CHAPTER 17. Фейт
***
До бала оставалось всего 6 дней — не считая самой субботы, когда зал наполнится музыкой, смехом и мерцанием свечей. Я почти жила в стенах студсовета, помогая с подготовкой: таскала коробки с декорациями, выбирала вместе с ребятами оттенки цветов, спорила о том, где лучше повесить гирлянды, чтобы всё выглядело по-настоящему волшебно. Сейчас остались только последние штрихи — и сердце уже бьётся в предвкушении.
Рив все это время был рядом. И я заметила — Он стал совсем другим. Уже не холодный и отстранённый, а мягкий и внимательный. Он не просто помогает — Он замечает, когда я устала, и тихо поднимает тяжелые коробки вместо меня. Иногда, когда совет решает, куда ставить розы и пионы, Картер неожиданно для всех даёт ценный совет, который превращает зал в нечто изысканное. Бывает, я ловлю Его взгляд — слишком спокойный, как будто он боится показаться открытым.
Сегодня вместе с Ривом приехал Нил. Он без лишних слов влился в работу — помогал переставлять столы, подгонял стулья, словно это было дело всей его жизни. Нил часто разговаривал с Киарой, и она не упускала возможности поддеть меня: «Нил — бабник, так что между нами ничего не может быть». Но я видела совсем другое. В его взглядах, когда он смотрел на Киару, была забота, которую он тщательно прятал за шутками и улыбкой.
Я сидела на полу, скрестив ноги, и пыталась завязать узел из лент для гирлянды. Руки уже устали, а узел всё не завязывался.
— Сколько можно, — тихо выругалась я.
Вдруг мое одиночество кто-то прервал, и я подняла глаза.
Санчез опустился напротив меня, на пол, и взял в руки одну из гирлянд.
— Пришёл забрать это, — сказал он, показывая на гирлянды рядом.
— Конечно, — ответила я, продолжая мучиться с узлом.
Он смотрел, как я стараюсь, и улыбнулся:
— Хочешь, помогу? Ты, кажется, с этим узлом не справляешься.
Я пожала плечами и протянула ленточку:
— Буду только рада.
Нил ловко завязал узел за пару секунд, и я чуть не завидовала его пальцам.
— Вот так! — сказал он, откинувшись назад.
Потом парень вдруг посмотрел на меня и тихо произнёс:
— Кажется, я понял, чем ты его так зацепила.
Я моргнула, не сообразив, о чем речь.
— Что ты имеешь ввиду? — спросила я, слегка нахмурившись.
Нил отмахнулся и улыбнулся чуть хитро:
— Да так, уже не важно.
Спроси.
Ты ведь хочешь узнать.
Я долго боролась с собой, каждую секунду боясь задать этот вопрос, который тянул меня вниз, словно якорь. Но молчать было уже невозможно. Мне нужно было знать — кто такая Эмилия? И почему Рив раньше так тесно общался с Даксом? Вопросы звучали в голове громко и беспощадно.
— Нил, можно тебе задать вопрос? — голос предательски дрожал, и я почти шептала.
— Любой, но только я не отвечу на то, что хранится в тумбочке около моей кровати.
Боже, фу.
Не хочу это знать.
— Нет, нет, я лишь хотела узнать... Эмм... Ну...
Нил поднял брови.
— Что случилось с Эмилией... Эмилией Холлинс? Вы ведь были знакомы, и Рив он... ведь тоже общался с ней?
Парень смотрел на меня, а глаза словно потемнели, будто вернулся в те тёмные дни. Слова вырывались тяжело, как будто он выносил из памяти пепел старой раны.
— Эмилия и Рив были больше, чем друзьями... они были как брат и сестра. Но потом всё изменилось.
Моё сердце сжалось — я уже чувствовала, что дальше будет больно.
— Два года назад она хотела... — голос Нила оборвался на мгновение. — Покончить с собой. Порезала себя в ванной, из-за парня, который предал её.
Я почувствовала, как холод пронзает меня насквозь. Я не могла отвести взгляд, словно боялась, что если отвернусь — всё рухнет окончательно.
— Она звонила и Риву, и Даксу... Дакс ответил и приехал первым. Но Эмилия не открывала дверь. Она ждала Рива... — он замолчал. — Но Рив не отвечал.
В груди будто что-то кольнуло.
Почему он не пришёл?
Почему не отвечал?
— Он был с Эстер, — прошептал Нил. — Она ревновала его к Эми, но Рив никогда не чувствовал к ней что-то. У них была только дружба. В тот момент, когда Эмилия звонила Риву, Эстер отключила его телефон.
Я опустила взгляд. Боль смешалась с жалостью и страхом.
— На следующее утро Рив увидел на телефоне множество пропущенных звонков от Эми, он помчался домой к Холлинсам, но было поздно, — тихо произнёс Нил, словно боясь разбить хрупкую тишину. — Холлинс бил уже на тот момент бывшего друга, а Рив даже не мог дать тому отпор, ведь понимал, что он был виноват. Виноват в том, что не удержал.
