ЮНИОН.

  Мне понадобилось проехать 6 станций метро, чтобы добраться до пункта назначения. Ориентируюсь все это время по адресу, что обозначался булавкой на карте моего мобильника, но, потому прежде, чем спуститься в «подземелье», я три раза сверилась с тем, что было отправлено мне в смс и тем, что было перепечатано замёрзшими пальцами в поисковик.
В процессе казалось, словно прошло всего ничего времени, и можно было даже дойти пешком, но в реальности такое было более, чем невозможно. Получается, мне действительно снова что-то привиделось на фоне сонливости, которая то и дело давала о себе знать, как нечёткая картинка, слепящая светом из экрана телефона.
  Когда я впала в дрему, вагон в поле моего зрения был подозрительно пуст, такое сложно не заметить. Где все эти шумные толпы под конец рабочего дня? Куда все резко исчезли? Может, схожу с ума? А может, меня попросту нету в вагоне? Кто-то сидит на моем месте, даже не подозревая, что здесь мостится ещё одна душа. Так кто из нас лишний? Одна я или целое множество, что не сосчитать. Бесчисленное множество чужих потерянных лиц. Одни уходят, вторые заходят, и так по бесконечному кругу.
  Ещё на пороге охватила мысль, что я как-будто совсем недавно была здесь. Всего пару часов назад, а то и меньше.
  Стараюсь напрячь голову, восстановить недавние события, но ощущаю лишь масштабный провал в памяти. Ничего кроме того, что сегодня с утра мы успешно пересеклись в закусочной с Артуром, а после всего прочего, проведя время за его рассказами, неспешно уехали в планетарий. Затем пустота и обрыв. Потом вновь - рядом сидящий Артур, глядит на свою подругу и интересуется, не нужна ли газировка, так как видок у меня был явно несвежий. Вода - единственное, что мне хотелось, хоть обливайся ей с ног до головы, заставляя одежду неприятно прилипать к телу.
К слову, пол-литра газировки не хватило. Очередная мысль, которая плотно засела под коркой мозга, пульсировала в тревожном ритме. Организм, за которым стоило бы поухаживать, даёт знать о себе и о стрессе, но я раз за разом закрываю на это глаза. Мало ем, много сплю. Слишком много. Хотя, дело даже не в том, сколько я сплю, а в том, что уже около недели вместо привычных и ярких сновидений, я просто проваливаюсь в пустоту. И ладно бы, была уверена, что так оно и есть. Но ощущение, что снится что-то важное, но, даже при всем желании, не могу восстановить пленку своей памяти, хоть убей. И это душило. После каждого подобного «сна» не чувствую насыщения или бодрости. Я будто бы просто падаю в обморок на долю секунды и тут же прихожу в себя. Уставшая и взволнованная происходящим.
Моя бабушка сказала бы, что внучка занимается очередной ерундой, раз меня настолько волнует то, что снится, но вот только если бы это действительно было похоже на обыденный отдых, как раньше.

  Самое главное препятствие, на которое мы можем когда-либо напороться - наши мысли. А если точнее - то, как мы позволяем им управлять нами. Как мы взращиваем их, выделяем отдельное место для жизни, спаиваем все соки своего «Я», пока уже полностью не станем пленниками и не перенесём что-то совсем незначительное в громадное проклятье. Я хорошо знаю об этом, но все равно отчаянно хватаюсь за оба берега. Берег, где мне всегда спокойно, где я здраво прорабатываю все, что со мной случается. И тот берег, где все, что не происходит - это плохо, и я чувствую, что заслужила это, что со мной что-то не так.

Когда иллюзорно-длинный путь, пропитанный запахом мазута, подошёл к концу, и в лицо ударил свет уличных фонарей, первым делом хотелось закрыть все физические потребности, оставив мораль где-то у шумной дороги, ведущей в глушь переулков и весёлого ночного гула, в котором мне всегда дышалось тяжелее.

— Скажите мне, пожалуйста, чем отличается шпага от рапиры?, — Мужчина, лет сорока, облокотился о кассовую стойку и устремил взгляд прямо мне в спину в тот момент, когда я уже собиралась переступить порог двери, ведущей на улицу. Вопрос вызвал у заметное смятение. Однако, он не собирался сдаваться так просто и все также дожидался ответа.
