Пейзаж

Есть в мире события, динамика которых на столько стремительна, что порой её тяжело выделить в хоть сколько-нибудь значимые этапы. Вот например бабочка казалось лишь взмахнёт крыльями, а уже ей пройдена жизненная эпоха, длинной в какую-то долю секунды.
В противовес им, существуют вещи столь стабильные, что порой в их неизменности не замечаешь детальной эволюции. Например мы не замечаем, как изо дня в день соседний дом по кирпичику превращается известняковую труху. Или как молодой тополиный росток обрастает первой девственной корой.
А что ещё стабильнее этих вещей, так это их нагромождение перед домом Ярослава Миронова- молодого художника и параллельно ученика выпускного класса. Творец кинул руку в почерневшую от дождя и хаотичного слияния красок воду и тут же взмахом, едва лишь коснувшись кисточкой палитры, тыкнул ей в отсыревший холст. Холодный ветер дул прямо в лицо, поднимая золотую чёлку Ярослава. Гордый творец, пытаясь защитится от ветра, то натягивал на самые плечи чёрный осенний китель, то затягивая синий шарф до самого бездыханного состояния.
-Да что б тебя...чёртов ураган, будь ты неладен!- бубнил себе под нос художник
А ветер дул сугубо косой. Прямиком в самое лицо(преимущественно в глаза). Благо дело холст омывался лишь с тыльной стороны.
-Да будь ты проклят! Чёрт поганый!-выкрикнул Ярослав, словно пытаясь перекричать гром и молнию
Живописец пнул ногой фанерную платформу. По бетонному полу и кирпичным стенам растеклась сине-чёрная смесь. Разочарованный творец Ярослав ушёл с холодного балкона, побеждённым ветром и дождём.
На следующее утро, в школу уже приходит не живописец-энтузиаст Ярослав, а просто ученик 11 «А»- Ярик Мир. На пороге его уже встречает его друг, а по совместительству будущий журналист Дмитрий Горбунов (Дима Горб).
-Етить тебя драть...-охнул Дима увидев красные глаза Ярика
-Бухык...Бухык...А ты думал быть художником легко? Накалякал квадратик бесцветный и всё?
-«Александр Македонский конечно герой, но не стулья же ломать»- процитировал Николая Васильевича Дима.
-Ты не понимаешь! Я должен запечатлеть момент! СИЛА В МОМЕНТЕ!!- встрепенулся хрипящим голосом Ярик.
-Так купи себе фотик и займись фотографией!
-Да иди ты...- фыркнул живописец
-Ты мне лучше скажи,дружище,- продолжал расспросом Дима, шурша опавшей листвой.- ты как к экзаменам готовится будешь?
-Буду. Но творчество для меня никуда не денется. Если не развивается творчески, а только сидеть и долбить мозг факториумом, то таки можно: а) свихнуться  и б) загнуться. Из всего этого самое страшное это последнее. Кукушку можно хоть как-то реанимировать, а вот душу...уже вряд ли можно как-то оживить.
Мальчики услышали из школы звонок на урок и с оглядкой друг на друга побежали в класс.
В классе все только и шумели на счёт экзамена. Все было интересно, страшно. Но именно за стразом крылась решимость и бойцовский дух. Все были настроены абсолютно решительно!
Один лишь Ярик витал в облаках, то и дело спускаясь громом на землю, сетуя на «пустую бездуховную жизнь». К слову, он никогда не воспринимал жизнь (да и людей и общество в целом). Он считал, что общество «слишком занято, для того, что бы думать о действительно важных вещах». Не секрет, что под «действительно важным» он считал искусство, науку и религию. Он хотел творить! Он хотел быть выше «всего вот этого вот!»