Я внимательно слушала, стараясь удержать эмоции под контролем, но внутри всё сжималось.
— На похоронах Дакс даже не подошел к Риву, хотя тот пытался извиняться слишком много раз. Тяжело поверить, что он может сказать: прости?
Нил смотрел на меня, ожидая услышать ответ, но я ничего не могла сказать.
— Знаешь, Фейт, — прервал тишину Нил. — Рив вовсе не плохой человек. Просто его научили прятать свои настоящие чувства и эмоции. Он вырос и живет в мире, где нельзя показывать слабость. Ему пришлось научиться быть холодным и отстранённым, чтобы выжить. Он прячет себя за маской, — продолжал Нил. — Но внутри — это тот парень, который может заботиться и переживать. Просто он не умеет или боится это показывать.
Мне хотелось поверить в это, и где-то глубоко внутри я уже чувствовала, что так и есть.
— Может, ему просто нужно время и кто-то, кто не будет бояться заглянуть за эту маску.
Я смотрела на Нила и пыталась представить — как это, жить с такой маской на лице каждый день? Сколько боли и страха должно быть спрятано за этим равнодушием? Сердце сжималось от мысли, что тот, кого я иногда боялась и не понимала, на самом деле — совсем другой.
— Спасибо, — выдавила я сквозь боль.
Нил кивнул, понимая, что я не просто слушала, а пыталась разобраться в этом клубке чувств.
— Если хочешь, я всегда готов поговорить, — тихо сказал он, оставляя меня.
Мне оставалось лишь тихо думать, что внутри того парня с холодным взглядом, живёт гораздо больше, чем он сам себе позволяет чувствовать.
***
Я замерла, услышав долгожданный звонок. Мое сердце бешено колотилось, как будто я готовилась к забегу на стометровку. Сегодня вечером приезжал папа. Целую неделю я предвкушала этот момент, стараясь отвлечься от всего, что происходило в моей жизни, хотя бы на время его приезда.
Я распахнула дверь и увидела его. Папа стоял на пороге, улыбаясь своей фирменной, немного виноватой улыбкой, и держал в руке небольшой букетик альстромерий — моих любимых цветов. От него пахло лондонским дождем и чем-то теплым, домашним.
— Фейт, моя девочка! — он обнял меня крепко, так, что я почувствовала, как все напряжение последних недель словно испарилось.
Мы прошли на кухню, где на столе уже ждал его любимый ужин — запеченная курица с розмарином и картофельное пюре. Я выложила еду на тарелки, и мы сели за стол.
— Боже, как же вкусно пахнет! — папа улыбнулся, пробуя первый кусочек. — Я так соскучился по твоей готовке.
Пока мы ели, я рассказала ему о своих делах, об учебе, и, конечно же, о бале.
— Мне поручили сделать торт и кексы для бала, — я немного смущенно улыбнулась. — К счастью, Киара мне помогает.
— И еще, — я продолжила. — У меня сделали заказ на 120 медовых печенек. Кто-то видимо решил порадовать себя или знакомых чем-то особенным.
Папа с интересом выслушал все мои рассказы, а потом сам перешел в наступление:
— Как продвигается подготовка к балу? Ты уже выбрала себе платье?
И тут я поняла, что совершенно забыла о самом главном — о наряде. Вся эта история с мамой, расследование, подготовка и секреты полностью выбили меня из колеи.
Я беспомощно пожала плечами.
— Ой, пап, я даже не думала об этом.
Папа внимательно посмотрел на меня, а потом встал из-за стола и ушел в свою комнату. Через несколько минут он вернулся, держа в руках старую, потертую шкатулку. Открыв ее, он вынул оттуда пачку купюр, перевязанную ленточкой.
— Я копил эти деньги, — сказал он тихо, протягивая их мне. — Пожалуйста, купи себе самое красивое платье. Такое, которое ты заслуживаешь. Ты должна блистать на этом балу, Фейт.
У меня перехватило дыхание. Я знала, что эти деньги значат для него, как долго он собирал их, экономя на всем.
— Пап... — я попыталась что-то сказать, но он прервал меня.
— Никаких «но», Фейт. Просто возьми их и купи себе платье, которое будет тебе по душе. Ты моя принцесса, и я хочу, чтобы ты выглядела как королева.
Папа просто улыбнулся, как умеет только он.
В этот момент мне показалось, что я снова маленькая — только уже чуть взрослая. Что я не одна. Что у меня есть папа, который всегда поддержит меня, несмотря ни на что. И что, несмотря на все трудности, у меня есть право на счастье, на праздник, на красивое платье и на бал.
После ужина с папой, когда мы уже устроились с чаем на диване перед телевизором, мой телефон издал короткий сигнал. Сообщение от Киары. Она перечисляла все необходимые продукты для торта и кексов, дотошно уточняя каждый ингредиент, словно мы готовили не десерты для университетского бала, а что-то из высокой кухни.
«Не переживай, я сама все куплю и привезу тебе. Так будет быстрее» — К.У.
