Оберегая Элизабет

╭───────ᘒ───────╮
"ⲡⲣυⳅⲏⲁⲏυⲉ"
╰───────ᘒ───────╯

***

Быстро шагая под дождём, я пыталась вытащить из кармана телефон, чтобы позвонить Лэнсу. Но в голове крутились только обрывки мыслей: "Где он? Сможет ли он меня услышать? Мне нужно, чтобы он знал, как я сейчас."
Я набрала номер, но, как всегда, всё происходило слишком медленно. Повторяла номер снова и снова, не веря в своё везение. Ни разу не слышала гудка.

- Боже, ты справишься..— шептала я, попытавшись не падать духом. Капли дождя стекали по моему лицу, смешиваясь со слезами, которые я не могла сдержать. Я обогнула угол, и в воздухе витал запах сырости, света не было видно, только мокрый асфальт впереди.

Капли сильного дождя капали на мою черную толстовку и джинсы, оставляя на одежде мокрые пятна. Я чувствовала, как холод проникает в меня, но на этот раз это было не важно. Я должна была добраться до Лэнса. Это была моя единственная цель.
Мой внутренний голос не уставал повторять: «Ты должна сделать это. Ты должна выбраться. Есть кто-то, кто ждёт тебя».
Я знала, что Лэнс — мой последний шанс вырваться из того ада, который окружал меня. Когда я, наконец, увидела дом, который по адресу совпадал с запиской, радость и надежда заполнили мою душу. Но теперь, когда я стояла перед дверью, меня внезапно охватило смущение. Я стала колебаться.
Я вспомнила о том, как он всегда добр ко мне, и что он точно не откажет мне в помощи. Наконец, я решилась и начала стучать. Сначала тихо, а затем всё громче и громче, всё ещё надеясь, что он услышит меня.

— Лэнс! — закричала я, когда стук становился всё более настойчивым. — Лэнс, открой!

Я продолжала стучать, пока в самом доме не раздалось шуршание. Я видела, как свет в гостиной за окном спешит к двери, и сердце моё замирало от надежды. В этот момент я подумала о том, насколько мне было важно, чтобы он открыл мне эту чертову дверь.
Наконец, она приоткрылась, и я увидела рослый силуэт Лэнса. Он стоял, одетый в клетчатые пижамные штаны, а верхней одежды не было. Мои щеки запылали, когда я заметила, что его волосы были растрёпаны, слегка кучерявые, как будто он только что проснулся. И это выглядело очень привлекательно, но в тот момент меня это смутило.

— Лизи?! — выпучил глаза Лэнс, очевидно, не ожидая увидеть меня в таком состоянии. Он выглядел сонным, но при этом торопливо и настороженно.

— Привет ещё раз.. — произнесла я тихо, поднимая плечи. Мои слова звучали так, словно любой другой момент был бы уместнее. Внутри я чувствовала, как стресс, страх, и всё, что я пережила за последние часы, обрушивается на меня, словно тяжёлый поток.

Он поглядел на меня и, ничего не говоря, сразу открыл дверь шире, впуская меня в тепло своего дома. Я, не в силах сдержать слёзы, бросилась к нему, падая в его объятия и обнимая его с такой силой, будто мне была нужна его поддержка к жизни. Лэнс мгновенно закрыл дверь, обняв меня и оставив моё тело под его защитой.

— Элизабет, что случилось? — его голос был полон тревоги и нежности. Я почувствовала тепло его рук вокруг себя, это было как нежное одеяло, укрывающее от мира. Мои слёзы потекли по щекам, пропитывая его пижамные штаны.

— Я не могу... я... — я не могла собрать мыслей, так сильно изматывал меня страх. Лэнс продолжал держать меня крепко, и это было как противоядиe к тому, что я пережила.

— Всё в порядке, — произнёс он, и даже в своих пижамных штанах он казался таким сильным, таким надежным.
— Ты в безопасности. Давай, расскажи мне, что произошло.

Я отстранилась на шаг, чтобы взглянуть на его лицо. В этот момент я заметила, как он смотрел на меня с абсолютной серьёзностью.
-Даже не знаю с чего начать, с момента, когда начал пить отец, когда домогался до меня или как устроил сегодня ссору из-за записки, которую ты мне дал!- Начала я в слезах просто перечислять все ужасные моменты дома, и в моих словах содержалось столько боли.

