Здесь и сейчас

Ощущения от его касаний разбегались дрожью по моему телу. И это была не дрожь от возбуждения, как вы могли подумать, а дрожь от любви, переполняющей меня в тот момент. Как будто маленькие жучки, светящиеся яркими желтыми лучами, рассыпались во мне. Он отдавал мне частичку себя. А я, я безмолвно, бездумно соглашалась сохранить ее в своём сердце, во что бы то не стало. Навсегда.

Мы сидели на кухне и пили чай. Я устроилась на стуле спиной к нему, в то время как он, сидя сзади меня на мягком белоснежном подобии гостиного дивана, перебирал мои волосы, временами «случайно» дотрагиваясь до открытой шеи и плеч.  Мы молчали. Каждый думал о своём, но сидя так, вдвоём, на его промерзшей кухоньке обычного панельного дома, мы создавали тот самый момент, который отложится в памяти обоих и в будущем будет отдавать в сердце чем-то тёплым и приятным.

...

Он, дернувшись от внезапного звонка, выдернул меня из потока мыслей, и, подумав пару секунд, поднял трубку. Невольно вжавшись в стул, я ощутила легкое покалывание где-то в области груди. Посмотрела ему в глаза: они выражали лишь усталость.

— Угу, угу — он повесил трубку. Стояла тишина. — Мне нужно съездить к маме. Она попросила помочь с чем-то. Подождёшь тут?

Злость из-за ушедшего момента мешалась с комом, подступившим к горлу. Его взгляд задержался на мне в ожидании ответа, но я продолжала молчать, думая, как мне поступить.

Ещё вчера, стоя в ванной, и держа в руках несколько белых бумажек, на которых слегка виднелись по 2 красных полоски, я решила, что скажу ему. Во что бы то ни стало. Он должен знать.

Я долго собиралась с мыслями. Весь мой сегодняшний день был пропитан страхом. И только я смогла расслабиться и отпустить тревожные мысли, я почти уже была готова нарушить тишину и сказать ему... Меня прервали.

Так и не дождавшись моего ответа, он начал неспешно собираться, даже не оглядываясь на меня. Будто ему было все равно. Я наблюдала за ним не сдвинувшись с места, лишь чуть повернув голову из прежнего положения. Его волнистые волосы светились на солнечных лучах, пробивавшихся из окна. Время близилось к вечеру. Накинув толстовку, оставленную им ранее на диване, и взяв рюкзак в руку, он наконец-то обратился ко мне.

— Проводишь до двери? Я ненадолго. К ночи вернусь. Там ничего серьезного.

Я вздохнула. Мне больше ничего не оставалось, как отпустить его.

— Хорошо. Пожалуйста, позвони мне, как доберёшься до матери. И передавай ей привет от меня.

Он слегка улыбнулся и расслабился. Наклонившись, чмокнул меня в щеку, а затем ушёл, помахав мне напоследок.

Я закрыла дверь. Вернулась на кухню. Он оставил мне там немного пирожных. Присев на то место, где совсем недавно сидел он, я снова погрузилась в свои мысли.

«Может написать ему в сообщении? Да нет, это глупо, нам же не по 15 лет. А вечером он приедет ещё более уставший, тоже не самый подходящий момент для таких новостей. Завтра? Завтра у него важный экзамен в универе...»

Мне не хотелось ждать ещё несколько дней. Я хотела, чтобы он стал первым, кто узнает об этом, поэтому никому более ещё не рассказала.  Меня распирало чувство обиды на этот день: я так долго готовила себя к разговору с ним, а в итоге ему пришлось уехать и оставить меня одну. Хотя, получается, уже и не одну.

«А нужен ли ему будет этот ребёнок? Вдруг он просто кинет меня, сказав, что ещё слишком молод для детей и семьи. Что тогда я буду делать?»

