Танцуй для меня!«Послания»

Выходные были довольно выматывающие. Как и прошлая неделя и неделя до этого. Спасибо за это частично Паше. Он просто везде, действительно везде. Моя неприкаянная тень. Не помню, что бы раньше он был таким настырным и надоедливым. Из-за его чрезмерного внимания моя броня даёт трещины и мне это совсем не нравится. Я могу на него кричать, злиться, а этому барану хоть бы хны. Он просто улыбается своей восхитительной улыбкой показывая эти милые ямочки, подмигивает и я чёрт возьми просто ухожу в закат. Ну вот что за человек, а? Вроде бы взрослый парень и образованный, а русского языка не понимает. Может мне на него ещё и с кулаками кинуться, чтобы показать всю силу своей неприязни к нему? Как ему за такое короткое время снова удалось залезть мне под кожу и крепко вцепиться.

Если так подумать, я его всё ещё ненавижу, но ... Ой к чёрту, у меня и без него полно хлопот.

****

Проверяю своё расписание и понимаю, что каждый день забит просто под завязку непроизвольный стон срывается с моих губ. Впереди очередная адская неделя. Взрослая жизнь — отстой. Я-то думала: окончу школу, поступлю в универ и буду обычным студентом, который наслаждается своими студенческими годами. Прям как в каком-то американском сериале. Ну конечно, держи карман шире. Нет, конечно, мне нравится учиться и всё такое. Но в последнее время эта тяга немного притупилась. Возможно, это все из-за того, что я совсем близка к сдаче и защите диплома. А может это из-за того, что в последнее время я чувствую себя в своей Альма-Матер очень даже неуютно. Студенты и преподаватели бросают на меня косые, а порой и неприятные взгляды. Резко заканчивают разговор, когда я прохожу мимо, а потом начинают шушукаться за моей спиной. Это может быть злой игрой моего воображения, но мне почему-то так не кажется. И сейчас я с большой неохотой кладу ежедневник в сумку перекидываю её через плечо и выхожу за порог своей квартиры. Напоследок крикнув Вове, что бы не забывал звонить если что и обязательно поел.

Выйдя из предбанника, я быстро спускаюсь по ступенькам вниз перепрыгивая через одну. На улице прохладно, но не то, что бы мороз пробирал прямо до костей. Просто очередной пасмурный осенний день.

****

В моих наушниках слышится сильный голос певицы: Molly Sandén – «Phoeni». Как когда-то я снова начала находить в музыке утешение и расслабление. Так странно. И не надо мне говорить, что это заслуга того голубоглазого засранца, Паши.

— Хэй, крошка, – моя подруга Леся шлёпает меня по заднице и отскакивает в сторону, что бы я не вернула ей шлепок.

— О дорогая, это твоё заявление на вот это потрясающее тело? – шучу и играю своими бровями.

— Конечно, – щебечет она, обнимая меня за плечи. – Пусть каждая сучка в этом районе знает, что ты моя.

Это было сказано довольно громко, и Леся прикрыла рот ладошкой.

— Неловко получилось, – пропищала она когда мимо прошли парни с нашего универа игриво подмигивая.

— Я бы поиграл с тобой, – заявляет один.

— Иди куда шёл, Крюков! Не для такого козла моя квитка расцвела, – бросила я ему вдогонку.

И мы с Лесей рассмеялись ещё сильнее, когда лицо Ромки Крюкова с юридического пошло красными пятнами. Видимо он хотел развернуться и подойти к нам и показать, насколько он мужик, устраивая разборки с девушками. Так типично для него. Но один из его миньонов что-то затараторил ему и тот только зло на нас зыркнул, прежде чем уйти.

— Мудак! – с отвращением произнесла Леся. – Ненавижу таких парней, а он один из самых ужасных. Кстати... – приобняв меня снова за плечи она говорит уже серьёзнее. – Будь теперь осторожнее, ты же знаешь он не спускает такого, даже тебе...

Я не конфликтная, но есть такие ребята как Крюков, которые просто напрашиваются. Этот урод думает, что всё можно купить. Начиная от секса заканчивая молчание о сексуальных домогательствах с его стороны. О нём в универе ходят разные слухи и многие из них правдивы. И этого урода всё равно все любят и почитают. А все, кто ему неугоден подвергается жучащему прессингу. Мало того, что со стороны его миньонов, так и многих перепадов. Когда-то и я попала в список неугодных, но это было ненадолго. Он знает, и я знаю, что, если я вцеплюсь ему в глотку в этот раз не отпущу.

А вообще будем решать проблемы по мере их поступления.

