11. Последний день
Я проснулась, уткнувшись лицом в Ванино плечо, и после того, как два раза моргнула, услышала задорный смех. "Щекотно же," - наконец заметил Ваня, и я ошарашенно отскочила от него. Мы знакомы слишком мало, чтобы просыпаться так. "Давно не спишь?" - спросила я, зачёсывая свои кудряхи назад. Ваня прикусил губу, смотря на экран телефона. "Около 40 минут," - наконец ответил он, поднимая взгляд на меня. Оу, да я волнуюсь. С чего бы? "Почему не разбудил меня сразу?" - немного требовательно спросила я, на что Ваня широко улыбнулся.
- Ты была слишком милой.
- Ой, Вань, я не могу быть милой.
Зелёные глаза Рудского скользнули по стене и потолку. "Не люблю спорить, но я всё равно прав," - сказал парень, тыкая пальцем меня в щеку. Я примирительно улыбнулась.
Мы умылись и приготовили завтрак вместе, как старые друзья. После того, как животы были набиты, а посуда вымыта, мы начали думать о том, чем могли бы заняться сегодня. Про школу я, конечно, не забыла - сообщения классному руководителю и Даше о том, что я чувствую себя не очень хорошо и пока не могу прийти на занятия были отправлены почти сразу же после моего пробуждения. Я очень редко когда пропускала школу, но сейчас мне казалось, что эта ложь делает меня свободной и взрослой. Абсурд, да же? Но это было так.
Пришлось просмотреть немало сайтов про наш городок и окрестности, чтобы понять, что набор развлечений, предоставляемый здесь, не очень велик. Больше всего нас привлекло новое колесо обозрения, которое (спасибо, гугл - карты) находилось в сорока минутах ходьбы от моего дома. Небо хмурилось, но мы не боялись промокнуть под дождём. Если честно, меня даже как - то привлекала эта перспектива. Несмотря на то, что вчера я страдала от головной боли.
Я не заморачивалась по поводу одежды, и натянув на себя джинсы и толстовку, начала собирать рюкзак. Потом одёрнула от него руки, будто он был обжигающе горяч. "Что такое?" - спросил вошедший в комнату и уже готовый Рудской. Я испуганно взглянула на него. "Я не знаю... Типа, брать мне с собой книгу или нет? Обычно я всегда ношу её, но сегодня чувствую, что она не понадобится," - я шмыгнула носом. Ваня закатил глаза, но потом мягко сказал, что не думает, что она понадобится. Но я всё равно взяла.
Ещё десять минут, и я мы вышли из дому. Как только дверь подъезда захлопнулась за нашими спинами, сильный порыв ветра пропитал нас холодом буквально до костей. Я вздрогнула, хватая Ваню за руку. Он изумлённо посмотрел на меня, но руку одёргивать не стал. "Давай не поедем на автобусах, ибо там могут быть мои опаздывающие на занятия одноклассники," - предложила я, немного покачивая нашими руками вперёд - назад. Ваня безразлично пожал плечами. Потом он резко остановился. "Что такое?" - заботливо спросила я. "Ты ходишь в школу? Чёрт, тебе же 17," - он сам ответил на свой вопрос, а я почему - то смутилась. "Эй, всё нормально. Просто немного неправильно, что из - за меня хорошая девочка становится плохой," - Рудской облизал губы. Ох, блин, я таю.
Мы остановились, и, подключив две пары наушников к телефону Вани, разбавили неловкую атмосферу между нами хорошей музыкой. Я абсолютно влюбилась в его музыкальный вкус и шла, немного пританцовывая. Ваня иногда хихикал над моей реакцией на разные песни. Ну вот, мы стали снова типа друзьями.
Мой танец под какую - то песню Эда Ширана был прерван появлением в зоне видимости Оли, с которой Ваня познакомился уже вчера. Она шла в коротком коричневом платье, подчёркивающем все её "прелести". Но самое удивительное - цокала по мокрому от дождя асфальту она шпильками босоножек. Босоножек. В октябре. Серьёзно? "Оу, это не Света или как там её?" - спросил Ваня тихо, немного наклонившись ко мне. Я утвердительно кивнула головой: "Оля". "Веселье," - прошептал Рудской, наблюдая за тем, как она идёт, сканируя взглядом каждого прохожего на её пути. "Она не торопится в школу, не так ли?" - заметил русоволосый. Я ответила, что, наверное, у их класса было несколько свободных уроков. Наконец она заметила и нас. Я словно в замедленной съёмке наблюдала за тем, как её челюсть падает на асфальт, как подгибаются колени. И, надо же, красное от злости лицо не спас даже макияж, который толстым слоем лежал на её коже. "Добей её," - прошептал Ваня, и я с широкой улыбкой встала на носочки и поцеловала его в щёчку. Ох, кажется, даже на физкультуре она не бегала так, как пробежала мимо нас сейчас. Быстро, стремительно, совершенно забыв о том, как нелепо она выглядит.
Я ощутила сладость победы во рту. "Спасибо," - сказала я, с нежностью смотря в зелёные глаза парня. "Пустяки," - ответил Рудской, и тут же добавил: "Ты не хочешь пить?". Я ответила, что да, было бы неплохо, и он забежал в магазин, что стоял неподалёку. Мне не хотелось идти в это шумное, людное место, и я осталась ждать на улице.
