Глава 8
Это комната стала хранилищем моих воспоминаний. Она всегда была открыта новым переживаниям и приключениям. Впитывала каждый прожитый мною миг и бережно складывала на свои полки. И это продолжалось до тех пор, пока я не исчезла на шесть лет. Копить было больше нечего, и она закрылась, храня под семью печатями оставшиеся воспоминания. Снаружи мрачная и унылая, а внутри яркая и радостная, как грезы моего прошедшего детства.
Я перебирала листы со стремительной скоростью, пока не дошла до пустых. Перелистнув несколько страниц назад, остановила взгляд на последней фотографии последнего, проведенного на ранчо, лета. Судя по написанной дате, две недели назад Майк отпраздновал свое двенадцатилетие. Это было грандиозно. Даже Райн не забыл его поздравить.
Я посмотрела на слегка потертую фотографию. На снимке полностью отсутствовала дисциплина. Мы все никак не могли удобно усесться, из-за этого белая потрепанная простынь была смята. Полевые цветы и колосья то там, то здесь небрежно распластывались, сминаясь под нашими ногами. Мы продолжали дурачиться, не смотря на уговоры моей матери. А ведь на это фото возлагались такие большие надежды!
Каждый год в предпоследний день лета устраивалась ярмарка невероятных масштабов. Некоторые ради такого события специально приезжали из других штатов. Здесь фермеры могли обменяться контактами, обсудить волнующие проблемы, помочь советом и просто весело провести время. Для веселья занятий было предостаточно. Устраивались всевозможные конкурсы как для детей, так и для взрослых. Наготавливались различные вкусности и собирались временные аттракционы.
И вот мы, такие красивые и нарядные, готовы нашагать не менее двадцати миль. Я в белом хлопковом платьице с кружевными вставками и носками. Передние пряди сплели в венок на моей голове и завязали атласной лентой в бант, а остальная копна волос была распущена и красиво завивалась в крупные локоны.
Майк в льняной рубашке с короткими рукавами в тон моему платью и в коричневых шортах на подтяжках. Оба с иголочки и в удобных ботинках. Мама действительно хорошо постаралась, чтобы мы хотя бы в этот день не выглядели как беспризорники. Даже волосы лучшего друго лежали один к одному.
Но наша сущность просилась наружу. И совсем отчаявшись, мама сфотографировала наше ребячество, достигшего апогея. На голове Майка появилась стандартная картина из спутавшихся волос, одна лямка свисала, а рубашка была лишь на половину заправлена. Платье немного смялось, белоснежная лента грозилась же в любой момент соскользнуть с каштановой гривы. Мои пальцы крепко сжимали венок из пестрых цветов, а Майк с широкой улыбкой не давал накинуть его на себя.
Я смотрела на фотографию и не узнавала себя.
— Это точно было со мной?— Мой голос недоверчиво прозвучал в тишине.
Снимок был настолько пропитан летом и детской беззаботностью, что я захотела смотреть на него целую вечность. Аккуратно его вытащив, я представила, как поставлю в рамку перед кроватью, а когда поеду домой — возьму с собой.
Этот кусочек детства теперь обречен напоминать мне ту самую Эмму, которую я так тщательно пыталась забыть.
***
В чулане я нашла коробку со всяким хламом, там же отыскалась и нужная мне рамка. Выцветшая белая краска на углах осыпалась, но по размеру подходила идеально. Поставив ее на тумбочку, я присела на кровать. Милое личико девочки обещало превратить свою хозяйку в настоящую красотку. Я повернулась к зеркалу и еле сдержала смешок. «Тут явно что-то пошло не так. Видимо, деревенский воздух не такой уж и волшебный...— я с пренебрежением смотрела на свое отражение, а губ коснулась циничная ухмылка.— Наверно, так оно и было, если бы не умотала на шесть лет».
Вдруг раздался стук в дверь, прервав мои хоть и токсичные, но любимые рассуждения. Сначала тихий, еле заметный, а следом уже более уверенный и требовательный. Я вскочила и побежала к входной двери, ловко пропустив несколько последних ступенек на лестнице. Слегка раскрасневшаяся, рывком открыла дверь, мысленно ударив себя по лбу за то, что не проверила кто стучал.
На пороге стоял Майк. Его взволнованный взгляд принял привычно спокойное выражение.
— Спортом занимаешься?— Майк кивнул на мой запыхавшийся вид.
— Да ну тебя! — Я широко улыбнулась, стараясь привести свое дыхание в норму.
— Увидел, что нет вашей машины и решил проверить...
— Не сбежала ли я?— договорила предложение, игриво перебив соседа.
