Глава 7. Первая часть
Семь сезонов назад:
— Ну, пожалуйста, Прим! Ты же знаешь, что я не умею просить.
— Я искренне удивлён, что ты пришла ко мне. У тебя вообще есть время на такие вещи?
— Я могу заниматься в любое удобное для тебя время. Твоей маме очень нравится наш малыш. Думаю, она не откажет.
— Ну, не знаю, Теа. Это правда, опасно. Я должен быть уверен, что ты отдаешь отчёт...стой-ка. – Прим убрал непослушную прядь огненно-рыжих волос со лба. В комнате музея было также прохладно и умиротворенно, как всегда. Я только что закончила читать отрывки из «.....ных игр», которые вместе взятые были больше похожи на, средних размеров, брошюру. Но даже из этого количества текста я поняла, что Китнисс очень пригодилось её умение стрелять из лука. Тем более, что у нас кроме этого «мирного» оружия для празднеств, ничего интересного не было. – Ты же знаешь, что девушкам запрещено носить оружие?
— Наша соседка отлично разделывает птицу. И делает это, насколько мне известно, ножом.
— Я не это имел в виду. Что ты прочла, Теа? – Я постаралась состроить гримасу оскорблённой героини романа, как если бы Прим спросил меня что-то унизительное. Но с треском провалилась. Такое под силу только Брене.
— Отрывки из неких «Игр». Главную героиню зовут Китнисс. И ты, конечно же...
— Конечно же, я читал! И совершенно не понимаю, зачем тебе это нужно. Разве что, если ты хочешь переплюнуть меня на одной из ярмарок? – Прим ухмыльнулся, и тогда я поняла: он принял вызов. Он научит меня всему, чему знает. Он любит гордиться результатом своего обучения несведущих. Он захочет, чтобы я выступила перед всеми на следующей ярмарке, а на следующий день на его уроки выстроилась очередь. Это Прим. И мы в который раз помогли друг другу.
Мы просыпались раньше всех, если час сна вообще можно назвать сном. Я почти падала от бессилия в поле, мне казалось, что все видят мою усталость, но люди не замечали. Каждый занят своим делом. Никому нет дела до тебя.
Как наивно я полагала, что быстро овладею навыком стрельбы! Первую неделю Прим учил меня подготовке оружия, полировке и точению стрел. Еще дольше он учил меня различным стойкам и изготовкам... Спустя более, чем месяц монотонной работы, он дал мне возможность выстрелить. Стрела ничком упала в грязь. Прим посмеялся. И с этого времени я вовсе не спала.
Оружие казалось мне лёгким, но неукротимым. Лук то и дело выскальзывал из потных рук, а куча погнутых стрел издалека казалась потухшим костром. Каждое утро начиналось одинаково, мама уже заметила мою непридуманную изнурённость: я была бледна, щёки впали, а кожа высохла от пропусков приёма пищи.
И вот спустя полгода усиленных тренировок я смогла поразить мишень. Прим был горд мною, а также очень удивлён тем, как по его словам, быстро мне удалось научиться меткости, хоть и не скорости.
Тигра был еще слишком мал, чтобы следить за мной, но тренировки я прекратила отчасти из-за того, что, как только он научился ходить, он стал преследовать меня по пятам. А я ни за что бы ни подвергла малыша опасности.
— Я знаю, Прим. Это глупая идея. Не знаю почему, но на минуту мне показалось, что у всего этого есть смысл...
Мой начавшийся монолог прервала удивлённая мина Прима: на площади послышались крики удивления и страха, а не радостный смех. Мы поспешили увидеть причину всеобщего волнения. Картина из прочитанной мною книги ожила.
***
Люди заполонили не центр площади, а кучно расположились на периферии. Кто-то передвигался лёжа на локтях, будто убегая от неминуемой гибели. Но я-то знала, что это обычный человеческий автомобиль, и не понимала, зачем его бояться? Отец с Тигрой вышли вперёд огромной серой махины с квадратной мордой. Сверху, слева и справа машина была закрыта большими стёклами, но ярко слепившее солнце не давало нам разобрать, кто находится внутри. Я немного обошла толпу, со стороны напоминавшую картину «Последний день Помпеи», и моим глазам предстала массивная задняя часть сооружения, похожая на огромный, крытый странной отражающей тканью, короб. Обычная повозка...Ладно, необычная! Откуда она здесь?
Мой отец заслонил собой Тигру, и тут в безмолвной красочной тишине так и не разгоревшегося празднества, послышались движения со стороны повозки. Левая дверь открылась, и из неё выпрыгнул...Голову резко пронзила острая боль, которая также быстро отступила. Из повозки выпрыгнул высокий хорошо сложенный человек в чёрных ботинках, удивительно узких штанах и облегающей футболке. Его голова была засвечена солнцем, как если бы над ним струился ангельский ореол. Человек подошёл ближе и заслонил своими широкими плечами, словно пытающееся сжечь нас, светило. Я стояла достаточно близко, чтобы рассмотреть его: ровное лицо с широким подбородком и хорошо очерченными скулами, прямой нос, большие глаза, бледные, словно поджатые губы. Он был брит на лысо, но судя по его светлым бровям, можно было догадаться, что он блондин. Его внешний вид был настолько нетипичен для нашего поселения, что сомнений быть не могло: он пришёл из-за границы.
