38
Юлия
Я решила, что пойду на эту встречу. Бывшие однокурсники, как сговорившись, все стали писать мне в директ с требованием, чтобы я явилась, как штык.
Пришлось пообещать и вот сейчас я уже битых два часа блуждаю по торговому центру в поисках нового платья. У меня так давно не было обновок, что каждый раз глядя на ценники, я испытываю микроинфаркт. Мне требуется не менее часа, чтобы к ним адаптироваться и убедить себя, что у меня есть возможность позволить себе подобные траты.
Обойдя несколько десятков бутиков, останавливаю выбор на одном из них. Меряю целую гору одежды, прежде чем останавливаю выбор на пудрового цвета платье. Кружевном, чуть выше колена, без рукавов.
— Вам очень идет, — заверяют девушки — консультанты.
Да, я вижу. И к глазам, и к волосам. Идеально, не считая того, что теперь к нему придется подобрать еще и обувь.
Блиииин...
Наверное, стоит поискать черное платье?
Поворачиваюсь перед зеркалом то так, то эдак. Я в нем такая стройная! Шея длинная, глубокий вырез открывает вид на ключицы. Так красиво...
— Я не видела, чтобы это модель сидела на ком-то так же хорошо, как на вас, — проговаривает одна из девушек, очевидно, заметив мои сомнения.
— Берите, не пожалеете... — вторит ей вторая.
Аааа...
— Хорошо, я его возьму.
Выхожу из бутика с фирменным пакетом, а у самой кончики пальцев от удовольствия держать его в руках покалывает. Послав ободряющий взгляд своему отражению в витрине, решительно иду за обувью.
Сцепив зубы, покупаю сапоги бежевого цвета и в тон им ридикюль. Гулять — так гулять! Потом еще, заткнув своей жабе рот, захожу в магазин косметики и выбираю новую помаду и тени.
Но на такси мое расточительство заканчивается. Еду домой на автобусах с двумя пересадками. По пути заглядываю в супермаркет за молоком и печеньем и в прекрасном настроении дворами шагаю к своему дому.
Вспоминаю, что забыла про колготки и прикидываю, какую сделать укладку.
— Юля.
От неожиданности вздрагиваю и резко торможу. В пяти метрах от меня из такси выходит Карина. В белоснежном пальто и высоких сапогах из тонкой кожи выглядит как медийная личность.
— Привет, — киваю я, понимая, что улыбаться с моей стороны будет лицемерием.
Захлопнув дверь, она встряхивает распущенными волосами и идет в мою сторону.
Легкий ветерок доносит до меня свежий аромат ее парфюма и еще чего-то сладкого. Возможно, это пахнут ее волосы.
— Здравствуй, Юля, — улыбается вежливо, а я заранее ей не верю, — как твои дела?
— Хорошо.
Она делает такое доброе лицо, будто и впрямь за меня рада. А у меня скулы от ее доброты сводит. Актриса.
— Я кое о чем поговорить с тобой хотела, — улыбается мягко.
— О чем же?
— Разреши Роме бывать у нас.
Кровь бьет в виски, а руки, держащие покупки, сами собой в кулаки сжимаются. Материнский инстинкт включается как по щелчку.
— Он еще маленький для этого, Карина.
— Ты боишься, что мы с Даней станем обижать его? — округляет красиво накрашенные глаза.
— Нет, конечно...
— Юля, я понимаю всю пикантность ситуации, но мы с Данилом твердо намерены поддерживать с твоим сыном близкие отношения. Мы подумали и хотим...
— Ты здесь при чем? — вырывается у меня.
Карина вспыхивает, и вся ее добродушная маска покрывается трещинами. Глаза приобретают недобрый блеск, крылья носа белеют, губы поджимаются.
— При том, что я его невеста и будущая жена.
Признаю, удар достигает цели. Не совладав с эмоциями, я начинаю часто моргать и не сразу нахожусь с ответом.
— Не знала? — воодушевляется она, — летом мы поженимся, Юля. И тебе, хочешь ты или нет, придется со мной считаться.
