Стигмалион

- Вильям Веланд был вчера на вечеринке! Верней, он там живет! Это точно он! - истерила я в трубку следующим утром, в семь часов, роняя яйца, разливая молоко и сморкаясь в бумажное полотенце. Я едва сомкнула глаза ночью.
- Кто «он»? - зевнул Сейдж так громко, что пришлось отодвинуть телефон от уха.
- Это тот парень, которого... наша собака...
- Да быть этого не может. Ты что-то напутала.
- Клянусь! Я просто его не узнала. Немудрено, он так... изменился! А та девчонка с розовыми волосами, Бекки - его сестра! Бекки - это сокращенно от Вибеке! Уж ты-то должен был ее запомнить! Вы тогда так и пялились друг на друга...
- Не помню. Слегка что-то припоминаю, но не очень... Долорес, слушай, я перезвоню.
И тут я отчетливо услышала на том конце девичий голос.
- Ой, ты там не один... Ах, ну да...
Я совсем забыла, что Сейдж съехался со своей девушкой, с которой, само собой, еще лежит в кровати. Кровь прилила к щекам.
- Прости, позвони мне потом. Я в шоке и, наверное, должна начать искать новое жилье.
- С чего это вдруг?
- Вильям выставил меня вчера с вечеринки, на которую нас пригласила Бекки. Узнал меня и выставил. Господи, хорошо хоть сделал это не при всех! Хотя я заслужила бы и это тоже. Сейдж, у него нет двух пальцев на руке...
Слезы капали из глаз и текли по щекам. Я начала быстро вытирать их, как будто Сейдж мог увидеть.
- Я думала, что врачи все-таки смогут что-то сделать. Исправить, но... Боже, я ненавижу себя.
- Долорес, - вздохнул Сейдж. - Ну не плачь...
- Все-все, прости, отключаюсь, позвони потом.
- Нет, подожди... я сейчас приеду.
- Не надо, я в порядке. Более-менее. Просто все это как снег на голову. И Бекки теперь возненавидит меня! А мне казалось, что мы могли бы... подружиться. Она мне понравилась. А у меня еще не было друзей... Вообще. Ну, ты не в счет...
Больше я не могла разговаривать, голос начал подводить. Я кое-как распрощалась с Сейджем и позвонила родителям.
Те были потрясены. Мама три раза переспросила, уверена ли я. Заверила, что если с этими молодыми людьми начнутся проблемы, они подыщут другое жилье.
Я сказала, что не прочь съехать прямо сейчас.
Мама сказала, что это можно устроить, но если я согласна не паниковать, а подождать и посмотреть, как все пойдет, то это сэкономит нам почти пять тысяч, так как квартира оплачена на три месяца вперед.
Конечно же, я согласилась подождать и посмотреть, хотя паника меня охватила такая, какой я давно не испытывала. Я больше не могла думать ни об учебе, ни о том, как в понедельник впервые приду на лекции, ни о том, понравится ли мне университет. Все мое мыслительное пространство занял человек с глазами цвета зимнего моря, который прошлой ночью стоял напротив - такой высокий, что пришлось задрать голову во время разговора - и недвусмысленно попросил убраться восвояси.
Мне нужно извиниться перед ним. Не знаю, почему я не сделала этого сразу же. Я хочу, чтобы он понял: мне очень-очень жаль. И что если бы я могла вернуться в прошлое, то дала бы себе, малолетней дикарке, большой подзатыльник.
Я расскажу ему, что этот поступок стал следствием моей социальной изоляции, а та, в свою очередь, - результатом редкой болезни. Что я социофоб, мало общалась с другими детьми, не ходила в школу, что люди до сих пор вызывают у меня неконтролируемый страх и настороженность.
Я должна объяснить ему все это и сказать, что той девочки, которую он ненавидит, больше нет. Время забрало ее, а вместо нее создало меня. А я больше не спускаю собак на людей.
И вообще я тише воды, ниже травы и милее зайчика!
Стигмалион сломал меня, растоптал и посадил на цепь.
* * *
Весь день я не знала, куда себя деть. Выплеснула немного грустных картинок в Инстаграм. Съела половину десертов, приготовленных для меня мамой на неделю, и в десятый раз посмотрела «Телохранителя», как обычно обрыдавшись в конце, на аккордах финального саундтрэка. А вечером...
