Пепел Наших Грёз

...

И родилась в тот день звезда, силой живительной наделенная.

Родилась с именем Всевышнего на устах...

...

Витней глядел в оба глаза. Поочерёдно закрыл сначала один, затем другой. Зажмурился, с силой сжимая веки. Вновь распахнул оба, с усталым вздохом уткнулся лицом в простыню.

Меч был яснее ясного; лежал у изголовья кровати в полном своём "обмундировании", блестел безупречной чистотой и тонкостью узора.

- Как?! Объясни мне?! Это просто не-воз-мож-но! - схватился за голову, желая потушить ноющую боль. - Я продал его! Продал! Черта с два!

Эстер лишь сухо пожала плечами. Она как раз примеряла платье, любезно отданное одной из служанок, и до проблем насущных ей совершенно не было дела. Простенький фасон без прикрас и каких-либо излишеств, затертая колкая ткань, высокое узкое горло и плотный корсет, мешающий лишний раз вздохнуть. Кожа под платьем зудела, словно не вывелась из него та тошнотворная живность, что обычно одолевала подобные материи.

- А разве это не к лучшему?! - она битый час крутилась перед зеркалом, пытаясь найти в новом наряде хоть одно достоинство. - Есть и меч... И деньги...

На последние у Эстер уже возникли планы, правда, в голову не шло, как сообщить их и не выглядеть бестактной.

- Любезный братец, - протянула она с непривычным ехидством, морща носик, рассмеялась.

- Почему сразу не сестра?! К чему все эти фантазии?! - на свежую голову возмущение давалось крайне легко. - Чего уж мелочиться?! Давай сразу - отец!

- Ты раздуваешь из мухи слона. - Она отмахнулась. - Как по мне, легенда очень даже хороша. Мы - осиротевшие брат и сестра из далёкой провинции. Обратились за помощью к родственникам из Иллиды; получив их одобрение, на последние унции приехали сюда. Но! - Эстер сделала театральную паузу, обернувшись вокруг собственной оси. - Судьба оказалась к нам жестока. И мы остались на улице в холодном, многолюдном, бездушном, - она говорила по нарастающей, - городе... Ну, это вкратце, конечно. Если начнут выпрашивать детали, делай вид, что тебе тяжко об этом говорить. Ещё лучше, удаляйся с трагичным видом...

- К чему эта ложь? - Витней устало прикрыл глаза. Ночь на новом месте выдалась невыносимой до бессонницы и ломящей боли в костях.

- Для нашего блага. Чем дольше мы продержимся на правах бедных и несчастных, тем больше пробуем здесь.

- Хм... Что же получается? По твоим взглядам, я и без того достоин жалости. Ибо моя история вполне походит на твои выдумки.

- Вот только я в твою биографию ничуть не вписываюсь. - Она повела плечами. - Будь терпеливее, а то мы рискуем вновь оказаться на улице.

Витней с холодом отмахнулся.

... Полагаться на Эстер не хотелось, но Витнея охватило редкостное безразличие к происходящему. Пусть поступает, как знает! Ему нет дела...

- Что ж... - Она бережно свернула плащ, бросила его юноше. - Я сообщила мисс Аделине о нашем желании задержаться. О нашей готовности работать при их хозяине. К слову, сегодня он возвращается из рабочей поездки, и мы должны предстать в лучшем виде, чтобы он позволил нам остаться.

Комната, в которой их расположили, богатым убранством не отличалась. Будучи подсобным помещением, она своей роли не исполняла, отчасти служила для размещения слуг, впоследствии, опустела. Серые стены, того же тона вещевые полки в обивке из пыли, пара-тройка кроватей, завешанные тряпками зеркала и тумбы, огромное скопление декораций и украшений, готовых вот-вот обратиться в пыль.

Ничего хорошего.

Совершенно.

Оценивание бедственности положения было прервано неожиданным, но крайне приятным предложением позавтракать вместе с домоуправляющими и прочими слугами.

Столовая находилась этажом выше в северной части здания. Мисс Аделина предусмотрительно рекомендовала не совать нос (или любые другие части тела) в южную его часть, закреплённую за господами и их приближенными. Провела меж путаных коридоров, попутно всё разъяснив и указав; посоветовала Эстер держать себя строже, а Витнею не утыкаться носом в пол. Последнее замечание привело северянку в лютый восторг. Она залилась звонким смехом, пока служанка не хлопнула её по спине.

- Я-то думала, Вы из понятливых! - новое замечание протрезвило.

За завтраком столовая полнилась разношерстным народом, по большей части "демонами", среди которых чувство неуютности никак не желало покинуть тело. Все сновали, громко переговаривались; совершенно не обратили внимания на вошедших. Стол ломился от яств, никак не связанных, в понимании Эстер, с ранним приёмом пищи. Преобладание мяса, мало того, дичи внушало чувство ещё большей скованности и неприятия.

