Часть 7
Рабочие дни шли монотонно. Оливия делала записи, проводив последнюю на сегодня пациентку, как к ней постучали.
Оливия быстро оценила женщину. Стройная, сдержанная, с внимательным взглядом — в её движениях сквозила уверенность.
— Ханна Бейкер, — представилась она, закрыв за собой дверь. — Агент под прикрытием, работаю здесь поваром.
Оливия кивнула, жестом предлагая присесть.
— Что удалось узнать?
— Не здесь, — тихо сказала Ханна, мельком глянув на камеру в углу. — Прогуляемся к пляжу. Там безопаснее.
Оливия задумалась на секунду. Они с Джеймсом знали, что здесь есть свой человек, но не знали, кто именно. Теперь ситуация прояснилась.
Она встала, быстро собрала бумаги и убрала их в ящик стола.
— Хорошо. Тогда пошли.
Пляж находился в стороне от главного здания лечебницы. Место было уединённым, вдалеке от посторонних глаз.
Когда они спустились по каменистой тропе, Ханна наконец заговорила:
— Здесь творится что-то странное, — тихо сказала Ханна, глядя на тёмные волны, накатывающие на берег. — И это не просто исчезновения.
Оливия внимательно посмотрела на неё.
— Что ты имеешь в виду?
Ханна перевела дыхание, будто не была уверена, стоит ли говорить.
— Некоторые пациенты ведут себя так, будто знают, что с ними будет, — наконец произнесла она. — Они боятся. Один шепнул мне вчера: «Не засыпай».
Оливия почувствовала, как по спине пробежал холод.
— Что ты думаешь?
Ханна покачала головой.
— Пока не знаю. Но одно ясно: если мы ничего не сделаем, скоро исчезнем и мы.
Ханна посмотрела на Оливию и скрестила руки на груди.
— Около четырёх месяцев.
Оливия удивилась.
— Так долго?
— Да. Я должна была просто собрать информацию и уйти. Но потом поняла, что здесь происходит что-то куда более жуткое, чем мы предполагали.
— Что ты выяснила?
Ханна бросила быстрый взгляд назад, будто проверяя, нет ли поблизости посторонних.
— Некоторые пациенты пропадают, а потом возвращаются... другими. Спокойными, тихими. Как будто пустыми. И у всех у них одинаковый взгляд — будто они видят что-то, чего мы не видим.
Оливия нахмурилась.
— Ты проверяла записи?
— Доступ к ним строго ограничен. Даже врачам. Но я подслушала разговор между Амандой и Чемберсом. Он упоминал неких спонсоров. Я не знаю, кто они, но они действуют с из разрешения.
Оливия задумалась.
— Значит, кто-то за этим стоит... Возможно, не только Чемберс.
— Именно. И если мы не разберёмся, что тут происходит, может быть слишком поздно.
Оливия задумалась, переваривая услышанное.
— Ты сказала, что пациенты становятся... другими. А есть кто-то, кто сопротивлялся?
Ханна медленно кивнула.
— Да. И таких почти нет. Те, кто не «превращается», исчезают окончательно.
— А персонал? Они знают?
— Думаю, да, — ответила Ханна. — По крайней мере, некоторые. Но либо они боятся, либо их это устраивает.
Оливия мрачно кивнула.
— Что насчёт пациентов? Есть кто-то, с кем стоит поговорить?
— Возможно. Но осторожно, — Ханна понизила голос. — Здесь стены слышат больше, чем должны.
Оливия невольно почувствовала холодок на коже.
— Нам нужно добраться до закрытых записей, — наконец сказала она.
Ханна сжала губы, раздумывая.
— Это сложно. Они хранятся в отдельном архиве, доступ к которому есть только у Чемберса и, возможно, Аманды.
Оливия задумчиво посмотрела в сторону здания лечебницы, где за окнами мерцал тёплый свет.
— Значит, нам нужно найти способ войти туда.
- Это еще не все, смотри, - Ханна протянула свой телефон.
Оливия схватила телефон и приблизила изображение, чувствуя, как внутри всё сжимается.
На снимке были её родители. Молодые, улыбающиеся, такие, какими она их помнила в детстве. А внизу аккуратная подпись:
«Дорогие Лилиан и Кендзи»
— Где ты это нашла? — её голос прозвучал тише, чем хотелось.
Ханна внимательно смотрела на неё.
— На столе у Чемберса. Просто лежала среди других бумаг. Я не знала, кто на фото, но теперь, похоже, понимаю...
Оливия сжала губы, вглядываясь в лица родителей.
— Я не знаю, какое отношение он мог иметь к ним... — прошептала она.
— Вот и выясним, — твёрдо сказала Ханна. — Но если это у него на столе, значит, это важно.
Оливия перевела дыхание, стараясь собраться с мыслями.
Что, чёрт возьми, здесь происходит?
Оливия вдруг ощутила странную тяжесть в груди. Её мысли унеслись в прошлое, в тот единственный день, который навсегда изменил её жизнь.
Она видела родителей — улыбающихся, счастливых. Они сидели за обеденным столом, и дом наполнялся уютом и теплом. Отец, Кендзи, протянул матери букет красивых белых лилий.
— Для самых дорогих мне людей, — сказал он, глядя на жену и дочь.
Оливия помнила, как её мать рассмеялась, нежно коснулась лепестков и поцеловала мужа.
— Они прекрасны, — сказала она.
После обеда родители собирались в гости к старым друзьям.
— Ты уверена, что не хочешь поехать с нами? — спросила мать, поправляя волосы дочери.
Оливия тогда пожала плечами.
— Да, хочу почитать дома.
Она помнила, как смотрела в окно, махая им на прощание. Как слушала, как заводится мотор. Как свет фар исчез за поворотом.
А потом был телефонный звонок.
И всё оборвалось.
Авария.
Они не вернулись.
Оливия снова посмотрела на фотографию, которую показала ей Ханна.
«Дорогие Лилиан и Кендзи»
Но если они были дороги Чемберсу, почему он никогда не появлялся в её жизни? И почему фотография оказалась здесь, в этой лечебнице?
Оливия с трудом оторвала взгляд от фотографии. Воспоминания вихрем проносились в голове, но сейчас было не время для эмоций.
— Я должна поговорить с Чемберсом, — тихо сказала она.
Ханна нахмурилась.
— Осторожнее. Если он знал твоих родителей, то либо он причастен к их смерти, либо скрывает что-то важное.
Оливия сжала кулаки.
— Тем более мне нужно это выяснить.
— Тогда сделаем это умно. Ты не можешь просто прийти и спросить. Нужно узнать, что он скажет сам.
Оливия кивнула.
— Я попробую осторожно завести разговор. Посмотрю на его реакцию.
Ханна взглянула в сторону лечебницы.
— У него сегодня встреча с каким-то человеком. Видела его, когда работала на кухне. Солидный, в дорогом костюме. Они говорили о каком-то проекте.
— Значит, он не просто владелец клиники, — задумалась Оливия.
— Далеко не просто, — согласилась Ханна. — Если у него такие связи, копать нужно глубже.
Оливия снова взглянула на фотографию.
Её родители были связаны с этим местом. Но как?
Она сделала глубокий вдох.
— Ладно. Время действовать