Лэнс прижал губы, и я почувствовала, как его лицо излучает злость и непонимание происходящего. Его безопасность стала моей спасительной соломинкой.
— Подожди подожди, что он сделал?!— повысил он голос, звуча очень уверенно, но в то же время напряженно.

Я вновь расплакалась, прильнув к его плечу. Он не отстранялся, и мне казалось, что именно в этом моменте мир становится лучше. Я чувствовала, как его руки успокаивают меня, как будто бы он предлагал мне убежище от метелей, бушующих в моей жизни. Не знаю, сколько времени мы простояли так, но в этом объятии ощущалась такая искренность и тепло, что, несмотря на дождь и холод, в этот момент я почувствовала себя в безопасности. Как будто он смог бы мне сказать, что всё будет хорошо, и он, пожалуй, знал, как важно это для меня.

— Прости, что не сказала этого раньше... — тяжело выдохнула я, и в ту секунду слёзы перестали течь, хотя ощущение тревоги внутри меня ещё не улеглось. Я наконец увидела, что я ни разу не была одна, а в его глазах была та поддержка, которую я так долго искала.

— Давай, я сделаю тебе что-то тёплое, хорошо? — предложил он, отстраняясь от меня. — Ты вся промокла, тебе нужно переодеться и согреться.

— Да, да... я согласна, — произнесла я, наконец ощущая, что мой разум постепенно успокаивается.

Лэнс повёл меня в свою кухню, и я тихо шла за ним. Так как он был без верха, при свете я уже разглядела длинные, тянущиеся по всей спине шрамы, будто от ремня или того хуже.. Что с ним было до прихода в нашу школу?.. Я решила спросить в другой раз, всё-таки навряд ли он готов к таким разговорам..

-Сейчас подойду, подожди тут..- Он сразу отлучился наверх, я же принялась рассматривать кухню. На стенах висели фото, на которых были запечатлены уютные моменты — воспоминания, которые придавали жизнь этому месту. Небольшой стол посередине кухни с парой удобных стульев, где он, вероятно, ест и делает заметки. Вдоль стены расположен деревянный кухонный гарнитур с множеством шкафчиков для хранения посуды и продуктов. Над плитой висит доска, на которой закреплены записки и важные напоминания.
Он принёс мне толстую флисовую пижаму, и я поблагодарила его, когда пошла в ванную комнату. Вода текла, и я почувствовала, как струи тепла поднимают меня. Я понимала, что этот момент — начало чего-то нового. Более близкое знакомство с человеком, который готов был помочь понять, что происходит в моей душе и жизни. Мы были на грани нового пути, и я знала, что впереди только светлые перспективы.
Когда я вышла, Лэнс сидел на диване, перебирая книги на столике. Он уже был одет в теплый свитер, видимо чтобы скрыть шрамы на спине. Я пригляделась к нему, и это было так приятно — видеть его в расслабленной атмосфере. Он заметил, как я вошла, и его лицо расплылось в улыбке.
Гостиная выглядит уютной и располагающей. Ближе к стене комнаты расположен большой кожаный диван с мягкими декоративными подушками, создающие ощущение комфорта и релаксации. Перед ним находится стеклянный кофейный столик, на котором разложены несколько интересных книг и журналов.
Над ярко пылающим камином висит фотография Лэнса в окружении его семьи - теплый личный момент, напоминающий о важных вещах вне работы. Пол устлан мягким, пушистым ковром, который приглашает присесть и расслабиться.
Вдоль стен расположены уютные кресла, создавая уютные уголки для чтения или беседы. Приглушенное освещение торшеров и камина наполняет гостиную мягким, релаксирующим светом, формируя атмосферу тихого убежища.
Общая композиция гостиной отражает личность и предпочтения Лэнса - здесь чувствуется сочетание профессионализма и домашнего тепла, создавая пространство, которое располагает к доверительному общению и размышлениям.

— Ты гораздо лучше выглядишь, — сказал он, держа в руках чашку горячего чая. — Это поможет согреться и успокоиться.

Я тихо улыбнулась в ответ, принимая чашку. Вкусный аромат наполнил воздух, и я почувствовала, как в груди начинает подниматься тепло.
Мы говорили, всё больше обсуждая наши мысли и переживания. Я ощущала, как голод к общению заполняет каждый момент. У Лэнса была особая способность слушать. Он создавал атмосферу, в которой я могла быть собой и говорить о том, что волновало.