— А есть желание?— Майк продолжал все так же непринужденно на меня смотреть, но что-то в его вопросе заставило меня выпрямиться и посерьезнеть.
— Еще не думала об этом...— Уклончиво ответила я, стараясь игнорировать мысли, которые посещали меня практически каждый день.
— Жаль.— Майк посмотрел в сторону и продолжил:— Я бы сбежал.
— Потому что так проще?— Я нервно сглотнула, голова слегка кружилась от спонтанного бега с препятствиями.
— Не совсем...— парень покачал головой и так плавно провел рукой по волосам, от чего я пожалела, что рядом не оказалось фотоаппарата.— Потому что приносит временное облегчение.
— Много чего еще это делает.— Я неопределённо пожала плечами.
— Да, ты права.— Майк с секунду заинтересовано меня разглядывал и параллельно о чем-то думал, а после с легкой улыбкой добавил,— Все-таки я рад, что ты приехала.
— Теперь можем сбежать вместе.— Я ласково посмотрела на друга, но парень снова отрицательно покачал головой.
— Теперь больше никуда не надо бежать.
Я растеряно глядела на Майка, параллельно пытаясь переварить услышанное. И хоть осознание, что для моей пищеварительной системы это непосильный труд, пришло не сразу, я практически моментально предложила соседу пройти в дом.
— Хочешь лимонад?— Мой мозг, который и так в последнее время не особо хотел соображать, наконец, смог придумать чем прервать затянувшееся молчание.
В ответ Майк только кивнул, и я послушно налила часть содержимого из графина. Ситуация была настолько нелепая, что мне приходилось изо всех сил сдерживать глупый смешок, который так и просился наружу.
Я придвинула стакан парню и решила попробовать другим способом разбавить тишину:
— Знаешь, очень самонадеянно было с моей стороны называть это лимонадом...
— Звучит солидно! Другое дело, если бы пил простую воду с лимоном.
В ответ я залилась смехом, и смущение как рукой сняло.
— Какие у тебя были планы? — Майк кивнул мне и сделал еще один глоток.
— Да никаких...— я вяло пожала плечами, переминаясь с ноги на ногу.— Дедушка с бабушкой уехали по делам, им нужно решить какие-то вопросы...
— То есть, я не помешал тебе? — Сосед поставил стакан и облокотился на столешницу.
— Господи, Майк, серьезно?! Ты мое единственное развлечение здесь! — Слова вылетели задолго до того, как сообразила что ляпнула.
Увидеть свое отражение не представляло возможности, но я мгновенно ощутила, как вспыхнули щеки. У Майка же реакция была с точностью до наоборот: два голубых блюдца сразу оживились, а губы начали растягиваться в широкую улыбку.
«Но это если не считать еще твоего старшего брата...»— Я попыталась все свести в шутку, но Майк и так уже откровенно смеялся надо мной.
— Я не прочь стать твоим единственным развлечением, но раз этот титул уже принадлежит Райну, то боюсь, нам придется научиться его как-то между собой делить.
И вот так просто Майк одной только фразой снова развеял пелену неловкости, наполняя дом привычным смехом.
***
— Я буквально чувствую как отсыхают мои мозги.— Язык лениво ворочался, но это не останавливало меня от язвительных комментариев.
— Больше всего убивает закадровый смех,— Майк свесил руку через подлокотник кресла и продолжил: — Они вообще знают зачем он нужен?
— Вставлять каждый раз, когда кто-то из ведущих говорит свою реплику?— Тяжело вздохнув, сдула прядь со лба,— Так нелепо...
— Не забывай про этот бессмысленный наплыв камеры. Как будто если покажут лицо крупным планом, то неудачная шутка заиграет новыми красками.
— О! Так оно и есть!— Я сменила позу, но спина все равно повторяла все изгибы кресла,— Ты только посмотри: шутка становится еще более ужасной!
— Это кощунство — называть подобное шутками! — Майк закачал головой с практически траурным выражением лица.
Мы никак не могли придумать что поделать, поэтому решили заняться любимыми вещами местных, а именно — просмотр ток-шоу.
Выпуск был не первой свежести, что добавляло особый шарм, но из-за этого было труднее воспринимать юмористическую сторону передачи. А эта часть, как было видно с первого взгляда, страдала ну очень сильно. Вечно неуместный закадровый смех, который каждый раз перекрывал практически все стереотипные высказывания и комментарии ведущего, стремительно губил настроение. Хотя возможно, что виноват был вовсе и не смех. В любом случае спустя уже десять минут я была готова скулить от скуки.
— Мне так стыдно...— совершенно неожиданно проговорил Майк, поймав мое настроение.
— За что?— Я приподнялась и посмотрела на друга.
