вила пи­тание не­под­клю­чен­ным. Ми­не­ев уже соб­рался ис­пра­вить эту нес­пра­вед­ли­вость, но тут в ка­бинет стре­митель­но вле­тела на­ша клас­сная.

- Са­ша, фу! – ряв­кну­ла Люд­ми­ла, и Ми­не­ев ра­зоча­рован­но по­пятил­ся к сво­ему сту­лу. – За­чем те­бе компь­ютер, толь­ко вче­ра не­бось весь день в кон­такте си­дел, да по ась­ке со все­ми при­сутс­тву­ющи­ми тре­пал­ся.

- А вот и не уга­дали! –Ми­не­ев ра­дос­тно за­улы­бал­ся. – Вче­ра я весь день зад­ра­чивал­ся. Пред­став­ля­ете, за ле­то я двух пер­сов до вось­ми­деся­того уров­ня про­качал!

- На­шел чем гор­дить­ся, - фыр­кну­ла Люд­ми­ла. – Ле­том на­до на при­роду ез­дить, яго­ды со­бирать и за­горать. А ты толь­ко от мо­нито­ра, на­вер­ное, и за­гора­ешь…

Все за­хихи­кали и, приз­на­юсь, я то­же не мог­ла удер­жать­ся от улыб­ки. Са­ша Ми­не­ев ни дня не мог про­жить без компь­юте­ра и боль­шую часть вре­мени тра­тил на лю­бимые иг­ры. Над та­кой его одер­жи­мостью у нас вре­мя от вре­мени под­тру­нива­ли, но дос­та­точ­но без­злоб­но, да и сам Са­ша был очень доб­рым и ни­ког­да не оби­жал­ся. Во­об­ще, он был единс­твен­ным в клас­се, к ко­му я ис­пы­тыва­ла сим­па­тию, и, воз­можно, ес­ли бы Са­ша не про­водил так мно­го вре­мени в праз­днос­ти, его взор об­ра­тил­ся бы к цер­кви, где его с ра­достью при­няли и нас­та­вили на путь ис­тинный. Будь я хоть нем­но­го ре­шитель­ней, дав­но по­гово­рила бы с Ми­не­евым о ве­ре… Но нет. Я слиш­ком сму­ща­юсь да­же ког­да ме­ня прос­то вы­зыва­ют к дос­ке, быть про­повед­ни­ком не мой удел, хоть па­па и пы­тал­ся всег­да до­бить­ся от ме­ня ре­шитель­нос­ти в по­доб­ных де­лах.

- А где же но­вень­кая? – крик­нул кто-то из кон­ца ка­бине­та.

- Уже все зна­ете, да? – ус­мехну­лась Люд­ми­ла Ль­вов­на. – На­вер­ня­ка Со­колов на хвос­те но­вость при­нес.

- Меж­ду про­чим, эта де­воч­ка, кто бы она ни бы­ла, уже про­гуля­ла ли­ней­ку и по­лови­ну клас­сно­го ча­са, - Ма­ша през­ри­тель­но скри­вила гу­бы. – Не­уже­ли ей за это ни­чего не бу­дет? Или школь­ные пра­вила пи­саны не для всех?

- Го­лико­ва, уй­мись! – одер­ну­ла ее клас­сная и соб­ра­лась бы­ло до­бавить еще что-то, но тут в дверь пос­ту­чали.

- Мож­но? – по­каза­лась встре­пан­ная дев­чачья го­лова. – Прос­ти­те, мы ни­как ка­бинет не мог­ли най­ти.

- Ни­чего страш­но­го, про­ходи­те, - Люд­ми­ла при­вет­ли­во улыб­ну­лась.