— Знаешь, у меня есть ещё один вопрос..— произнёс он, и я улыбнулась, понимая, что он собирается продолжить наш разговор.

— Да, конечно.. — откликнулась я, и сердце начало сильно стучать.

- Насчёт твоего отца.. Он часто делал тебе больно? - Вот этот вопрос я явно боялась..

— Я не хочу думать о том, что было.. — произнесла я, прерывая тишину. Мой голос дрожал, выдавая переживания, которые я старалась подавить. Разве можно было спрятать свои эмоции, когда весь мир вокруг казался таким серым?

Я уселась на мягком ковре в углу комнаты, чувствуя, как прохлада вечера встречается с теплом, струящимся от камина. Лэнс, высокий и уверенный, с вьющимися волосами, которые слегка беспорядочно лежали на лбу, сидел рядом, укутанный в удобный свитер. Обстановка была умиротворяющей: свет от пламени мягко освещал стены, на которых висели картины, а на столе стояла ваза с засушенными цветами. Чувствовалось, что здесь царит уют и покой — именно то, что мне так нужно в этот трудный вечер.

Лэнс обернулся ко мне и кивнул, в его карих глазах читалась поддержка. Он знал, что эта ночь для меня будет тяжелой.
— Ты не обязана сразу же всё рассказывать — сказал он спокойно. Его слова, словно тёплые лучи солнца, пронизывали меня в этот холодный вечер.

Я вздохнула, подбирая слова.
- Я не понимаю своего отца, почему он так со мной обращается, почему так выделяет меня в плохом ключе, а потом просто..- Я сжала ладони в кулаки, вспоминая тот вечер, когда он пришёл ко мне в комнату.

Лэнс слегка наклонился ближе, ободряя меня своим вниманием.
— Иногда взрослым бывает сложно справляться со своими проблемами. Они используют разные способы, чтобы уйти от реальности. Это не твоя вина, Лизи. Ты не можешь контролировать их действия, а твой отец.. Ты уверена, что он вообще родной тебе?

Его слова меня удивили, разве я могла сомневаться в человеке, который со мной с самого детства?
-Лэнс, он с самого моего рождения, конечно он родной, будь что-то иначе, то мама бы рассказала! - Я снова взглянула на него. В его глазах мне показалась искорка неверия, будто он что-то знал, но не рассказывал.

- Хорошо хорошо, как скажешь..-Он сделал некую паузу, видимо не знал, что сказать - Понимаешь, когда мы сталкиваемся с тяжёлым опытом, иногда полезно перевести внимание на что-то другое. Это не значит забыть о своем горе, но иногда нужно дать себе шанс на отдых. Попробуй написать о том, что чувствуешь. Можешь освободить часть этого бремени.

Я улыбнулась, даже с долей иронии услышав эти слова от Лэнса, ведь я и так постоянно изливаю свои чувства в своем дневнике.
— Я подумаю об этом. Спасибо, Лэнс. — Я сделала паузу, затем решительно добавила: — Знаешь, спортивная секция тоже была бы неплохим вариантом. Я всегда любила активные занятия, но сейчас... сейчас даже не знаю, откуда начать.

Лэнс задумался, когда мой голос снова тронул его.
— Почему бы тебе не попробовать что-то новое? Можешь записаться на что-то, что привлекает тебя. Это поможет снять стресс и отвлечься от лишних мыслей..

— Наверное, ты прав. Как ты думаешь, могут ли это быть танцы? Я как-то хотела попробовать, но отец запрещал..

Он кивнул с энтузиазмом.
— Танцы — отличный способ выразить себя и сбросить нагрузку. Так что думаю это оставить как идею.

Я ощутила, как мои щеки пылают, и мне пришлось опустить взгляд, чтобы скрыть смущения
— Я правда не уверена, что хочу тебя нагружать... Я и так уже слишком много от тебя требую, перейдя все границы, заявившись к тебе, — призналась я, чувствуя себя неловко.

— Лизи, — мягко произнес он, и его голос, словно нежный шепот ветра, коснулся моего сердца. — Дружба и работа не исключают друг друга. Мы можем говорить как друзья, и я рад выслушать тебя, как психолог. Я не буду осуждать или пытаться решить все твои проблемы. Я просто рядом с тобой.