Киара всегда была такой — энергичной, организованной и готовой взять на себя все хлопоты. Мне оставалось только удивляться, как она умудряется совмещать учебу, волонтерство, участие в студенческом совете и еще находить время, чтобы помогать мне.
Затем появилось еще одно сообщение.
«И кстати, не хочешь ли завтра поехать в Лондон и немного прогуляться по магазинам? Нужно же присмотреть платья на бал! Я знаю несколько отличных мест» — К.У.
Я замерла, посмотрев на отца. Идея, конечно, была заманчивой, но я не хотела его беспокоить. Все-таки, он только приехал.
— Пап, — спросила я неуверенно. — Киара предлагает завтра съездить в Лондон, чтобы поискать платье на бал. Ты не против?
Папа улыбнулся и отмахнулся от меня.
— Глупости, Фейт. Конечно, поезжай! Тебе нужно развеяться и повеселиться. И потом, ты же должна выбрать самое красивое платье, помнишь? — он подмигнул мне.
Я с облегчением вздохнула и сразу же ответила Киаре:
«Я согласна! В Лондон, так в Лондон!» — Ф.М.
В ответ пришло короткое сообщение:
«Отлично! Тогда завтра утром в 10:00 буду у тебя. Готовься покорять лондонские бутики!» — К.У.
Я отложила телефон и прижалась к папе. Завтра будет хороший день. Лондон, шоппинг и помощь подруги — это именно то, что мне сейчас было нужно.
***
Будильник взвизгнул как раненый зверь, вырывая меня из объятий сна. Обычно я терпеть не могла ранние подъемы, но сегодня, предвкушение поездки в Лондон, словно зарядило меня невидимой энергией. В голове уже мелькали образы роскошных платьев, витрин, сверкающих огнями, и оживленных улиц, полных модных людей.
За окном царила типичная осенняя погода: хмурое небо, унылый серый пейзаж и пронизывающий ветер, заставляющий деревья сбрасывать последние, пожелтевшие листья. Я глянула погоду на телефоне — всего 10 градусов.
Нужно одеться потеплее.
Покопавшись в шкафу, я выбрала выбрала бежевый вязаный свитер, тёмные джинсы и серое пальто, поверх — мягкий шарф и тёплую белую шапку с помпоном на макушке. Не то чтобы я хотела выглядеть особенно красиво, но... где-то глубоко внутри я знала, что хочу чувствовать себя по-особенному.
Я уже практически выскочила из комнаты, готовая встретиться с Киарой и с головой окунуться в мир моды и глянца, как вдруг, словно споткнувшись о невидимую преграду, остановилась.
Что-то было не так. Что-то важное я упустила.
Подойдя к зеркалу, я вгляделась в свое отражение.
Вот оно что.
Глаза.
Мои глаза, такие разные, такие... мои.
Я часто забывала о них, ведь постоянно ходила в цветных линзах. Жила, как будто они были чем-то само собой разумеющимся. Но стоило только посмотреть в зеркало, и реальность возвращалась, напоминая о том, что я всегда отличалась. Всегда была не такой, как все.
— Я не буду с тобой дружить, вдруг это заразно! — говорили девочки, прячась за спиной своих матерей.
— Давайте не будем с ней играть!
— Она не похожа на нас! Она словно монстр! — кричали ребята, тыкая в меня пальцами
Монстр...
Я помню, как умоляла маму купить мне линзы. Цветные линзы, чтобы скрыть эту «особенность». Чтобы стать как все. Чтобы не чувствовать себя изгоем. Мама, конечно, пошла мне навстречу.
Вздохнув, я открыла футляр с линзами. Сейчас, надевая их, я уже не чувствовала той детской обиды. Скорее, легкую грусть. Ведь, скрывая свои глаза, я скрывала часть себя. Часть своей истории.
Но сегодня... сегодня мне нужно быть как все. Сегодня я не Фейт с разными глазами, а просто девушка, выбирающая платье на бал.
Линзы легко скользнули на свои места, и в зеркале отразилась девушка с двумя одинаковыми, карими глазами. Словно стерли штрих, и оставили законченную, предсказуемую картину.
Я снова посмотрела на себя, глубоко вздохнула и покинула комнату.
Пора отправляться в Лондон. Пора забыть обо всем и просто насладиться днем. Хотя бы на несколько часов.
Когда я вышла во двор, утренний холод обнял меня. Дыхание превращалось в тонкий пар. За забором на подъездной дорожке меня уже ждала Киара. Как всегда, она выглядела безупречно: стильное пальто, идеально уложенные волосы и легкий макияж, подчеркивающий ее и без того яркую внешность. Рядом с ней стоял внедорожник с водителем.
— Доброе утро, соня! — весело поприветствовала меня Киара, обнимая на ходу. — Готова к штурму лондонских магазинов?
Я улыбнулась в ответ, чувствуя, как предвкушение нарастает с каждой минутой.
— Более чем, — ответила я, направляясь к машине.