— Было слишком самонадеянно надеяться, что я смогу лишить Райна его титула,— Майк с расстроенной задумчивостью заговорил.— Вот-вот задушу тебя скукой.
— Майки, — я привстала и посмотрела на друга,— Ты слишком много на себя берешь...
На мои слова парень резко встал и начал расхаживать по комнате, задумываясь о возможных занятиях.
— Чтобы ты действительно хотела поделать?
— Не в ту дверь стучишься...— Я повернулась к соседу и уткнулась лицом в спинку сиденья.
— Вообще ноль идей? — Сильные руки встрепенулись вверх, обхватывая затылок, на мое отрицательное покачивание головой.— Тогда закрой глаза и подумай о чём-нибудь приятном.
Я послушно выполнила все указания, но в голове все равно была темнота. Мозг судорожно перебирал воспоминания и вещи, которые могли бы вызвать то теплое чувство внутри. «Ностальгия, красивые вещи, вкусная еда, интересные места».— мысли кружевом выплетались, создавая в голове, будоражащие сердце образы: города, в которых я хотела побывать; деликатесы, которые обязательно попробовала там; люди, чьи жизненные пути пусть только на секунду, но пересекались с моим.
Представлялась бирюзовая зеркальная гладь адриатического моря, на которой, еле покачиваясь, стояли пришвартованные парусники; накрытый стол с пастой и вином под навесом среди итальянских гор и виноградников; поездка на велосипедах по дождливому Лондону; крем-брюле в маленькой кафешке с видом на Эйфелеву башню. Все это вызывало невероятные ощущения по всему телу, но мозг остановился на одном образе, который был запечатлен и стоял на прикроватной тумбочке.
Именно это сейчас грело мою душу. Не возможные путешествия в другие страны, а баловство со своим некогда лучшим другом.
— Давай испечем пирог?— Идея так спонтанно появилась в моей голове, что тут же материализовалась в слова и вырвалась наружу.
— Пирог?— Майк неуверенно переспросил и переступил с ноги на ногу.
— Да!— Я вскочила с кресла, хлопнула в ладоши и оживленно начала проговаривать вариации рецептуры с использованием растительного молока и обычного.
— Допустим, Эм, мы будем готовить пирог,— Майк еще раз обвел кухню взглядом,— Но из чего конкретно?
— Сейчас начинается сезон клубники!— Подпрыгнув от переполняющей энергии, начала перечислять и другие возможные ингредиенты,— Яйца, мука, масло, можно еще ванилин или сахарную пудру добавить...
— Сразу предупреждаю, что я не повар и не обладаю никакими кулинарными талантами...
— Только подумай, Майк, делать практически ничего не надо! Замесить тесто, кинуть ягоды и в духовку,— упорядочивая список работ, загибала пальцы и заодно уговаривала друга.
— Думаю, будет настоящим преступлением тебе отказать...— Майк обреченно вздохнул, но все равно продолжал скептически смотреть на меня.
— Еще каким!— Я заулыбалась как самый счастливый и сытый кот.— Ну что, за клубникой?
— За клубникой...
***
— Какое-то размытое понятие...— Майк прошёлся ладонью по затылку.— Что значит миска?
— Господи, обыкновенная глубокая тарелка... Не понимаю, что ты так переживаешь. Клубники много не бывает!— И в подтверждение своих слов надкусила большую алую ягоду.
— А как было в рецепте написано?
Я прыснула и от накатившего приступа смеха замотала головой. Все попытки Майка хоть как-то систематизировать процесс готовки не увенчались успехом, и даже наоборот подталкивали меня выбрать еще более расплывчатые пропорции.
— Ну в самом деле, ты же не физик-ядерщик! Прояви воображение!— Я сорвала последние две ягоды и положила в злополучную стеклянную посуду, которая вызывала столь сильное замешательство у друга.
— Не то, чтобы я не доверяю тебе...— Майк оговорился, быстро переформулировав свое предложение.— Просто чувствую себя не в своей тарелке...
— Ты хотел сказать, миске?— Я зашлась в новом приступе смеха, и в этот раз смеялась уже не одна.
***
Прохлада дома приятно окутывала перегретое тело, давая дополнительный заряд бодрости. И все было бы просто замечательное, если не одно но... Мне было крайне неловко перед Майком, и поэтому всячески пыталась скрыть свое замешательство. Если окажется, что даже наш сосед знает где находится необходимая кухонная утварь, то я официально сниму с себя все полномочия.
Тем временем тот самый сосед не проронил ни слова и терпеливо ждал моих указаний, пока открывала поочередно все шкафчики и выдвигала ящики. Совсем отчаявшись, я всё-таки задала мучающий меня вопрос:
— Пожалуйста, скажи, что ты знаешь, где можно взять муку...