- Может, я не знаю толк в завтраках, - шептала она Витнею на ухо, - но люди так и в обед не едят.

Гостей усадили за стол. И Эстер меж делом уточнила, здесь ли «кормятся» хозяева, на что Аделина усмехнулась и поспешно ответила:

"Нет, конечно".

Терпкий запах жареной плоти пробуждал аппетит, и Витней еле сдерживался, чтобы не наброситься на стоящего посреди сия великолепия кабана с запечёнными в собственном соку яблочными дольками и пахучими специями. Пальцы сами собой шарились по столу в поиске чего посъяснее.

- Чай? Молоко? Кофе? - Эстер, сидящая по правое плечо, по-прежнему негодовала.

- Видимо, здесь за завтраком принято пить полусладкое, - Витней покосился на громоздкий кувшин, активно гуляющий по столу.

Из всей широты общего меню гости ограничились свиным жаркое с лавандой и парой глотков ядреной брусничной настойки, из-за которой оба зашлись грудным кашлем.

После сытного завтрака наступило то недолгое затишье, которое необратимо сменяется бурей. И ею стала подготовка к скорому прибытию господ. Коридоры заполонили беспрестанно верещащие домработницы, снующие тут и там, они вычищали каждую полочку и канделябр. До блеска натирали драгоценные вазы, рамы диковинных портретов; были раздернуты тяжёлые атласные шторы, вмиг впустившие в некогда мрачные помещения напористые лучи весеннего солнца. Они рябью играли на поверхности декорированных зеркал, кружились в бархатных объятиях просторных зал и терпкой зелени, так уютно произрастающей под самыми окнами.

Проклюнулся запах свежей стряпни. Треск болгарского перца, туман пшеничной муки, вьющей в воздухе свои замысловатые сети; сбивчивый аромат лавандовых и мятных листьев, средь которых настойчиво пробивалось зловонье оленины. Витнею краем глаза удалось видеть, как умертвлённое тело годовалого оленя занесли в кухню с заднего двора. Как разделывали его на деревянном столе посреди общей суеты. Правда, заметив лишнее лицо, юношу тут же выставили за дверь, велев более не соваться.

- Как же так? - он обратился к Эстер. - Местные леса живностью не славятся. Оленей здесь давно нет; всех перебили.

- Хм... Кто знает... - она задумчиво пожала плечами. - У меня на родине есть оленину не принято. Так или иначе, олень - это, прежде всего служебное животное. Южане же не против полакомиться диковинным мясом. Помнится, к нам приезжал один столичный господин, кажись, из Лазумии. Приехал он не без цели. Мне тогда было лет восемь. Не больше. Жили мы с матерью в старом отцовском доме, месте, крайне заброшенном и до несуразности огромном. Часть дома, что простаивала с самого моего рождения, мы сдавали приезжим. Весьма ожидаемо, что южанин остановился у нас. Вспоминается с трудом, но их было человек, эдак, двадцать. Всё купцы из Лазумийской Торговой Гильдии, закадычные друзья, приехавшие к нам отдохнуть и поохотиться. Конечно, главной их целью были олени. И тут важно отметить. - Эстер стремительно менялась прямо на глазах; потухла и помрачнела. - У нас нет и не будет закона, запрещающего охоту на них. Есть только негласная условности среди местных жителей; привычка, ставшая обязательством... Ты бы видел, сколько их было... С десяток. Даже больше. И все годовалые детёныши... Знаешь... - она сбилась. - Я вот что думаю. Такое часто бывает, богатые господа разводят в своих угодьях привезенных животных.

Витней покачал головой.

- В столичных городах такое редкость.

- Или закупаются в Лазумии.

... Эта версия выглядела более достоверной...

Лазумия - последняя страна, вошедшая в тройственный союз. Будучи соединенными городами, некогда входящими в состав Южной Империи, на последних этапах войны она оказалась в числе захваченных Мидорией земель. Спустя двадцать лет Лазумия добилась независимости, стала широко известной как одна из крупнейших торговых стран.

Когда часы пробили полдень, а за окном отчётливо раздался стук копыт и протяжный скрип колёс, слуги (все до единого) высыпали на наружу, выстроились стройным коридором вдоль декорированной тропы. Эстер и Витней невольно потянулись за общей толпой, прибились к Аделине и прочим содержательницам.

Закрытая карета в бордовой обивке остановилась резко и на редкость точно. Дорожная пыль взмыла в воздух плотным столбом, окутав колеса и завешенное окошечко дверцы, та с хрустом распахнулась, открывая вид на глубинную темень дормеза. С глухим звоном каблуков, сбрасывая с плеч тяжёлую накидку, к присутствующим спустился некто.