— Совет, да любовь, — бормочу, прежде чем развернуться и уйти.
— Ты разочаровала меня, Юля! — летит в спину, — не ожидала от тебя такого.
Остановившись, медленно к ней поворачиваюсь. Я не ослышалась? Оказывается, я разочаровала и ее тоже?..
— Чем же, если не секрет?
Резко выдохнув, она горько усмехается и неверяще качает головой.
— Ты ведь знала... тогда... как сильно я его люблю.
— Продолжай...
— И тебя это не остановило. Ты все равно залезла к нему в койку.
Так. Спокойно. Просто дышать.
— Я тебе доверяла, Юля, — трагичным тоном договаривает Карина.
— Мне надо было взять у тебя разрешение? — уточняю тихо.
— Я его любила!
— Я тоже его любила!
Я, мать вашу, так любила, как никто и никогда его не полюбит. Так любила, что дышать без него не могла! Так любила, что кровью харкала из-за разбитого сердца.
— Ты можешь обманывать, Карина, кого угодно, но не меня. Сочинять о светлых чувствах и крепкой дружбе... я на это уже не поведусь.
Верхняя губа агрессивно поджимается, глаза превращаются в две злобные щели. Придвинувшись ко мне ближе, склоняется к моему уху.
— Не смей к нему лезть, Гаврилина! Ты меня поняла?! Засунь свои чувства себе в жопу! Сына твоего я приму, может даже, полюблю. Но и своих ему нарожаю... штук пять!
— Выдохни, Карин... я не претендую. Все в прошлом, не переживай, — смеюсь хрипло, — не нужен мне твой Милохин.
— А я и не переживаю, — усмехается она, демонстративно окидывая меня брезгливым взглядом, — ДОСТОЙНЫХ поводов нет. И да — запомни, я всегда получаю то, что хочу.
Взмахнув роскошной гривой, она проходит мимо меня и направляется к одному из подъездов. Я какое-то время смотрю ей вслед, а потом иду в сторону своего дома.
Я же была готова к этому разговору. Я, черт возьми, ждала его! Почему же тогда внутри все дрожит и стонет? Там, где уже давно ничего не должно болеть, снова кровоточит.
Свадьба? Да пусть женится!
Дети? Пять штук?... Да хоть каждый год пусть рожают!
Останавливаюсь, чтобы сделать полный вдох. Дышу, сама себя убеждая, что мне плевать.
Это фантомные боли, от той половины сердца, что когда-то принадлежала Милохину. Это пройдет, обязательно пройдет. Сразу, как только они поженятся.
Скорей бы уже!
С Ромкой сегодня остался Алешка. Я слышу визг Ромки, едва поднимаюсь на третий этаж. По другому они играть не умеют.
Открываю дверь ключом и, стараясь не шуметь, захожу в квартиру.
— Слезь с меня, мерзкий хоббит! — доносится шутливый рык Лешки из комнаты.
— Ты мой конь! — верещит Ромаш, — катай меня!
Брат продолжает угрожающе рычать, чем вызывает заливистый смех сына. Остановившись на пороге, я молча улыбаюсь.
Вот она моя семья. Никого другого мне не надо. Ни Данила, ни Артура, ни кого бы то ни было еще. Пусть женятся, пусть, черт их подери, будут счастливы!
И я... я тоже буду счастлива.
— Мама!
— Ты чего подкрадываешься? — возмущается Алешка.
— Хотела проверить, чем вы тут занимаетесь.
— Развлекаю твоего ребенка, — смеется он, — Ромаш меня чуть до смерти не заиграл!
— Он может, — подтверждаю я.
Накормив их ужином, прошу брата остаться еще ненадолго, потому что хочу спокойно принять ванну. А когда выхожу, обнаруживаю в своем телефоне три пропущенных от Милохина.
— Тут тебе... этот звонил... — говорит Алешка, останавливаясь за моей спиной.
— Да, вижу...
— Я ему рожу разобью, если встречу.