— Мы пришли с миром! – звонким эхом отозвался его раскатистый голос. – Смотрите, я безоружен. – Парень, по возрасту казавшийся немного моложе Прима, поднял согнутые в локтях руки вверх.
Со всех сторон послышались громогласные «Держи его», «Бей его», «Чужак», «Не дайте ему уйти!», но мой отец, как и всегда, мановением волшебной палочки сумел добиться тишины вновь. Он поднял ладонь к небу, показывая этим знаком, что он сам всё уладит. И я знала, что так оно и будет. Только не знала, как. Его голос был по обыкновению тихим и размеренным, я видела только несколько обоюдных кивков, а потом отец махнул в сторону Ответственных, которые, как хорьки прятались наверху, на балконе второго этажа библиотеки. Далее отец махнул и в мою сторону. Тут наши взгляды встретились.
Я испугалась. Боялся ли мой отец? Скорее всего, да. Это же чужак, прибывший неизвестно откуда, неизвестно, какой дорогой, неизвестно, зачем? Он мог сделать с нами всё, что угодно. Но уже тогда я знала, отец приведёт его к нам домой и захочет уладить всё мирным путём. Толпа негодовала: из машины вышли еще трое: мужчина постарше, одетый в похожую одежду, с волосами, собранными на макушке в пучок, и две девушки спортивного телосложения, одетые точно также, за исключением громоздких жилетов с десятками карманов.
Отец, скорее всего, попросил тройку снова зайти в повозку, так как они это и сделали. Потом он посмотрел на меня и направил великана в мою сторону. Конвой замыкал Тигра. Я знала, что чужак следует за мной, мне было противно и мерзко, я ощущала, как он сверлит мою спину взглядом. Сзади снова послышалась музыка, и я знала, что отец строго наказал всем продолжить праздник, хоть рады ему остались только мальчишки, которым еще не удалось выстрелить из лука. Как только мы зашли в наш блок, Тигра начал нападать на чужака с вопросами.
— Как вас зовут? Откуда вы? Это автомобиль? Что вы умеете? Откуда у вас такая дивная одежда?
— Тигра. – Тихо успокоила я брата. – Тигра! – Крикнула я изо всей мочи, зная, что так может продолжаться долго. – Пойди и разложи высохшее бельё.
— Но, Ти! – Я строго посмотрела на брата. Чужак сел на корточки и, конечно, вмешался в разговор:
— Какое у тебя замечательное имя! Ты действительно похож на Тигру. – Брат засиял. Хороший ход, чужак. Будешь завоевывать доверие моего младшего брата? Может, ты и проведёшь его, но не меня. – Почему бы тебе не выполнить просьбу своей сестры, а после я отвечу на все твои вопросы, идёт? — Брат вприпрыжку направился в сторону сушильной.
Я заметила на темечке парня странный рисунок, который в книгах вроде бы называется татуировкой. Сверху больше походил на шрам с каким-то странным голубоватым свечением. Мне запомнились лишь очертания: зигзаги, которые изнутри образуют треугольник. Чужак встал в полный рост, но я смогла скрыть своё удивление. Он был явно выше Скалы. Он был выше всех в поселении. Он мог запросто быть тем парнем из пророчества.
Парень обсмотрел меня с ног до головы, и мне сразу же захотелось ополоснуться холодной водой. Мне противила сама мысль о том, что в наши владения вторглись. И вот теперь, один из «них» стоит в моей прихожей, молчит, да еще и вперился в меня взглядом.
— Ти? А какое полное имя? – нарушил молчание чужак.
— Правда? Ты решил познакомиться?
— Я подумал, что очень некультурно стоять вот так в чужом доме, даже не зная имени его владельцев.
— Ты уже знаешь имя одного из нас. Как насчёт того, чтобы представиться самому? – Парень ухмыльнулся, его рот оказался широким, но было видно, что улыбается он не часто.
— Этого я сделать не могу. – Я прыснула.
— Ты не можешь сказать своё имя? Это великая тайна? – съязвила я.
— По правде говоря, да. Я знаю, как это выглядит со стороны: четверо незнакомцев на бронированном грузовике приезжают в ваше поселения в разгар ярмарки. Но у нас, правда, нет злых помыслов, мы здесь с другой целью.
— С какой такой целью? – Я всё это время стояла, скрестив руки в локтях. В закрытой позе.
— Помочь вам. – Я разразилась хохотом.
— Помочь? Нам? Тогда тебе луче занять очередь на площади! По росту ты как раз сойдёшь за лопуха из пророчества. – Парень переменился в лице, стал серьёзным и нахмурил брови.
— Так вот что это такое! Конечно, это не праздник урожая...
— Праздник урожая? В этом сезоне у нас нет никакого урожая! Люди обречены на голод, и что-то мне подсказывает, что в этом есть вина твоих людей, Чужак.