Я решила отвлечься от мыслей. Сейчас я все равно никак не решу эту проблему. Нужно дождаться, пока он вернётся, а дальше действовать по ходу развития событий. Включила телефон, чтобы посмотреть, сколько времени. 7 часов вечера. Я резко подняла взгляд на окно и поняла, что не заметила, как с момента его ухода прошло уже 2 часа. На улице было темно. Темно, как и на кухне: ее освещал лишь свет с коридора.

Проверила уведомления. Он не звонил. И не писал. Странно. От его квартиры до квартиры мамы всего час с лишним на метро. Он уже должен был приехать.

Я отбросила подступившие тревожные мысли и решила полистать ленту. Наверное, он просто забыл позвонить.

Время шло. В квартире было тихо. И пусто. Меня начало слегка потряхивать: толи от прохлады, исходившей из приоткрытой форточки, толи от нервов. Со своей предрасположенностью к тревоге по любым существенным и не очень поводам, я легко впадала в такие состояния. Мне очень хотелось позвонить ему самой, но я знала, что он не любит, когда я «слишком»беспокоюсь о нем. Это его «слишком» меня раздражало. Разве есть какая-то мера в том, насколько сильно можно переживать о близком человеке, если он под ночь не перезванивает, уйдя куда-то?

Через пол часа мое терпение лопнуло. Раздавались гудки. Я вслушивалась в них, надеясь расслышать его голос, но все было тщетно. В итоге звонок оборвался, а на той стороне телефона мне так и не ответили.

Пора позвонить его маме.

— Здравствуйте, Ольга Борисовна. Рома уже у вас? Я просила его позвонить, но он, видимо, забыл.
— Привет, Евочка. Нет, Рома уже ушёл. Я попросила его замерить счётчики и помочь мне разобрать вещи с антресоли, но он так хотел поскорее вернуться к тебе, что справился с работой гораздо быстрее, чем я ожидала и сразу убежал!

Я молчала. К горлу медленно подступал ком.

«Если все действительно было так, как объяснила его мама, то он уже должен был быть на подходе к дому. Почему же он даже не перезвонил? Или не написал смс?»

— Ева, все в порядке? Как у тебя, кстати, дела? Как с учёбой? — Она вырвала меня из потока мыслей. На первом предложении ее голос слегка дрогнул, но на остальных, как и обычно, прозвучал звонко и радостно.

— У меня все в порядке, Ольга Борисовна. Досвидания. — Я бросила трубку, не дождавшись ответа, возможно, будущей свекрови.

Паника захлестнула меня с новой силой. Вскочив с дивана, я чуть не бросилась на улицу, но затем остановилась. Мне хотелось срочно что-то предпринять, но мой мозг будто вспух от количества мыслей и заставил меня замереть на месте. Спустившись на пол, и обхватив голову руками я погрузилась в отчаяние.

«А что я могу сделать в этой ситуации? Я не знаю, в какой части пути он может сейчас находиться, и идти искать его будет просто бессмысленно. Да и вдруг он придет домой, а меня тут не окажется.
Надо перевести дух и успокоиться. Все в порядке. Мало ли что могло произойти? Телефон разрядился или потерялся, забыл, да что угодно! Он был у своей матери, доехал, значит все хорошо и скоро он вернётся.»

Я заварила себе чай и снова принялась листать ленту в томительном ожидании звонка в дверь или на телефон.

Мой взгляд остановился на свежем посте какого-то Питерского новостного канала.

«21:38. Массовая авария собрала гигантскую пробку на улице Курчатова.

Серия ДТП на северо-востоке города в час пик вечером 15 декабря собрала огромную пробку...

Количество пострадавших выясняется, есть погибшие. На место прибыли кареты скорой помощи, полиция и пожарные...».

Сердце пропустило удар. Авария произошла через 2 улицы от квартиры, в которой я находилась.

«Неужели он тоже как-то попал туда? Да не может быть, он пешеход, ему даже на остановке стоять не нужно, только от метро до дома дойти...»