— Успокойся, он просто глупый мажор, я его не боюсь. Что он мне сделает? Отправит мою типа голую фотку на сайт знакомств? Так он уже это делал... И я это пережила.

— Это было мерзко, – тут же нахмурившись произнесла Леся.

— Будешь так морщить лоб тебе ни один ботекс не поможет это исправить, – в шутку произнесла я. Подруга тут же оживилась.

— Эй!

— И что это мать вашу за брачные игрища, а я в них не участвую? – кричит Соня, перебегая через дорогу направляясь прямо к нам её кудри подпрыгивают в такт шагам, с плеча свисает большая спортивная сумка, а в руках учебные пособия.

— Ты была на тренировке или выпендриваешься какая ты спортивная? – интересуюсь я.

— Ха, очень смешно, – фыркает она. – Твои бабушка и дедушка случайно не Петросян и Степаненко?

— Подловила, – смеюсь, показывая ей язык.

— Фу, быть такой, – смеётся Леся, пытаясь шлёпнуть меня по губам, но я уворачиваюсь со смехом.

— О боже, я умерла и очутилась в аду или наша тихоня в хорошем настроении? – пропела язвительно Вика. Она хочет казаться остроумной, но это возымело другой эффект.

— Кики, ты всегда такая сука или где-то под этой одеждой есть гребаный выкл/вкл?

— Прекрати Леся, я пытаюсь быт милой. Это мой стиль быть доброй и милой, просто смирись.

— Просто фильтруй то дерьмо, что льётся из твоего рта, – рычит Леся.

Моё тело мгновенно напрягается, чувствую грядут неприятности. Такая резкая смена настроения не к добру. Эти двое никогда не цапались так в открытую.

— Оу, – протяжно вздыхая и втягиваю воздух сквозь зубы ощущая как напряжение между подругами растёт. Беда! Беда! Я стою в ожидании начала третей мировой. – Тихо девчонки, что на вас нашло?

Впервые, вижу, как Леся так агрессивно настроена против Вики, моя подруга всегда спускала всё на тормоза, впрочем, как и я. Изредка бомбя Вику тем же дерьмом. Но сейчас что-то очень личное и это не касается меня. Я лишь предлог.

— Какого чёрта? – спрашиваю очень резко. Мои глаза ищут хоть какую-то подсказку в лицах Леси и Вики. Вижу только: отвращение, злость и ... боль. Соня стоит в стороне и пинает ногой невидимую грязь. Она в курсе чего-то о чём не знаю я? Мне обидно, с каких пор они такие скрытные. Я их вообще знаю? – Соня? – вопросительно смотрю на подругу, руки скрещены на моей груди подбородок задран вверх.

— О нет, вы меня не втяните в это дерьмо. – Соня накручивает одну кудряшку на палец, она вечно играется с волосами, когда нервничает это неосознанное движение. Она застывает и убирает руки от своих кудрей, начиная махать ими в отрицании. – Нет! Нет и ещё раз нет! Не смотри на меня так Кира! Я просто знаю, что что-то произошло. Меня не посвящали в подробности.

— О вот вы где, – из главного здания нашего универа появляется Алина, её темно русые волосы заплетены во французике косы, кончики которых доходят до лопаток, серые глаза как грозовое небо изучают нас с улыбкой на сочных розовых губах. Её улыбка тает в ту же минуту, когда она видит наше общее напряжение. – Вот это я вовремя, да? – присвистнула она и ещё раз посмотрев на нас всех она поворачивается к Вике. – Ну и что на этот раз Вика?

Кики перебрасывает свои волосы через плечо, скрещивает руки на груди и поджимает свои ярко-красные губы, которые идеально гармонируют с её внешностью. Чёртова Белоснежка. К тому же, как и в сказке её папа король. Мусорный король, но всё же. (Правда она об этом не очень любит болтать). Скучающе она посмотрела на свой маникюр потом снова скрестила руки на груди. А мы всё ждём.

— Так что ты сделала, Кики?

— Почему сразу я, Лина? Это не справедливо, – её голос срывается на крик. – Как будто только я одна косячу в нашей не совсем дружной компании.

— Почему Леся смотрит на тебя так словно мысленно проткнула тебе грудь сотню раз гвоздём.

— А чья вина позволь узнать, что она не дружная? Кто вечно баламутит воду? – возмущается Соня, всё ещё пиная ногой невидимый мусор.

— Ладно, признаю иногда моя «надменная сука» вырывается на свободу чаще чем это нужно, – Вика театрально машет руками и закатывает глаза. – Но вы должны были уже привыкнуть ко мне такой.

