«Это не то, что я хотела»

Летние дни тянулись долго. На улице было сухо, пекло яркое солнце, хоть оно и пряталось часто за полупрозрачными облаками. Все люди ходили в шортах и майках, что было не свойственно для Чикаго.

Сегодня у Элис выпускной вечер. Именно сегодня она оторвётся по полной под хитовые песни этого года и поболтает с одноклассниками обо всём на несколько лет вперёд, но желания этим заниматься не хотелось. Хотя и прошло много времени с последнего экзамена, болезни мамы и ссоры с Томасом, но душевное тяжёлое состояние так и не покидало её. В какой-то момент она вовсе и не хотела идти на выпускной вечер и дальше находиться дома в полной грусти и одиночества, но её друг Кристофер всё-таки смог её уговорить, несмотря на то, что Элис отказывалась.

Осталось около двух часов до начала праздника. Всё это время она думала не идти туда, но после того, как Кристофер решил её вытащить из одиночества, она стала шариться в своём шкафу, обвиняя себя в том, что не продумала свой образ на всякий-пожарный. Она не приготовила хотя бы платье, в котором бы она всё равно не пошла, и макияж, который она всё-таки не решится сделать. Осознав, что времени на шопинг наряда совсем нет, она вытаскивает из шкафа бежевого цвета блузку с глубоким декольте и тёмно-коричневые широкие брюки. Она аккуратно кладёт на кровать, чтобы посмотреть, как всё выглядит и сочетается. Элис не была мастером по образам. То, что первое ей попадалось под руку, в том она и ходила, но сегодня надо одеться красиво.

— Венди бы на раз-два разрешила эту проблему. — говорит себе Элис и упирает руки в бока, насупив брови, внимательно разглядывая образ, — А пропустят ли меня вообще в этом? — вспоминает она, что на вечер дресс-код должен соответствовать, а именно платье, которые она ненавидела.

Элис громко вздыхает с психом и запрокидывает голову назад. Ещё такая выходка и она вообще никуда не пойдёт, но раз согласилась идти с Кристофером, то придётся. Тем более, он пригласил её как своего партнёра на вечер.

Элис вновь берёт блузку в руки и рассматривает её вырез. Декольте было, достаточно, глубоким, что будет открывать её грудь. Для девушки данная одежда была для неё неприемлема, когда она всегда носит мешковатую одежду. А для окружающих это будет большим удивлением и темой для разговоров на весь вечер. Но в этом есть частичка её плана. Вот придёт она с глубоким декольте на выпускной вечер, одноклассницы будут её будут негодующе обсуждать, а все парни школы будут её. Но, конечно, Элис их отошьёт, потому что ей в край не нужны чужие проблемы и лишние слёзы из-за парня. В школе все знают Элис как зубрилку, которая поступит в медицинский университет, одевающиеся в не такую уж и облегающую одежду, не демонстрируя своей элегантности, а тут бац, и Элис с декольте на вечере. В шоке будут не только сверстники, но и учителя, которые осуждающим видом будут её рассматривать. Элис улыбается своей мысли. Она с задуманными видом смотрит на брюки и решает их положить обратно в шкаф, вытащив за место них длинную юбку с длинными вырезом на боку, оголяя ногу девушки.

— Не платье, но ближе к нему, — она выставляет юбку вперёд, рассматривая её модель. — Всё же не хочется подвести Криса, — и на шагу захватывает блузку, чтобы погладить вещи.

Пока Элис провозилась с глажкой одежды из-за нежной ткани на блузке, которую в любой момент можно было прожечь, прошло около десяти минут, что времени на «привести себя в порядок» оставалось меньше, чем она думала. Элис врывается в свою комнату с одеждой, аккуратно кладёт на стул.

— Мяу, — пушистый серый кот залезает на не заправленную кровать хозяйки и садится на подушку, смотря на Элис голубыми большими глазами.

— Да, Тимми, скоро заправлю, — отвечает Элис коту, скидывая с себя халат, оставаясь перед ним в одних трусиках. Белый кот комфортно улёгся на подушку, пока в это время Элис боролась с застёжками на кружевном бюстгальтере. — Ну же, застёгивайся! – пыхтит Элис, пытаясь попасть в застёжку, и чудесным образом и застёгивает его.