— Мне еще не приходилось помогать на вашей кухне,— Майк слегка замявшись, проговорил.
В ответ расстроенно вздохнула и обратилась уже с другим вопросом: «Может зря решила это все затеять? Еще духовку налаживать, формы искать, как-то тесто месить...»
— Нет!— Твердо ответил Майк.— Какая-то мука с духовкой не станет нам преградой,— я удивилась категоричности друга, пока он продолжал свою вдохновляющую речь.— Хочу с тобой угробить два часа на готовку, быть весь выпачкан мукой и съесть первым кусок новоиспеченного пирога. Эмили, я хочу клубничный пирог! Все, тебе теперь не отвертеться.
И в подтверждение своих слов Майк начал вместе со мной открывать один ящик за другим, пытаясь отыскать хотя бы что-то полезное.
Спустя десять минут совместного поиска мы смогли достать несколько глубоких мисок, форму для выпекания, пергаментную бумагу и даже стеклянную банку, наполовину наполненной мукой. Это была победа. И друг как настоящий победитель махал пакетиком разрыхлителя, словно в руках держал национальный флаг.
— Только чур не кидаться мукой, как в подростковых фильмах!
— Конечно-конечно! Я тоже за рациональное потребление.— Парень разматывал старый миксер, освобождая его от завязанного провода с вилкой.— Но чуть-чуть можно?
— Если здесь окажется больше двести грамм, то сможем припудрить носик.— Я подмигнула и продолжила дальше раскладывать яйца, припоминая точное количество в рецепте.
— Обычно нос припудривают другим.
— Прости, но этого другого у меня нет.— Все еще с задумчивостью ответила.
— Я думал, что ты привезла целый ворох косметики.— Майк с несвойственной ему неуверенностью проговорил.— Как стереотипно с моей стороны...
— Косметика?— Я подняла голову, оставляя бессмысленные подсчеты яиц,— А при чем здесь она?
Майк с секунду сосредоточенно на меня глядел, после чего взгляд прояснился, а губ коснулась легкая улыбка: «Давай миниатюру с разделением кредитной картой сразу опустим?»
«Как скажешь». — Я мягко улыбнулась и достала из холодильника сметану и масло.
Закончив, наконец, со всеми приготовлениями, мы довольно поглядели друг на друга. Все ингредиенты стояли на столе и ждали, когда их реализуют в составные части пирога. Этим мы и занялись.
Майк старательно нарезал клубнику на пластинки, наклонившись как можно ближе к ягодам. Волосы забавно свисали, скрывая прямой контур лба. Он был так сосредоточен на ширине разреза, что не сразу отвечал на мои слова. Я же в свою очередь с удовольствием вдыхала тот особенный аромат, который получался при взбивании яиц, масла и сметаны. И хоть миксер был старым, а весы не такими точными, я совершенно ни о чем не волновалась и просто наслаждалась процессом готовки.
— Я тебе скажу это не в последний раз, но ты был прав.— Решив разбавить шум и задумчивость парня беседой, заговорила.
— Ты про который случай?— С саркастичной ухмылкой спросил друг, за что тут же был наказан маленькой щепоткой муки.
Брюнет рассмеялся и встряхнул своей копной, избавляясь от белых крупиц. Я покачала головой, не сдерживая улыбку.
— Я действительно иногда чувствую себя обязанной за дружбу с Лейзи.— Майк мгновенно сделался серьезным и с большим интересом посмотрел на меня.— Ладно, зря я сделала этот вброс, прости...
— Нет-нет...— брюнет обеспокоено отложил нож,— Это важно. Раз сказала, значит, что много об этом думаешь.
— Твои слова после той ссоры, и правда, хорошо засели в голове...
— Ну не прям это была ссора...— Майк перебил меня, недовольно сморщившись на последнем слове.
— И все-таки это заставило переосмыслить некоторые вещи...— Я выключила миксер и отложила его в сторону.— Все так хорошенько перемешалось, что даже не знаю.
Майк робко и совсем мягко спросил, что именно я имею в виду: сложившуюся жизненную ситуацию или субстанцию в миске. На что громко рассмеявшись, схватилась за живот.
— Как же я скучала по тебе!— Мой слегка охрипший от смеха голос прозвучал гулко,— Сейчас начну снова взбивать, а ты в это время должен просеять муку прямо сюда,— пальцем указав на субстанцию, дождалась кивка от друга.
Кухня снова наполнилась шумом, и процесс готовки был восстановлен. После муки отправился пакетик разрыхлителя и столовая ложка сахара. Это все быстро сформировалось в плотную материю, которую можно было начать месить.