Дорога в Лондон была тихой. Киара в машине что-то напевала под музыку — лёгкую, воздушную, ту, что идеально подходила холодному утру. Я смотрела в окно, и мимо проносились лужайки, тонкие ряды деревьев без листвы, редкие дома, укутанные в дымку. Всё казалось будто нарисованным — тёплым, акварельным.
— Волнуешься? — спросила Киара, повернув голову ко мне.
Я улыбнулась.
— Немного. Я не так часто выбираю платья. Особенно... такие.
— Ты заслуживаешь самое красивое, — сказала она уверенно. — И не просто красивое — то, которое будет «твоим». Когда ты посмотришь на себя в зеркало и поймёшь: вот она — Фейт.
Эти слова почему-то защемили. Не от грусти, нет. Просто от того, насколько я вдруг захотела почувствовать себя настоящей.
Через полчаса мы были уже в самом сердце Лондона. Вокруг шум, яркие витрины, запах кофе с улицы, люди, закутавшиеся в пальто, спешащие кто куда. Я вышла из машины и вдохнула морозный воздух — он был бодрящим и чуть пряным. Киара тут же взяла меня под руку.
— Первым делом — в «Robe de Rêve»*. Там я брала платье в прошлом году. Считай, проверенное место.
Мы зашли внутрь, и я сразу растерялась. Стены были увешаны тонкими тканями, мерцающими на свету. Платья висели на шелковых вешалках — одно утонченнее другого: лёгкие, как облако, с вышивкой, переливами, с оборками, блестками, кружевом... Мир, где каждая ткань шептала тебе свою историю.
— Выбирай, что хочешь примерить, — сказала Киара, сияя. — Я пока посмотрю вот тот ряд, в пудровых тонах.
Я, словно заколдованная, скользила взглядом по рядам, пытаясь подобрать хоть что-то, что хоть отдаленно напоминало бы «платье на бал»
И тут, как это всегда бывает, мой взгляд невольно упал на ценник. Он был не просто высоким. Он был заоблачным. Я перевела взгляд на соседнее платье, потом на другое. Цены взлетали до таких цифр, что у меня перехватило дыхание. Деньги, которые папа дал мне на «одежду для бала», казались смешными, ничтожными.
Меня охватило неприятное чувство. Опять я не вписываюсь, опять что-то не так. Хотелось спрятаться, развернуться и уйти, чтобы не портить Киаре настроение своей неспособностью соответствовать. Она так старалась, так радовалась этой поездке, и я не хотела быть той, кто разрушит этот праздник.
— Фейт, что скажешь об этом? — окликнула меня Киара, держа в руках нежно-голубое платье, украшенное мерцающими бусинами. Оно было невероятно красивым, но цена на бирке заставила мое сердце сжаться еще сильнее.
Я выдавила из себя улыбку.
— Оно... чудесное, Киара, — сказала я, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Очень тебе идет.
— Нет-нет, это для тебя! — настаивала подруга, протягивая мне платье. — Померяй его.
С тяжелым вздохом, чувствуя себя на сцене под безжалостными прожекторами, я взяла платье. Я направилась в примерочную, чувствуя себя неловко и немного стыдно. Внутри, закрыв дверь, я снова взглянула на это великолепное творение. Оно было сшито так, будто создано специально для меня, но моя реальность была другой. Но я все равно надела его. Легкий шелк, словно вторая кожа, струился по фигуре, а мелкие бусины мерцали при каждом движении, отражая свет. На секунду я позволила себе забыть о ценах, о папиных деньгах, которые таяли быстрее песка сквозь пальцы.
Но тут же холодный ком подступил к горлу. Если Киаре это платье понравится, что мне делать? Я не могла взять его, не могла себе позволить. Идея взять его в кредит, чтобы не расстраивать ее, вызвала у меня панику. Я и так уже чувствую себя обузой, не хочу влезать в долги, которые потом придется отдавать. Мое сердцебиение участилось.
Сделав глубокий, дрожащий вдох, я распахнула тяжелую штору примерочной.
— Ну как? — мой голос прозвучал тоньше, чем я хотела.
Киара подняла глаза, и я увидела, как на ее лице расцвела приветливая улыбка.
О, нет, пожалуйста, только не это!
Пусть ей не понравится.
Пусть скажет, что оно слишком простое, слишком яркое, да что угодно, лишь бы не нравилось!
Но улыбка Киары начала угасать. Она прищурилась, наклонила голову, внимательно изучая меня. В ее глазах появилась не столько критика, сколько... задумчивость. Она шагнула вперед, обошла меня кругом.
— Знаешь, Фейт... — начала она, и мое сердце замерло в ожидании худшего. — Платье само по себе — мечта. Оно невероятно красивое, — Киара помолчала, переводя взгляд с платья на мое лицо. — Но... оно словно пытается тебя перекричать. Этот фасон не совсем для тебя. Он слишком доминирует.
Я почувствовала, как напряжение медленно отступает, сменяясь волной облегчения. Она заметила. Она увидела, что это не мое. Это лучше, чем если бы ей просто понравилось, и мне пришлось бы выбирать между испорченным настроением Киары и испорченным бюджетом (а точнее, будущими долгами).