В класс заш­ли сра­зу две де­воч­ки – та, что спра­шива­ла раз­ре­шения, бы­ла нем­но­го вы­ше ме­ня, с рас­пу­щен­ны­ми ру­сыми во­лоса­ми, рас­тре­пав­ши­мися, на­вер­ное, от бе­гот­ни по эта­жам, и свет­лой улыб­кой на тон­ких гу­бах, а вто­рая бы­ла на це­лую го­лову ее вы­ше, с пыш­ны­ми фор­ма­ми и очень серь­ез­ным вы­раже­ни­ем ли­ца. Они, ка­залось, бы­ли пол­ной про­тиво­полож­ностью друг дру­гу, при­чем, как внеш­не, так и по ха­рак­те­ру. Пер­вая ог­ля­дыва­ла класс от­кры­то, дру­желюб­но, вто­рая сдер­жанно и слег­ка нас­то­рожен­но. И все же, эти де­воч­ки яв­но бы­ли хо­рошо зна­комы друг с дру­гом – как толь­ко они вош­ли в ка­бинет и вста­ли ря­дом око­ло учи­тель­ско­го сто­ла, ру­сово­лосая взя­ла серь­ез­ную за ру­ку, слов­но ис­ка­ла под­дер­жки или, на­обо­рот, ус­по­ка­ива­ла.

- Это на­ши но­вень­кие, - объ­яви­ла Люд­ми­ла, улы­ба­ясь не­до­уме­нию, от­ра­зив­ше­муся на ли­цах при­сутс­тву­ющих – еще бы, жда­ли же все­го од­ну, а по­яви­лось це­лых две, – Али­са и Ан­на. Ду­маю, вам всем не тер­пится за­дать им ку­чу воп­ро­сов, так что впе­ред.

- По­чему вас двое? – тут же по­дал го­лос Ми­не­ев. – И как вас раз­ли­чать?

- Мы вро­де не близ­не­цы, - фыр­кну­ла та, что по­ниже. – Я Али­са, а это моя под­ру­га Аня. Нас дав­но двое, еще с дет­ско­го са­да.

- Это прав­да, что вы из Мос­квы? Или это то­же при­думал Со­кол наш яс­ный? - елей­ным го­лос­ком по­ин­те­ресо­валась Го­лико­ва.

По вы­раже­нию тор­жес­тва на ее ли­це мож­но бы­ло по­нять, что пе­ревод в наш класс да­же двух но­вень­ких боль­ше не пу­гал на­шу «ко­роле­ву». То ли Ко­ля что-то неп­ра­виль­но по­нял из рас­ска­за ма­тери, ра­ботав­шей в шко­ле пре­пода­ватель­ни­цей би­оло­гии, то ли он на­роч­но пре­уве­личил не­кото­рые фак­ты, но ни од­на из де­вочек вов­се не по­ходи­ла на бо­гатень­кую прин­цессу из выс­ше­го об­щес­тва. Обыч­ные при­чес­ки, обыч­ная одеж­да, ни­чего вы­чур­но­го или вы­зыва­юще­го. Аня с Али­сой ни­чуть не по­ходи­ли на Го­лико­ву, а для нее это зна­чило, что они ей не кон­ку­рен­тки.

- Мы прав­да из Мос­квы, - от­ве­чала по-преж­не­му Али­са – хоть и нес­коль­ко оза­дачен­ная та­ким не­любез­ным при­емом, она все рав­но выг­ля­дела не та­кой зам­кну­той, как ее под­ру­га, ко­торую та про­дол­жа­ла дер­жать за ру­ку. – Мой па­па по­лучил здесь ра­боту и нуж­но бы­ло пе­ре­ез­жать, а, пос­коль­ку мы с Аней всег­да не­раз­лучны, то ро­дите­ли от­пусти­ли ее со мной. Так что учить­ся мы бу­дем здесь, в Пи­тере, в ва­шей шко­ле, це­лых два го­да. На­де­юсь, мы с ва­ми под­ру­жим­ся!

Али­са ши­роко улыб­ну­лась и пос­мотре­ла на под­ру­гу, ко­торая, хоть и не раз­де­ляла ее эн­ту­зи­азм, но все-та­ки то­же изоб­ра­зила лег­кую улыб­ку. На мой взгляд, де­воч­ки бы­ли очень ми­лыми и сов­сем не за­нос­чи­выми. Аня, прав­да, нем­но­го мрач­но­вата, но ее мож­но по­нять – ока­жись я са­ма пе­ред це­лым клас­сом ре­бят, ко­торых впер­вые ви­жу, то­же мол­ча­ла бы и бо­ялась. А еще крас­не­ла бы, как пе­рез­ревший по­мидор…

- Раз уж мож­но спра­шивать, то за­дам еще воп­рос, - по ли­цу Ма­ши я по­няла, что она за­дума­ла ка­кую-то га­дость. – Вы та­кие раз­ные, пря­мо про­тиво­полож­ные, что ли, а дру­жите так дав­но. И все это вре­мя так ми­ло дер­жи­тесь за ру­ки… Ска­жите, вы, слу­ча­ем, не лес­би­ян­ки?

