Лучшее до правильного решения

Роспо смотрел на уходящих студенток с явной и ничем не прикрытой ненавистью, будто нож действительно оказался у него в рёбрах. Учитель снова дышал неровно и с надрывом. Каждый вдох прерывался скомканной в горле злостью и возможно даже страхом. Роспо потерял контроль и был очень этим недоволен. Но всё, что оставалось - просто попытаться вздохнуть полной грудью, попутно запихнув закипающую обиду поглубже с этим тяжёлым вздохом, чтобы она пропитала грудную клетку и сдавливала рёбра. На кону стояла работа, а работа равноценна обеспечению какой-никакой жизни, хоть и с противной болью в рёбрах. Было бы проще, если эта обида была заперта в груди в первый раз, но она-то просто теснилась там с ноющим роем других обид. Когда ты переполнен, очень сложно удерживать все это в клетке из уже не единожды сломанных рёбер. Хотелось выговорить это всё, прокричать, простонать, освободить, но не заталкивать куда поглубже. 

А теперь он просто придёт в свою тесную квартиру к бездушным стенам и будет снова просто молчать, не осмеливаясь высказать всё серой коробке квартиры, ведь это же глупо. Глупо, стыдно, для слабых, по-детски, не по-мужски и прочие бессмысленные причины молчать, привитые ещё с раннего детства.

Роспо так и остался в кабинете директора один на один со своей досадой, а Мента с Веросикой уже шли к аудитории, где была назначена следующая пара Менты.

- Ты в порядке? - Хмуро спросила Веросика, будто ей вообще было не важно, хотя это очевидно не так.

- Да, - тихо ответила Мента, опустив стыдливый взгляд.

- Поэтому я и говорила, что он опасен.

- Ну ты его как-то особо ненавидишь, - предположила Мента, тонко намекая на то, что Веросика должна раскрыться.

- У меня с ним личные счёты.

У Менты в голове возникла куча вариаций вопроса "что случилось", она уже выбирала тот вариант, с которым максимально аккуратно можно проникнуть в закрытую душу Веросики, но с другой стороны понимала, что то, о чём молчит подруга, могло сильно её ранить.

- Прости, я пока не могу тебе сказать, - смиренно опустив глаза, произнесла Веросика.

Теперь она, совсем недавно непоколебимая и сильная, казалась слабой и беззащитной, как Мента. Веросика боялась чего-то и чего-то стыдилась, будто её малейшая слабость и один миг разрушит броню, крепчающую годами, призванную скрыть маленькую слабую девочку.

Мента хотела допытаться до Веросики, узнать всё, но её сострадание не позволяло интересоваться тем, что может кого-то ранить. Так что девушка просто отвела взгляд.

- Веросика, - тихо обратилась к подруге Мента.

- А?

Мента, не сказав больше ни слова, взяла руку Веросики и развернула её ладонь. Затем на эту ладонь упала ладонь Менты, бережно завёрнутая мягким рукавом свитера. Тут же из рукава на ладонь Веросики с характерным шелестом высыпалась горсть конфет.

- Мента, ты их добыла! - С восторгом воскликнула Веросика.

- Было бы обидно, если бы мы остались без конфет, - немного смущённо ответила Мента.

- Я думала, ты там испугалась до смерти.

- Я и испугалась.

- Мне очень жаль, что этот выродок здесь преподаёт. Если будет что-то экстраординарное, я знаю, как надавить на него, но это в крайнем случае.

- Веросика, всё хорошо, - сказала Мента с надеждой, что подруга не будет предпринимать каких-либо мер. - И всё будет хорошо, надеюсь. Он... Он не очень-то и жестокий. Я испугалась маленько, но он меня не трогал.

- Мента, это нездоровая дрянь. Затаскивать ребенка в кабинет силой, а ты ребёнок, не нормально. Он неуравновешенный, а ты, - Веросика крайне агрессивно обратилась к и без того натерпевшейся Менте. - Переставай строить из себя тряпку. Бывает, что люди заслуживают наказания. Иначе как он поймет, что поступает плохо, кроме как каждый его шаг не туда будет сопровождаться наказанием.

- Веросика, ты меня пугаешь.

- Правда? - Встревожено спросила Веросика, в миг перейдя от агрессивной целеустремлённости к тревожной заботливости.

- Ну, образно. В смысле, ты меня не пугаешь. Просто ты говоришь то, что в тео-ории, - последнее слово Мена выделила протяжным "о", чтобы предельно ясно донести до подруги свои, ну конечно же, правдивое высказывание - в тео-о-ории, - повторила Мента, выделяя это слово ещё больше, - такое может напугать, но меня совсем не пугает. Честно.

"Честно",  да.

- Я постараюсь быть помягче, - с ухмылкой, в которой читались как сестринская забота, так и чувство вины.

Менте стало неловко. Как-то слишком часто ей было неловко в компании Веросики. Эта бойкая сильная девушка была чем-то невероятным для Менты, чем-то возвышенным. Просто хотелось быть рядом с ней, слушать её порой грубый, раскрывающийся издевающейся манерой, но родной голос. Иногда он и впрямь пробирал до дрожи, заставляя Менту поверить, что рядом не обычная студентка, а ангел, под чьим крылом всегда безопасно и хорошо. Казалось, этот ангел мог ради своей подопечной сломать не только замок или пару чьих-то костей, но и пару законов мироздания.

- Как конфеты делить будем? - После небольшой паузы длиной в полный восхищения взгляд в ясные глаза Веросики. - Их семь как бы.