  Я повернула голову назад и только сейчас смогла полностью разглядеть его лицо: очень короткие, стриженные практически под ноль, местами поседевшие волосы, глубокие темные глаза и пронизывающий взгляд, который мог говорить за человека намного больше, чем собственные слова. Где-то на лице уже проглядывались первые морщинки. По телосложению продавец был достаточно крупным, одет в простенькую рубашку и штаны. Пока прохожусь по внешним характеристикам мужчины, изо всех сил стараюсь напрячь свою сонную память, внезапно вспоминая любимую компьютерную игру, где оба главных героя как раз занимались фехтованием.
Покрутив в руках оплаченную бутылку холодной воды, я полностью развернулась к мужчине, при этом не двинувшись с места. Наконец я нашла нужный ответ в глубине свалки своей памяти, никогда бы не подумала, что какой-то пролетный кусок информации из игры настолько пригодится мне. Я ответила, нарушив напряженную тишину, которую до этого спасало лишь радио с помехами на фоне:
— Рапиры - это более «облегчённая» версия шпаги, если мне не изменяет память. Шпаги слегка тяжелее и само лезвие у них отличается, но по факту это практически одно и то же.
  Уголки губ мужчины дрогнули в улыбке, а темный взгляд ослабил внимание. Подобного рода молчание могло означать что угодно: либо я ошиблась, либо права, и он готов наконец отпустить меня своей дорогой с чистой совестью.
Как только я развернулась обратно к двери, услышала вслед следующие слова, сопровождающиеся хрипотцой мужчины:
— Одно и то же, но все же есть какие-то различия. Значит ли, что что-то пронизывает больнее? Доброго вечера вам, умница моя.
Получив такую странную пищу для размышлений, я с холодком по коже, наконец покинула небольшой ларёк, возобновляя путь к неоновой вывеске вдалеке.

* * *
Возня и непроходимая толпа, создающая вечный шум из голосов, смешанный с ритмом громкой музыки на фоне заставляют меня поднапрячься ещё до того, как лицо опалят цветные огни со всех сторон. Даже, не смотря на их множество, в помещении меня все равно преследует привычная темень, ассоциирующаяся лишь с подобного рода местами.
Я неспешно проталкиваюсь через танцующие фигуры, ни одна из которых даже замечала меня, давным-давно решая раствориться в собственной эйфории. Здесь люди отпускают полностью то, что поджидает их там, за четырьмя стенами. Здесь люди отдаются надежде забыться о вечных проблемах, обыденности и самих себя. Когда-то я пыталась попробовать такого рода «побег», но как не старайся, у меня не выходило настолько хорошо овладевать чем-то настолько специфичным. Может, оно и к лучшему. Да, пожалуй так. Мне нравится. Нравится помнить о том, кто я и где. И зачем. Зачем я сейчас рассекаю эту толпу. Постойте, я, кажется, начинаю, что-то вспоминать...Толпа и моя незаметность, не хватает побольше скорости и...
— Элис?
Я стояла практически впритык к барной стойке, когда мой взгляд столкнулся с этими до боли знакомыми мне темными глазами, которые  уже пристально уставились на меня. Я ощутила сильное замешательство, словно мы и не так давно прощались. Всего лишь где-то час назад. Словно он уже смотрел так на меня сегодня. Словно мы разминулись, и вот, снова пересеклись по чистой «случайности».
Я никогда долго не рассматриваю его лицо, опасаясь этих игр в гляделки, но сейчас я ощущаю их по-другому. Но с чем я вообще сравниваю? Почему я не могу понять, что меня беспокоит в этом человеке?
   У него была коротковатая стрижка, большая часть которой уложена хаотично набок, пока другая спадает на лоб, прикрывая левую бровь. Одет он был в белую футболку и горчичные широкие штаны. Впрочем, как всегда, в его привычном стиле: неброско, но по-своему со вкусом, подходящим к его характеру. Характер, который я порой не выношу.
Я вот-вот открыла рот, чтобы ответить ему, как вдруг меня случайно толкнула какая-то веселая девушка. Она явно не рассчитала дозу алкоголя для собственного организма, и ее повело чутка в сторону во время танца. Сопровождаясь неловким смешком, она неаккуратно уложила вспотевшую ладонь на мое плечо, принявшись тараторить неловкие извинения.