Отщипнув маленький кусочек теста, я с наслаждением прикрыла глаза. Майк все это время недоуменно на меня смотрел, явно ожидая моих комментариев.
— Что? Сам в детстве так делал!
— Не так часто как ты,— улыбаясь, сказал парень.
Я участливо кивнула и положила миску с тестом в холодильник.
— А теперь ровно тоже самое только в четыре раза меньше муки и в столько же раз больше сахара.
— И без разрыхлителя?— уточнил Майк.
— Без, но с клубникой!
***
— Ты уверен, что поставил нужную температуру?— Я в десятый раз обеспокоено переспросила.
— У нас такая же в доме. Я уверен.— Майк хлопнул в ладоши и выпрямился,— Будем заливать форму?
В ответ промычала что-то нечленораздельное, подправив в последний раз тесто по краям.
Майк вызвался сам залить форму начинкой, а я дав добро, наблюдала за тем, как он неудобно держал миску и соскребал лопаточкой остатки со стенок. На серой ткани красовалось белое пятно от муки, которое хорошо въелось в волокна, но обладателя футболки это никак не волновало. Все внимание было обращено только к начинке.
Сосредоточенный взгляд дымчатых глаз, напряженные мышцы рук, красиво спадающие шоколадные кудри — все это вызывало умиление и в то же время восхищение. Все-таки не каждый день увидишь такое на кухне.
Не знаю сколько я еще могла наблюдать за кропотливой работой друга, но похоже это навсегда останется загадкой. Майк выпрямился и аккуратно отложил форму, а после, будто спрашивая, посмотрел на меня. И подобно отлив только что золотой слиток, мы аккуратно перенесли пирог в духовую печь.
В сто первый раз перепроверив стрелку на циферблате духовки, мы тяжело выдохнули и уткнулись носами в стеклянное окошко. Было даже страшно представить, что пирог мог сгореть, но каждый, избегая мысли об этом, все равно возвращался к возможным последствиям. Это напоминало ситуацию, когда родители впервые отдают ребенка в детский сад и волнуются за его коммуникационные способности.
— Мы же не будем вот так целый час сидеть?— Я посмотрела на Майка, но парень не торопился отрывать взгляд от пирога.
— Не будем?..— Майк задумчиво повторил мои слова, но потом, словно только что очнулся ото сна, встряхнул головой.— Нет, конечно, нет... Предлагаю поставить таймер на полчаса, и в это время заняться чем-нибудь. Например, быстренько сходить ко мне и взять мороженное. Думаю, с пирогом и без будет здорово поесть.
Я одобряющие кивнула, и мы поступили ровно так как спланировал Майк.
Телефон с заведенным таймером надежно лежал в моем заднем кармане. Выходя из дома, я еще раз обвела кухню взглядом и на несколько секунд задержала на духовке. Гора перепачканной посуды с мастерством была проигнорирована, и даже умудрилась остаться незамеченной для Майка.
Со спокойной душой мы вышли в самое пекло, оставляя позади приятную прохладу.
***
Сухой гравий приятно хрустел под ногами, смахивая на первый снег в середине декабря. Только солнечные лучи и изумрудная трава ежесекундно напоминали какой был на самом деле сезон года.
— Кажется, ты говорила что-то про мою правоту...— Совсем ненавязчиво Майк предложил вернуться к позабытому диалогу.
— Про Лейзи,— уточнила я.— Еще не до конца разобралась... Не знаю...— тяжело вздохнув, отмахнулась от воображаемых мух и подитожила.— В любом случае это будет звучать глупо.
— У меня дежавю?— Майк весело на меня посмотрел, выгнув вопросительно бровь.— Как же там было?..— парень театрально принял задумчивый вид,— Говори и не делай никогда поспешных решений, да?
— Это совсем другое...— закачав головой, продолжила сбивчивую речь,— Здесь в принципе все по-другому... Совсем не так как дома. И ты, и Лейзи, и... Я не хочу сравнивать и проводить какие-то параллели, но они сами прокладываются, и это все смешивается в одну неразделимую кашу.
Лицо Майка было обрамлено тенью задумчивости, и нахмуренные брови прямо на это указывали. Плечи опущены, делая фигуру сутулее, а руки вальяжно разместились в карманах черных широких шорт.
— Ты постоянно хочешь во всем этом разобраться. Ищешь какую-то логическую последовательность и объяснение тех или иных действий. А что если закрыть на это глаза? Перестать думать и просто попытаться понять свои чувства?
Бездонные, цвета океана глаза озадаченно на меня смотрели. Но в самой глубине синевы я разглядела что-то еще. Была в этом взгляде какая-то призрачная недосказанность— еле уловимая и абсолютно необъяснимая.