— Да, наверное, — осторожно согласилась я, хотя в глубине души была рада, что этот кошмар с ценой не заставит меня влезать в долги. — Мне кажется, оно действительно немного... чужое.
Киара тепло улыбнулась, и я почувствовала, как возвращается ее прежнее оживление.
— Именно! Не расстраивайся. Это просто не твое. Вон тот магазин через дорогу, говорят, там есть потрясающие модели. Пойдем, мы найдем что-то идеальное!
Я кивнула, чувствуя одновременно и укол разочарования от того, что не смогла обладать этой красотой, и огромное облегчение, что не придется брать на себя такую ответственность. Иногда, оказывается, самое лучшее — это просто уйти и поискать дальше.
Час от часа не легче. Мы обошли, кажется, около десяти бутиков. Десяти! Я уже начинала чувствовать легкую усталость, не только физическую, но и моральную. Каждый раз, когда я видела очередную вешалку с платьями, мое сердце сжималось от предвкушения, а потом, после нескольких минут осмотра — от разочарования. То было слишком вычурно, то слишком просто, то цена снова заставляла меня мысленно возвращаться к той сумме, что дал отец, и чувствовать себя еще более беспомощной.
Мы сделали перерыв на обед в маленьком, уютном кафе. Заказывая салат и сэндвич, я старалась не думать о провальной охоте за платьем, но это было сложно. Киара, напротив, излучала неиссякаемый оптимизм, хотя и ее энтузиазм, казалось, начал немного подтаивать.
— Ну что, — сказала подруга, помешивая ложечкой свой чай. — Пока не очень, да?
Я покачала головой, чуть улыбнувшись.
— Не очень, — призналась я.
— Ладно, не будем унывать! — Киара всегда находила слова поддержки. — У нас в запасе есть еще один вариант. Очень хороший вариант.
Я подняла на нее взгляд, ожидая.
— Бутик семьи Дакса, — произнесла она.
Как я могла забыть, что его семья — настоящие воротилы в мире моды, владели целой сетью бутиков.
— У них ведь не только новые коллекции. Они ведь занимаются одеждой на все случаи жизни. Сейчас, конечно, там выставлены мужская и женская осенне-зимняя одежда, но я уверена, что в их запасниках или в отдельном зале есть кое-что более подходящее для бала. У них же огромное пространство, и коллекции там меняются не так быстро, как в обычных бутиках. Это наш последний шанс, так что туда и направляемся!
В голосе Киары звучала такая уверенность, что я не могла не поверить. Может быть, именно там, в месте, связанном с именем Дакса, меня ждет мое платье. С легкой надеждой и новой волной предвкушения мы собрались и вышли из кафе, направляясь в сторону следующего, и, возможно, решающего этапа нашего лондонского приключения.
Здание, где располагался бутик семьи Холлинс, было просто... гигантским. Не просто большим, а поражающим воображение своим масштабом. Оно возвышалось над соседними постройками, словно дворец, величественный и неприступный. Над массивным, богато украшенным входом сияла большая вывеска, буквы которой были искусно подсвечены: «Maison de Hollins»*. Мое сердце забилось быстрее — это уже не просто магазин, это целая империя.
К нам тут же подошел швейцар в идеальной форме. С легкой, почти незаметной улыбкой он открыл тяжелую дверь, приглашая нас войти. И вот тут-то меня действительно поразило. Мы переступили порог, и меня словно перенесло в совершенно иной мир. Пространство внутри было просто огромным, залитым мягким светом, который отражался от полированного мрамора пола и высоких потолков, украшенных лепниной. Воздух был наполнен тонким, изысканным ароматом, а в воздухе витало ощущение тихой, уверенной роскоши. Это было не просто красиво — это было грандиозно.
Едва мы сделали несколько шагов, к нам тут же подошел персонал — элегантные мужчины и женщины, предлагающие приветственные угощения.
— Шампанское и клубника, мадам? — спросил один из них, протягивая серебряный поднос.
Киара, не задумываясь, взяла бокал игристого, ее глаза заблестели.
— Благодарю! — звонко ответила она.
Я же, все еще охваченная изумлением от масштаба и красоты этого места, лишь покачала головой.
— Нет, спасибо, — пробормотала я, продолжая осматриваться.
Я чувствовала себя маленькой, потерянной в этом великолепии, но одновременно и заинтригованной. Это было так далеко от всего, что я знала, но в то же время... почему-то не отталкивало. Скорее, восхищало.
Киара, пригубив шампанское, повернулась ко мне, потом огляделась, словно ища кого-то. Едва она встретилась взглядом с одной из элегантных женщин, дежуривших между рядами, как Киара мягко, но уверенно позвала:
— Простите, вы могли бы помочь нам? Мы ищем платья для особого случая.
Женщина, чье униформенное платье было безупречным, тут же подошла к нам. Ее движения были плавными, а выражение лица — профессионально любезным. Когда Киара озвучила свою просьбу, женщина не просто кивнула, а словно... отдала честь. Не салют в военном смысле, конечно, но очень четкое, почти ритуальное подтверждение того, что она приняла наше поручение. Казалось, она готова служить нам безоговорочно.
