Аламейк: Стрела Судьбы

Я проснулась в половину шестого и долгое время рассматривала трещины в потолке. Конечно же, спустя некоторое время Тигра с криком «Омлет!» вбежал в мою небольшую комнату и стал прыгать на кровати, как взбесившийся щенок. Четверг, подумала я. По четвергам мы всегда едим омлет на завтрак. А еще я подумала о том, что моя видавшая виды кровать с пружинным основанием скоро перестанет выполнять свою первоочередную функцию.

– Теа, ну же, вставай! Отец уже принёс воды! Я буду ждать тебя внизу на лавочке! Омле-е-е-т! – Сорванец спрыгнул с кровати и молниеносно выбежал из комнаты. Его взъерошенные русые волосы напоминали гриву льва, а большие зеленые глаза всегда сверкают ярче, чем свежие травинки, омытые утренней росой.

Я тут же встала, застелила кровать и достала из шкафа школьную одежду: укороченные льняные штаны и футболку с длинным рукавом в тон. В небольшой ванной комнате стоит некое подобие ванной – большой чугунный таз. Он всегда там был. Рядом на крепкой деревянной лавке стояли несколько ведер с уже нагретой водой. Я быстро приняла душ с ромашковым мылом и наспех ополоснула волосы: на улице снова тепло, они быстро высохнут. Из небольшого квадратного зеркала над ручным умывальником на меня смотрела высокая и крепкая девушка, совершенно обычная и неприметная. У меня нет густых волос, как у Тигры, они тонкие и прямые, чуть ниже линии подбородка, чтобы не мешали при работе. Хотя цвет такой же. У меня нет ярких зеленых папиных глаз, у меня мамины глаза – темно-карие. Мои скулы немного широкие, а губы тонкие, зато нос прямой и правильной формы, и брови не срастаются, как у Дивы Низо. А еще у меня хорошая кожа, и я даже не пользуюсь травяными отварами. Вот она – я.

А еще вы, возможно, могли подумать, что мои укороченные брюки – дань какой-либо из существовавших мод, но нет. Я просто несколько выше других семнадцатилетних девушек. Вот она – я.

Получилось несколько эгоцентрично. Поэтому разбавлю описание своей внешности описанием родителей. Папа очень хорошо дружит с Плугом старшим. Поэтому папа считается ответственным за выращивание овощей. Мама очень не любит работу в поле, поэтому с юношества помогает Руте Нит в плетении тканей и пошиве простой одежды. Они еще достаточно молоды и сильны, у них хорошо получается выполнять свою работу, работу по дому и превосходно молчать ради всеобщего блага.

Я умыла лицо холодной, оставшейся еще со вчерашнего дня в умывальнике, водой. Я читала во многих книгах, что какой-то напиток под названием «кофе» помогает взбодриться. Сейчас бы мне не помешала чашечка чего-то такого. Но и стакан мятного чая за завтраком пришелся бы как нельзя кстати.

Спустившись со второго этажа вниз, я увидела, как сидя на скамейке, Тигра разглядывает облака. Он заметил меня: я кивком показала в сторону поля, где раздавали еду.

– Теа, посмотри только, как быстро бегут эти облака! Я такого никогда не видел.

– Нам надо взять омлет на всех, маленький ротозей, – тихо сказала я и приобняла братишку.

Вприпрыжку, направляясь через площадь к дому сестер Мороуз, Тигра всерьез и вслух обдумывал различные теории, касательно сегодняшнего ветра. Я была удивлена тому, что на улице действительно дул ветер и уже несколько пожалела о своих мокрых волосах.

– Я где-то читал, что ветер дует к переменам. К переменам в климате или в жизни. Как думаешь, Теа, какие перемены будут у нас? – Я смогла лишь пожать плечами, но Тигру это не удовлетворило, и он нахмурил брови.

– Я не знаю, Тигра, не знаю.

