17. В эфире
Микки
Когда сюда заявляется Виктор, босая Верена ведет себя как ни в чем ни бывало. Только ноги прячет под лавку. За сто евро владелец кафе отдает нам в аренду балкон на несколько часов. Здесь мы организуем нечто вроде офиса. Тут есть несколько розеток, столы, кофе и сендвичи. Достаточно, чтобы нарезать видео. Ролик, который получается на выходе, заканчивается еще эпичнее, чем ожидалось. Я падаю на Верену, пытаясь сбить огонь с волос.
«Загрузить».
Теперь остается только ждать.
― Ну как? ― спрашивает Верена.
― Уж популярнее интервью о том, что все мы неудачники, ― бормочет Виктор, поглядывая на меня.
Killer: Офигеть. Не верю, что такое возможно.
Черная луна: хотела бы я там оказаться...
9669: в качестве кого?
Пчелка: А где это вообще?
Черная луна: Кого угодно.
9669: Хорош врать.
Черная луна: Я бы не хотела сгореть на том мосту, так что ты не прав.
9669: А я молчал.
Killer: Пчелка, похоже на Брюссель.
9669: Кельн.
Killer: 9669, а если я скажу, что дважды два четыре, ты начнешь доказывать, что на самом деле пять?
Черная луна: В Амстере есть похожая площадь.
9669: Амстер? Не знаю такого города.
Пчелка: ОМГ, один тролль может испортить все, что угодно.
Ботаник: Может, это вообще Штаты?
Hindi: Или Латинская Америка?
Это игра. Набери больше просмотров и будет тебе счастье. Увлекает. Особенно, если счет уже идет на тысячи. Только с видео, которое заканчивается ужасным криком моей мамы, эти цифры нельзя сравнивать. Это вроде как поставить играть новичка с олимпийским чемпионом. Без шансов.
Я поднимаюсь и отхожу к бортику балкона, чтобы покурить. Передо мной красивые европейские дома. Посередине канал. У меня есть деньги и человек, ради которого стоит жить. Это все, о чем я мечтал. Даже несмотря на дикую боль в руке, этот момент стоит запомнить. Мой мозг хреново устроен. Он способен испортить даже самые счастливые моменты жизни. Всегда это знал. Я думаю о маме. Как так вышло? Где был тот момент, когда она из красивой молодой женщины с отрешенным взглядом, превратилась в сумасшедшую? Я морщусь даже от того, что думаю так о своей маме. И все равно. Когда она сошла с ума? Почему я стал главным ее кошмаром?
Прямо над дверью тут висит телевизор. Пульт от него валяется на одном из четырех столиков. На экране идут новости без звука. Внизу бежит строка с текстом, но мне лень читать. Я просто наблюдаю за движением в кадре. Кто-то что-то взорвал. Несколько человек пытаются скрыться от пожара. Кадры сменяются наводнением. Показывают, как какой-то дедушка меланхолично сидит на крыше небольшого здания. Он держит в руках кота и машет палкой пролетающему над ним вертолету. Сюжет вновь сменяется. Теперь на экране знакомое лицо с синими прядями волос. Девушка-фармацевт из аптеки. Она в белом халате стоит на фоне витрины с лекарствами и о чем-то говорит. Ее губы беззвучно шевелятся, а затем расплываются в счастливой улыбке. Читаю строку внизу:
«... переживает неслыханный наплыв покупателей. Особенной популярностью пользуются средства от кашля». На экране показывают то, как я стою и разглядываю витрину с ментоловыми сиропами.
Я уже хочу было окликнуть Верену с Виктором, но тут дверь открывается, и я машинально смотрю на вошедшего. Майк. Мы встречаемся глазами. Он вздрагивает и отводит взгляд. Лучше бы он так не делал. Я срываюсь с места и буквально впечатываю его в стену.
― Стой! ― отчаянно орет Верена.
Я не слышу ее. Не хочу слышать. Она ловит момент между ударами и умудряется встать между ним и мной.
― Он должен мне триста тысяч евро, ― максимально тихо говорю я.