Гравий под ногами сменился на скрипучие ступеньки, а те — на деревянный паркет дома. Коридор и гостиная остались в неизменном виде, ненавязчиво отправляя меня в те времена, когда запыхавшиеся с Майком забегали попить сока, который так любезно предлагала его мама. Та же коричневая обивка дивана, тот же стол из темного дерева и все те же оливковые занавески. Ничего не изменилось. И даже в глубине комнаты, на привычном месте стояло фортепиано, отполированное до блеска как зеркало.
Майк заметил мой любопытный взгляд и, вяло пожав плечами, сказал: «На нем уже очень давно не играли, но мама продолжает его натирать каждый день».
— Помню, ты раньше так чудно играл... — И я посмотрела на Майка глазами обречённых людей с полотна «Последний день Помпеи».
— Я думал, мы мороженное будем есть,— недовольно бурча, отнекивался Майк.
— Так уж исторически сложилось, что поедание мороженного никак не влияет на слух.
— За все эти шесть лет ни разу не притронулся к клавишам,— некогда участливый тон голоса сменился на безразличный.— Даже самую простую композицию теперь не сыграть.
— И Эйнауди?— Я с вызовом посмотрела на друга, ожидая его ответной реакции.
Но Майк не торопился принимать вызов и взвешивал все за и против.
— Да брось, мы столько раз играли «Весну», не могли же окончательно все позабыть!— Мне не терпелось прикоснуться к клавишам, и поэтому начала уже в открытую упрашивать,— Вот что мы теряем?
— Последние остатки гордости?— Парень устало потер лицо.
— Тогда точно ничего!
Я довольно хлопнула в ладоши и быстрым шагом направилась к пианино.
— Значит Весну?— Майк пошел за мной и бесшумно приземлился на мягкий табурет.
Синхронно сделав глубокий вдох, мы на секунду задержали дыхание, а потом медленно выдохнули, как учила когда-то мама Майка. Длинные пальцы слегка коснулись клавиш, но этого уже было достаточно, чтобы наполнить комнату первыми звуками. Словно пробуя на вкус мелодию, Майк не торопился и плавно начал вступление. Я внимательно наблюдала за тем, как слегка покачивается в ритм голова и нежно нажимаются ми и фа диез, не замечая своей внутренней дрожи. Еще пару секунд и в игру вступаю я. Мысли о том, что могу облажаться в любую секунду крепко держались под замком, не имея права на голос. Интуитивно, опираясь лишь на свои ощущения, я выбирала одну клавишу за другой, и каким-то чудом выходило хорошо.
Безусловно, те детишки нас умыли бы в два счета, но даже в промахах была своя прелесть. Мелодия ни разу не оборвалась и словно сочилась из наших рук, окутывая каждый предмет в комнате чем-то волшебным и то тревожным, то обнадеживающим.
Впервые за долгое время в голове стало тихо, больше не было никаких переживания и сожалений. Преисполнившись атмосферой летнего дня, я смотрела на свои проблемы как Майк на свою испачканную мукой футболку — насмешливо и несерьезно.
«Неужели это требовало моих терзаний?»
Что-то обжигающее коснулось щек, и я не сразу поняла что это, но мгновение спустя вместе с осознанием пришел и затуманенный взгляд. Игра стала сбивчивее, и я мысленно выругала себя. В таких вещах не нужны размышления, достаточно просто чувствовать. Заставив себя более избирательнее и плавнее нажимать на клавиши, кое-как совладела со своими эмоциями и недо-размышлениями.
Где-то слышала, что чтобы остановить слезы, нужно порешать легкие примеры в уме. И вот так четырежды восемь стало моим спасением.
Пианино в последний раз издало звук и затихло, продолжая вибрировать последнюю фа. И пока мы наслаждались последними мгновениями «Весны», я подумала на сколько удивительно то, на что способны наши руки. Мы можем ими кого-то обнимать и ласкать, готовить десерты и играть на фортепиано, писать книги и сонеты. Ими также можем причинить кому-то боль. Столько силы и возможностей, и только от тебя зависит, что они сделают.
— Ну теперь-то точно по мороженному?— Голос парня прозвучал ниже обычного, что придало больше бархатистый оттенок.
Это шло в противовес с моим неестественно поломанным и рванным «угу». Глаза все еще поблескивали от не высохших слез, и я старалась лишний раз их не поднимать.
Майк кивнул и направился к морозилке, тактично промолчав. Я же всеми силами сдерживала себя, чтобы не начать его за это благодарить и заодно не шмыгнуть случайно носом. Оба эти действия поставили бы друга в еще более неловкое положение.
