Глава девятнадцатая. Наивность
Тишина. Затихли даже птицы.
Кромешный мрак, как будто мне всё снится.
Замираю, вздыхая пепла терпкий вкус,
Мечтаю, что сюда больше не вернусь...
Витней
___________
- Ненавижу пьющих женщин, - не без яда произнёс Даймонд, когда Эстер приняла из его рук декорированную фляжку.
- Ненавижу пьющих мужчин, - не заставила себя ждать, сделала первый и последний глоток, им же поперхнулась.
- Ну-у-у... Причины бывают разные. К тому же хороший алкоголь никогда не будет лишним.
- Не оправдывайте себя. - Она прочистила горло, тщательно откашлявшись. - Крепковато для вина, надо бы отметить.
- Прошу простить. Я в винном деле новичок. Сам делаю - сам пью. Спиваюсь, если быть точным.
Цветущее поле раскинулось у самых ног. Один шаг и ты с головой провалишься в благоухающее месиво; одно движение и сотни искорок-листков сорвутся в свой прощальный полёт.
Сумерки уступили место последним солнечным лучам, озаряющим воистину чудесные просторы. Ночной холод только начинал пробиваться сквозь застоявшийся воздух, румянцем отразился на лице, сухостью застыл на кончиках пальцев.
Стоило выехать за город, и Ариэйтес расцвел прямо на глазах.
... Жаль, никто более не разделял этого мнения. И насладиться открывшимися видами не спешил...
- К чему это? - Даймонд пристально наблюдал, как старательно Эстер опоясывала единственное во всех округе дерево красной широкой лентой.
- На удачу, - легко сорвала девушка.
- И работает? - Он водрузил каблук сапога на колесо дормеза, оперся о дверцу.
- Когда как. - Она пожала плечами, отвлеченно глядя куда-то в сторону. - Но чем лучше завяжешь, тем удачливее будешь. Это точно!
- В таком случае, не могли бы Вы и мне завязать.
Он склонил голову, так что Эстер с лёгкостью могла дотянуться до его рога.
... Глупость какая! Неужто, он повёлся на это?! Быть может, просто пьян...
- Не хотелось бы переводить на Вас ленту. - Смерила собеседника недовольным взглядом. - Так уж и быть.
Ни без скованности в движениях и явного стеснения Эстер завязала злосчастный бант у самого основания костяного рога, не упустив возможности потрепать Даймонда по волосам.
- Вы так смотрите... Должно быть, ужасно выглядит. - Он тотчас распрямился, вскинул подбородок.
- Скорее просто нелепо.
... Очень-очень...
- Вас даже молодит...
- По-вашему я старый? - Он коротко усмехнулся, обнажая заостренные клыки безупречных зубов.
- Ммм... Сколько Вам?
- Двадцать девять, - произнёс удручённо; будто сам не верил в сказанное.
Эстер ничего не ответила. Потерялась в собственных мыслях, окончательно абстрагировавшись от ситуации.
- Ну, скажите, хоть что-нибудь, а то я начинаю думать, что всё в крайней степени плохо.
- А? - Эстер пришла в сознание. - Простите. Устала очень. В сон клонит.
- Что же, - протянул он, - если моё общество Вас тяготит, то вот, поодаль пасется Ваше "чадо".
Последовал кивок в сторону Витнея, что размашистым шагом спустился вдоль холма, без брезгливости уселся на землю, вытянув затекшие ноги. Северянка рванула к нему, как к чему-то спасительному и необходимому, бежала напрямик, через поле. Ноги путались в шелковистой траве; подол платья заплыл разводами росы, пыльцы и сока; цветочный запах дурманом вскружил голову, потушив всякую ясность и чёткость.
Витней прибывал в том редкостном, характерном исключительно ему, тягостном состоянии, в котором виделись ему лишь кончики собственных пальцев и кромешный мрак кругом. Остальное же скрывалось под толщей слепоты и телесной немощи. И предстояло научиться видеть и чувствовать в ней большее или вновь потеряться в глубине собственного сознания. Первое юноша не умел, как ни старался, второе же практиковал с завидной регулярностью.
Магия требовала всё больших и больших усилий, новых простор и пристального внимания. Одного лишь тела ей было мало; слабая энергетическая подпитка казалась всё более тухлой и несносной. И Витней рад был бы дать ей вечную свободу, но боялся остаться и без своего жалкого человеческого века. Раз за разом смирял в себе ненасытную мощь.
- Эй! - Эстер оповестила о своём присутствии, но юноша и бровью не повёл.