— Конечно, мадам, — произнесла работник мягким, мелодичным голосом. — Пожалуйста, следуйте за мной.
Мы двинулись за ней.
Бутик действительно был лабиринтом роскоши. Мы проходили мимо огромных залов, каждый из которых, казалось, был посвящен отдельному направлению. Вот зал с мужскими костюмами — безупречно скроенные пиджаки, идеальные сорочки, все эти ткани, которые я видела только на картинках. Потом мы прошли мимо отдела верхней одежды, где висели пальто, стоившие, наверное, как моя годовая стипендия. Я продолжала восхищаться всем: фактурой тканей, выкладкой одежды, даже тем, как освещение падало на каждую вещь. Мой взгляд не мог насытиться.
Наконец, наша проводница повернула нас в очередной проем, и я увидела то, что искала. Огромное, просторное помещение, полностью посвященное женским платьям. Вешалки, стоящие на идеальном расстоянии друг от друга, были уставлены моделями всевозможных фасонов, цветов и материалов. Здесь, наконец-то, я почувствовала, что мы пришли туда, куда нужно.
Я начала медленно двигаться вдоль рядов, разглядывая платья. Они были великолепны, каждое по-своему. Длинные, короткие, пышные, облегающие, с пайетками, кружевами, вышивкой — разнообразие просто поражало. Я старалась найти что-то, что хоть немного откликалось во мне, но пока безуспешно.
Киара, напротив, не теряла времени даром. Я заметила, как ее взгляд остановился на одном из платьев, и она, не раздумывая, направилась в сторону примерочных, прижимая наряд к себе. Уверена, ей не понадобится много времени, чтобы принять решение.
В это время мое внимание привлекло платье, стоящее отдельно от всех остальных. Оно было словно сошедшим со страниц сказки. Корсет из переливающегося золотого атласа, длинные, почти прозрачные рукава, украшенные россыпью мерцающих бусин. А юбка... это было нечто! Объемная, многослойная, она сочетала в себе нежные оттенки слоновой кости, персика и лаванды. Бархатные вставки цвета приглушенной розы ниспадали каскадом, подчеркивая сложный узор из вышивки, покрывающий нижний слой.
Оно выглядело так, словно было создано для королевы. Нет, не для современной королевы, а для той, чье имя вошло в легенды, для той, чья красота восхищала поколения. И стояло оно на манекене, словно ожидая, когда кто-то, наконец, его заметит. Я подошла ближе, не в силах отвести взгляд. Оно манило меня, звало, обещало волшебство. Мне захотелось прикоснуться к нему, почувствовать шелк и бархат на кончиках пальцев. Я не знала, сколько оно стоит, но даже не хотела думать об этом. В этот момент я просто хотела им любоваться. Оно было совершенным.
Я стояла, как завороженная, потеряв счет времени, когда вдруг почувствовала чье-то присутствие рядом. Я вздрогнула и резко обернулась, испугавшись, что меня застали в момент бесстыдного восхищения. Это была женщина-консультант, та самая, что проводила нас в зал с платьями. На ее лице читалась какая-то особая печаль, словно она тоже знала что-то об этом платье.
Она подошла ближе и тихо произнесла:
— Это платье...особенное.
Я молча кивнула, не зная, что ответить.
Да, особенное.
Это было самое подходящее слово.
— У него печальная история, — продолжила она, понизив голос почти до шепота. — Его создала дочь владельцев этого бутика. Она была очень талантливой, но... погибла.
Мое сердце пропустило удар.
Это ее платье.
— Эмилия Холлинс, верно? — спросила я тихо.
Женщина слегка кивнула, подтверждая мои догадки.
— Да. А это платье — ее последняя работа. Она так и не увидела его законченным.
В горле у меня пересохло. Представить себе боль, которую испытывает семья Холлинс, было невыносимо. И это платье, созданное человеком, которого уже нет... оно приобрело совершенно иной смысл.
— Оно великолепно, — смогла произнести я, с трудом подбирая слова.
И это была чистая правда. Зная историю этого платья, оно казалось еще более прекрасным и трагичным одновременно. В каждом шве, в каждой бусине чувствовалась любовь и талант, прерванные слишком рано.
— Мадам, – обратилась ко мне консультант, отвлекая от созерцания платья. — Ваша подруга хотела бы, чтобы вы взглянули на ее выбор.
Я слегка вздрогнула, возвращаясь в реальность.
Киара.
Я совсем про нее забыла, поглощенная красотой платья Эмилии.
— Да, конечно, — ответила я, стараясь скрыть смущение. — Простите, я немного... отвлеклась.
Я покинула свое место перед манекеном и направилась в сторону примерочной. Едва я приблизилась, как шторы примерочной распахнулась, и передо мной предстала Киара.