— Сейчас ведь речь не об этом, верно? – говорю я, понимая, что разговор плавно уходит куда-то не туда.

— Ладно, – выдыхает Леся, – в общем она взяла мой телефон, тайком. Я была бы не против, если бы она взяла его и как обычно листала фотки. Но мы не читаем личных переписок и тем более не лезем в личные контакты.

— Зачем тебе был нужен, телефон Леси, – спрашиваю Вику, она лишь хмыкает. Тогда я жду, когда Леся объяснит ситуацию. Это похож на какой-то детский сад.

— Это же очевидно, она искала номер телефона Ростика. Я как-то проговорилась что мы на самом деле с ним знакомы. Не знаю зачем я ей это сказала, наверное, просто хотела что-то доказать. Но я всё же ляпнула с дуру, что мы с ним давние знакомые и раньше тусовались вместе, очень часто.

Мне уже не очень нравилось куда движется её рассказ.

— И?

— Короче вчера он мне позвонил и спросил какого хрена я делаю. Во-первых, я была в шоке, что он сам мне позвонил. И что он не так и не сменил номер телефона. Во-вторых, я не понимала почему он звонит и наезжает на меня, конечно, я тоже в ответ стала грубить, – её голос уже не такой жёсткий и сильный. – Слышали бы какая у нас была словесная перепалка. А потом он сказал, чтобы моя подружка завязывала с детским садом. Если она хочет прыгнуть на его член, пусть придёт и возьмёт! – крикнула она Вике прямо в лицо. – Это прямая цитата: Пусть придёт и возьмёт! – повторила она. – Как ты могла? Это так подло.

— Это просто номер телефона, Леся, чего вы все так реагируете? И Ростик просто парень. Ну может, член у него и волшебный, – с придыханием произнесла она, обдувая себе лицо руками. – Но в любом случае. Я не видела нём ярлыка, что он принадлежит тебе... – причмокнув губами сказала Вика, а потом добавила: – Подумаешь переспала я с ним разочек. Но ведь из-за этого никто не умер, верно?! – смеётся она, лицо Леси искажается от боли которые причини ей слова Вики. Мы же с девчонками от шока раскрыли рты. Нет, Вика, конечно, дрянь, но это просто какой-т пиздец.

— Ты сейчас блять издеваешься? Ты хочешь сказать...ты сделала именно то, что сказала? – спрашивает в шоке Алина.

Конечно, Вика без тормозов и у неё некая слабость и пунктик насчёт секса. Но у нас был договор не трахать близких друзей и родственников это табу. У нас всегда был своего рода девичий кодекс. Ладно, Паша вообще не счёт.

— Вот дерьмо! Я думала это какой-то твой очередной сдвиг по фазе. Мелкая пакость, на которую в очередной раз мы закроем глаза. Но это... – восклицает Соня и её глаза расширяются от шока и удивления, когда Леся наотмашь бьёт Вику по лицу. Брюнетка отступает на шаг, из-за высоких каблуков или просто у неё проблемы с удержанием собственного веса, но она падает на задницу в своём бежевом дорогом пальто. Её визг мог не услышать только глухой. Но и он думаю слышал все проклятья и крики, которые летели в сторону Леси и конечно же нас. А всё, потому что мы подлые суки не протянули ей руку помощи, чтобы поднять её тушку в дорогих шмотках с асфальта. Честно признаюсь, не ожидала что Леся ударит кого-то. Я могу ударить, Соня может. Алина, возможно, но Леся шутливая девушка, кокетливая, милая блондинка иногда притворяется глупышкой. Но она никогда не была жёсткой.

— Ты перешла черту, на этот раз, – зло зашипела Леся. – Держи свою шлюшью задницу от меня подальше. Потому что в следующий раз..., – злобно показывая на неё пальцем говорила подруга. – Я вырву все твои патлы и изобью так что тебе придётся просить денег у папочки, чтобы снова под рихтовать своё личико. Поняла!

— Да ладно, это всего лишь какой-то парень! – огрызнулась Вика, посмотрев на Соню и Алину ища поддержки.

Алина разочарованно покачала головой.

— Ты даже не сожалеешь о сделанном, – с призрением произнесла Алина.

— А почему я должна? – в ответ бросила Вика, я словно приросла к асфальту.

— Поверить, не могу, – прошептала я. – Это в твоём понимании дружба? Подставлять подруг, уводить парней, ставить себя выше их чувств? Это в твоём понимании дружба, да?