— Чужак? – Парень словно распробовал своё новое имя, и даже согласился с ним. – Пусть будет Чужак, называй, как хочешь. Мы не имеем никакого отношения к порче вашего урожая. И если мы действительно смогли пробраться через границу, это может означать только одно. Пророчество действительно есть.
— Знаешь, в чем проблема моего отца? Он верит всем. Он видит в людях только хорошее. Но не я. Меня так легко не провести. Я знаю, что что-то тут не чисто.
— Ладно, хорошо. Я буду с тобой предельно честен. Я не могу сказать тебе своего имени только потому, что я его не помню! Как только мы въехали на территорию поселения, я забыл всё. Я забыл, зачем мы вообще сюда ехали, откуда мы ехали, кто я... Я всматривался в своё лицо в боковом зеркале машины и не мог сосредоточиться. Я знаю, что люди из машины мне не чужие, я доверяю им, но не помню ровным счётом ничего!
— Очень интересная история. Давно придумал? – Чужак встрепенулся, и, казалось, действительно пребывал в отчаянии.
— Это правда! Ты имеешь право называть меня Чужаком точно так же как и я, имею право называть себя Чужаком. Я чужой для самого себя. А самое удивительное это то, что я точно знаю, что не могу показать жителям поселения то, что я ментально слаб. – Я вопросительно взглянула на парня.
— Ты видела их! Они готовы убить нас!
— Это не так! У нас никто и пальца не поднимет на поселенца...
— На поселенца! Но я не поселенец... — Либо он очень хороший актёр, либо это всё на самом деле, правда.
— Допустим...допустим, что ты говоришь правду. Нет ли у вас в повозке чего-то, что могло бы напомнить о прошлом?
— Мы около получаса после въезда изучали машину, но тщетно... Словно голову обволокло туманом. Единственное, что я знаю... я оставил себе послание. – Парень протянул мне правую ладонь, на которой черной ручкой было выведено «5. Через 2. На рассвете».
— Так вот, что это был за толчок... — Вслух подумала я. – Ничего не понимаю. Что ты должен сделать на рассвете?
— Я не знаю, не знаю, не знаю! В голове ужасная пустота. А твой отец, он сразу вызвался помочь. Мне кажется, мы можем вам доверять.
— Какое удивительное открытие... Ладно. Просто не каждый день в закрытое поселение, из которого нет выхода, попадают незнакомцы на железной повозке.
— Это машина. – Парень облокотился на стену и закрыл глаза, как бы вспоминая что-то. Он уже не казался мне опасным, но потерянным и отчаявшимся. Что, если он вспомнит про себя ужасную правду? Что, если он убийца?
— Да-да, я знаю. Я о таких читала. – Чужак открыл глаза.
— В моей голове беспрестанно крутится одна мысль. Кажется это то, что ты называла «Пророчеством».
— Расскажи.
— Чтобы спасти ваше поселение от заточения, очень...очень...подожди. – Чужак нахмурил брови, чтобы сконцентрироваться и продолжил. — Очень высокий юноша, не ниже ста восьмидесяти сантиметров, должен выпустить стрелу из древнего лука высоко в небеса, стоя на самой высокой точке башни на площади! Звучит как детская сказка! Абсурдно и нелепо! – Он развернулся и ударил кулаком по дверному проёму. На деревяшке осталась вмятина.
— Эй! Ты решил мне дом разрушить? Держи свой гнев при себе, ясно? Если мой отец и согласился принять вашу компанию в нашем доме, имей совесть и веди себя, как гость.
— Прости, Ти. Я правда не хотел, это всё... — Он смотрел на меня своими большими тёмными глазами, якобы ища сострадания. Но я пока не была готова показать ему свою другую сторону.
— Для тебя нет никакой Ти. Меня зовут Алатея. Не смей называть меня Ти, ты мне не друг.
— Алатея... — Он словно снова распробовал имя на вкус, растянул его, якобы стараясь вспомнить, слышал он его раньше или нет. – Прости, Алатея. Я не имел права вести себя фамильярно. Для меня это всё также странно, как и для тебя.
— Это лишь вопрос времени, ты и сам знаешь.
— В каком смысле, вопрос времени?
— Все тебя видели. Пройдёт совсем немного времени, прежде чем толпа воодушевленных поселенцев примчится к нашим окнам. Ты будешь обязан выстрелить. – Чужак раскатисто засмеялся, а я недоумевающе вперила взгляд в его широкую улыбку.
— Ты серьезно? Ты что, веришь в эту чепуху? – Я подошла к бугаю вплотную и ткнула ему пальцем в грудь. Меня очень давно не выводили из себя.
— Мы жили в спокойствии и гармонии, пока неделю назад в поселении не начались странные происшествия. Потом в наши владения проникла женщина, которую никто раньше не видел, рассказывает нам о каком-то нелепом пророчестве. Кульминацией этой эпопеи стала упавшая с неба стрела! Ну, а свести народ с ума помогли чужаки, один из которых идеально подходит под описание сказочного героя, который всех нас спасёт. – Произнеся свой монолог на одном дыхании, я, наконец, убрала указательный палец с каменной груди Чужака, и отошла отдышаться.
— Но я не герой, Алатея.