Я снова посмотрела на него, и в моей груди разливалось тепло, словно я нашла то, чего так долго искала.
— Ты так сильно обо мне заботишься, — произнесла я с теплой улыбкой, чувствуя, как мое сердце бьется быстрее. — Это очень важно для меня. Я никогда не встречала человека, который был бы так внимателен.

Лэнс слегка покраснел и отвел взгляд, словно смущенный моей искренностью.
— Это просто моя работа. Я стараюсь делать всё, что в моих силах, чтобы помочь, — ответил он, но я чувствовала, что в его словах было нечто большее.

— Но ты больше, чем просто психолог, — сказала я, с трепетом ощущая, как мое сердце бьется все быстрее. — Ты... ты — это тот человек, к которому я могу прийти.

Его глаза расширились от удивления, и он, казалось, немного растерялся. Но я решила продолжить.
— Когда я пришла сюда, мне было очень страшно. Но с каждой минутой, проведенной рядом с тобой, я чувствую себя лучше.

Он снова посмотрел в камин, словно ища подходящие слова. Я затаила дыхание, ожидая его ответа.
— Надеюсь, у тебя всё получится, — сказал он, глядя на горящие поленья. — Знаешь, иногда именно в самых трудных ситуациях мы находим себя.

Я сидела с ним рядом, слушая, как пламя мягко потрескивает.

— Я всегда буду рад, если тебе потребуется просто отвлечься, — сказал он, когда вечер стал рассеиваться, а звезды начали появляться за окном. — Ты знаешь, что ты всегда можешь прийти и просто быть здесь.

— Я это знаю, — произнесла я, обретая уверенность. — И это для меня значит очень много.

С этими словами я почувствовала, как часть тяжести, что тянула меня вниз, постепенно отступает.
Я вздохнула, чувствуя, как тепло камина окутывало нас, словно уютный плед. Но даже с этим чувством уюта в груди росло напряжение, о котором я не могла не думать. Лэнс действительно старался отвлечь меня, меняя тему разговора, и хотя это было заботливо с его стороны, мне не хотелось скрывать то, что волновало меня на самом деле. Я чувствовала, как между нами возникает связь, исходящая от доверия, и в то же время мне было страшно не убедиться в том, что он действительно чувствует ко мне.

— Лэнс, — произнесла я, смотря на него. — А что ты сам думаешь о своих чувствах? Я имею в виду... как ты справляешься с эмоциями?-

Я наблюдала за его реакцией, когда он вздрогнул, будто это было неожиданное направление беседы. Он посмотрел в сторону, заставив меня понять, что он действительно пытается уклониться от ответа.
— Знаешь, мне бывает сложно, — сказал он, скромно улыбнувшись. — Но это не так важно. Я здесь для того, чтобы помочь тебе, а не говорить о себе.

Я была разочарована его сдержанностью. У него был такой интересный и многогранный внутренний мир, и мне хотелось узнать о нем больше. Я не могла не заметить то, как он знал, что говорит для меня, но ведь он тоже человек, которому нужно делиться своими переживаниями.
— Но ведь ты тоже имеешь право на свои чувства, — заметила я, искренне желая, чтобы он открылся мне.
— Все мы боремся с чем-то. Я не могу не замечать, что ты иногда о чем-то думаешь, когда смотришь вдаль.

Лэнс снова отвел взгляд в сторону, и в его карих глазах я заметила тень какого-то беспокойства.
— Наверное, просто переживаю за других, — произнес он, почти шепотом. — Мне бывает тяжело, когда вижу, как другие страдают.

Я чувствовала, как в моем сердце мягко зашевелилось понимание. Он так сильно заботится о других, но в этом самом потоке заботы не хватает места для его собственных переживаний.
— Но это не должно быть в ущерб твоим собственным чувствам, — продолжала я. — Я вижу, как ты помогаешь другим, но и тебе нужно кого-то, кто поддержит.

Он снова сжал губы, словно не зная, что сказать. Внутри меня росло желание продолжать эту беседу, раскрывая все более глубокие слои нашей эмоциональной связи.
— Лэнс, — произнесла я, более настойчиво, — у тебя есть кто-то, кому ты можешь рассказывать о своих чувствax? Или, может, у тебя есть человек, о котором ты думаешь, когда остаешься наедине с собой?