У меня было так много всего что я хотела сказать. Но откуда-то со стороны послышались охи и ахи, наша четвёрка даже не заметила, как многие студенты вышли поглазеть на бесплатное шоу. Шоу, где наша когда-то крепкая и «дружная» компания разваливается на глазах у всего универа.

— Ну и ладно! Валите! Проваливайте, вы мне не нужны, – было понятно, что Вика пыталась выйти из положения. Режим суки снова был удачно активирован на полную. – Можно подумать! Вы ущербные нищебродки. Вечно плачущие и жалеющие себя! – кричала Вика с отвращением и тыча на нас пальцем. – Я с вами была лишь из жалости. Посмотрите только на себя какие вы жалкие: тихоня, жирдяйка, святая и ...

— А кто же тогда ты? Шлюха? Бедняжка тебе стоит посочувствовать?! Общаться с такими как мы...это было так противно и тяжело. Люди не твоего уровня, как же ты с этим справлялась все эти годы?! – парировала я. Вика вызывающе вскинула бровь смотря на меня с непреклонным раздражением и вызовом. Ну что ж, раз пошла такая пьянка...

Видит бог я не хотела говорить такое громкое слово как «шлюха», потому что я не в правде осуждать кого-либо. Но сейчас во мне говорит гнев, обида за Лесю, а не мой хвалёный здравый рассудок. Мой мозг может трещать мне все что угодно, но изо рта вылетает совершенно другое.

— Ты так удачно нас описала: «прям клише на клише и клише погоняет». И я действительно гадаю, что ты забыла с такими неудачницами как мы?! Все эти годы нашей дружбы, ничего для тебя не значили? – спрашиваю я, медленно к ней подходя. Она успела подняться с земли, и теперь пятится назад. Я уверена, что она чувствует угрозу, которую я излучаю. Я могу быть щупленькой, но, если один раз ударю, могу и не остановиться, кому как ни ей это знать. Кто бы мог подумать, что такая дружба, пусть временами и с войнами подойдёт к своему финалу. Причём довольно грустному.

Наклонившись, я произнесла оставшееся как можно тише:

— Бедная и никому не нужная, богатая девочка. Для которой секс это способ справится с болью одиночества. Тебе ведь всегда нравилось забирать чужое? Ты, наверное, так гордилась собой, гордилась что, утёрла нос каждой из нас. Наверное думала, что от этого ты становилась круче, отменно играя свою роль злой суки. В результате чего в неё ты и превратилась. Но мы всегда были твоим буфером, урезонивали, когда надо. Всегда были на твоей стороне.

— Ты не понимаешь! – процедила она сквозь стиснувшие зубы. – Я всегда была такой, это вы были слепыми и наивными дурами. Вы меня не понимали и даже не пытались понять.

Порыв ветра растрепал мои волосы, тяжело вздохнув я заправила выпавшую прядь за ухо. Я долго молчала и смотрела на Вику пытаясь найти хоть что-то. Я просто не узнала человека передо мной. Она стала злее, мстительнее.

— Нет, ты просто изменилась и не в лучшую сторону. Теперь я тебя не знаю. В этот раз ты конкретно накосячила, – грустно усмехнувшись я отвела взгляд в сторону своих подруг, а потом в сторону зевак, которых пыталась разогнать Соня, но те не спешили уходить. Алина стояла рядом с Лесей, подруги смотрели куда угодно только не на нас с Викой. Мой голос был всё так же тих и спокоен, когда я снова обратилась к Вике, которая держала голову высоко, как будто на ней корона. В некоторых ситуациях она была хорошим учителем. И, пожалуй, держать голову высоко несмотря ни на что этому я научилась у неё.

— Ты всегда была такой правильной Кира, – скривившись от отвращения произнесла Вика. – Такая понимающая, сочувствующая хотя у самой жизнь как куча дерьма, – сказала она мне в ответ. – Так может хватит учить жизни других и лучше заняться своей собственной? Потому что я своей жизнью вполне довольна. – Вика подошла ближе и тыкнула указательным пальцем мне в грудь от чего я тут же отступила на шаг. – Рассусоливаешь здесь свою философию о правильном и не правильном, – ещё один толчок, в этот раз я просто отмахнулась от её руки. – А ведь сама ты не побрезговала позариться на чужое. Да, святоша ты наша! – в её тоне было столько злобы и желчи, что меня передёрнуло. – И что плохого в том, что я беру от жизни всё что хочу? – крикнула она, раскидывая руки в стороны. Как будто она ведущая какого-то циркового представления. – Моя ли вина, что я смелее каждой из вас, дур безмозглых. Только и делаете что пускаете слюни и ждёте у моря погоды. А я просто пошла и взяла то, что, хотела. Прямо как ты, лицемерная дрянь!