Аккуратный его профиль был устремлен вдаль. Тонкий, курносый нос, заостренные сухие губы, большие миндальные глаза, чуть скрытые тяжёлыми веками - девушка впервые с чрезвычайной внимательностью разглядывала его, умудрилась рассмотреть даже россыпь блёклых веснушек на щеках и у переносицы. На удивление длинные ресницы подрагивали на ветру. И стоило Эстер склониться над самым его ухом, как они резко разомкнулись.
- Чего тебе? - проворчал себе под нос.
- Догадайся, - она села рядом, подперев рукой подбородок; с усмешкой во взгляде уставилась на юношу. - Избегать меня, конечно, хорошая идея, но... Надо и совесть иметь. Впрочем, я и без того знаю, что неприятна тебе.
- Умей ты вовремя замолчать... Да-да, тебе этого особо не хватает. Тогда. Быть может. Ты была бы хоть чуточку сносной.
- Знаешь, мне даже не обидно. - Заключила неожиданно как для Витнея, так и для самой себя.
- Научилась принимать правоту окружающих?
- Тут нечему учиться. Я и без того умела.
- Ну-ну! Думай-думай...
Он скрестил ноги, приняв позу лотоса, устало закрыл глаза.
- Витней, ты знаешь... Ты такой умный! - неожиданная похвала застала врасплох.
- А это с чего вдруг?! Новая форма унижения?! Спасибо, не надо! Уже наслушался.
- Я не о том. - Эстер деловито покачала головой, вытянула губы в трубочку. - Если ты умный, то ты должен ясно понимать, на кого в этой жизни можно полагаться. Без вопросов. Целиком и полностью.
- Целиком и полностью, говоришь?! Так это только на себя.
- Нет, - она лихорадочно подбирала слова. - Ну-у-у... Кроме. Кроме себя.
- Эстер, во имя Всевышнего, перестань мудрить и скажи, что тебе от меня нужно? - В лице полное безразличие, а в голосе так и искрилось раздражение.
- Мне нужно, чтобы ты делал то, что я говорю и не задавал лишних вопросов. - Выпалила на одном дыхании.
С минуту Витней застыл с нечитаемым выражением лица; кажется, даже дышать перестал.
- Всё равно не ясно.
- Хорошо, - она свела пальцы рук. - Нам необходимо в ближайшее время вернуться в Мидорию. И на одной из следующих остановок представится такая возможность.
- Хочешь бежать?! - его взгляд прояснился. - Тогда есть и более уместный (мало того, безопасный) выход.
- И какой же?
- В лагере, бесспорно, будут наши. С ними и отбудем обратно в Мидорию. Не думаю, что нам откажут.
Эстер скривилась.
- Мда... Поторопилась я, называя тебя умным... Пусть. Но в лагере мы будем на стороне противника, предполагаемых захватчиков Тэлума, если быть точнее. И ты действительно полагаешь, что находиться там безопасно, да ещё и выгодно для нас?!
- Я бы не стал судить столь пессимистично и строго. У властей нет никаких доказательств, что Тэлум взяли именно Отчаянные. Нет и повода ввергать нас в конфликт. - Звучало с меньшей уверенностью и явной тревогой.
- Откуда ты знаешь, мы ведь не были в городе всё это время?! Мало того, не нашего ума это дело.
- Эстер, это всего-навсего переговоры. - Походило на утешение самого себя. - Мирный акт и ничего больше. Нам нечего опасаться и тревожиться. И мы совершенно целые и невредимые вернёмся обратно. Кроме того, я более чем уверен, что осада в скором времени спадет, и мы вернёмся к обыденной жизни. И уж поверь мне, кто-кто, а я больше остальных буду этому рад.
- Наивно, однако. - Эстер поднялась с земли, отряхивая платье. - Впрочем, дело твоё. И решение за тобой. Просто подумай над моими словами. Постарайся абстрагироваться от собственного "Я", глупых надежд, суеверий и Франчески, само собой разумеющееся...
_______________
Она спала, опрокинув голову на грудь. Золотистые волосы спутались, волнами падали на плечи, застилая складки жесткой льняной рубашки. Под стук колёс её ресницы мерно вздрагивали, острыми тенями отпечатались на щеках и висках. Меж расслабленных губ проглядывала щербинка передних зубов; брови же оставались в напряжении сведёнными, будто виделся Франческе пренеприятнейший, волнительный сон.