Она надевает блузку и натягивает на себя юбку. Когда она была полностью одета, то оценивающе разглядывает свой образ в зеркале и теперь она стала сомневаться,, что вообще пойдёт на бал в таком виде. Она думала, что организаторы бала выгонят её за такой наряд, особенно за брюки, когда девушкам желательно быть в платье. С каких это пор вещи имеют гендеры? Но вдруг Элис вспоминает, что обязательно туда придут девушки с вычурными вырезами на платье и короткой длиной, еле прикрывающая задницу. Про такие платья на бал они говорили?

С образом она смирилась. Она стала рассматривать своё лицо, что тоже вызывало некое недоумение, что девушка сама не понимала, в чём причина.

— Может, всех добить макияжем? — задаёт самой себе вопрос она, а затем выпучивает глаза, удивляясь своим же словам. — О-оу, кто-то превращается в типичных бьюти-блогеров.

Она сразу смотрит на часы, которые показывали, что до начала мероприятия оставалось не меньше сорока минут. Элис хмыкает и возвращает взгляд на своё отражение, который всё-таки и говорил ей «ну давай же, накрась меня!».

— Была не была!

***

Томас в очередной раз возвращался домой с работы, но сегодня он проработал на славу, что был вовсе и не уставшим, а больше радовался самому себе, что он хоть чем-то может удивить начальника. Светофор сменился с жёлтого на красный, что ему пришлось остановиться на перекрёстке. Он думал, что мог бы быстро проскочить, но рисковать не стал. Переживёт ли сестра ещё одно ЧП в их семье?

После его скандала с Элис, когда он наговорил на неё много глупых слов, ему было очень стыдно за себя и за ту ситуацию. Всю эту неделю ему было тяжело видеть сестру разбитой, когда раньше она чуть ли каждый день не светилась от счастья. Он понимал, что он тот человек, от которого она ждала поддержки, но этот человек накричал на неё и заставил бояться её, за место того, чтобы её крепко обнять. Он винил себя и думал, как сделать первый шаг к примирению. Он перебрал всевозможные варианты, но все они были не такими хорошими и слезливыми. С сестрой Томас ни разу не пересекался, а если пересекались, то Элис либо спала, либо была не дома. Либо же он был на работе или в больнице у мамы.

Чтобы выветрить грустные мысли, он опускает окно и берёт с полочки пачку сигарет. Совсем недавно он начал курить со всей этой суматохой и волнением из-за состояния женского пола в его семье. Лишь он один стойко держался, но в этом помогали ему сигареты, которые снимали с него стресс, и он становился будто непробиваемым. Это всё из-за Мёрфи, который после окончания рабочего дня дал ему попробовать сделать затяжку, когда они с ним разговаривали, а тот заметил, что его коллега выглядел напряжённым. Мёрфи хорошо понимал состояние коллеги и предложил ему попробовать снять напряжение, на что Томас не сразу согласился.

— Ты чего такой напряжённый? Забыл принести чашечку кофе мистеру Боул? — хоть шутка была и неуместная, но Мёрфи всегда пытался отвлечь плохие мысли собеседников шутками, хоть они и бывали неудачными. Томас молча смотрел куда-то вдаль, глубоко задумываясь о чём-то. Он усмехается шутке одним краем губ и смотрит на Мёрфи.

— Да не, всё пучком, — бросает Томас и вновь смотрит в ту же самую точку. Коллега прищуривается и подходит к нему, перекрывая Томасу вид на природу, что заставило мужчину посмотрит на него.

— Твои глаза выдают тебя, — медленно отвечает Мёрфи, глубоко разглядывая его глаза. — Всё нормально, рассказывай.

Томас несколько секунд смотрит на мужчину, а затем отворачивает свой взгляд в другую сторону, поджимая губы. Он с большим вздохом взъерошивает волосы назад и наконец смотрит на Мёрфи.

— Да мама инфаркт подхватила. Плюс, ещё накричал на сестру, что она теперь меня боится. Неистово плохо как-то на душе, не знаю... — признаётся Томас, и вновь прячет глаза от приятеля.

Мёрфи молча наблюдал за действиями Томаса с большим сочувствием. Он хорошо понимает друга, понимает его точное состояние, ведь он сам когда-то потерял маму, которая поболела раком и вскоре погибла. Хотя и была надежда, что она могла и вылечиться, но Мёрфи не смог вовремя набрать сумму на операцию. Он долго не мог отойти от того, что набрав деньги чуток быстрее, мама бы была жива. Сейчас он отошёл от этой ситуации, но когда вновь вспоминает тот момент, когда ему врач говорит «мы сделали всё что могли», то на глаза сразу наворачиваются слёзы и желание напиться до потери сознания, но он старался меньше думать об этом, ведь мама ему говорила однажды, что он не должен винить себя, а должен продолжать жить счастливым человеком, каким бы она хотела его видеть. После смерти матери он стал много курить, чтобы заглушить в себе боль и тоску. Мёрфи, вспомнив детально все моменты, молча кивает на слова Томаса и достаёт с кармана брюк пачку сигарет. Он вытаскивает одну сигарету и зажимает её между зубами, вытаскивает вторую сигарету и протягивает Томасу со словами:

— На, сними напряжение.