Он подпер голову рукой, явно погрузившись в собственные мысли. Я почувствовала, как огонь камина трещит, создавая ту самую атмосферу, которую мы создали вместе — уют, понимание и некую уязвимость.
— Я иногда думаю о важности делиться эмоциями, — наконец выговорил он, — но... но бывает непросто открываться.

Я хотела, чтобы он почувствовал, что его слов недостаточно. Я хотела, чтобы он смотрел не только на заботу о других, но и на самого себя.
— Ты ведь не обязан быть всегда сильным, — сказала я, стараясь вложить в свои слова всю искренность.
— Я тоже не совершенна. Бывает, что я сама спотыкаюсь о собственные переживания. Но, когда я с тобой, мне легко делиться, словно у меня появляется возможность быть собой.

Он посмотрел на меня, и в его глазах я увидела мелькание эмоций, которые почему-то не находили выход.
— Лизи, — произнес он, словно глубже осознавая свои слова, — ты загадочная девушка. Ты научила меня многому. И, возможно, в этом мне тоже надо учиться...

— В этом нет ничего плохого, — прервала я его, с каждым словом ощущая, как во мне нарастает смелость. — Я просто хочу понять, что ты чувствуешь по отношению ко мне.

Тишина нависла над нами, и я почувствовала, как её можно разрезать ножом. Его карие глаза удивленно впились в мои, а я просто замерла оттого, что наконец-то смогла произнести вопрос, который мучал меня уже достаточно долгое время. В момент мне казалось, что даже огонь в камине притих.

— Я... — начал он, но не закончил, будто пытался подобрать слова. А я, несмотря на страх, смогла обострить наш разговор.

— Я понимаю, что для тебя это может быть сложно, но хватит прятать то, что ты чувствуешь, — произнесла я, решительно. — Я не просто кто-то. Мне важно знать, что ты чувствуешь. Ты думаешь я не замечаю, как ты мне помогаешь, как мы "случайно" пересекаемся в школе? Я хочу знать: надуманности это в моей голове или всё так и есть?

Он закрыл глаза, и я увидела, как нервное напряжение отступает с его лица, словно тяжелое бремя, наконец, спало с его плеч. В этот момент он казался столь уязвимым и открытым, что я почти физически ощущала его переживания.
— Иногда я думаю, что у меня есть чувства к тебе, — произнес он, его голос был тихим, почти неслышным, словно сокровенная исповедь. Я не могла поверить своим ушам, будто время замерло, оставляя нас наедине с этой откровенностью.

Мое сердце забилось быстрее, и я не могла скрыть ту радость, что разливалась теплой волной внутри, словно весеннее солнце. Эти слова, казалось, открывали передо мной дверь в совершенно новый мир.

Внезапно Лэнс посмотрел на меня, и его взгляд стал настолько глубоким и проникающим, что мне казалось, будто он видит меня насквозь, проникая в самые потаенные уголки моей души.
— Лизи, это не просто дружеская связь, и если я что-то чувствую, то это сильно меня пугает. Я не хочу навязываться или создавать сложные ситуации. Но я действительно забочусь о тебе, — произнес он, и в его словах звучала такая искренность, что у меня перехватило дыхание.

Как же мне не хотелось, чтобы он не прерывал эту прекрасную ноту откровенности между нами! Внутренний порыв захлестнул меня, словно волна, смывающая все преграды на своем пути.
— Мне кажется, что у нас есть нечто большее, чем просто дружба, Лэнс. Как бы ты от этого ни защищался, я чувствую это, — произнесла я, отчаянно желая, чтобы он понял, насколько важны для меня эти слова.

В его глазах снова возникло замешательство, словно он метался между двумя непростыми решениями. Его сознание пыталось упрямо заковать его эмоции в привычные рамки профессиональной дистанции, но сердце, кажется, стремилось к чему-то большему.
— Я понимаю, что ты чувствуешь себя уязвимой, Лизи... — начал он, но я поспешила перебить его, не желая, чтобы он вновь отступил за защитные барьеры.

— Да, но ведь мы оба чувствуем это! Я знаю, что между нами есть что-то особенное. Мы всегда понимали друг друга, — настаивала я, чувствуя, как внутри зарождается пламя надежды.

