Глава 19
Я делаю шаги в сторону дома, Шон сначала не отпускает мою руку и она натягивается. Немного погодя, Шон решает не отпускать и меня, напротив, резко притягивает к себе. Он оставляет на моих губах короткий поцелуй и меня обдает жаром, но я все еще злюсь на него. И вот почему.
Шон забирал меня с занятия по скрипке. Сначала я увлеченно рассказывала ему, что у меня скоро зачет - что-то вроде экзамена - делилась впечатлениями, анализировала слова моей учительницы. Шон выглядел незаинтересованным и временами пялился в телефон. Я решила его подколоть и сказала, что ему все эти речи про музыкальное образование не интересны, мол, откуда ему знать, он же сам и не играл никогда. Хотела привлечь его внимание, но реакцию получила странную. Шон разозлился. Сказал, что он уже говорил мне о виолончели.
- Боже, Шон, признайся хотя бы себе, что ты не играешь на...
Перебивает.
- Это *ругательство* неправда!
- Но даже у тебя дома... Я не видела виолончели.
- Мы это уже обсуждали! Если ты не видела, это не значит, что...
Перебиваю сама.
- Да, я помню, ну и что?! Что за тайна с виолончелью? Что за бред? Ладно, кто-то еще о ней знает?
Шон делает вдох.
- Мои друзья.
- Ах, друзья. А почему ты, кстати, не знакомишь меня с друзьями?
Разговор принял новый оборот. Теперь, почему-то Шон медлил отвечать.
- А ты почему?- спросил он.
- Ты знаком со Скай,- фыркнула я.
- А ты знакома с Робби.
- Но Робби же не посвящен в твою «тайну виолончели»,- сказала я, и, после небольшой паузы добавила с неким оттенком отчужденности и гордости,- У меня нет друзей.
Мы помолчали.
- Не советую тебе знакомиться с моими друзьями,- сказал Шон хмуро,- Это не твои люди.
- Плевать. Ты же не боишься показать им свою девушку?- я попыталась улыбнуться и заключила наши руки в замок.
Шон не выглядел уверенным и бесстрашным. Тогда я снова разозлилась. Я остановилась, и начала почти кричать. Тот факт, что Шон, возможно, стесняется меня, приводил меня в состояние крайнего раздражения. Если подумать, я отдала многое, чтобы быть с ним, и, если у нас все серьезно, то знакомство с друзьями должно казаться сущим пустяком.
Последнюю фразу я произнесла вслух. Шон согласился (что-то вроде "Хорошо. Хорошо. Я познакомлю вас. Довольна?"), и остаток пути до моего дома мы прошли молча, правда, держась за руки.
Теперь Шон все-таки отпускает меня, и я иду к дому, у самой двери оглядываюсь. В висках еще бьет тот короткий, но, как всегда, волшебный поцелуй, и я принимаю тот факт, что не могу злиться на Шона долго.
Однако. Дома меня ждет сюрприз.
Все ссоры, будь то ссоры с Шоном или с родителями, проходят. Но в тот день они не были проходящими.
Я еще думаю о том, что сказал Шон, что он имел ввиду, когда говорил "Не твои люди", открываю дверь, вхожу, скидываю кроссовки. Поднимаю голову и вижу родителей. Они стоят рядышком, папа сложил руки на груди, он смотрит строго, даже немного зло. Мама выглядит растерянно, будто она сильно переживает. Я понимаю, что дело плохо, но стараюсь удержать бодрость духа. Я улыбаюсь.
- Кто это?- папа спрашивает слишком резко.
Я понимаю, что родители и сами знают кто "это", но не теряю надежды и шучу:
- Мой учитель математики.
На мгновение, всего на одно, папа меняется в лице - на секунду поверил что ли? - но практически сразу приобретает черты раздражения и гнева, так что я предпочитаю быстренько ответить:
- Шон. Шон Видаль - мой парень.