— Все в порядке, — Лишь кивая на все это «выступление» маленького театра, я убедила ее вернуться на свой пост весёлого вечера. Отсалютовав мне длинными пальцами, заполненными различными цветными кольцами, что особенно сильно выделялись в свете неона, незнакомка скрылась.
— Хочешь лонг айленд?, — без каких-либо церемоний, Филл возобновил шуметь шейкером, встряхивая содержимое как следует. Вызвав меня из своих очередных раздумий, он больше не смел взглянуть на меня хотя бы раз.
— Я не пить пришла, — запрыгнув на барный высокий стул, я постаралась звучать как можно громче музыки в зале.
— Тогда я не понимаю, что ещё можно делать в таком месте, — он ответил бесстрастно. В своей манере, которая меня так и задевала каждый раз.
— У тебя действительно были проблемы на днях с полицией?, — Я решила не тянуть резину, возможно, бестактно переходя ближе к делу, что комом в горле сидело третий день, как я случайно узнала об инциденте от третьих лиц, — Опять?
Словно и не слыша моего вопроса, Филл, как ни в чем не бывало, уже разливал напиток голубого оттенка по небольшим стаканам, в которые ранее были закинуты кубики льда.
— Ну было и что? Я закинулся, меня спалили в метро. Просто напоролся, но меня благородно вывели на улицу и оставили в покое, сделав предупреждение, — заканчивая с айлендом, он оперся обеими руками о поверхность стола, все также из всех сил стараясь случайно не пересечься с моим взглядом, — Плевать мне.
И снова я напряглась. Каждый подобный случай приводил меня в нелегкое волнение, словно я переживаю за родного по крови человека. Это был один из тех случаев, когда смотришь на кого-то и понимаешь, что рано или поздно ничем хорошим это не кончится. У всего есть свои последствия. Что посеешь сейчас, потом даст свои корни и конкретный результат. А пока не страшно, раз это все ещё не произошло. Хотелось бы, конечно, но глубинное внутреннее ощущение, когда неприятно сосет под ложечкой, так никуда и не делось. Выжидание конца.
Я знала, если я сейчас скажу, что пора прекращать - он либо сделает вид, что не слышит, либо переведёт тему, либо попытается ускользнуть на совсем от нашего диалога, оправдываясь тем, что у него появились крайне важные дела.
   Каждый разговор с ним - это игра на удачу, где непонятно, как карта ляжет, где высок риск, что ляжет она против тебя и придётся пожалеть о сказанном или сделанном, несмотря на то, что ты никогда не желал человеку зла. Тяжело. По другому не описать подобного рода взаимоотношения. Я хочу помочь уже давно умершему человеку. Смутно помню его искреннюю и ненакуренную, трезвую улыбку, искрящиеся глаза, румяные щеки на фоне всей этой невообразимо детской радости. Нет нужды искать непонятный ночлег, травку для того, чтобы «забыться». Я скучаю по старому Филлу, с которым я познакомилась одним летом ещё в городе, где проводила студенческие годы. Было бы здорово вновь оказаться в тех беззаботных вечерах в кругу лиц, которые теперь я могу вспомнить лишь с трудом. Эти времена были одновременно и тяжёлыми и радостными. Когда проходит достаточно большой отрезок времени, начинаешь вспоминать в основном только хорошее.
  Стоило мне утонуть в воспоминаниях о былых временах и человеке, который перевернул мою жизнь с ног на голову, слух пронзил резкий кашель, который заставил меня очнуться и взглянуть в сторону, откуда он доносился.
Прикрывая рот внутренней частью локтя, Филл повернулся ко мне спиной, вновь пропуская тяжелое негодование, стараясь не привлекать к себе внимание недалеко стоявших посетителей.
Где-то внутри отдавало неприятным покалыванием, но я вновь удержалась от лишних комментариев в адрес друга. На мое удивление, как только все закончилось, Филл повернулся ко мне, словно никому пару секунд назад не было плохо:
— Задолбал уже этот кашель. Я все никак долечиться не могу, короче.
— Как насчёт снова пойти в больницу?