И вот очередной сентябрьский день. Снова та же картина: холст, чёрные банки, палитра красок и целый ряд кисточек, разной длины, толщины и формы пушка. Но пейзаж перед Ярой стоял уже другой. Тополи , словно руда, покрылись золотыми вкраплениями, металлическим блеском беспощадно режа глаза художнику. Прогнившие «хрущёвки» уже отдавали не столько серым, мрачным духом, сколько бежево-бронзовым светом, подстать временной поре. Никакого ветра...только лёгкий осенний ветерок продувает на балкон, шурша пушками пока ещё чистых кистей. Но вот Яр принялся за работу, как тут же всё кругом словно зашевелилось. Тополи начали качаться под стеной усилившегося ветра. Провода между домами начали кружится, словно качели на привязи. Окурки из пепельницы начали танцевать в фигурном вальсе, прямо под боком у художника. И всё же Яр рисовал. Рисовал так, словно ветер толкал его руку, указывая на мельчайшие детали динамичного пейзажа. Вот уже на холсте зазолотилась осенняя листва на трясущихся тополях, облака начинают вырисовывать мордвинские узоры, словно пародируя народную роспись. Словом, будто сама природа рисовала свой же собственный автопортрет. А Яр просто был кисточкой в руках могучего Стрибога. Он даже не чувствовал веса собственной руки. Ни мышц,ни костей...словно призрак он водил рукой по холсту. Интерес,вдохновение, страсть в глазах сочетались с лёгкостью и непринуждённостью в движениях Яры. Процесс затянулся вплоть до глубокой темноты, когда уже даже творческой интуиции было тяжело различать оттенки радужной палитры.
День за днём, утро за утром, ночь за ночью сменился сентябрь и уступил своё место ветреному октябрю. Жёлтые листья приобретали красноватые оттенки и бронзовые тональности. На деревьях уже пожелтели и покраснели последние зелёные листья, а дома как-будто приобретали ещё более серый вид. Солнце уходило за тучи,делая вид за окном, более мрачным и траурным. Всё больше и больше понадобилось Ярославу чёрной краски. Он смешивал её почти абсолютно со всеми остальными цветами. И снова приходится доставать из гардероба то самое пальто из первого дня.
Ноябрь,впрочем как и всегда, оказался достаточно беден на краски. На палитре Ярослава уже просто было 3 цвета: серый,белый и чёрный. Остальные цвета он просто примешивал к этой троице. Дома уже носили удручающий дистопический вид, листья на тополях окончательно опали и от них остались лишь голые, сырые и слегка накренившиеся столбы. Трава хоть и оставалась зелёной, но по факту уже больше напоминала либо твёрдый чернозёмный пласт, либо наоборот- смесь грязи и говна. Местами виднелись лужи от вчерашнего дождя. От таких видов, даже самому Ярославу становилось тошно и работа,мягко говоря, затянулась.
Но вот уже начал сменятся декабрь. И пусть декабрь календарный слегка отставал от декабря метеорологического, это не помешало Ярику запечатлеть по истине Рождественские виды: серые дома украшались блестящей разноцветной мишурой, накренившиеся тополиные столбы покрыл чистейший белый снег, а с неба, словно из стиралки сыпались крупные,влажные белые хлопья. И пусть качество дорог и асфальтов осталось в осеннем стиле, это не помешало художнику растянуть процесс. Ярик сначала украсил балкон гирляндой, затем поставил пластиковую мини-ёлку и принялся её украшать красными,синими, зелёными и другими игрушками, расписанными им же самим. Потом стоять около 20 минут, любуясь снегом, которого в наших краях увы и ах почти нет. Только после такого отдыха, Ярослав принялся за палитру, которую на сей раз уже украшали белые и серо-синие капли краски.
К концу января картина уже приобретала некие общие черты: дождь, свинцовое небо, серые дома, чёрные тополя и слякоть. Пока что реально чего-то интересного картина не отражала, а отражала лишь серые будни среднего горожанина. Тяжело сказать добился ли своей цели творец или нет. Творца может понять только творец- такая же сентиментальная и яркая душа. Другие творцами не становятся.