Она была... восхитительна. На ней было платье глубокого синего цвета, почти черного, словно ночное небо, усыпанное золотыми звездами. Лиф платья, выполненный из тончайшего кружева, деликатно прикрывал грудь, а узкие бретельки из золотых нитей изящно подчеркивали ее плечи. От талии, плавно расширяясь, спускалась юбка, состоящая из нескольких слоев полупрозрачной ткани, украшенных россыпью золотых искр. Легкие волны ткани колыхались при каждом ее движении, создавая ощущение, словно она плывет по воздуху.
Киара сделала небольшой оборот, потом еще один, и легкий смешок вырвался из ее груди. Золотые нити на лифе переливались в свете, а края подола, словно звездная пыль, осыпались вниз.
— Фейт, — ее голос звучал восторженно. — Кажется, я нашла свое идеальное платье!
Я улыбнулась, не в силах оторвать от нее глаз. В этот момент я забыла о всех своих тревогах. Видеть ее такой счастливой, такой сияющей — это было бесценно. Это платье идеально ей подходило, оно было именно таким, каким я и представляла себе выбор Киары — ярким, смелым и незабываемым. И, главное, я видела, как в ее глазах промелькнула уверенность, которая всегда ей была присуща, когда она находила именно то, что искала.
Киара, все еще кружась в лучах света, отражающихся от ее звездного платья, вдруг замерла. Ее взгляд скользнул по мне, и улыбка на ее лице немного померкла. Она, кажется, заметила тень, которая мелькнула на моем лице, когда я смотрела на нее, такую прекрасную, и понимала, что для меня подобного чуда здесь, похоже, нет.
— Фейт, — ее голос стал мягче, с нотками беспокойства. — Ты... ты выглядишь немного грустной. Неужели ты так ничего и не нашла?
Я попыталась улыбнуться как можно увереннее, хотя внутри меня все еще сжималось от легкой паники.
— Нет, но... Ничего страшного, — сказала я, подойдя к ней и касаясь рукой ткани ее платья, оно было таким легким, таким воздушным. — Это же просто примерка. До бала еще есть время, и я уверена, что обязательно найду что-то подходящее. Может быть, даже лучше, чем я ожидала! — я постаралась, чтобы мой голос звучал бодро, но, возможно, в нем проскальзывала нотка наигранности.
В этот момент, когда мы стояли рядом, и я изо всех сил старалась выглядеть оптимистично, с противоположной стороны зала донесся громкий, немного приподнятый голос.
— Ох, этот цвет просто невероятен! Он так подчеркивает мои глаза!
Мы с Киарой одновременно повернулись на звук. В дальнем конце зала, у ряда пышных нарядов, стояла Эстер. Она была здесь же, в этом же бутике, и, судя по всему, тоже примеряла платья. От нее исходило обычное для нее самоуверенное сияние, и ее голос разносился по залу, привлекая всеобщее внимание.
Похоже, она тоже нашла что-то, что пришлось ей по вкусу.
Киара, все еще светясь от счастья, скрылась в примерочной, чтобы переодеться.
— Я сейчас, Фейт, и пойдем оплачивать мою находку! — крикнула она оттуда.
Я осталась одна в зале, и внезапно меня потянуло обратно к платью, созданному сестрой Дакса. Я подошла к нему, словно притянутая магнитом, и решила в последний раз насладиться его красотой, прежде чем мы бы покинули бутик.
Это было больше, чем просто платье. В нем чувствовалась душа, история, боль и, одновременно, надежда. Я провела пальцами по тончайшему кружеву, по мельчайшим бусинам, которые мерцали, словно слезы.
И тут мне пришло в голову взглянуть на цену. Просто из любопытства. Я понимала, что купить его не смогу, даже если бы захотела. Такое платье, наверняка, стоит целое состояние. Но я все же хотела узнать, сколько стоит эта красота.
Я обошла манекен вокруг, пытаясь найти бирку. Обычно их прикрепляют к подолу платья или к рукаву. Но нигде ничего не было.
— Хм, — пробормотала я себе под нос. — Видимо, оно действительно бесценно.
Впрочем, это было и так понятно. Платье, созданное погибшей девушкой, последнее творение ее таланта и любви. Оно было уникальным, единственным в своем роде. И стоило оно, наверное, больше, чем все платья, которые я видела в других бутиках вместе взятые.
В этот момент из примерочной вышла Киара, сияющая и довольная.
— Все, я готова! Идем?
Я кивнула, последний раз бросив взгляд на платье.
— Идем.
Вместе мы вышли из бутика, оставив позади сияние огней и шепот шелка. Я знала, что мы еще вернемся к поискам идеального платья для меня. Но пока, по крайней мере, одна из нас обрела свой наряд мечты.
***
Я сидела в коридоре у окна, прижав колени к груди и, по правде говоря, ловила себя на ощущении, что мне хочется спрятаться. Не убежать — нет. Просто свернуться в клубок, стать тише, меньше... раствориться в своих мыслях. Внутри всё было как-то шатко.
Был перерыв между парами, и в университете стоял обычный студенческий гул: кто-то ел, кто-то листал телефон, кто-то смеялся, кто-то куда-то спешил. А я просто дышала, глядя, как за стеклом лениво тянутся облака.