Сам же Витней заснуть не мог; беспрестанно пялился в провал окна, за которым тускнели иссиня-черные просторы, мелькали и терялись, сменяясь новыми и неразборчивыми обличиями. Откос и зияющее над ним небо, обрывки деревьев и трав, петляющая дорога, что чешуйчатой змеей вилась под колёсами.
- Что там? - голос Франчески, чуть хрипловатый спросонья, отвлек от сумрачной картины.
Она приоткрыла глаза, с тоской и еле заметной теплотой глянула из-под тяжёлых ресниц.
- Что, простите? - он пусто уставился на неё, не понимая вопроса.
- Вы так пристально смотрели в окно, что я подумала, быть может, Вы разглядели там что-то занимательное. Или даже кого-то.
- Нет-нет...
- Мне же в темноте непременно что-то, да привидеться. Из-за боязни, пожалуй. И так с самого детства. - А в глазах смута и потерянность. - Хм... Детство. Несмотря на тяготы, чудесные годы. Я никогда не интересовалась, где провели их Вы. Не расскажите?
Глаза смыкались от усталости, и Витней без всякого энтузиазма, тщетно скрывая нежелание говорить вообще, произнёс:
- Родился и вырос я в местечке под названием Междуречье, на востоке Миродии. В крошечном городке Элайн, где промеж раскидистых лесов и полей изредка мелькали фермерские домики.
- Наверное, невероятно красиво и... чудесно...
- А ещё безлюдно, пусто и до невыносимости тоскливо. - Витней нахмурился, вспоминая отчий дом. - Гиблое место. Я не любитель роптать на судьбу, но я всем своим сердцем желал покинуть его; не видеть более его жителей, людей чрезвычайно близких к смерти. В силу возраста, разумеется. Не видеть разрастающихся могил, один вид которых давит до нехватки воздуха и ощущения смерти у самого горла. И мне представилась возможность бежать, когда родители милостиво отправили меня на обучение в гимназию, что только строилась в одном из провинциальных, но густонаселённых городков - Майо. Я прилежно учился целых четыре года, грея себя мыслью, что перевезу матушку с отцом туда. Но они по самые корни въелись в родные земли, противясь всему новому и, как мне кажется, и по сей день, лучшему. Велели возвратиться домой, почуяв неладное.
- И Вы бросили учёбу? - выражение лица Франчески - нечитаемо; то ли встревоженность, то ли пренебрежение. Витней не разобрал.
- На тот момент у меня не было выбора. И я подчинился. Вот только, проведя ещё один мучительный год в Элайне, я понял, что более не выдержу. И вот я здесь.
- Так значит, - она свела брови, - Эстер всё же не Ваша сестра?
- Получается, что нет.
- Но Вы бы хотели, чтобы это было правдой?
- Простите?
- Обычно, - Франческа неохотно пояснила, - ложь - не что иное, как желаемое.
Витней смолчал.
... Выдумка родственной связи была делом рук Эстер и его это самотворчество мало касалось...
- В любом случае, - она продолжила, - Вы в столице. Вы обрели, что хотели и, должно быть, счастливы.
- Всё отнюдь не так просто. Я приехал, окрыленный... - голос сорвался, когда дело дошло до злосчастной оплошности.
- Ну, продолжайте, - Франческа устремила на него свой полный интереса взгляд.
...Мысли в голове суетились, как ошалелые, лихорадочно сменяли одна другую и все в голос навзрыд кричали: НИ-ЗА-ЧТО!..
- Быть может, в другой раз, - в реальности ответ звучал значительно мягче.
- А так хотелось узнать!
- Это действительно глупая история. Не думаю, что Вам будет интересно.
- Впрочем, Ваше дело. Я не настаиваю.
- Ну вот и отлично! На этом и порешим! - впервые почувствовал облегчение.
- Вы действительно повелись? - Франческа скрестила руки на груди, принимая серьёзный вид.
У Витнея в груди всё истерично сжалось, будто собеседница считала его мысли.
- Конечно же я настаиваю! И не отступлю, пока не узнаю!
Выражение её лица сменилось; стало по-детски милым и как никогда мягким. Даже взгляд колких ледышек-глаз раздался той редкой теплотой и улыбчивостью, что свойственна, разве что самым близким и родным. Был, бесспорно, ложным.
... "Абстрагироваться от Франчески", - совет Эстер, так изрядно подпортивший настроение, вновь всплыл в голове. Сущая глупость, но до чёртиков обидная...
- Есть вещи, которые я хотел бы оставить при себе. - Витней раздражённо прикрыл глаза, отвернулся к окну. - И Вас они ничуть не касаются.