Я не сдер­жа­ла шо­киро­ван­но­го вздо­ха, ко­торый тут же по­тонул в хи­хиканье прис­пешниц на­шей «ко­роле­вы». По­няв, что но­вень­кие вов­се не та сен­са­ция, на ко­торую они на­де­ялись, под­ружки Го­лико­вой сра­зу же под­хва­тили идею сво­его ли­дера – а имен­но, в пер­вый же день по­казать на­шим но­вым од­ноклас­сни­цам их мес­то. Что­бы не пи­тали ил­лю­зий, что эти два го­да бу­дут для них на­пол­не­ны ра­достью и дру­жес­ки­ми улыб­ка­ми…

- Го­лико­ва, как те­бе не стыд­но?! – Люд­ми­ла Ль­вов­на бы­ла единс­твен­ной, кро­ме ме­ня и де­вочек, ко­го еще шо­киро­вал этот воп­рос. – А ну, уго­мони­тесь все сей­час же! Вы что, не по­нима­ете, что но­вень­кие сей­час смот­рят на вас и де­ла­ют вы­воды о на­шем го­роде в це­лом?

- А что тут та­кого? – по­дала го­лос Да­выдо­ва. – Пи­тер – куль­тур­ная сто­лица, зна­чит, прос­ве­щен­ная, без пред­рассуд­ков.

Но­вый прис­туп хо­хота. Улыб­ка на ли­це Али­сы по­гас­ла, а вот Аня ско­рее выг­ля­дела злой. Она по­тяну­ла под­ру­гу за со­бой, они се­ли не­пода­леку от ме­ня за пар­ту, но ве­селье все не кон­ча­лось. Ре­бята с по­дачи до­воль­ной Го­лико­вой за­дава­ли все но­вые и но­вые воп­ро­сы, пы­та­ясь прев­зой­ти друг дру­га в их из­вра­щен­ности, а Люд­ми­ла Ль­вов­на тщет­но пы­талась прек­ра­тить это бе­зоб­ра­зие. В ито­ге, клас­сная приг­ро­зила поз­вать ди­рек­то­ра, и страс­ти, сла­ва Бо­гу, улег­лись. Ос­тавшу­юся часть клас­сно­го ча­са Люд­ми­ла рас­ска­зыва­ла о пла­нах на год, о воз­можных эк­скур­си­ях и не­об­хо­димых сум­мах, ко­торые не­об­хо­димо бы­ло сдать на не кон­ча­ющий­ся со вре­мен мо­его пос­тупле­ния в пер­вый класс ре­монт. Ре­бята вро­де за­были про трав­лю, но то и де­ло пог­ля­дыва­ли на де­вочек и о чем-то пе­решеп­ты­вались, еле слыш­но хи­хикая. Али­са опус­ти­ла го­лову так, что во­лосы поч­ти скры­вали ее ли­цо, и про­сиде­ла в та­кой по­зе до кон­ца клас­сно­го ча­са, не ре­аги­руя да­же на по­пыт­ки Ани прив­лечь к се­бе вни­мание. Ед­ва проз­ве­нел зво­нок, под­ру­ги вско­чили и вы­лете­ли из клас­са под нес­трой­ное улю­люканье, пос­ланное им вслед друзь­ями Ма­ши, так что я, уже сов­сем бы­ло ре­шив­ша­яся по­дой­ти к ним и уте­шить, ока­залась ли­шена этой воз­можнос­ти. А все от­то­го, что я не смог­ла от­ри­нуть страх и пос­та­вить на пер­вое мес­то не се­бя и свою веч­ную ро­бость, а ни в чем не по­вин­ных де­вочек, над ко­торы­ми так жес­то­ко по­из­де­вал­ся весь класс.