Лэнс посмотрел на мои руки, которые нервно теребили подол пижамы, его взгляд был полон внутренней борьбы.
— Лизи, я не знаю, как всё сложится между нами. Я боюсь, что это может осложнить наши отношения, — произнес он, и его слова, словно холодный ветер, обдали меня, но я не собиралась сдаваться.

— Мы все иногда рискуем. Я не хочу всё прятать. Если у тебя есть чувства ко мне, то они важны. Я не боюсь этого, и мне будет приятно знать, что ты тоже не боишься быть честным, — выпалила я, чувствуя, как во мне разгорается пламя решимости.

И вот под всеми его словами я почувствовала настоящую борьбу: он стремился оставить свои чувства в тени, но в то же время неизбежно тянулся ко мне, словно магнит. Я чувствовала, как в результате его слов во мне разгорается надежда, словно первые проблески рассвета.
— Ты не можешь так просто игнорировать это— произнесла я, пытаясь звучать уверенно, хотя внутри меня бушевал шторм эмоций— Я вижу, что ты что-то чувствуешь.

Лэнс вздохнул, его плечи слегка напряглись, словно он нес тяжкое бремя.
— Может быть, ты права. Но как психолог я должен оставаться объективным, не так ли? В мыслях крутились эти чувства, но это не столь просто.

— Ты тоже — человек, — сказала я, не в силах сдержать легкую улыбку, полную нежности. — Как ты можешь надеяться понять кого-то, если сам не признаешь свои чувства?

Он кивнул, но в его взгляде читалось сомнение.
— Да, это сложная ситуация. Я старше, и у меня есть определенные обязанности. Но порой я задаюсь вопросом, правильное ли это решение — испытывать чувства. Я должен быть в состоянии помочь тебе, а не запутываться в своих переживаниях.

Я прижалась ладонью к его запястью, чувствуя, как его слова резонируют во мне.
— Но, Лэнс, эмоции — это не слабость. Ты ведь тоже хочешь быть счастливым, не так ли?

Я пристально смотрела на него, надеясь, что он сможет разглядеть в моих глазах отраженное желание преодолеть эту пропасть неопределенности. Лэнс отвел взгляд, словно боролся с самим собой, с внутренними демонами, мешавшими ему сделать решительный шаг навстречу чему-то новому, неизведанному.
— Да, но я обязан поддерживать определенные границы, — произнес он, его голос звучал сдержанно и торжественно. — Это мой долг как специалиста. Я не могу позволить себе потеряться в этом...

Я почувствовала легкую обиду, но в то же время непреодолимое желание докопаться до истины. Я не хотела, чтобы он закрывался от меня.
— Но разве не стоит рискнуть ради чего-то настоящего? — настаивала я, мой голос звучал мягко и убедительно.

Лэнс медленно перевел на меня взгляд, и на его лице на мгновение промелькнула тень понимания.
— Возможно, ты права... — признал он. — Но пока я не готов окончательно сделать шаг в неизвестность. Мне нужно время, чтобы разобраться в себе.

Я кивнула, хотя в глубине души чувствовала легкую обиду и сожаление. Мне так хотелось, чтобы он рискнул, чтобы впустил меня в свой мир.
— Я просто надеялась, что ты сможешь увидеть эту возможность, — проговорила я, стараясь скрыть волнение в голосе.

— И я это вижу, — сказал он, его голос звучал задумчиво и с оттенком сожаления. — Но страх может быть сильнее желания. Надеюсь, ты сможешь это понять.

Повисло молчание, окутавшее нас пеленой неизвестности. Я осознавала, что это был лишь первый шаг на длинном и извилистом пути, ведущем к чему-то настоящему и глубокому. Теперь мне предстояло набраться терпения и ждать, пока Лэнс будет готов совершить этот решающий прыжок в неизведанное.

Вечер навевал меланхолию, словно опускающаяся завеса. Лэнс, заметив, что я изрядно устала и едва сдерживаю зевоту, предложил:
— Давай так: ты можешь переночевать в моей спальне. А я займу диван на первом этаже.

Я приподняла брови, не желая так просто соглашаться.
— Но Лэнс, я не хочу... Мы ведь еще можем поговорить.

Он встряхнул головой, и в его голосе послышались нотки строгости.
— Лизи, серьезно, это не лучший вариант. Ты знаешь, как это может выглядеть? Я как минимум могу попасть в неприятности с твоими родителями, если они узнают, что ты ночуешь у меня. Так что иди в спальню.