Вечером ко мне зашла Бекки!
Я почему-то была уверена, что это будет Сейдж, даже в глазок не посмотрела. А когда распахнула дверь, то замерла на месте от изумления с банкой мороженого в одной руке и с ложкой - в другой.
- Зашла узнать, все ли в порядке, - объяснила девушка, озабоченно на меня глядя и сдувая с носа розовую челку. - Ты вчера так неожиданно ушла!
- Брат не рассказал тебе? - выпалила я.
- Рассказал, - кивнула она.
- Бекки, послушай. Мне очень-очень жаль, если бы я могла вернуться в прошлое, я...
- Ну-ну, не переживай, это же всего лишь вечеринка. Не первая и не последняя, - улыбнулась Бекки. - А если еще и мигрень, то...
- Какая еще мигрень?
- Ну, Вильям рассказал мне, что у тебя голова разболелась, и ты решила пораньше лечь спать.
Значит, он не сказал ей.
Он. Ей. Не сказал!
- Как это... мило с его стороны.
- Хочешь, завтра вместе пойдем в универ?
- Нет, спасибо. Я думаю, что пойду туда пораньше, чтобы успеть отыскать нужную аудиторию, - начала отнекиваться я.
- О, тогда нам точно стоит пойти вместе! - воскликнула Бекки. - Я покажу тебе твою аудиторию! Универ как свои пять пальцев знаю! Я зайду за тобой рано утром.
- Твой брат - он пойдет с нами?
- Может, и пойдет, если сегодня не слишком долго будет... С Айви и не решит проспать первую лекцию.
- А, - смутилась я. - Понятно.
Мне захотелось, чтобы она рассказала о нем что-нибудь еще, но я не знала, как бы попросить об этом, не вызывая подозрений.
- И давно они с Айви встречаются?
- Почти два года. А что, хочешь отбить у нее парня? - подмигнула Бекки.
- Не смеши... Просто он спас меня вчера. Не знаю, слышала ли ты. Сказал всем, что у меня ревнивый бойфренд, когда заметил, что я не хочу ни с кем целоваться в «правде или действии». И все ему поверили.
- Ничего себе! - изумилась Бекки. - Нет, я не слышала, наверно, была на кухне.
- Я очень ему благодарна.
- А как Айви отреагировала? Глаза тебе не выцарапала? - хихикнула Бекки.
- По-моему, она была слишком пьяна, чтобы понять, что происходит.
- А-а, да... Айви вчера прямо во все тяжкие пустилась. Не помню ее такой. И с Вильяма весь вечер не слезала. Мне кажется, это частично из-за тебя.
- Я-то тут причем?
- Думаю, она приревновала. Ты очень красивая, Лори. И не похожа на других девушек: не ржешь во весь голос, не напиваешься, не трещишь. В тебе есть что-то загадочное... Как будто ты жила на каком-то далеком острове, где все не так, как здесь...
Мне еще никто не говорил комплиментов. Никто из посторонних людей. Поэтому я просто растаяла, растеклась, как мороженое. И поняла, что слишком слабовольна и эгоистична, чтобы сказать Бекки правду о том, кто я. Я не хочу терять ее. Если она и узнает об этом, то не от меня. Если нашей дружбе и суждено закончиться в ближайшем будущем, то не я положу ей конец...
- Как дела, ты в порядке? - позвонил вечером Сейдж.
- Да, мне получше. Уже не хочется сбежать, пробив головой дверь.
- О, Долорес шутит. Значит, точно полегчало. Я заеду к тебе завтра, сегодня жутко устал.
- И кто же тебя так утомил? - хитро спросила я, снова заслышав голос девушки.
- Вы слишком много вопросов задаете, инспектор, - отшутился Сейдж и повесил трубку.
На следующий день рано утром я собралась в универ с утра пораньше. Разогрела завтрак, оделась, уложила волосы; положила в сумку бинты и пластырь на случай, если кому-то вздумается потрепать меня по щечкам. И побежала к Бекки, перепрыгивая по две ступеньки за раз.
К моему удивлению, она открыла дверь в пижаме, с всклокоченными волосами, красными глазами и распухшим носом.
- Что случилось? - спросила, решив, что она проплакала всю ночь.