Мне было невыносимо грустно и неприятно. Кто бы мог подумать, что кража телефонного номера, секс с не тем парнем может привезти к такому. Да, мы показываем людям только то, что они хотят видеть, ни больше ни меньше.

— Лицемерная дрянь? Знаешь я часто на тебя злилась, временами даже ненавидела. Но в основном мы с тобой неплохо ладили. Я всегда тебе пыталась сказать, но ты гордо отмахивалась от этого разговора. Так вот: тот ушлёпок, в которого ты была влюблена. Я ведь отказала ему и одним из факторов была именно ты, наша с тобой дружба. А потом уже был факт того, что он конченый мудак. Думаю, теперь между мной и тобой нет недосказанности.

— О боже, – воскликнула она и расхохоталась. – Я сейчас расплачусь, – она, как всегда, была в своём репертуаре, театрально хлопала глазами и вела себя как последняя тварь. – Думаешь мне интересно трахал он тебя или нет? Сюрприз. Сюрприз, святоша. Но я пробовала и лучше, к примеру: тот диджей Паша и конечно же Ростик были одними из самых лакомых кусочков...

Моё терпение испарилось. Я двинулась к ней и отпихнула в сторону, но Соня схватила меня за плечо останавливая. Честно говоря, я понятия не имела что она такая сильная.

— Мы тут закончили, – сказала мне моя кудрявая подруга и сразу же устремила свой хмурый и решительный взгляд на Вику. – А ты потеряйся и не дай бог ты подойдёшь к моим подругам и будешь заливать им в уши своё сучье дерьмо... – Соня подошла к ней в плотную и слегка толкнула. Напряжение трещало вокруг них невидимой энергией. – Для ясности, я проедусь по твоему лицу своими коньками. Твоё лицо ни один пластический хирург не соберёт в один цельный кусок, поняла меня? – шипит Соня и сильно толкает бывшую подругу в грудь. – Овца!

Зеваки начали свистеть и хлопать. Парни кричали какие-то гадости, а кто-то призывал устроить драку. И куда же без видео съёмки на телефоны, будь они неладны в данный момент.

— Вы ещё пожалеете за это унижение. Каждая из вас, – процедила Вика сквозь зубы, возможно я слышала боль в этом скрежете. Возможно, я видела мольбу в её глазах. Нет, я видела только то, что мне хотелось бы увидеть. Брюнетка развернулась на каблуках и побежала через толпу студентов.

— Расходитесь мать вашу, тут не на что смотреть, – кричу я толпе: – Шоу окончено не забудь оплатить на выходе у кассы, долбанные ушлёпки, – прошипела я, подходя к Лесе хватая её за руку уводя подальше. Соня и Алина идут следом, я подозреваю что сегодня моя первая пара пролетает как фанера над Парижем.

Только когда мы оказались вдалеке от универа, и от толпы Леся разревелась. Её слёзы и рыдания были такие отчаянные.

— Как она могла? Столько лет дружбы... – подруга смотрит на меня своими голубыми глазами, которые только недавно светились весельем, а сейчас они, полня боли. Она смотрит так словно я знаю все на свете и могу ответить на такой простой вопрос, но я не могла. Не знаю, что сказать. На самом деле Вика все уже сказала за меня. Ожидала ли я подобного поворота? Конечно, нет.

Все мы знали, что у Вики проблемы с держанием ног закрытыми? Это да. Но ожидали ли мы что она может так просто пренебречь чувствами одной из нас? Моими чувствами определённо. Мы это уже поняли в тот раз, когда она повисла на Паше. Но что касается других наших подруг. Шок, злость и неверие отражается на лицах Алины и Сони. Я всё ещё пытаюсь понять, что чёрт возьми происходит. Как обычная встреча у университета превратились в выяснения отношений?

— Почему ты не сказала, что у тебя есть что-то для Ростика? – обеспокоенно смотрю на плачущую Лесю в ожидании ответа.

— Я...Он ...Он такой придурок...– она снова плачет, не закончив свою мысль, а я не решаюсь спросить снова, надавить если нужно. Лесе плохо и мои вопросы только усугубят всё. Если когда-нибудь она захочет рассказать их историю, я выслушаю.

Соня и Алина пошли за кофе пока Леся всё ещё плакала на моём плече. Мы сидели в парке на площадке для баскетбола. Местные парни, (которых я знаю ещё тех времён, когда бегала тут в парке с голой заднице) с интересом смотрели на меня с подругой. Они кивнули мне в знак приветствия тоже самое сделала и я. Монотонно водя рукой по спине Леси в знак того, что я рядом, мой взгляд был прикован к парням играющих в баскет. Их быстрые и точные движения рук и ног, бросок мяча в корзину странно успокаивало. Ну да, по правде говоря, я просто завтыкала на них.