― Сто пятьдесят, ― говорит Верена и смотрит в мое плечо. Она не смотрит в глаза почти никогда.
― Почему сто пятьдесят? ― почти спокойно спрашиваю я.
― Потому что, ― очень по-женски отвечает Верена.
― Я верну их. Обещаю. ― говорит она. ― Дай мне пятнадцать минут, ладно?
Майк пытается отдышаться. Он выглядит сейчас так жалко, что мне становится противно.
― Ты знала, что он придет? ― спрашиваю я самую очевидную вещь. Она кивает. ― Ты его пригласила? ― она снова кивает.
Я сажусь на стул и закуриваю тысячную сигарету.
― Объяснишь?
― Как там просмотры? ― интересуется Майк у Виктора.
― Слабовато, ― отмахивается тот.
― Сейчас исправим, ― расплывается в улыбке Майк. Он поправляет очки и кладет на стол сумку с ноутбуком.
― Я вообще-то тоже немного не в теме,― говорит Виктор. На этот раз он отрывает голову от экрана. Он
― Сделай новости погромче, ― просит Майк и демонстративно закатывает рукава. Кажется, он себя чувствует королем мира. Мне просто становится интересно наблюдать за происходящим.
Верена хватает пульт и включает звук.
«... В одном из отделений банков Амстердама сегодня было совершено ограбление. Его организаторы ― печально известные кумиры подростков Микки и Верена. Они заявились туда и попросили разрешения задействовать помещение банка для съемок видеоролика. Банк сегодня все равно был закрыт для проведения технических работ, поэтому персонал не возражал против съемок.
― Они снимали, наверное, весь день, вместо обещанных пары часов. Все им помогали...― говорит администратор отделения.
Пока сотрудники банка помогали в инсценировке ограбления банка, никто не обратил внимания на технического специалиста, преспокойно списавшего со счетов клиентов три миллиона евро. Апофеозом кощунства стал тот факт, что все это сняли на видео и выгрузили в сеть еще до того, как стало известно об ограблении.
На экране кадры из нашего видеоролика.
― Давай, ― говорит Верена Майку.
― Может, не стоит?― морщится Майк.
Верена цепенеет. Я вижу, что она не знает, как себя вести.
― Ты обещал. Ты должен вернуть деньги! ― она громко вздыхает на середине фразы.
Я поднимаюсь и буквально нависаю над Майком. Тот испуганно вжимает голову в плечи.
― Тебя пристрелить? В режиме реального времени, так сказать? ― спрашиваю я.
― Нет, ― бросает Майк и утыкается в монитор. Кажется, у него уже были открыты все нужные страницы, потому что, он всего пару раз щелкает мышью и тут же с отвращением отталкивает от себя ноут.
― Готово, говорит он.
«... Минуточку, ― корреспондентка прижимает большой и указательный пальцы к уху и что-то сосредоточенно слушает.― Сейчас поступила новая информация. Все три миллиона евро только что вернули обратно на счет банка...» ― журналистка неуклюже прощается, пытаясь скомкать весь заготовленный текст в пару фраз. Эфирного времени ей явно не хватает.
Я смотрю на Верену. Ее рыжие волосы развеваются на ветру. Она смотрит мне в глаза, и в ее зеленых линзах я вижу радость. Этого достаточно, чтобы простить все.
― Верена? ― театрально шепчет Виктор. ― Не могу поверить. Ты научилась блефовать, деточка, ― говорит Виктор. ― Тебя можно пускать в казино.
― С каких пор, для того, чтобы войти в казино, нужно украсть три миллиона евро? ― ухмыляется Майк.
― А с меньшим даже играть смысла не имеет.
Майк отдает мне чек на 150 тысяч евро в каком-то там банке. Миллионы просмотров за считанные часы. Администрация отделения банка, которое всего в паре кварталов от нас, обещает перевести эти три миллиона на благотворительность и выражает нам свою признательность за то, что мы указали на прорехи в их системе безопасности. Да. Все мы начинаем думать чеканными фразами из выпусков новостей. Мы превращаемся в собственных персонажей.