Я была на пределе.

«Надо бежать туда. Даже если его там не окажется, это только к лучшему. Наверняка на месте такой крупной аварии кому-нибудь пригодится моя помощь. Я больше не могу сидеть и ждать».

Руки дрожали от страха. Страха увидеть его там. Я в точности не знала, за чем именно я туда пойду, наверно за тем, чтобы убедить себя в том, что его там нет. Что причина в чём-то другом. Точно не в аварии с таким количеством жертв.

Укутавшись в огромную толстовку, найденную у него в спальне и надев пальто, я выбежала из дома. Мороз ударил по моему лицу яркими красками, даже немного отрезвил. Я совсем забыла о том, что к ночи температура зимой в Питере зачастую опускается ниже —20 градусов. Остановилась отдышаться. Мир вокруг застыл. Два панельных дома, как будто закрывавших меня от остального мира, образуя замкнутое пространство,  были слегка подсвечены уличными фонарями. Во многих окнах горел свет: видно люди уже готовились ко сну. И лишь еле уловимые звуки сирены заставили меня вспомнить о том, почему я вообще вышла из дома. 

Шаг, второй, третий... Я почти перешла на бег, настолько быстро неслась на приближающийся звук, что почти не видела и не соображала, куда иду. Снег хрустел под моими ногами, так и норовя предательски закончиться где-нибудь на гололёде и дать мне упасть. Тревога отозвалась ноющей болью в желудке и сердце — я боялась увидеть там то, о чем думала всю дорогу. Надеялась, что все это просто кошмарный сон, и сейчас я проснусь в безопасности.

Спустя минут 5, хотя по ощущениям прошёл уже будто час моего рваного бега, я выбежала на Курчатова. До места оставалось примерно 7 минут ходьбы. Мои ноги уже еле волоклись, а в боку закололо. Все-таки из меня плохая спортсменка.
Собрав решительность в кулак, я продолжила бежать, каждую минуту останавливаясь, чтобы отдышаться. Такими темпами дойти пешком заняло бы столько же времени, но я не могла идти. Я не могла дышать. Тревога из моего сердца пронизывающими нитями тянулась по всему организму. Я ощущала это тошнотворное чувство каждой клеточкой тела.

Внезапно зазвонил мой телефон. Остановилась, не понимая, что произошло.

«Неужели это он? Вдруг он добрался до дома, и не обнаружив там меня, наконец соизволил позвонить?»

В моем сердце теплилась надежда. Сняв перчатку, я молниеносно нажала на зелёную кнопку и поднесла телефон к уху. Мне ответил грубый мужской голос, совсем не похожий на голос Ромы.

—Алло. Это вы «самая лучшая девушка на свете»? Ваш номер был помечен для экстренных случаев. Алло?

Я остановилась. Мне поплохело настолько, что я подумала, что прямо сейчас потеряю сознание. В голове окончательно сложился пазл.

— Здравствуйте. Эээ... да, нн-наверно это я. — мой голос настолько дрожал, что я несколько раз запнулась, пока произносила два предложения.

— Тогда слушайте. Я нашёл этот телефон в кустах недалеко от аварии где-то в районе Площади Мужества. Слышали? Я не знаю, что там произошло, но вам определенно стоит поинтересоваться тем, где сейчас находится ваш молодой человек. Я отнесу этот телефон полицейским, которые там сейчас стоят. Досвидания. — он оборвал звонок, даже не дав мне ничего ответить.

Несколько минут я простояла в оцепенении. Меня будто разрывало на части. После нескольких попыток перевести дыхание я лишь расплакалась. Сухо, почти беззвучно, это больше напоминало тихое отчаяние и очень громкий страх, который орал где-то внутри меня. Какая-то невидимая сила не давала мне сдвинуться с места. Меня буквально вжало в асфальт. А хотелось вовсе провалиться под него, закрыть глаза и больше не проснуться.