Подруги вернулись обратно выражения их лиц были такие же мрачные, как и моё. Прям картина маслом. Кто бы мог подумать, что день, который начался со звонкого смеха и шуток закончится так. Точно не я. Хотя если учесть, то сколько дерьма я глотала за всю свою жизнь, наверно уже не стоит ничему удивляться. Вселенная часто шлёпает по заднице не тех людей. Мы вчетвером сидели молча и смотрим как парни гоняют мяч по всей площадке, смеясь и ругаясь друг на друга.

— И давно они здесь? – спрашивает Леся, смотря потерянным взглядом на меня переводя взгляд опять на площадку.

— Давненько, – пожимаю плечами.

— Боже, я выгляжу, наверное, как размазня, – со стоном произнесла Леся, я улыбнулась.

Ну вот, мы девочки в любой ситуации остаёмся девочками.

— Просто давай вытрем эти круги панды вокруг твоих глаз, – отвечаю я, доставая влажные салфетки из сумки и помогая привести её лицо в порядок. – Ну вот, теперь лучше.

— Спасибо, – шёпотом ответила она и натянуто улыбнулась.

— А эти ребята секси, такие сладенькие, – говорит Соня с заговорщицкой улыбкой. – Прям, ням- ням!

— Эй, – толкаю её в плечо и смеюсь.

— Что? – невинно восклицает Соня, от чего Алина хихикнула. – Да ладно, вы только гляньте на них. Подкаченные, подтянутые во всех нужных местах. А эти руки...

Шутки в сторону, но болтовня Сони работает, и Леся улыбается, но это скорее вынужденная и вымученная улыбка.

— Простите из-за меня вы прогуляли пары, – она через зубы втягивает воздух и вид такой будто она снова разразится слезами.

Мы с Алиной одновременно стучим легонько по спине подруги.

— Ничего страшного, – говорит Алина. – Мы были тебе нужны.

— К тому же во всем нужно искать позитивные моменты, – заявляет Соня, всё, так же как ястреб, следя за баскетболистами. – Они тут у вас круглый год играют на открытой площадке? – вдруг спрашивает она с удивлением, будто только заметила, что площадка открытая. – Я бы дубу дала, честно говоря. И если честно, кажется, я уже себе задницу отморозила.

— Может сходим на кофе? – спрашивает Алина крутя в руках давно опустевший стаканчик от её любимого капучино.

Леся опустила глаза в пол и покачала головой.

— Простите девчонки, я домой. Только без обид.

— Нет проблем, расходимся, – девчонки понимающе кивают. Мы практически были у ворот, которые вели на одну из аллей как меня окликнули.

— Эй, Кир! – сказать, что я была удивлена, услышав своё имя, это ничего не сказать. Мы с подругами обернули одновременно и уставились на Илью, который бросил мяч одному из своих товарищей, а сам побежал к нам. Я склонила голову набок, ничего не могла с собой поделать, мои глаза пробежались по его телу с ног до головы. И Соня была права эти ребята были хороши. По крайней мере Илюша был в очень хорошей форме. Он как бы застиг меня врасплох и удивил. Не ожидала я что он решит заговорить со мной. Нас с ним друзьями тяжело было назвать, так большой натяжкой. Просто жили неподалёку, гуляли в одних местах и у нас куча общих знакомых. Какое-то время мы даже грызлись как кошка с собакой. Но это было до того, как он исчез с моих радаров. Мы в последний раз общались года два назад, но это было как-то совсем неловко. Так чего де он хочет сейчас? Любопытненько... Как и, бывало, раньше, я приветливо улыбнулась. Быть милой не проблема, главное не казаться при этом идиоткой.

— Хорошая игра, – говорю вместо «привет» так как мы уже приветствовали друг друга ранее.

Почесав затылок, он улыбнулся своей этой потрясающей мальчишеской улыбкой. Илюша и я когда-то жили в одном дворе, но потом он переехал, а сейчас как я знаю он просто приходит на старое место потусить с корешами. И как я уже говорила мы не друзья. Скорее бывшие соседи, в лучшем случае знакомые.

— Мы тут с парнями собрались в «Четыре аккорда» не хотите с нами, – он перевёл взгляд на Лесю, которая опустила голову так что бы не было видно её заплаканного лица. Они что решили залечить наши разбитые сердца пивом и креветками? Хочу засмеяться и закатить глаза.