Мне почему-то хочется опустить глаза, но я нахожу это в высший степени глупым и устремляю взгляд на папу. Отец слегка приподнял подбородок и прищурился. Позже, я поняла, что не сразу заметила, что в этот момент мама вышла из прихожей.
- Видаль? Это не тот придурок, который воровал в шестом классе? Не тот, кто сломал руку Робби? Не тот, из-за кого ты была отстранена недавно? Разве ты не говорила всегда, что Видаль...
- Говорила,- перебиваю я,- Всегда говорила. Ясно?
- А теперь ты с ним встречаешься?
- Да,- я пожимаю плечами.
Отец почти рвет на себе волосы.
- Как ты так можешь? Зачем ты это делаешь? Что ты в нем нашла? Нет, это уму непостижимо! Кто знает, на что способен этот... этот...
Я закатываю глаза и выдыхаю. Аккуратно ставлю кроссовки под стенку и прохожу мимо папы.
- Аманда! Я запрещаю тебе с ним встречаться!
Я резко оборачиваюсь и встречаюсь глазами с папой.
- Нет, папа,- цежу сквозь зубы я,- Ты не будешь запрещать мне встречаться с кем-то. Ты будешь уважать мой выбор и поддерживать меня. Если ты действительно хочешь мне счастья.
Папа молчит, и я не сдаю позиции. Папа успокаивает дыхание и уже спокойнее говорит:
- Хорошо. Тогда я хотел бы познакомиться с Шоном. Пригласи его на ужин.
Очень плохая идея. Очень.
- Ну нет,- хмыкаю я,- Этого не будет.
- Почему?
- Шон не будет болтать о политике и старых фильмах, а я не хочу присутствовать на очередном скандале.
Папа поднимает брови. Я разворачиваюсь и иду на кухню, чтобы попить.
Здесь нахожу маму. Она отстраненно, как в нирване, смотрит вдаль и молчит.
Я достаю пакет. Наливаю себе сока.
- Мам?
- Я надеялась, что ты шутила,- медленно проговорила она.
- Маам, только не ты,- хнычу я, ставлю пакет в холодильник.
- И что ты думаешь дальше?- вдруг включается она,- Это у вас серьезно?
- Мама...
- И это твой выбор? Тебе же скоро поступать в колледж! А он куда будет поступать? Ты знаешь?
Нет.
- Ты хоть что-то о нем знаешь? Может, он использует тебя? Ты проводишь время с ним. Сколько времени? Как он учится? У вас общие друзья?
Немного. Надеюсь, нет. Много. Средне. Нет.
- И что потом? Что вы хотите делать дальше? Жить вместе? Ты хочешь с ним жить? Ты видишь его отцом своих детей?
- Мам! Мы просто встречаемся!
- Зачем встречаться просто так?- встревает папа,- Ты не отдаешь себе отчета в том, что...
- Я люблю его!- выкрикиваю я.
Это звучит жутко по-детски. Будто я призналась плюшевому медведю. Но никакой паузы не последовало. Родители даже не обратили внимания на то, что я сказала. Они продолжали сыпать вопросами и осуждениями. Они не понимали и не хотели понять. Они не считали, что я правда могу любить. Что правда могу любить его.
Я не помню, что еще они говорили. Стоял жуткий гвалт, в котором я не узнала даже себя. Я поняла, что потеряла контроль над ситуацией и вопила, как маленькая истеричка, вопила, как никогда. Я пыталась защитить что-то, до конца не понимая, что именно. Мои губы и язык сами складывались так, чтобы я произнесла какую-то букву, а голос сам издавал нужные звуки. И так я несла какой-то бред, в который уже не верила сама. Просто так, перед глазами проносились все наши с Шоном моменты, а в голове завязывались мысли, которые теперь совсем меня не радовали. Которые мне навязали или просто подсказали.
Я выдохнула. Поблагодарила родителей за "душевный разговор" и ушла к себе.