— У меня времени на это нет. Днём я сплю, вечером топаю на работу. На выходных мне лень куда-то вообще передвигаться. Только если со знакомым траву покурить и не более.
Поджав губы в тонкую нить, я скептично обвела барную стойку, но продолжала крепко держать себя в узде, чтобы как следует не настучать по голове бармена, наплевав на то, сколько внимания я могла бы привлечь таким, достаточно странным жестом. С другой стороны, тут всем весело. Предполагаю, никто бы и носом не повёл. Но, даже опираясь на эту теорию, я осталась быть невероятно сдержанной.
В одном мы сошлись точно - никто больше не хотел продолжать этот напряжный диалог. Обыденное заключение, после которого ощущаешь себя не на своём месте. Хотя, даже, когда думаешь, что вам действительно больше нечего сказать друг-другу, так или иначе успеваешь привыкнуть к присутствию человека. Можешь не скучать по нему, но как только проходит хотя бы день в его отсутствии, все возобновляется.
Я уже собиралась покинуть бар, но что-то заставило меня посидеть еще немного, даже после странного диалога, оставившего после себя неприятный осадок. Я все же решила попытать удачу и задала последний вопрос, задержав взгляд на его спине: — У тебя скоро смена заканчивается, что планируешь делать?
— Спать я точно ещё не буду, но у меня уже есть планы пересечься с типом, чтобы неплохо упороться, — с лёгкой усмешкой, ответил Филл. Кажется, он протирал стаканы, если мне не мерещилось на фоне подступающей сонливости.
Приняв сей ответ, как некий намёк на то, что я не могу рассчитывать даже на совместную прогулку до дома, я приняла твёрдое решение больше не навязываться и покинуть место в одиночку. Виделись мы довольно редко, но он все равно не имел какого-либо ощутимого желания проводить время вместе. И это несмотря на то, с каких давних пор мы были знакомы и через что уже успели пройти.
Мы тащили много воспоминаний вместе: от самых забавных до невероятно душевных. Я то и дело частенько прокручиваю воспоминания как пленку фильма в голове. Отчётливо помню все эмоции, места и сказанные слова. Сколько их было упущено, судя по тому, что происходило в данный момент. Почему все именно так?
Пожелав хорошо провести остаток смены, я покинула бар без каких-либо приключений, позволяя себе снова уйти в мысли и прожевать все последние события остатками сил.
  Лучшим другом по дороге домой была музыка в старых проводных наушниках, потому я даже и не заметила, как оказалась в дверях квартиры.
  Побыстрее умывшись и переодевшись, я за мгновение сократила путь от ванной до спальни. Как только голова соприкоснулась с еще прохладной поверхностью мягкой подушки, я приятно поёжилась и за считанные секунды проваливаясь в сон.

* * *
Это утро могло бы быть добрым, ведь, мне снова стали приходить сны, а ощущение бодрости наконец вернулось. Но не в этот раз и не при таких обстоятельствах.
В очередной раз я подчиняюсь вредной привычке проверять первым делом все мессенджеры в телефоне, из-за навязчивой мысли о новых входящих. В голове повторялось раз за разом: «а вдруг что-то случилось, а я не знаю». Обычно, все приходило на, привычном мне, релаксе, пока мой взгляд не зацепился за смс достаточно сомнительного содержания. Оно дошло до меня от Артура ещё в пять часов утра. Хорошо зная этого человека, он давно бы похрапывал в подушку, видя где-то седьмой сон, и это тоже было очередным тревожным звоночком.
Пришлось перечитать текст несколько раз, чтобы полностью осознать его содержание и проснуться.
Меня не будоражило практически ничего в содержании первых трёх предложений, пока они не стали плавно перетекать во что-то действительно ужасное. Руки напряглись, а глаза забегали. Я не могла поверить в то, что сама читаю.
«...зачем-то он упомянул вашу последнюю встречу в баре. Говорит, странно себя вёл. Сказать, что я был в смятении - ничего не сказать. Смятении не то, чтобы от звонка, а от того, что я вообще ни черта не понял, кто это. Ладно, суть даже не в том, кем был тот человек. Тебе срочно нужно знать, что Филл попал в больницу и, как мне передали, у него случился передоз.»