— Не в этот раз, Илюш, – он не уговаривает просто, кивает в знак понимания.

— Красавица кто тебя обидел, скажи мне, и разберусь с ним, – Леся смотрит на него из-под своих спутанных светлых волос.

— Спасибо, но я в порядке, – отвечает она и дёргает меня за руку.

— Мы пойдём, – ещё раз киваю, разворачиваюсь и ухожу под ручку с Лесей. Алина и Соня идут следом, хихикая и оглядываясь на парней. Ну как школьницы, серьёзно.

На пересечении Проспекта и Чкалова мы разошлись в разные стороны. Предварительно договорились созвониться позже.

****

Вечером уже после девяти я позвонила подругам проверить как они, Соня и Алина были, конечно, подавлены, но отчасти смирились с тем, что Вика больше не часть нас. По крайней мере пока всё не устаканится. А там всё зависит от её поведения. Леся сказала, что ей нужно время и что скорее всего на этой неделе она не появится в универе. Опять же кто бы мог подумать, что такой, как Рос, так глубоко засел под кожей у такой девушки как Леся. Моя подруга любит плохих парней, но всё же она из тех девушек, которые ищут одобрения в своём выборе у родителей. Леся никогда не приведёт домой того, кто не угоден её предкам. Конечно же у неё современные предки, но скорее всего они будут за белый воротничок, чем за татуированного бодибилдера.

Эх, нам с подругой вообще, как утопленницам везёт на парней, всегда выбираем ни тех и в конечном счёте остаёмся с разбитыми сердцами.

****

В попытках отвлечься от хаоса в моих мыслях я решила уйти с головой в работу. Что потом оказалось не такой хорошей идеей, кстати говоря.

Сев за свой рабочий стол, включив ноутбук, я открыла вордовкий документ. История в нём была давно начата, ещё на втором курсе. Тогда у меня был такой период, когда мне нужно было излить свои мысли, своё горе и боль прошлого. Притвориться что это не обо мне, а о каком-то другом человеке. Я наивно полагала что это будет просто, я ведь будущий писатель, должно быть очень просто. Немного правды, много вымысла и вот готовый роман. Но в каждой главе я видела отголоски своего прошлого, и я просто не смогла продолжать. Воспоминания травмировали мои и без того шаткие нервы, а также вызывали жуткую на то время апатию.

Помню, как несколько лет назад, смотрела на первый абзац главы и поняла, что не смогу закончить. Я просто была не готова закончить историю так как она должна была закончиться: болью и страхом. Сегодня же, я готова продолжить, мне нужно перевернуть эту страницу. Раз прошлое само постучалось в двери, нужно поставить точку хотя бы в той истории, чтобы попытаться начать новую. С сильной героиней, которая умеет держать удар. А пока, мысли снова возвращаются куда-то в тёмное место, где маленькая и беззащитная.

Из моих колонок играет кавер от Conor Maynard на песню Shawn Mendes – Stitches. И пальцы начинают стучать по клавиатуре, всё быстрее и быстрее. Так быстро что, кажется, это не просто мысли — это откуда-то из глубины моего израненного сердца. Я всегда боялась писать слишком личное, потому что, если ты об этом скажешь или напишешь это будет твоей действительностью, реальностью. А я всегда хотела забыть о подобных вещах. Но пальцы продолжают стучать по клавиатуре, абсолютно игнорируя команды моего мозга.

****

«Папа говорил мне: Ты не гадкий утёнок. Так говорят твои завистники. Совсем скоро ты превратишься в прекрасного лебедя и будешь сводить с ума всех, кто посмотрит на тебя. Твоей красотой, добротой, силой и умом.»

«Наверно поэтому внешность не играла в моей жизни никакого решающего фактора, я это только «я», со всеми свои недостатками и достоинствами. Мне не приходилось вынуждать себя и окружающих принимать меня такой какой я была, несовершенством. Люди просто видели то, что хотели. Видели через мою оболочку что-то что их цепляло.

Я жила и росла, впитывая в себя всё как губка. Со временем стала понимать, что для меня хорошо, что плохо, жила сугубо по своим правилам. Методом проб и ошибок. Не боясь их совершать. Я знала, что не должна жить под диктовку других. В конце концом никто другой кроме меня не проживёт мою жизнь. Мои близкие не пытались навязывать мне что-либо, скорее направляли. Так и должно быть. Их мнение значило многое, но только я решала, как и что мне делать. Я была хорошим ребёнком, любящей сестрой, понимающей дочерью. Но потом мой мир рухнул, я потеряла свой якорь.