Мужчина не сразу обратил внимание на приятеля. Запоздало переводит взгляд на друга, а потом на сигарету в его руке.

— Не, не буду.

— Будет легче, гарантирую, — продолжает Мёрфи.

— Мёрфи...

— Ладно, не буду заставлять тебя, но если захочешь стрельнуть сигарету, я к твоим услугам, окей?

— Окей, — кивает Томас.

— Том, я не хочу оставлять тебя таким. Я хочу как-то помочь тебе.

— Я понимаю, спасибо, Мёрфи, — сухо ответил он и тяжело садится на ближайшую скамейку. Мёрфи проследил за его действиями и тоже присел рядом.

— А сейчас как твоя мама? Всё же... хорошо?

— В сознании. Пока что лежит в больнице. Сказали, что скоро можно будет её забрать домой, — отвечает Томас, нервно хрустя костяшками пальцев. — Но всё равно я на каком-то вечном стрессе, хоть всё и обошлось, к счастью.

— Понимаю, тяжело осознать произошедшее, — отвечает коллега, а затем замолкает, обдумывая в голове продолжение своего ответа, затем он усмехается и продолжает. — Как говорила моя мама за день до своей смерти: «Ты должен жить так, будто ничего плохого и не произошло. Я хочу, чтобы ты был самым счастливым человеком, который будет продолжать отрываться по полной и шутить про мамаш», — на последнем слове он горько усмехается, глядя в вечернее небо, осыпанное мелкими звёздами. — Я знаю, что прямо сейчас она находится рядом и гордится мною, что я всё-таки продолжаю отрываться по полной, не утопая в луже тоски, — коллега переводит на него взгляд и продолжает. — Так что, с мамой, слава тебе Господи, всё обошлось, а с сестрой помиритесь. Просто нужно выждать некоторое время, чтобы по друг другу соскучиться, а потом будете всю ночь напролёт рассказывать все свои новости.

Томас слегка улыбается, что было больше похоже на нелепую улыбку. Он переводит взгляд на Мёрфи и ещё больше улыбается ему.

— Спасибо.

Мёрфи взаимно улыбается всеми рядами зубов и продолжает рассуждения, отведя взгляд в сторону:

— Знаешь, я рад, что встретился с тобой. Ты тогда меня вытащил из той глубокой ямы, из которой я не мог вылезти в одиночку, — он смотрит на Томаса серьёзным взглядом, который, крайне, мужчина ни разу не видел. — И я хочу вытащить из этой ямы и тебя. Я не хочу, чтобы ты чувствовал то же самое.

— Да ты чёртов философ! Мамка научила? — усмехается Томас, но потом быстро снимает с себя улыбку. — Извини, если я...

— Да похуй, — искренне смеётся коллега и достаёт зажигалку из кармана. Зажимает сигарету между зубами, которую до этого положил за ухо, и поджигает её, прикрывая рукой огонь от потока ветра.

Всё это время Томас наблюдал за махинациями друга, с интересом разглядывая, как он делает первую затяжку. Мужчину в этом что-то привлекало, особенно то, как Мёрфи обращался с сигаретой. Как он держал её, как он жадно делал затяжки. Томас тяжело сглатывает и смотрит в стороны.

— Дай мне эту свою стрелялку, — протягивает ему руку Томас. Мёрфи делает очередную затяжку, смотрит на руку и смеётся, выдыхая дым.

— Да на здоровье, — он вытаскивает сигарету с пачки и аккуратно подаёт ему, как хрупкую вещь. — Поджигать, если что, здесь, — он указывает на точное место сигареты.

— Думаешь, что если я не курю, то не знаю как именно курить?

— Хрен тебя знает, — отмахивается Мёрфи и подаёт ему зажигалку.

Томас зажимает сигарету между зубами и аккуратно подносит зажигалку к другой её части, и поджигает её. Он обратно отдаёт зажигалку Мёрвину и делает медленную затяжку, но случайно дым резко попадает в его лёгкие и он начинает кашлять от него. Не так он себя представлял первый заход, но для первого раза он ещё просто подавился и откашлялся, а мог бы и вовсе задохнуться и умереть.