— Хм, осталось только шоколадное. Оно неплохое, а на вкус даже как будто натуральное.— Не дождавшись от меня никаких комментариев, Майк продолжил,— Но мама должна будет сегодня привезти ванильное, поэтому от намеченного плана не отклоняемся.
Пока я следила за парнем и его размеренными движениями, успела успокоится и прийти к относительной эмоциональной стабильности.
Как настоящий гурман, Майк положил листочек мяты на неровные шарики мороженного и предложил дополнительно полить все это сиропом. Я утвердительно кивнула и улыбнулась все той же неизменности друга.
Скомбинировать два, а то и три вкуса, залить всеми соусами, которые только найдутся в доме и завалиться на плед перед DVD-приемником — было не правилом, а скорее исключением. И хоть эти события можно пересчитать на пальцах, они вызывали самую искреннюю и безмятежную улыбку.
Майк протянул мне миску красиво украшенную зелёными полосками с чайной ложкой. А сам облокотился на стол, держа в одной руке свою, и вычерпнул оттуда полную ложку мороженного.
— Сволочь! А ну иди сюда, говнюк!
Мы резко повернулись на голос, а потом обменялись абсолютно непонимающими взглядами. Голос Райна сотрясал все близлежащие окрестности, начиная с холмов, и заканчивая лесами, доходя даже до гор.
Майк опасливо поглядел в окно, отогнув шторку.
— Он либо совсем рехнулся?— парень удивлённо вскинул брови, и спешно отложив миску, бросил,— Жди здесь.
Талантливо написанная картина маслом предстала передо мной. Художник явно обладал хорошим чувством юмора, потому что то, что происходило на улице вызывало недоумение и глупую улыбку одновременно. Майк отчаянно пытался привлечь внимание брата, но Райн, ни на что не реагируя, размахивал граблями и продолжал выкрикивать ругательства. В завершении своей тирады ярости, старший Миллер уже было размахнулся граблями, но Майк быстро среагировал и удержал их.
Я схватила миску со столешницы и выскочила на крыльцо. В такой жаре руки приятно холодило дно посуды, но что вызывало настоящий холод,— так это поведение Райна.
— Да я его!..
— Ты серьезно?— Майк попытался развернуть к себе обезумевшего брата, но тот лишь передернул плечами и злобно отбросил грабли, предварительно сплюнув.
— Что происходит?— Я подошла к братьям и недоуменно оглядела каждого из них.
— Эм?..— Майк растеряно протянул мое имя, совсем не ожидая увидеть меня здесь, да к тому же с мороженным.
—Эмили!— Райн широко улыбнулся и развел руки.
Меня так передернуло, что на лице образовалось что-то наподобие улыбки. Еле сдавленным голосом проговорила в ответ: «Привет, Райн».
— Я уже начинаю привыкать к твоему присутствию,— ленивая ухмылка расплылась по изрезанному цинизмом лицу.
— Хорошо. Может тогда и я скоро привыкну к твоему.
— Еще как привыкнешь!— парень хищным взглядом посматривал то на меня, то на своего младшего брата,— Только когда Майки перестанет быть жадиной.
—Райн, у тебя такое хобби?— Майк вопросительно посмотрел,— Чушь пороть?
— Сам же делаешь тоже самое,— губы старшего Миллера дернулись в оскале,— только в письменной форме. Так чем ты лучше?
Майк с поразительной выдержкой проглотил парочку язвительных фраз, которые так и просились вырваться, и продолжил дальше беспристрастно смотреть на брата.
— Ты слишком сильно зациклился,— мой лепет особенно выделялся на фоне огрубевшего от сигарет голоса,—Иногда кажется, что ты так восхищен этим фактом, что не способен думать о чём-то еще.
— Восхищен?— акульи глаза мгновенно приняли шарообразный вид,— Я поражен, Эмили, поражен до глубины души!—И после своих слов ударил кулаком себе в грудь.
— Да все,— Майк безучастно прошел к граблям, слегка растолкав нас, и поднял их.— Хватит! Ты ведь должен радоваться! Не надо думать кто в семье урод, за тебя все решилось. Считаю это крайне удобным!
— Ну раз ты рад занимать эту должность,— Райн тяжело вздохнул, его взгляд был тяжелее вольфрама,— То придется проставляться.
Из моих рук взяли миску с подтаявшим мороженным и со словами «карьерного роста», подняли как бокал, а потом зачерпнули оттуда коричневую супообразную субстанцию. Мы с Майком глядели на Райна: я —удивленно, Майк — с безразличием. А третий лишний откровенно наслаждался сложившейся ситуацией.
— Что поделаем?— Райн заинтересовано нас оглядел, оторвавшись на секунду от миски Майка.