- Ну, дай мне одну, остальное себе забери. - Веросика высыпала конфеты в руки, коими и были спасены из плена директорского кабинета. - Заслужила.

Вместо одной конфетки, как Веросика и заказывала, Мента вложила в ладонь подруги четыре, чтобы было, вроде как поровну, ну а если не поровну, то большее отдаём. Поступить иначе совесть не позволит.

- Щедрая ты моя, - с укоризной, но явно добродушно произнесла Веросика, тяжело вздохнув а ля "ну так и быть" не без той же сестринской заботы.

Веросика взяла одну из конфет, что была в жёлто-рыжей обёртке, носившая гордое имя "Лёвушка", и, освободив от её от фантика, откусила ровно половину. Может, неровно, но это всё равно никак не определишь. Затем половинку этого "запретного плода", что заставил девушек пойти на бесчеловечное преступление, Веросика протянула своей "Еве".

- Эта сцена могла быть намного более неловкой, но обмен слюной оставим на потом. - Веросика со странными шуточками как всегда в своём репертуаре.

Мента хоть и была смущена, конфету взяла без промедления. Ещё одна неловкая пауза ей была не нужна.

- Кстати, классные конфетки, - заметила Веросика. - Не твой чак-чак. Хотя, он тоже ничего. Всегда хотела распробовать татарскую кухню. Поможешь мне с этим как-нибудь?

- Веросика, я не умею готовить национальные блюда. Я вообще не умею готовить.

- Зато я умею. Я вполне могу готовить, да.

- А что я тогда буду делать?

- Красиво стоять рядом. Этого достаточно. Вполне.

- Пойдём уже, может? У меня скоро пара начинается.

- А какая?

- Физика, вроде, но могут и заменить. Препод не очень любит являться на занятия.

- То есть, сейчас ты практически играешь в русскую рулетку.

- В смысле?

- Если вместо физики могут поставить что угодно, это может быть и ОБЖ.

Что-то в груди Менты стукнуло, а может, и оборвалось. Только не ОБЖ, только не этот препод. Кто угодно, только не он. Даже ненавистная физика. Пусть будет физика, но не ОБЖ.

Веросика распознала панический страх с самого момента его зарождения в тёплых, цвета некрепкого чая с, коим запивают немалую дозу антидепрессантов, глазах своей беззащитной соратницы.

- Давай договоримся так, - твёрдо, но со спокойствием опытного психолога начала она - ты входишь в аудиторию и узнаёшь, что там за предмет, и если это ОБЖ, ты уходишь. Просто уходишь, поняла?

- Но я и так пропустила пару, - возразила Мента. - С такой посещаемостью меня вышвырнут из колледжа.

- Просто уходишь, - отрезала Веросика. - С Роспо я разберусь.

- Хорошо, - согласилась Мента.

Она явно была рада помощи от подруги и такому простому решению проблем с объектом, в случае устранения которого можно будет избежать огромного количества стыда и панических атак.

Ну всё. Пойти узнать, что за пара. План есть, волноваться не надо. Да и как вообще так может случится, что из всех предметов вместо физики, которую вообще-то не отменяли, поставит ОБЖ?

Мента осторожно открыла дверь в аудиторию, где сидели её одногруппники. Пара ещё не началась, но препод, который крайне редко приходил во время со своим извечным "у меня есть дела и поважнее", уже находился в аудитории. Впервые за свою студенческую, да и школьную жизнь Мента вздохнула с облегчением, увидев учителя физики. Лучше уж она будет решать тысячи задач с движением планет, чем ещё раз встретит того ублюдка.

Пара началась без происшествий. Пришлось делать вид, что работаешь и крайне внимательно слушаешь преподавателя. Мента переволновалась и уже не могла воспринимать какую-либо не жизненно важную информацию, тем более подаваемую так, как физика. Потихоньку её начало клонить в сон. Слова препода становились всё дальше и дальше, расплываясь в непонятный набор звуков, который недалёкий разум Менты уже не воспринимал.

- Фемове, - строгим тоном звал Менту учитель. Он, наверное, начинал с имени, но не получив никакой реакции от спящего скопления стресса, стал называть эту тушку по фамилии. - Фемове, подъём!

Мента, всё ещё прибывая в нирване, распознала слова учителя, и её затуманенный разум дал чёткую команду. Девушка подняла с парты свою сонную физиономию и приготовилась к неизбежному выговору.

- Фемове, вас кое-кто искал.

Мента в ответ промолчала, ибо чётко кому-то отвечать жизнь её пока не научила.

- Говорит, поведение не устраивает, - продолжил препод. - Никогда бы не подумал, что вы сможете что-то нарушать.

Мента заметно напряглась, но это снаружи, внутри же она уже чуть ли не переживала паническую атаку.

- Мента, идите, - подсказал следующий шаг препод.

Мента неуклюже поднялась с места и, сжав пальцами рукава свитера, направилась к выходу из аудитории. Она боялась увидеть за дверью того, кто мог бы наказать девушку за поведение, но понимала, что эта встреча неизбежна.

Мента вышла в коридор.

Страшно. Очень страшно.

У противоположной двери стены стоял Роспо. Сразу было ясно, что после случившегося он совсем не успокоился и только прячет за стеклянным взглядом всю свою злобу.

- После занятия на этом самом месте, - сказал Роспо. - Одна. И только попробуй не прийти.

Роспо, в последний раз бросив пренебрежительный взгляд в сторону своей скованной страхом жертвы, ушёл.