Сложив руки на груди, я почувствовала прилив возмущения.
— Это не совсем справедливо, Лэнс. Я просто не хочу, чтобы этот вечер заканчивался, а ты..

Но он оставался непреклонным.
— Я понимаю, но это моя ответственность. И я не могу рисковать. Уж лучше ты отдохнешь, а мы поговорим утром.

Понимая, что противостоять ему бесполезно, я встала. Он кивнул в сторону спальни, и я медленно поплелась в его комнату, бросив на него последний взгляд через плечо.
Когда я ступила в комнату, она показалась мне умиротворяющей и уютной. Приглушенный свет, мягко льющийся из настенных светильников, создавал атмосферу тепла и спокойствия. Я начала неспешно осматриваться, пока Лэнс занимался диваном на первом этаже. Мой взгляд сразу же был привлечен рамками, украшавшими стены. Они содержали в себе мимолетные моменты его жизни, запечатленные на фотографиях, — скромные улыбки, радостные лица, живые эмоции. Одна из рамок особенно привлекла мое внимание. На ней были запечатлены мальчик с озорным взглядом, девочка с рассыпанными по лицу веснушками и сам Лэнс.
Подпись на обороте сообщала, что это Мэтт Свитс и Эмма Свитс, 2013 год. Осознание того, что с тех пор прошло уже пять лет, ощутимо сжало мое сердце. Они выглядели такими счастливыми, и мне стало грустно, что я не могу разделить с Лэнсом эту трогательную семейную память.
Я провела пальцами по стеклу рамки, словно пытаясь дотронуться до запечатленных на фотографии лиц, почувствовать ускользающее тепло времени. Эта маленькая деталь рассказывала мне о Лэнсе гораздо больше, чем любые слова, — о его корнях, его близких людях, тех, кто, несомненно, занимали важное место в его жизни. И я жаждала когда-нибудь стать частью этой истории, разделить с ним еще больше моментов радости и счастья.

Лэнс вошел в комнату, слегка потирая глаза. Он заметил, что я разглядываю фотографии, и его лицо вдруг потемнело.
— Лизи, — проговорил он нежным, но серьезным тоном, приближаясь ко мне.
— Прошу тебя, не трогай мои вещи.

Я послушно кивнула, но его просьба показалась мне строже, чем звучала. В его голосе слышалась грустная нотка, заставившая меня опустить взор, словно я попала в невидимые тиски.

Лэнс бережно забрал фотографию из моих рук и аккуратно поставил ее обратно на место.
— Если бы для Мэтта я не был таким разочарованием, то может эта фотка была бы более счастливой, — едва слышно проговорил он, оставляя на снимке легкий отпечаток своих пальцев.

Повисла тишина, нарушаемая лишь тиканьем часов.
Я с сожалением наблюдала, как тень печали снова набрасывается на лицо Лэнса. Его слова говорили о такой глубокой обиде и сожалении, что мне стало больно за него. Я хотела что-то сказать, но слова застревали в горле, когда я видела его страдание.

Наконец, он прервал молчание:
— Знаешь, Лизи, отношения с Мэттом никогда не были простыми. Он всегда был таким успешным, таким любимым родителями. А я... Я всегда был для них разочарованием.
Он тяжело вздохнул и провел рукой по волосам.
— Иногда мне кажется, что если бы я был лучше, хотя бы немного, то и эта фотография была бы более счастливой. Без тени сожаления и горечи на наших лицах.
И вдруг Лэнс предложил:
— Идем, я уложу тебя спать.

Я послушно легла на мягкую, уютную постель, отвернувшись к стене в надежде скорее заснуть. Но ночь выдалась беспокойной — время от времени часы пробивали, нарушая тишину.
И вот, когда я все-таки провалилась в сон, меня настиг ужасный кошмар. Черная бездна поглощала все вокруг, а Лэнс исчезал из моей жизни, оставляя меня одну в парализующем страхе и безысходности.

Резко проснувшись, я в испарине бросилась к двери, барабаня от страха в сердце. Я спустилась вниз к Лэнсу, которому уже удалось сместиться на диване. Он мирно спал, и я, трясясь от переживаний, осторожно попыталась разбудить его, стесняясь своим поступком.
— Лэнс... — едва слышно прошептала я, коснувшись его плеча.