У плитки с надписью «Est in media verum», как и каждое утро, мы встретились с моими хорошими друзьями Бреной и Скалой. Они всегда выступают в роли рассказчиков, и Тигре очень нравится вступать в их словесные перепалки. Я же всегда остаюсь в роли слушателя. Брена ниже меня ростом и менее крепка, у неё длинные черные волосы и голубые глаза. Я считаю, что Брена красивая, потому что она яркая и выглядит действительно, как девушка. Когда родители Скалы назвали сына Скалой, они не видели будущего, как ясновидящие, им достаточно было подержать пятикилограммового (или около того, у нас сохранились только примитивные механические весы) младенца на руках. Скала на целую голову выше меня, а по телосложению настоящий богатырь. Он всегда коротко стрижет свои светлые волосы, а еще очень гордится шрамом на левой щеке, который получил при своей первой рубке дерева. Все говорят, что через пару лет Брена и Скала поженятся, потому что они отличная пара. Но я никогда не замечала между ними никаких «искр» или романических взглядов. Они могут запросто по-дружески унизить друг друга или подложить в тарелку с супом червяка. Возможно, это и является проявлением симпатии, если честно, я не знаю. Ко мне они относятся с уважением и если и шутят надо мной, то червяка в тарелку с чем-либо не подложат никогда.

– Ты что-то сделала, да? – спросила меня Брена, которая, между прочим, эффектно подвязала волосы красной лентой.

– Сделала с чем?

– С волосами, Ти. Что ты с ними сделала?

– Я просто их не высушила. Не думала, что на улице ветер. Откуда у тебя эта лента? – Брена потупила взгляд, а Скала смеявшийся над чем-то с Тигрой резко перестал смеяться. Я поняла, что Брена не собирается отвечать на мой вопрос.

– Это я нашел ленту в одной из книг. Типа закладки. Подумал, что красное на чёрном будет хорошо смотреться, – Скала засунул руки в карманы. Я закусила губу и в тот же момент поняла, что люди все это время говорили правду. Они видели то, чего я никогда не замечала.

– Модельер, ха? – Вместо того, чтобы обозлиться на, в сущности, ни на что, я решила обратить ситуацию в шутку.

– Кто модельер? – не понял шутки Скала. Брена поймала на себе мой взгляд и искренне расхохоталась. Я подхватила.

– Красное на черном! Умора! – хохотала Брена. Я почувствовала кожей рук еще один порыв ветра и перестала вторить подруге.

– Тебя же все равно заставят её снять, – удивилась я. Брена улыбнулась одной из своих фирменных лисьих улыбок.

– Не заставят, если узнают, откуда она у меня.

– Что ты имеешь в виду? – последовала короткая пауза.

– Теа, ну ты что, совсем ничего не понимаешь? – Вмешался умный не по годам Тигра. – Если взрослые поймут, что Скала подарил Брене ленту, они подумают, что это такой знак внимания. Да все итак их уже поженили!

– Тигра! – Воскликнула я. – Они же стоят прямо здесь, видишь?

От трудного придумывания каких-нибудь корявых ответов смущенных ребят спасло только то, что мы подошли к дому сестер Мороуз, где уже давно началась раздача завтрака. Мы встали в одну из нескольких очередей. Люди, конечно же, в большинстве своём молчали. Получать завтрак для всей семьи всегда ходит один член семьи, максимум двое, чтобы на улице не было... Вавилонского столпотворения. Чаще всего это дети и подростки, у которых по утрам дел оказывается не так много, как у взрослых членов общества. Мы шёпотом обсудили, что на завтрак кроме омлета дают еще и свежие булочки с маслом. Кивками мы решили, что остальные вопросы, если они, конечно же, были, обсудим позже: никому не хотелось получить осуждающий взгляд отца Кукольницы Сьюзан или Хромого Нила. Очередь всегда двигалась быстро, слаженная работа также была отличительной чертой сестёр. Я не переставала ощущать на открытых участках кожи прохладу, это не то чтобы пугало меня, скорее немного удивляло.

Тигра очень любит рассматривать наши, как мы их называем, «коттеджи». Он прекрасно понимает, что хоть их двери и открыты для каждого жителя в любую нужную минуту, они все равно принадлежат тем, кто в них живет. Я разделяю его мнение. Вместе с тем мне очень нравятся резные ставни на окнах – в них нет стекол, как в наших серых глыбах, есть только ставни. Орнамент на них вырезан незатейливо, почти на всех слоями сходит облупившаяся зеленая краска. Никто не знает, кем они были покрашены, с какой целью и почему именно зеленой краской (я склоняюсь к мнению, что никакой другой краски у людей просто не было, потому что сейчас у нас красок нет вообще). Но именно от этих ставен веет сногсшибательным духом старины и истории. Если бы мы только её знали.