- По-моему, это грипп. Ужасно слезятся глаза, а нос просто не просыхает. Лори, прости, я не иду сегодня в универ.
- О, да ничего, поправляйся. Я доберусь сама.
- Вильям подбросит тебя.
- Не-е-е, - протянула я шепотом, пятясь прочь от двери. - Не стоит беспоко...
- Подбросит. Он же все равно туда едет, - твердо сказала Бекки, взяв меня под руку и втягивая в квартиру.
Блин.
- Подбросишь Лори в универ, как мы договаривались? - крикнула она в сторону кухни.
Я вошла вслед за Бекки на кухню, где Вильям сидел за столом и ел сэндвич, откинувшись на спинку стула и закинув ногу на ногу. Уже одетый и готовый отчалить. Он мрачно оглядел меня с ног до головы и ничего не сказал.
- Бекки, я сама доберусь, - запаниковала я, отлично помня, о чем мы с говорили с Вильямом на этой кухне. А именно: я больше не прихожу в их квартиру.
- Там дождь, - возразила Бекки.
- Доеду на машине...
- Там сложно с парковкой. Просто кошмар для новичка...
- Не сложно, - возразил Вильям, лениво жуя сэндвич.
- Вильям, тебе так кажется! Когда я приехала туда в первый раз, то целый час потратила, чтобы припарковать машину! Лори, поверь мне, будет проще, если он тебя довезет и заодно покажет, что там и как устроено. Сбережешь себе кучу нервов.
* * *
Последнее утверждение явно было ошибочно: мои нервы сгорали один за другим, как мотыльки над свечой. Наверное, даже волосы на голове шевелились от напряжения.
Господин Тебе-Надо-Уйти не сказал ни слова, пока мы ехали в лифте на подземную парковку, шли к его машине, забирались в его черную, как смоль, «Теслу» - такую же надменную и прекрасную, как хозяин. Он меня презирал. Это читалось в его движениях, взгляде, молчании.
Я едва поборола в себе дикое желание убежать на другой конец парковочного зала, где стояла моя белая «S7». Почему, черт побери, я заранее не разобралась с парковкой? Сделаю это сегодня же...
Вильям вывел машину с паркинга, резко огибая опорные столбы, и мы влились в поток других машин.
- Еще никогда не ездила в электрокарах, - сказала я в попытке начать хоть какой-то разговор.
Но он не удостоил меня ни словом, ни взглядом.
- Вильям, - вздохнула я. - Мне очень-очень жаль... я знаю, через что тебе пришлось пройти... я была чудовищем. Я была жутким ребенком. Росла в изоляции, потому что...
Внезапно я не нашла сил признаться в своем недуге. Внезапно захотелось, чтобы он был последним человеком на земле, который узнает о нем.
- Я мало общалась с другими детьми и была диковатой. И еще я ужасно ревновала брата к другим детям. Я знаю, что ничего уже не исправить, но знай: если бы я сейчас могла все вернуть назад...
- Слушай, - ответил Вильям, глядя прямо перед собой, словно говорил с отражением в стекле. - Мне, конечно, как бальзам на душу знать, что ты раскаиваешься и все такое, но с таким же успехом можешь помолчать. Меня твои извинения не колышат. Я не смогу просто забыть о том, что произошло. Я обречен до конца жизни видеть кошмары, в которых меня терзает безумная псина. Как только было бы покончено с руками - она бы взялась за мое лицо. Если бы твой сосед случайно не проходил мимо...
- Вильям, прости меня.
- Не произноси мое имя так часто. Мне не по себе от того, что ты обращаешься ко мне, как к старому знакомому, в то время, как я знать тебя не хочу. И твои извинения мне даром не нужны.
- Тогда почему ты спас меня на той вечеринке?! Почему не доставил себе удовольствие видеть, как я становлюсь посмешищем?!
- Мне стало жаль тебя. Маленький перепуганный зверек, которому еще учиться здесь и учиться. Я знаю, каково это - быть не таким, как все, поэтому представил, что тебя ждет с имиджем нетронутой девочки, шарахающейся от поцелуев. Это была моя с Бекки вечеринка, поэтому я взял это на себя. Но впредь готовься решать свои проблемы сама. Приехали.