... Видимо, владелец дома...

Поначалу, это был всего лишь малоразличимый мужской силуэт; уже позже проступили детали. И Эстер с трепетом узнала Даймонда.

... Да-да! И осечки быть не могло!..

Необходимо было отменить, что спор в книжной лавке наложил свой отпечаток. Северянка не могла не испытывать той толики неприязни, которая то и дело перебивалась уважением к сией персоне. Эстер буквально-таки выдавливала его из пальца всеми силами своей женской солидарной натуры. Итог выходил странный. Во многом двойственный и непонятный самой себе. И всё же это был во многом иной человек, нежели устоявшийся в памяти образ. Даже внешне он представал ярче и могущественнее.

Темно-бордовый фрак безупречного кроя с серебряными пуговицами; белоснежные брюки с черными полосами лампасов по всей длине и декоративными заклепками поверх ткани; идеальной чистоты ботинки с на редкость яркими алыми шнурками. Даймонд сильнее распахнул дверь, кого-то ожидая. Волосы его в свете солнца отдавали пепельным цветом, при этом тон кожи казался до невероятности равномерным, матовым. Единственный рог пестрил золотыми отсветами, добавлял роста и стройности и без того совершенной фигуре.

Некто, остающийся внутри кареты, явно медлил. И все застыли в ожидании.

Сначала из-за двери проглянула миниатюрная ножка в тряпичной туфельке; на ощупь нашла ступеньку. За ней такая же маленькая ручка, чьи иглы-пальчики тотчас оплели ладонь Даймонда. Тяжким грузом опустились на землю атласные складки, меж которых жемчужным цветом блеснула обнажённая кожа ног. И в кромешную тишину впорхнула она!

Ростом не выше пяти футов. В разы изящнее любой богини, красоту коих воспевали и в поэтических строках, и в белокаменных скульптурах. Лёгкое платье в традициях Ариэйтеса из полупрозрачной пурпурной ткани, шитое серебряными нитями. Русые волосы, частично собранные в прическу, струились по плечам равномерными локонами, спускались по спине, распадались плотным покрывалом. Лицо незнакомки скрывала длинная вуаль вплоть до самого подбородка, так что каждая его черточка оставалась невидимой.

Даймонд держал девушку под обе руки, и читалось в его выражении то неумолимое беспокойство и нежность, нисколько не характерные его внешнему облику.

Всё ещё не веря своим глазам, Эстер в полтона обратилась к Аделине:

- Не напомните, как зовут вашего господина?

- А я Вам не говорила, милочка?! - та уставилась не неё с растерянностью. - Наш господин - Даймонд Алроуз. Бастард священного рода Алроузов. - На последних словах голос стал тише.

Череду мыслей прервал голос самого Даймонда:

- Ступайте в город и позовите врача! Поживее!

Девушка в его руках окончательно ослабла, облокотилась о его плечо. К ещё большему удивлению Эстер, из толпы резко выступил Витней и с непривычной слуху решительностью поспешно произнёс:

- Быть может, я смогу Вам помочь...

- Что ты творишь?! - северянка впилась в его руку, говорила шёпотом, дрожащим от волнения голосом.

Юноша ответил ей в том же тоне, поспешно бросив через плечо:

- Обеспечиваю себе жизнь в этом доме.

- Но ты же не... - не успела возразить.

Даймонд, смотрящий на незнакомца с толикой напряжения, позволил себе уточнение.

- Вы... врач?

Витней нервно прикусил потрескавшиеся губы.

- Можно и так выразиться...

__________________

... Даже подернутое болезнью лицо её было прекрасно...

Даймонд не отпускал её ни на шаг. Что уж говорить, передвигаться самостоятельно ей не хватало сил. Старательно ограждал её от слуг, будто боясь, лишний раз потревожить; беспрестанно шептал ей что-то на ухо, заставляя Витнея держаться позади.

Вот и южное крыло второго этажа. Даймонд уверенно завернул за угол, юноша же застопорился у порога. Выпустив весь воздух из лёгких, попытался уловить секундное спокойствие, тут же утонул в нахлынувшем потоке волнения.

... А получится ли?..

Комната, в которую они вошли, отличалась излишней пышностью убранства. Множество разносортных мелочей, начиная со складированных в углу полотнищ, заканчивая иноземными фигурками с тематических ярмарок, давало повод предположить, что хозяйка всего богатства являлась редкостной охотницей до экзотики. А ломящийся от платьев и тканей шкаф - на не дюжее состояние своей владелицы.

Даймонд устроил девушку на приземистом диванчике, долго сновал вокруг неё, после чего вернулся к входной двери, с долей озлобленности захлопнул ею. Витней зажмурился с вытянутой рукой.

- Что? - хозяин дома уставился на него круглыми от настороженности глазами. - Вы что-то хотели? Вам что-то нужно?