С другой стороны улицы появился знакомый мне парень, и мои внутренности свело от ненависти и злости. Он встал напротив меня, и пять метров между нами превратились будто в тугую леску, через которую непонятно как ходили люди. Мне казалось, это напряжение должно разрезать их напополам или превращать в лепёшку, но они просто шли. А я стояла, сжимая зубы и разглядывая сероглазого. Он издевательски улыбнулся мне, и я почти пошла навстречу ему, но тут на улицу вышел Ваня. Он сжимал в руках две бутылки чая и столько же киндеров. Сначала было он направился ко мне, но увидев того, кто стоял напротив меня, изменил своё направление. Стоп, что? Ваня подошёл к Данилу (а его звали Данил) и начал о чём - то беседовать с ним. Да ладно? Они знакомы?
Это было полнейшим безумием - наблюдать за тем, как два человека, одного из которых я ненавижу, а второго люблю, мирно говорили о чём - то, не забывая иногда поглядывать и на меня.
Презрение к Данилу превратилось в слепую ярость по - отношению к Рудскому. Почему он так мило говорит с тем, кто пытается разрушить мою жизнь на протяжении последних пяти лет?
О, да, Данил ненавидел меня так же сильно, как я его. А всё дело было в том, что в шестом классе мы были лучшими друзьями. Я помогала ему во всём, и он вроде как тоже помогал мне. Но, видите ли, в двенадцать лет у него уже была активная личная жизнь, которую я совсем не понимала. Оля, та самая, которая тоже недолюбливает меня, встречалась с ним. И, конечно, ревновала своего парня к его лучшей подруге. В итоге, они часто ругались из - за меня и несколько раз даже расставались. Казалось бы, подумаешь, расставание в шестом классе, но для Данила это было очень важно. Он выдумал себе любовь к ней. Они и правда были отличной парой, я понимаю это сейчас, но тогда мне не хотелось терять своего друга и я не собиралась уступать его Оле. Мне так нравились его серые глаза, смотрящие не то с насмешкой, не то с умилением и коричнево - рыжие волосы. Под давлением Оли, он начал много оскорблять и унижать меня. Я терпела это довольно долго. Зря, конечно. Он неосознанно разрушал меня как личность, занижал мою самооценку, и я всё ещё не совсем адекватно оцениваю свои возможности и способности. Короче говоря, однажды я высказала ему всё то, что мне не нравилось в нём, и мы перестали дружить. Разницы между "дружбой" и "недружбой" почти не было. Он так же ломал меня. Только Оля теперь выглядела довольной.
Из этих мыслей меня вырвал Ваня, вальяжной походкой приближаясь ко мне. "Что это было? - спросила я сиплым голосом от жажды и злости голосом. "Что? Это, вообще - то, твой водитель," - ответил Ваня, протягивая мне пластиковую бутылку с чаем. Серьёзно? Нет. Нет. Нееет. "Что - то не так?" - встревоженно спросил Ваня. Стоит ли говорить ему? Стоит ли нагружать человека, которого я знаю несколько дней, своими проблемами? Нет, не стоит. Он не выдержит этого груза. Я могу потерять его так. "Нет, всё в порядке," - солгала я, поднося бутылочку к губам. "Он твой одноклассник, да?" - спросил Ваня довольно. "Ага," - я сделала несколько маленьких глотков. "Я искал кого - нибудь, кто знал бы тебя," - моё сердце подпрыгнуло к горлу от признательности за эту заботу. "Спасибо, Вань," - я крепко обняла его. Лучше же ехать с ненавистным Данилом, чем с вообще незнакомым человеком? Надеюсь, лучше.
Мы отправились дальше, подходя к колесу обозрения всё ближе и ближе. Кабинки цвета золота мирно покачивались на ветру. Оно двигалось медленно, совсем как время. Медленно и безостановочно. "Ты не боишься высоты?" - насмешливо спросил русоволосый, когда мы сели в кабинку №4. Я солгала, что нет. Мы начали медленный подъём. Чем выше мы поднимались, тем сильнее качалась кабинка. Мне было страшно, видя то, как Ваня топает ногой. "Ты можешь не... Не топать?" - попросила я, обеими руками держась за поручни у окна. Ваня вопросительно посмотрел на меня. "Это раскачивает кабинку," - наконец пояснила я, на что Ваня рассмеялся и встал. Он начал ходить от одного диванчика к другому, и тут, бам - верхняя точка и кабинка ненадолго зависла в воздухе. Я запаниковала. "Рудской, сядь," - умоляюще прохрипела я. Ваня плюхнулся рядом, тревожно обнимая меня за плечи. "Не бойся," - прошептал он, несколько раз губами касаясь моего уха. Мне показалось, что если бы на мне могли расти цветы, то я вся была бы в каких - нибудь одуванчиках и ромашках. Я с интересом уставилась в окно, стараясь не визжать от радости на то, что Ваня сидит позади меня, и я спиной чувствую его туловище, и он поставил голову мне на плечо, и так громко и тепло дышит. Он рядом, Боже, он так близко, и я так счастлива. Чем выше мы поднимались на втором круге, тем больше мы видели вокруг. Дома казались маленькими и простыми, возможно даже грубыми отсюда. Людей почти не было видно - лишь маленькие движущиеся точки. А деревья и трава превратились в сплошное зелёное полотно. Это была захватывающе интересно, и после третьего круга, когда настала пора выходить, мы немного будто приуныли.