Он медленно открыл глаза, и при отблеске света, я смогла разглядеть сонное удивление на его лице.
— Лизи, что случилось? — пробормотал он, утирая последние следы сна.

Собрав всю смелость, я начала рассказывать о своих страхах и о кошмаре, который привел меня сюда.
— Я... Я думала, что сбежала, но теперь не знаю, что делать. А вдруг отец придёт сюда?

Он спокойно выслушал меня, а затем аккуратно сжал мою руку, пытаясь успокоить. — Не переживай, Лизи. Я с тобой, и все будет в порядке. Думаю твой отец оставил эту идею и просто будет ждать, когда ты вернешься..

Я почувствовала, как слезы наполнили мои глаза, и он начал тихонько вытирать их кончиками пальцев. Внезапно расстояние между нами стало ощущаться иначе, наполняясь неуловимой, но ощутимой энергией. Мы оказались так близко, и этот момент повис в воздухе, наполненный напряжением. Я не могла отвести взгляд, затаив дыхание, когда наши губы встретились в нежном, почти робком поцелуе.

Но стоило этому хрупкому, бережному соприкосновению окутать меня теплом, как Лэнс резко отстранился. В его глазах читалось смятение.
— Прости, — произнес он, и его голос обжег меня, точно теплый ветер.
— Я... я не должен был.

Я стояла напротив него, все еще ощущая на своих губах нежное тепло его поцелуя. Они казались такими хрупкими, как весенний цветок, готовый сорваться от малейшего дуновения. Его взгляд умолял о прощении, но в нем читалось и нечто большее — скрываемое, но явственное желание.
— Лэнс... — тихо промолвила я, не в силах справиться с бурей эмоций, что захлестывала меня. — Почему ты говоришь, что не должен был?

Он тяжело вздохнул и отвернулся, будто ища в темноте ответ, способный его успокоить.
— Это неправильно, Лизи, — произнес он глухо. — Ты - подросток, а я твой психолог. Я не могу позволить себе запутаться в этом.

— Но я не хочу, чтобы все закончилось вот так, — возразила я, приближаясь к нему. — Мы оба знаем, что между нами есть нечто особенное. Почему бы не попытаться?

Он вновь взглянул на меня, в его голосе звучала беспомощность.
— Понимаешь, все гораздо сложнее, чем кажется. Я не могу отвлекаться от работы, от обязательств. И, кроме того, я не хочу, чтобы кто-то пострадал из-за моих решений.

Я провела рукой по его щеке.
— Но ты же сам говорил, что эмоции — это нормально. Порой стоит рискнуть ради чего-то важного. Разве это не важно для тебя?

Я замерла, мой взгляд затуманился от внутренних размышлений. Я знала, что Лэнс борется со своими чувствами, и это придавало мне смелости продолжать, либо сейчас, либо никогда.
— Лизи, я... — начал он, но, едва раскрыв уста, вновь умолк. Противоречия, что бушевали в его душе, отражались на его лице. В этот момент я осознала, что между нами растет не только напряжение, но и нежность, способная разорвать барьеры, возведенные обществом и возрастом.
— Давай не будем говорить об этом сейчас, — потребовал он, его голос звучал приглушенно, но в нем все еще слышались отголоски желания. — Пусть время расставит все по своим местам. Утро принесет ясность.

Я тяжело вздохнула, понимая, что торопить события здесь неуместно. Отпустить эту ниточку, что связывала нас, было не так-то просто, но, возможно, это и было единственно верным решением.
— Хорошо, — произнесла я, пытаясь скрыть свое разочарование. — Но я все равно надеюсь...

Лэнс вновь призвал на помощь холодный рассудок, отводя взгляд в сторону.
— Давай лучше попробуем поспать, а с утренним светом вернемся к этому разговору, ладно?

Я кивнула и, испытывая некоторое беспокойство, вернулась на свое ложе. Я укуталась одеялом, лицом к стене, пытаясь успокоить взбудораженные мысли, но в глубине сердца все еще теплилась надежда.
Ночь тянулась бесконечно, за окнами шелестел ветер. Я закрыла глаза, но сны вновь возвращались, напоминая о тонкой, но прочной нити, связывающей нас, и я не знала, как она изменится с восходом солнца