- Мне должны были принести мои вещи... Думал, что лучше оставить дверь открытой.

- Резонно, - согласился, но дверь осталась закрытой.

Тем временем незнакомка возилась с вуалью, как назло запутавшейся в густых прядях. После снятия многочисленных шпилек шляпка, наконец, упала на колени вместе со злосчастной "тряпкой".

- Вы не представились, - окликнула девушка Витнея, тем самым заставив его обратить на себя внимание.

Она была до невероятности бледна. Но бледность эта ничуть не портила прелести её лица. Раскосые глаза полнились усталостью, переходящую в ту сладкую томность и негу, что не уловить во взгляде местных прелестниц. Ясные и светлые, подобные чистому хрусталю, они скрывали натуру своей владелицы за сетью пышных ресниц. Пересохшие искусанные губы, глубокие тени под глазами, впавшие щёки - всё это оставалось злостным напоминанием о болезни.

... Какой? - Были лишь предположения...

- Ах да... - Юноша спохватился. - Вы правы. Совсем забыл представиться. Витней.

- А я всё никак не мог Вас вспомнить... - Даймонд, кажется, ещё больше насторожился. - Мои мысли подтвердились.

- Позвольте, я объяснюсь...

- Позволяем.

- Я и моя дражайшая сестра...

- Так вас двое?! Ясно.

- Остались без крова. И были вынуждены...

- Всё страннее и страннее.

- Искать ночлег в кромешных сумерках...

- И в этих сумерках совершенно случайно набрели на мой дом. Не находите странным?!

- Нас милостиво приютили на ночь и мы... не сочтите за наглость... смеем надеяться на Вашу благосклонность и просим...

- Кроме меня на этом свете полным-полно благосклонных людей! И всё же вас занесло именно сюда! Знаете, мне и без вас хватает проблем... - Даймонд осекся; девушка с силой дёрнула его за руку.

- Прояви уважение хотя бы ко мне. - Процедила она сквозь зубы, тут же перевела взгляд на Витнея. - В таком случае, и я нуждаюсь в представлении. Для Вас просто и коротко - Франческа. - Протянула ему свою изящную ладошку.

Вместо должного поцелуя последовало сухое рукопожатие, заставившее собеседницу заулыбаться пуще прежнего.

- И... Простите Дая. Он сегодня не в духе. - Столь мягкое обращение сбило с толку.

Даймонд же отстранился, демонстративно ушёл в другой конец комнаты.

- Что ж... - Витней выдержал паузу. - Расскажите о Вашем самочувствии.

- Тут и рассказать нечего. - Вновь вмешался "демон". - Вознамерился я ехать в Мидорию. Сами понимаете, финансовые проблемы не терпят ожидания. И Франческа напросилась со мной. Погода не была нам на руку, впрочем, как и слабое здоровье... Вот и простудилась. А самочувствие... Что там?

- Голова болит, тело ломит. Озноб уже третий день. - Она бормотала себе под нос.

Видя в лице её растерянность и смущение, Витней обратился к Даймонду:

- Не могли бы Вы выйти?

- С чего бы?! - звучало вполне ожидаемо.

- Прошу тебя, - Франческа расплылась в сухой молящей улыбке.

Как вдруг дверь приоткрылась, и на пороге, к безразличию всех присутствующих, замерла Эстер.

- Витней, можно тебя на секундочку, - голос её привлёк внимание не только юноши, но и стоящего с отрешенным видом Даймонда.

Он прожег северянку взглядом.

... Узнал её... Кажется...

- Скажи, на что ты рассчитываешь? - Стоило им выскользнуть за дверь, как негодование Эстер переполнило чашу. Она впихнула ему в руки дорожную сумку и ещё некоторые вещи, любезно принесенные ею с кухни. - Вот. Как и просил.

- Спасибо. - Большее сказать не решился.

... Нет. Витней не был пустословом. Врачом, конечно, не являлся, но ряд способностей в этом русле всё же имел. Магия здесь тоже пришлась к месту...

Даймонд соизволил их оставить, и Франческа облегченно выдохнула.

- Боже... Я бы сама не решилась сказать ему. Огромное спасибо. Вы читаете мои мысли!

- Позвольте спросить, а кем он Вам приходится?

- Любовь моя. Моё всё. - Она откинулась на спинку дивана, устало прикрыв глаза. - Жаль, порой она меня удушает. Сколько раз говорила ему, что моё самочувствие не стоит беспокойства. Сколько раз пыталась ему объяснить, что обычное женское недомогание - дело привычки. Нет... Он привык во всём опекать меня. И нет мне от него покоя.

- Так значит, Вы здоровы? - Витней почувствовал значительное облегчение.

- Озноб меня действительно беспокоит...