Меня буквально разрывало на куски. Мой якорь – мой отец, он умер. Когда пришёл человек и сказал, что моего отца не стало. Я не поверила. Потому что этот человек так безразлично сказал ребёнку: я из похоронного агентства, вот моя визитка, скажи маме позвонить мне. На вопрос: что случилось? Он просто сказала: Твой папа умер. А потом этот человек в нелепом костюме просто ушёл, оставив стоять меня в оцепенении с визиткой в руках. Зайдя домой на ватных ногах, я рухнула на пол. Твердя себе что, папа не мог, просто не мог умереть. Мама только вчера вечером привозила ему в больницу еду и у него всё было хорошо. А до этого я навещала его с ней. Папа выглядел очень устало, но говорил, что с ним всё в порядке. Тогда я расплакалась, а он стряхнул меня за плечи и строго, но с любовью смотря на меня сказал: Ты должна быть сильной. Пообещай мне, что будешь сильной несмотря ни на что. И я пообещала. В тот день я пообещала ему так много вещей. Но как я могла быть сильной зная, что его больше нет? В тот день я разгромила свою комнату, мне было так больно что хотелось что-то сломать. Я кричала и била вещи о стены. Меня даже не волновало, что соседи тарабанят в дверь.

Понятия не имею как долго в мою дверь тарабанили. Но я всё же открыла, как раз вовремя, так как её уже собирались взламывать. На пороге стоял наш участковый. Мужчина смерил меня тяжёлым взглядом и стала задавать вопросы. Соседи стояли в сторонке причитая некоторые даже пытались заглянуть в квартиру. Я стояла как вкопанная, дрожа всем телом от злости на весь мир. А мужчина продолжал задавать свои глупые вопросы. Продолжал спрашивать, что происходит и что за шум слышали мои соседи. Я не хотела говорить это в слух. Не хотела говорить почему мне всё ещё хочется крушить всё на своём пути. Если скажу, что папа умер это будет по-настоящему. Я стояла напротив своей двери смотря на участкового и соседей по лестничной площадке. И тогда участковый строго сказал, что ему нужно знать, где мои родители. Он спросил: где твой отец? И тогда я взорвалась, закричала что он умер. И реальность накрыла меня холодной волной. Он умер! Он умер! Эти слова я бубнила себе под нос, когда шла как неприкаянная на работу к маме, мне нужно было ей сказать. В тот день вместо тренировки по спортивной гимнастике, четырнадцатилетняя я, пришла на работу к маме и сообщила что её муж мёртв, что он умер ночью. И вот так мой мир стал разламываться на части. Я уже не знала, что правильно, а что нет. Я кляла небеса за несправедливость. Посылала проклятья всем божествам. Винила вселенную за такую болезненную пощёчину.

И тогда был момент, когда я пошла не по той дороге. Хорошая девочка сбилась с пути, но она всё ещё оставалась «хорошей девочкой». Долгое время я ходила по острию. В последствии больно порезалась, и эта рана кровоточит спустя долгие пять лет.

Хорошая девочка, казалось бы, встретила именно того самого мальчика пока бродила в потёмках ища спасательный свет. Этот мальчик научил её снова смеяться без слёз. Напомнил почему она так сильно любила петь, почему в танце она чувствовала себя словно парит в небесах.

Она была слишком маленькой и глупой что бы видеть всю картину в целом и что именно может принести эта привязанность и любовь. В итоге больнее всего тому, кто любит больше, так сильно что, кажется, ты не можешь дышать. Мне стоило услышать других и отступить хотя бы на шаг что бы понять, что я уже на краю пропасти и, если я не остановлюсь просто, сорвусь вниз. Я не разобьюсь, но точно искалечусь. Вот что сделал мальчик, вырвал мой сердце и искалечил мою маленькую юную душу. Папа был прав я выросла и стала прекрасным лебедем. Сильным. Смелая. Добрым. Сострадательным. Я делаю глубокий вдох и выдох. Надеюсь, что та хорошая девочка ещё жива внутри меня и ей просто нужно совсем немного времени что бы её раны затянулись. Что бы она снова смогла доверять своё сердце другому.»

Я печатала на одном дыхании, но поняла, что это слишком личное хотела удалить, но вместо этого отправила в черновик.

На часах было уже двенадцать ночи, мой телефон мигал, сообщая о новом сообщении:

Придурок: Как прошёл твой день?

Придурок: Спишь?

Тянусь к телефону, чтобы наконец блокировать номер этого придурка. Клянусь я собиралась, но вместо этого я пишу ему в ответ:

Я: Сплю!