— С тобой или без тебя?
— Что это за семейный абьюз?
Я устало покачала головой и скучающим взглядом посмотрела в сторону.
— Это заяц? — Отдалившись от ребят, с сомнением устремила взгляд на серый комок.— Невероятно! Это заяц!
Я слегка коснулась плеча Майка и указала на незнакомца. Парни затихли, а я рассмеялась от удивления.
— С ума сойти, какой он большой!
— Они здесь частые гости.— Майк кивнул на зайца и сдержанно улыбнулся моей реакции.
— На столько частые, что уже стали постояльцами!— Райн недовольно буркнул, а ложка со звоном ударилась об стенку посуды.
Заяц выпрямился и внимательно на нас посмотрел. Одно ухо свисало, а кое-где на шерсти проглядывали проплешины. Взгляд твёрдо и уверенно упирался в нас, оценивая опасность, которую мы могли бы представлять.
— Матёрый парень,— Райн махнул на него рукой и уже было направился к дому.
— Нет! — Майк схватил брата за локоть и тише, но так же строго повторил,— Нет.
Я стояла в стороне и наблюдала очередную перебранку. «Интересно, сколько за день у них бывает стычек?»— вопрос всплыл в голове, оставляя хорошую пищу для размышлений.
Заяц продолжал настороженно наблюдать за нами, а мой взгляд метался от пушистого к соседям и обратно.
— Майк, ты серьезно? — Райн старался говорить сдержанно, но я видела, что это дается ему с большим трудом.
— Не в это раз.— Холодный взгляд брюнета прожигал насквозь.
В этом упрямом молчании было намного больше, чем просто упёртость. Каждый осаждал себя как мог, как будто именно сейчас решается что-то крайне важное. Напряжение можно было резать ножом, но тон Райна справился с этим отлично.
— Я сделаю ровно то, что делаю всегда. Точка.
— Ты на столько принципиальный?— В голосе Майка почувствовалось какое-то отчаяние.
— Понимаю, хочется свою подружку впечатлить, но ты сам выбрал быть таким. В своей мягкости виноват только ты.
Райн замахнулся кулаком и мощным ударом прошелся по лицу младшего брата. Майк успел частично увернуться, что благоприятно отразилось на серьезности повреждений. Я подлетела к другу, отбросив посуду с шоколадной жидкостью. Кровь тонкой струйкой сочилась из носа, пачкая футболку.
— Господи, Майк! Ты живешь с психопатом!
Друг покачал головой и отстранил меня от себя.
— Нам надо уходить.
— Что?
— Как можно быстрее.— Майк отчеканил слова, строго смотря в глаза.
На секунду время остановилось, и все что я могла делать — это наблюдать.
Райн с ноги открывает входную дверь. Через плечо перекинут дробовик, руки крепко держат курок. Дуло направляется строго прямо, и я провожу взглядом воображаемую линию. Глаза упираются в зайца, который своими мощными задними лапами отталкивается от земли и пару метров летит в прыжке. В один из таких полетов звук залпа сбивает и отбрасывает его в сторону.
Воздух продолжал вибрировать. От выстрела и последующей после него оглушающей тишины звенело в ушах. Только двумя секундами позже, я поняла, что это сработал таймер. Он требовательно трезвонил, разрывая карман.
Чьи-то руки нежно прошлись по плечам, остановившись у кистей. «Эмили, пойдем, ну же...»— слова доносились до меня с трудом, но я почувствовала взволнованные нотки в голосе и решила не беспокоить еще больше его обладателя.
Горло сдавило, а во рту появилась неприятная горечь. Траву заливала алая жидкость, намертво впитываясь в серый мех. Маленькие полусогнутые лапки обессилено лежали на еще чистой грудке, а задние словно парализовало. Если приложить большие усилия, то можно было представить как он дышит. Но на деле, это легкие дуновения ветра игрались с больным воображением. На месте головы было какое-то кровавое месиво, которое удачно скрывала густая трава.
Больше мне не дали увидеть, хотя и этого уже было достаточно. Майк крепко схватил меня и повел к дорожке, усыпанной гравием. Его хруст больше не казался ни декабрьским, ни январским снегом. О какой зиме вообще может идти речь, если пекло как в духовке!
Мысли вихрем крутились, смешиваясь и путаясь, показывали отрывки этого бесконечного утра.
Я шла и думала на сколько удивительно то, на что способны наши руки. Мы можем ими ворошить чьи-то волосы и реализовать даже трудновыполнимые желания. Также ими можем кого-то убить... Но сегодня я бы предпочла, чтобы мы все просто сыграли на пианино и приготовили клубничный пирог.