Завтрак каждому подают в больших глиняных мисках, в которые влезает около четырех нормальных порций. Мужские порции, порции выздоравливающих и беременных обычно немного больше. Совершенно логично. Мне и моим друзьям сегодня посчастливилось перекинуться парой слов с Флорой Ив, которая в детстве была простой Флорой. Она старше нас на пять лет и, я до сих пор помню, как она учила меня названиям трав и растений, плела красивые венки, и даже играла со мной и Бреной в лесных нимф около озера. Теперь же Флора стояла совсем рядом и с довольной улыбкой передавала жителям их долгожданный завтрак: в ее глазах я еще могла увидеть старую добрую лесную нимфу. Однако синяки под ними говорили о больших переменах, ведь Флора в скором времени станет матерью.

– Доброе утро, ребята! – просияла девушка. Почти весь день она готовит еду и не выходит за пределы кухонь. Мы не встречаем её ни в поле, ни даже мельком на улице. Интересно, пронеслась ли у нее в мыслях та полоса воспоминаний, которая пронеслась в моей голове?

– Флора, отлично выглядишь! – ответила Брена. – Ты прямо сияешь, и я уверена, что дело в малыше! – Скала уверенно закивал, а мы с Тигрой недоверчиво переглянулись. Я, конечно, знала, что на многих беременность влияет именно так, но не могла сказать этого о Флоре, которая выглядела, мягко говоря, изможденной.

– Спасибо, Брена. Так чудесно увидеть вас после долгого времени! Жаль, что мы не сможем подольше поговорить, иначе выбьемся из графика.

– Зато никто не запрещает тебе говорить, потому что тебе теперь можно. Они, кажется, называют это одним странным словом. Гормоны. – Маленький профессор Тигра снова оказался очень доволен собой.

– Неужели это ты, Тигра? – искренне удивилась Флора. – Последний раз, когда я тебя видела, ты был совсем малышом и читал книжки с картинками!

– Теперь я повысил свою квалификацию и читаю книжки уже и без картинок, – мы все переглянулись и засмеялись.

– В любом случае, была рада вас видеть! – Флора передала миску сначала Брене, потом Скале, и неожиданно для всех нас – Тигре. – Неси осторожно, Здоровяк!

Тигра, окрыленный такой ответственностью, сгибающийся под тяжестью еды, прошёл что-то около полутора метров, прежде чем я забрала у него горячую емкость. Когда я оглянулась, Флора уже продолжала передавать миски следующим в очереди. Брена заговорила первой:

– По-моему Тигра прав насчет гормонов! Она даже не посмотрела на тебя, Ти. Уж кто-кто, а Флора знает, как ты неразговорчива! Странно, а?

– Возможно, она просто тебя не заметила, – вступил в разговор Скала. Его глаза блуждали от моей миски к миске Брены, казалось, парень действительно страдал от того, что не может помочь нам нести завтрак. Омлет был настолько горячим, что масло на булочках уже давно превратилось в жирные жёлтые пятнышки, растекшиеся по еде. К тому же, нам было не привыкать носить тяжести. Но что-то в нем поменялось в это утро.

– Да как же, ты серьезно? Теа выше меня, умник! Тем более она разговаривала с Тигрой, который без сопровождения сестры почти никуда не ходит. А еще, вы заметили, что раньше она никогда не стояла на выдаче еды? Говорю же...

Пребывая в некой прострации, я сначала подумала, что подруга закончила свой обвинительный монолог: мало ли, что могло случиться у Флоры. Но нет. Ее реплику прервал жуткий вопль, доносящийся откуда-то со стороны леса. Мне показалось, что облака стали нестись по небу с необычайной скоростью, а в голове начали рождаться ужасные картины, как, например, в работах Яна Матейки. Я никогда прежде не слышала, чтобы люди так кричали: агония ли, шок ли, кому принадлежит этот душетревожащий крик?