Со­ня уже жда­ла ме­ня в раз­де­вал­ке, ког­да я спус­ти­лась вниз и со­бира­лась ид­ти в кры­ло для пер­вых клас­сов. Как я и пред­по­лага­ла, сес­тра бы­ла пол­на впе­чат­ле­ний и го­рела же­лани­ем по­делить­ся ими со всем ми­ром. Я бы­ла нас­толь­ко расс­тро­ена, что слу­шала сес­трен­ку в пол уха, хо­рошо еще, что та, как глу­харь на то­ку, не слы­шала и не ви­дела ни­чего, в том чис­ле и мо­ей кис­лой фи­зи­оно­мии. Ед­ва пе­рес­ту­пив че­рез по­рог квар­ти­ры, Со­ня пря­мо в кур­тке бро­силась на кух­ню, что­бы по­ведать о сво­их эмо­ци­ях ма­ме, а я ти­хонь­ко прош­мыгну­ла в свою ком­на­ту.

В на­шей квар­ти­ре бы­ло мно­жес­тво икон, не­кото­рые ос­та­лись еще от пра­бабуш­ки и пе­режи­ли ре­волю­цию, бло­каду и пе­рес­трой­ку. Мне с детс­тва нра­вил­ся об­раз Ка­зан­ской Божь­ей Ма­тери – эта бы­ла крес­тиль­ная ико­на ба­буш­ки, ко­торую та пол­жизни пря­тала под по­лом тех квар­тир, в ко­торых ей при­ходи­лось жить. Ма­лень­кий, по­тем­невший от вре­мени об­раз сто­ял в мо­ей ком­на­те, сколь­ко я се­бя пом­ни­ла, а лет с шес­ти я са­ма за­жига­ла под­ле не­го лам­па­ду, ко­торая мог­ла го­реть всю ночь, на­поми­ная о том, что Гос­подь обе­рега­ет нас в лю­бое вре­мя дня и но­чи, нуж­но толь­ко от­крыть ему свое сер­дце.

Я заж­гла лам­падку и, встав на ко­лени, на­чала мо­лить­ся. В та­кие ми­нуты, как сей­час, я не чи­тала вы­учен­ные с детс­тва мо­лит­вы, а го­вори­ла сво­ими сло­вами, ста­ра­ясь, что­бы они ис­хо­дили из са­мых глу­бин ду­ши. Я про­сила Гос­по­да о том, что­бы он прос­тил мне мои гре­хи и дал сил ис­пра­вить­ся. Я страс­тно мо­лила о том, что­бы Бог за­щитил всех нес­пра­вед­ли­во уг­не­тен­ных, дал уте­шение страж­ду­щим и ук­ре­пил их ве­ру. С каж­дым про­из­не­сен­ным по­луше­потом сло­вом я все боль­ше убеж­да­лась в том, что Гос­подь ме­ня слы­шит и обя­затель­но по­может, ведь он бес­ко­неч­но добр ко всем сво­им де­тям. Под ко­нец я ре­шила от­дель­но поп­ро­сить за но­вень­ких, но вдруг стол­кну­лась с од­ной, ка­залось бы, не­раз­ре­шимой проб­ле­мой.

- Гос­по­ди, за­щити от вся­кого зла ра­бу Твою Ан­ну и ра­бу…

Раз­ве Али­са – пра­вос­лавное имя? Я ни­ког­да не слы­шала о та­кой свя­той, зна­чит ли это, что у де­воч­ки нет пок­ро­вите­ля? Да нет, быть не мо­жет… Нуж­но пос­мотреть в цер­ковном ка­лен­да­ре или спро­сить у ба­тюш­ки. Точ­но, зав­тра же вы­ход­ной, мы как раз идем в вос­крес­ную шко­лу, там я и спро­шу. А по­ка что ос­та­валось толь­ко на­де­ять­ся на все­веде­ние Гос­по­да и на то, что он по­нял, ко­го кон­крет­но я име­ла в ви­ду в сво­их мо­лит­вах.