Время Восхода . Команда Тота

 Вниз по леснике я шла с досадным осадком на душе. Следовало бы поблагодарить Бека Заевича за экскурсию. А еще честно сказать ему, что «Восход» — не совсем то, что мне нужно, и больше я не здесь появлюсь. Впрочем... Наверное, после случившегося в коридоре он и сам понимал, что Тото Анатольевич не будет ждать моего возвращения.

Пусть Анка и говорила, что это не последний мой визит в сюда, основания сомневаться в этом у меня были.

Руки только толкнули входную дверь, а я уже чувствовала, как начинаю зябнуть от ворвавшегося с улицы студеного ветра. К дороге я шла, натянув ворот пальто до подбородка.

— Карнова! — окликнули меня.

Я обернулась. На пороге «Восхода» стоял Елисей.

Надо же, он и мою фамилию успел запомнить.

— Погоди!

Новый знакомый сбежал с крыльца и уверенным шагом направился в мою сторону.

— Пойдем, покажу, где остановка, — выпалил он, поравнявшись со мной.

Предложение его показалось мне странным.

— Так вот она, в двух шагах, — я кивнула на пластиковый козырек, — Смысл ее показывать?

— Не эта, — Патрикеев отмахнулся, — Здесь всего один маршрут ходит, и то раз в полчаса. Есть еще другая, подальше — там транспорта гораздо больше.

Я пожала плечами. Мерзнуть на ветру в ожидании троллейбуса мне не хотелось. Так что идея прогуляться до дальней остановки пришлась как нельзя кстати.

Вдвоем мы двинулись вниз по проспекту. Как бы мне не хотелось сбежать от холода, он продолжал преследовать нас в пути. Зябкие ветра продолжали задувать за ворот моего пальто и развевать за спиной темные косы.

Поеживаясь от неприятной погоды, я попыталась завязать с Лесом беседу.

— Сколько тебе лет? — поинтересовалась я, окидывая взглядом его рослую фигуру.

— Шестнадцать. А Анке — четырнадцать. Она этот... как его... Акселерат.

— Кто?.

— Вундеркинд, — попытался найти иной термин Патрикеев, — Вроде. Перепрыгнула через несколько классов, как кузнечик через канавку. Теперь у нас умничает.

В голосе его промелькнула легкая зависть.

— Так значит, вы одноклассники?

— Я же именно это и сказал, — кивнул Лес. — С прошлого года за одной партой сидим... Не знаю правда, надолго ли. Завтра приду, а она еще на год вперед прыгнула.

Холодные ветра оставили на его щеках пунцовый след и взъерошили волосы. Еслисей шел, слегка откинув назад голову, выставив на холод голую, без шарфа, шею и, кажется, ничуть не испытывал от этого дискомфорта.

Когда мы заворачивали на светофор, я увидела в его левом ухе серьгу — синий переливчатый диск в обрамлении металла. Кажется, это был гвоздик, а, может быть, и клипса. Серьга была небольшой, но бросалась в глаза на бледной мочке.

Лес полностью перехватил инициативу разговора в свои руки. Пока мы шли, он рассказывал об их знакомстве с Анкой. О том, как встретил ее в «Восходе» два года назад.

А потом Патрикеев притих. Взгляд его отчего-то посерьезнел, а выражение лица, стало даже более зрелым, чем у Снежаны.

— Скажи-ка, Желя, что тебя привело сюда? — спросил он, загадочно касаясь своей переносицы.

— Не «что», а «кто», — отшутилась я, совершенно не понимая, к чему тот клонит. — Меня к вам Бек Заевич привел.

В ответ раздался тихий смешок.

— Бек Заевич — это одно, а я о другом.

— О чем же?

— О причинах, по которым ты согласилась за ним пойти.

Новый вопрос сбил меня с толку сильнее прежнего. Все, что я смогла из себя выдавить — лишь легкое пожимание плечами.

— Не уверена, что они были.

Посвящать нового знакомого в свои проблемы не входило в мои планы. И уж точно не на пятой минуте общения. Я и так допустила грубейшую ошибку, открыв вчера свои душевные раны Нилтымбекову. Так что было бы совсем нелепо наступать на одни и те же грабли два дня подряд.

— Брось, — Патрикеев, склонил голову на бок. — Ты не могла беспричинно пойти за незнакомым мужчиной. И уж точно не за ним.