Февраль принёс коричневатые краски на холст. Коричневыми изображались деревья, тротуар, асфальт, даже дома. В этой серой массе было тяжко выделить хоть что-то ярче той типичной палитры, которую уже более 4 месяцев к ряду малюет художник. Никому не понятно и не известно, чего же добивается автор. Ведь цель искусства не просто воспроизводство реальности на бумаге, а её интерпретация в сознании и лишь за тем её искажение на бумаге.
Март снова возвращал автора к старой доброй октябрьской  палитре: серый,белый,чёрный. Но уже кое-где начинает пробиваться коричневый и бронзовый. К концу месяца, на холсте появляется розовый, изображающий почки деревьев.
Апрель уже окончательно смыл классическую палитру. На холсте начала господствовать троица: зелёный, синий, коричневый. В тёмно-зелёные гимнастёрки начинаю одеваться деревья, трава укрывается зелёной шинелью, а дома всё не желают расставаться со своим старым, дырявым, потрёпанным и заплатам пальто.
Май принёс уже изменения в деятельности художника. Холст всё чаще пылился на балконе, краски просыхали в коробке, а кисти просто простаивали без дела. Сменяя день на день, холст уже начинал превращаться в настоящий музейный экспонат. Экспонат, идеально отображающий тот факт, что творцы тоже люди. Они,как и горожане или селяне, проживают день отто дня, пытаясь глазами зацепится за отблески серой реальности. Там,куда многие даже не смотрят, художник заглянет с превеликим удовольствием, рассмотрит каждую детальку и в точности её отобразит на бумаге, со всеми её шероховатостями, разломами и прочими материальными и идеальными атрибутами. И часто, кого как не художников хочется назвать жертвами реальности.
Ну вот и завершился академический год и Ярик с удовольствием после всех пройденных экзаменов и творческих западов, приглашает Горбатого к себе на балкон, для презентации своего шедевра. На Диме, белая рубашка, укрытая синим пиджаком. На Ярославе, коричневое пальто, которое он готов носить даже летом в жару +30 и синяя рубашка. Оба с нетерпением ждут, когда падёт белый занавес и откроется результат полугодовой работы. Момент истины и...
Небо на картине окончательно потеряло сколько нибудь выразительный цвет. Сменяя сине-свинцовые волны, розовой лужицей, небо переливалось в цветах и оттенках разных цветов. На небе было изображено абсолютно всё буйство красок года начиная майской зарёй, заканчивая свинцовым щитом января. Кое-где даже был виден падающий прошлогодний снег, скорее превратившийся в чёрные чернильные кляксы. Только лишь дома и тополя стояли как влитые. Как будто только ради них картина и задумывалась.
-Ну, хоть что-то таки удалось запечатлеть! Вот это будет просто бомба! На студенческой выставке прослывешь новым Казимиром Малевичем. Это ж круто! Не, ну подумай! Кому ещё взбредид в голову стоять 9 месяцев перед холстом и рисовать всё, что видит глаз?
-Ты...абсолютно прав! У нас есть аж два ярких элемента- дома и тополя. Так что...всё ...даже не знаю что сказать...
Ярик заикался. Было видно, что результат его хоть и устраивал,но лишь на 30-40%. Это явно не то, что он задумывал, но деваться некуда.
Уже через месяц спокойствие художника было нарушено. С вида того самого балкона открывались не виданные картины: не было уже никаких домов и тополей. Их снесли, что бы построить новый сквер. Шоку творца не было предела.
В сентябре, Дима успешно поступил на факультет журналистики, а Ярик- на факультет искусствоведения. Только вот ни одного занятия в университете так ему и не удалось посетить. Ярослав выпрыгнул с того самого балкона, на котором прошли его 9 месяцев кропотливого труда.
На всестуденческой выставке фотографов, Дима решил представить весьма интересный экспонат: на фотографии изображена обычная многоэтажка. Самая обыкновенная и ничем не примечательная. Но название, у этой «картины» было весьма ироничное: «контр-пейзаж»