— Да тебя надо учить и учить, — громко смеётся Мёрвин, а Томас смущённо присоединяется к нему.

Томас улыбается тому вечеру после работы. Тот разговор был настолько приятным и душевным, что все проблемы, которые его давили, мигом исчезли, и он стал чувствовать себя более свободнее. Он делает последнюю затяжку и выкидывает бычок в окно.

Подъехав к дому, он заглушает мотор, выходит из машины и блокирует её на все двери. Заходит в подъезд и вызывает лифт, шаря в карманах ключи от дома. Лифт открывает двери, и мужчина входит, нажимая на нужный этаж.

Он выходит из лифта и идёт к двери, на ходу приготавливая ключи. Попадает ключом в замок и понимает, что Элис всё ещё дома. Он сразу вспоминает, что сегодня у сестры выпускной, и задумался, что она вообще решила всю жизнь пролежать на кровати. С этими мыслями он входит в квартиру. Элис вышла из комнаты и резко останавливается, когда чуть не врезается в брата. Томас рассмотрел сестру с головы до ног: блузка с глубоким декольте, длинная юбка с вырезом, невысокие квадратные каблуки; её типичный высокий хвост, но волосы были накручены в лёгкие волны, что подчёркивало её своеобразную причёску; и, что больше удивило его, это вечерний макияж на лице сестры. Он знает, что Элис не любит краситься до такой степени, что даже за миллион долларов она бы и не прикоснулась тональной основой к коже. Вся эта косметика дурно портит состояние кожи, но сегодня она решила пойти против своих же запретов, удивив даже Томаса. Ей что, заплатили миллион долларов?!

— Охренеть... — шепчет Томас, продолжая с приоткрытым ртом разглядывать образ сестры.

— У тебя сейчас рот на пол упадёт, — твёрдо говорит она.

— Так ты... не пацан? — продолжает удивляться Томас, устремив свои глаза на её декольте, а затем быстро отводит их, поняв, что со стороны брата к сестре это было вполне неуважительно. А тем более они в ссоре.

— Ну члена у меня уж точно нет, — в стиле брата отвечает она с усмешкой и закидывает сумку на плечо.

— Конечно, я тебя никогда не видел в платье, но... — заминается Томас. — Но думаю, что ты можешь вскружить голову парням лишь одним своим декольте, — неуверенно заканчивает он.

— Это прозвучало так, будто ты в свои школьные времена сказал это девушке, а она тебя отшила.

— Чёрт, Элис! — смущается Томас и вовсе отворачивается от неё.

— Но... спасибо за комплимент, — тоже заминается Элис и нежно улыбается. Ей так не хватало разговоров с братом.

— Прости меня за ту сцену... — начал Томас, показав свой профиль лица.

— Том, не начинай... — умоляет Элис.

— Я был очень взволнован. Всё это на меня так сильно повлияло, что теперь уж и сам себя не узнаю, — перебивает её Томас, продолжая свои мысли. Он поворачивается к ней всем корпусом, а Элис видит в его лице полное разочарование в себе и уставшие глаза. — Прости...

— И ты меня прости, — полушёпотом говорит она, опухшими глазами поднимая взгляд на него. Томас слабо улыбается и кивает, что доволен их диалогом. Элис резко подходит к нему и крепко обхватывает его тело руками, прижимая к себе настолько, насколько это было возможным. — Мне было тяжело, — её голос вздрагивает и она утыкается носом в его грудь.

— Ну-ну-ну, всё хорошо, не плачь, — он был немного растерян при таких действиях сестры. Он нежно гладит её затылок, а потом целует её в лоб. — Я рядом, слышишь? Я здесь. Ты сейчас свои сопли мне по рубашке размажешь.

— Угу, — мычит Элис и поднимает глаза на брата.

— Ты на выпускной? — спрашивает Томас.

— Нет, в магазин за хлебом решила выйти, — саркастично отвечает она.

— Отвезти? Думаю, на своей маршрутке не успеешь долететь до школы, — он улыбается ей и кивает в сторону двери, намекая на то, чтобы она с ним поехала.

— Ну давай, — с такой же улыбкой отвечает она.

— Жду тебя внизу, Алиса в стране декольте, — шутит Томас и быстро выходит из квартиры, пока Элис не успела его в шутку ударить, но она лишь громко смеётся и прослеживает, как брат убегает по лестнице.