— А за кем могла бы? — Патрикеев сам подкинул возможность уйти от вопроса. — За этим вашим Джехутиновым?

Произнесенное, я попыталась обратить в шутку, в легкий уход от личных тем, но Лес все равно напрягся с моих слов.

— А что, встреться тебе Тото Анатольевич на месте Бека Заевича, ты бы не пришла в «Восход»? — поинтересовался Патрикеев.

Взгляд его вдруг стал особо заинтересованным.

— Встреться мне Тото Анатольевич, он бы ко мне и не подошел, — я покачала головой, — Он бы не пришел мне на помощь, и уж точно не стал волноваться о том, что меня беспокоит. Этот самодовольный индюк просто прошел бы мимо.

Лес вздохнул.

— По-моему, ты его недооцениваешь.

«А, по-моему, это ты его переоцениваешь!» — хотелось сказать мне, но я с силой подавила в себе этот порыв.

Вместо этого я заглянула Елисею в глаза, будто пыталась найти в них причину его слов. И то, что я увидела, меня не порадовало. От слова «совсем».

На меня смотрели уже знакомые серые глаза. Точь-в-точь такие же, как у Джехутинова. Тот же цвет, и даже тот же взгляд.

Больше всего на свете мне в этот момент захотелось вгрызться зубами в собственный локоть.

Как я могла не замечать этого раньше? Почему не обратила внимание? Сходство ведь было настолько очевидным... Стоп. Было ли?

Как вообще можно было провести параллель между мрачным Джехутиновым и Лесом?..

Кто он ему? Сын? Так ведь у них вроде разные фамилии?..

Родственник?

Мысли роились в голове, творя в моем сознании немыслимый хаос. Вопрос о принадлежности Патрикеева к семье преподавателя подорвал плотину моего спокойствия не хуже тротилового эквивалента.

Я ощутила приступ паники.

— Ты не ответила, — вырвал меня из размышлений голос Елисея, — Так почему ты пришла в «Восход»?

— Я просто... хотела исправить кое-что в своей жизни. — сами собой выпалили мои губы.

Честный ответ выпорхнул изо рта, словно раненная птица. Меня даже не пугало, что интонация моя прозвучала слишком умоляюще. Потому что мольбой это по сути и было. Просьбой не лезть к моим душевным ранам.

Заметил ли Елисей перемены в моем настроении, так и осталось для меня загадкой. Но после полученного ответа он вдруг задумчиво примолк, обшаривая взглядом близлежащие окрестности.

— ...куда мы, кстати, идем? — вырвал меня из упаднического настроя его голос.

— В смысле, куда? — опешила я. — Вообще-то это ты меня на остановку ведешь.

Ноги Леса продолжали вышагивать по тротуару, но мне отчего-то показалось, будто внутри новый знакомый на секунду замер.

— Хорошо. — что значит это «хорошо», я так и не поняла.

Да и как вообще можно было забыть, куда мы направляемся, если сам пять минут назад предложил проводить до транспорта?..

— Мы почти пришли. — обрадовал Патрикеев, жестом приглашая перейти проспект и свернуть на длинную аллею, тянущуюся вдоль массивного кованного забора.

За аллеей начался небольшой парк. Зеленый, разбитый множеством прямых дорожек, словно тетрадный лист клеточкой. Мы прошли через него, срезая свой путь ломанными траекториями.

И наконец за оградой скверика показалось оживленное шоссе. Остановка, не зря окрещенная дальней, обнаружилась буквально в десятке метров от места нашего появления.

Транспорта здесь действительно было больше. Несколько маршруток неподвижно стояли у тротуара с открытыми дверями, набирая запас пассажиров. Похоже, где-то поблизости была их конечная, и они подъезжали сюда почти полупустыми.

На одной из таковых я успешно приглядела номер, не раз замеченный в районе своего дома, и решила не терять времени.

— Ну, я пошла? — голова указательно кивнула в сторону белого микроавтобуса.

— Удачи, — отозвался Патрикеев.

Голос его немного потеплел, хоть и звучал все с той же серьезностью.

— До завтра, тогда? — моя рука скользнула по воздуху в прощальном взмахе. — Встречаемся там, где договорились?

— А где мы завтра встречаемся? — напрягся вдруг Лес.

Я в точности повторила адрес, названный Снежаной.

Патрикеев нахмурился.

— Не приходи. Тебе это не надо, — буркнул он.

А потом резко развернулся и зашагал прочь.