Я не двинулась с места, пытаясь собраться с мыслями. Все шло совсем не так, как я хотела. Подняла на Вильяма глаза и, дождавшись, пока он соизволит посмотреть на меня, сказала:
- И все же - прости меня. Может быть, не сейчас, но однажды ты сможешь...
- Дверь открывать умеешь?
Ему не терпелось избавиться от моего общества. Но я все-таки осталась на месте, взяла себя в руки и сказала:
- Я перееду через три месяца. Квартира оплачена до декабря. Если бы я знала, что встречу здесь тебя, не стала б тут селиться. Дальше: скажи Бекки о том, кто я. Сама я этого сделать не могу. Не хватает смелости, но она должна знать, почему ей не стоит общаться с маленьким перепуганным зверьком.
Я вышла из машины и с гордо поднятой головой пошла к корпусу университета.
Я совершила страшную ошибку, осознала ее, раскаялась, попросила прощения. Чистосердечно. Человек не захотел прощать, и, наверное, имеет на это право. Но больше я не собираюсь изводиться этим, презирать и ненавидеть себя. Я не плохая! Я спокойный и добрый человек, который больше не совершит ничего подобного.
Неважно, кем я была. Важно то, кем я стала.
* * *
О'кей, я понимаю, что одной недели мало, чтобы составить полное впечатление о чем бы то ни было! Но, без оглядки забегая вперед, заявляю: университет - это кайф! Я познакомилась и уже сдружилась с несколькими ребятами со своего курса. С Брианной - румяной рыжеволосой девчонкой, которая может рассказывать анекдоты и байки с совершенно серьезным лицом.
С Аделаидой, которая приехала из России и которую мы зовем просто Адель, так как выговорить ее полное имя без ошибок никто из нас не может.
С Патриком, чей младший брат однажды чуть не покончил жизнь самоубийством, поэтому теперь Патрик волонтерствует в колл-центре линии доверия и очень ко всем внимателен, пытаясь не пропустить ни у кого на потоке «звоночки» и признаки надвигающегося суицида. И на любого человека с заплаканным лицом кидается с носовыми платками и объятиями.
И, наконец, с Дарреном - страшным фанатом фитнеса и здорового образа жизни, который постоянно носит футболки с надписями «Сначала отжимания - потом свидания», «Ешь, спи, качайся», «Мои веса - моя жиза» и вечно пьет протеиновые коктейли из-под парты.
Я вдруг поняла, что не выгляжу на их фоне странной. Что их маленькие странности компенсируют мои маленькие странности - вроде отказа от прикосновений и неизменных перчаток на руках.
- Что у тебя с руками? - спросила у меня вчера Адель. - Я как-то обморозила свои в тридцатиградусный мороз у бабушки во Владивостоке, и с тех пор они у меня болят от малейшего холода.
- О! Кажется, у меня то же самое! - бессовестно соврала я. - Отморозила в Альпах на лыжном курорте и с тех пор люблю перчатки.
- Я подарю тебе пару варежек из ангоры. Вот это кайф!
А Брианна сегодня заметила, что я никогда не ем в университетском кафе.
- Пищевое расстройство? - с пониманием спросила она. - Я страдала от анорексии в шестнадцать лет, долго лечилась, лежала в стационаре. Еле-еле набрала вес. Боже, какое это счастье - наконец-то иметь грудь. И задницу. И месячные в срок. И шикарные волосы. Быть женщиной, а не мумией. Я вечно болела, сил подняться с кровати просто не было, а теперь... Господи, я наконец живу на полную!
- У меня нет пищевых расстройств, - заверила ее я. - Просто у меня аллергия на... орехи. Сразу распухаю. И как-то мне попался орех в супе...
- Орех в супе?! - моргнула она.
- Прикинь. Кто бы мог подумать, что там может быть орех. С тех пор я не ем в общепите. Только свою еду, тщательно проверенную на отсутствие орехов.
- А-а, а я уж было подумала, голодом себя моришь.
В общем, правдами и неправдами я кое-как затесалась в ряды «нормальных». Я пока опасалась рассказывать о себе, не хотела, чтобы кто-то узнал, что от легчайшего прикосновения у меня пузырится и слезает кожа. Но не исключено, что однажды я поделюсь этим со своими новыми друзьями, если дружба пройдет проверку временем. Вдруг они примут меня с моей болезнью так же легко, как приняли с обмороженными руками и аллергией на орехи?