Когда рядом опустился Дакс, я почувствовала лёгкую волну спокойствия. Он не был тем, кто торопит или тянет на себя. Он просто был. Рядом. И это оказалось важно.
— Киара сказала, что вы были в «Maison de Hollins» на выходных, — нарушил он тишину. — Наши стилисты тебе понравились?
Я кивнула, не отрывая взгляда от окна.
— Там красиво... даже слишком. Чувствуешь себя, как в музее, где ничего нельзя трогать.
— Ты что-то выбрала? — его голос был мягким, чуть заинтересованным.
Я немного смутилась.
— Было одно платье... Оно мне правда понравилось. Очень. Но, как оказалось, оно не продаётся.
Дакс перевёл на меня взгляд. И в ту же секунду я поняла, что он точно понял, о каком платье шла речь. Его взгляд стал чуть задумчивым, губы дрогнули, будто он хотел что-то сказать — но передумал.
Я опустила взгляд. Он видел во мне то, о чём я сама себе боялась признаться — что, может быть, я хочу быть в этом платье. Хочу сиять. Хочу быть замеченной.
— Я знаю, каково это... терять близкого человека.
Слова вырвались как-то сами, прежде чем я успела что-либо обдумать. И в ту же секунду я замерла.
Зачем я это сказала?
Но было уже поздно.
Я чувствовала, как в горло подступает ком. Я не говорила об этом почти ни с кем. Даже Киара не знала подробностей. Это не было что-то, чем хотелось делиться. Это было что-то, что просто... болело всё время.
— Это произошло в конце мая, — сказала я тихо, почти шёпотом. — Моя мама погибла... Она утонула... С тех пор её тень всегда рядом.
Повисла тишина, словно слова о смерти создали невидимую стену между нами. Чтобы хоть как-то ее разрушить, я решила добавить еще одну деталь, объяснить, почему я иногда кажусь такой... нелюдимой.
— После этого... после того, как ее не стало, — продолжила я, стараясь говорить ровно. — Я стала бояться воды. Не всей, конечно. А лишь глубины... бассейнов, прудов, озер. Я стараюсь держаться от них подальше. Просто, — я вздохнула. — Не могу себя пересилить.
Он внимательно слушал, не перебивая, и мне показалось, что в его глазах я вижу какое-то новое понимание. Но вдруг его взгляд резко изменился. Он посмотрел куда-то поверх моего плеча, и выражение его лица стало немного напряженным.
— Что? — спросила я, оборачиваясь.
Там, на другом конце коридора, стоял Он.
Картер смотрел прямо на нас. Он не двигался, просто стоял, молча, как будто что-то в нём горело. Что-то в этом взгляде было не просто наблюдением. Там было... чувство. Неизречённое. Раненое. Осторожное. А может — уже слишком позднее.
Я почувствовала, как у меня внутри сжалось.
— Всё в порядке? — посмотрела я на Дакса, стараясь не выдать беспокойства.
Он быстро моргнул, отвёл взгляд и пожал плечами.
— Более чем, — сказал он спокойно.
Слишком спокойно..
Я подозревала, что «более чем» означало «совсем не хорошо», но решила не давить.
В этот момент я вдруг вспомнила, как Киара пару дней назад, на ходу, между обсуждением кексов и выбора цвета крема, вдруг бросила:
— Он к тебе неравнодушен, подруга!
— Нет, о чем ты вообще?! Конечно нет.
— Да, да, Фейт! Ты нравишься Даксу. Вот увидишь, он тебе скоро признается в этом.
Я быстро подавила в себе эту мысль. Дакс просто пытается быть другом, поддержать меня. Не нужно ничего придумывать.
— Спроси своего дружка, хочет ли он затащить тебя в постель, и тогда ты снимешь свои розовые очки.
Нет.
Нет.
Уйди из моих мыслей.
— Когда он снимет с тебя одежду, то вспомни мои слова.
Его много.
Слишком много.
— Хочешь, помогу тебе с тортом на бал? — прервал мои голос Дакса. — Или хотя бы буду держать миску, пока ты колдуешь.
Я чуть не рассмеялась.
— Ты предлагаешь мне помощь с выпечкой?
Парень пожал плечами.
— Почему бы и нет? Мне, если честно, нравится, когда пахнет тестом. Успокаивает.
Я мягко улыбнулась ему.
— Спасибо, тебе, правда. Но мы с Киарой его испечем вместе. Это будет наш маленький девичник.
Я увидела, как в глазах друга промелькнула тень разочарования, но постаралась сделать вид, что не заметила этого. Нам нужно было думать сейчас о бале, а не о романтике.
Он понимающе кивнул, как будто сразу всё понял.
— Тогда я просто куплю вам по коробке мармелада. Для вдохновения.
— Договорились, — сказала я.
И снова посмотрела в окно.
А внутри всё немного дрожало. От тепла. От воспоминаний. От чужого понимания.
«Robe de Rêve»* — с франц. — «Платье мечты»
«Maison de Hollins»* — с франц. — «Дом Холлинс»
♡