Глава 9
День пересдачи наступает слишком быстро. Я столько времени считала, что успею подготовиться позже, а теперь этот момент приходит. Ощущение, что в голове пустота. Я ничего не знаю. Утром просыпаюсь с мучительным чувством страха. Оно сжимает грудь с такой силой, что всё внутри болит. Пытаюсь отвлечься хоть на что-то, но все мысли только о пересдаче. Прокручиваю в голове разные варианты событий и надеюсь на везение. В ванной смотрю на себя в зеркало. Нельзя быть глупой и некрасивой одновременно, поэтому я должна выглядеть на все сто. Трачу на сборы всё оставшееся время и выбегаю на улицу.
День сегодня предстоит отвратительный. Мучительное ожидание пересдачи мне скрасит пара с Даниилом Александровичем. Хуже ничего и быть не может. В автобусе замечаю, как сильно у меня дрожат руки. Нужно успокоить волнение. Отвлекаюсь на вид из окна. Здания плывут мимо, мелькают люди. Стараюсь переключить внимание на них, но в сознании всё равно всплывают мысли о пересдаче. А если я не сдам? Если меня отчислят? Когда выхожу из автобуса, замечаю, что ноги тоже начинают трястись. Делаю пару глубоких вздохов, но это не помогает.
Входную дверь университета открываю не с первого раза. Её тяжесть не сразу поддаётся моим дрожащим рукам. С опаской прохожу через турникет и ступаю на мраморный пол. Все одногруппники уже в аудитории, а Даниила Александровича всё ещё нет. Сажусь за парту рядом с Викой и хочу поздороваться, но горло сжимается от напряжения, поэтому хрипло произношу:
— Привет.
— Ты чего такая испуганная? — она вскидывает брови, а потом, вспомнив, осторожно гладит меня по плечу. — Точно, у тебя же пересдача.
Я коротко киваю и откидываюсь на спинку стула в ожидании. Преподаватель должен уже появиться. Неужели опаздывает?
— Не переживай, всё будет хорошо, — продолжает успокаивать меня Вика, не унимаясь.
В ответ лишь улыбаюсь, но на самом деле хочу, чтобы она помолчала. Сейчас я мечтаю лишь о тишине и спокойствии, а на паре у Даниила Александровича этому не бывать. Поскорее бы он пришёл. Я хмурюсь. Что за странные желания? Прикусываю язык и не позволяю себе даже думать об этом. Видеть его не хочу.
И вот он входит в аудиторию, как всегда идеальный: выглаженные чёрные брюки, белоснежная рубашка, волосы лежат на голове словно в нарочном беспорядке. Его глаза пробегаются по студентам и задерживаются на мне, кажется, чуть дольше, чем на остальных. Я тут же отвожу взгляд. Не хочу пересекаться с ним, но вскоре снова наблюдаю за преподавателем. Он кладёт свои вещи на стол, аккуратно вешает пиджак на спинку стула и открывает ноутбук. Перекличка проходит быстро. Даниил Александрович даже не поднимает глаза, называя мою фамилию. Что ж, может это хороший знак, но моё мнение меняется меньше, чем через полчаса после начала пары.
Преподаватель, как всегда, своей вальяжной походкой расхаживает по аудитории, задавая вопросы. Я даже начинаю радоваться, что он не трогает меня, поэтому достаю телефон и принимаюсь читать билеты. До пересдачи остаётся всего пара часов. Это становится моей фатальной ошибкой. Даниил Александрович быстро замечает мой интерес к экрану мобильника и вскоре оказывается совсем рядом.
— Что ж, Катерина, — ухмыляется он, заглядывая в мои испуганные глаза. — Расскажите нам про западников и славянофилов.
Я выключаю телефон и убираю его в сторону, надеясь, что это сменит гнев на милость, но преподаватель опирается ладонями на край нашей парты и чуть наклоняется ко мне. Щёки начинают гореть. Зачем он подошёл так близко? Бешенный стук сердца отдаётся в ушах. Бегаю взглядом по помещению, но замираю, остановившись на глазах Даниила Александровича. Он внимательно смотрит на меня и молча ждёт. Это ещё хуже, чем его подколы. Ну же, пошути надо мной!
— Западники считали, что Россия должна идти по тому же пути, что и остальные страны, — проговариваю, сама удивляясь этому.
Может, мозг начинает работать лучше в стрессовых ситуациях. Я даже слегка улыбаюсь.
— А славянофилы? — не отстаёт преподаватель.
Его тёмные глаза глядят прямо в душу, выворачивая её наизнанку. Хочу увести взгляд, но почему-то не получается.
— А славянофилы... — повторяю слова Даниила Александровича, заставляя себя думать о его вопросе. — Они за Россию.
Группа взорвалась смехом. Я тревожно оглядываюсь, пытаясь понять, что только что сказала.
— Ну почти, — преподаватель усмехается и выпрямляется, уходя в сторону. — Кто-нибудь может ответить точнее?
Уже через несколько секунд Оксана отвечает на заданный мне вопрос, а я хочу провалиться сквозь землю от стыда. Я же знаю это! Никто не сможет ответить под таким напором. Смотрю на Даниила Александровича и хмурю брови. Он только всё портит. Сидел бы за своим столом, глядел в окно, я бы спокойно ему ответила. Стараюсь вдохнуть поглубже, но получается рвано. Всё еще слышу стук сердца в ушах. Вытираю ладони о джинсы и закрываю глаза на минуту. Нужно успокоиться. Не могу же я пойти на пересдачу в таком состоянии. Точно. Из-за его выходок я совсем забыла о пересдаче. Снова отвлекаюсь на телефон. Это сейчас важнее.
Не успеваю и заметить, как пара заканчивается. Даниил Александрович сообщает группе, кто какие баллы получил, а я быстро складываю все вещи в сумку, чтобы убежать поскорее. Уже подхожу к двери, как вдруг слышу строгий голос преподавателя:
— Катерина, задержитесь, пожалуйста.
Я замираю, а потом оборачиваюсь к Вике. Она удивлённо вскидывает брови. Зачем я ему нужна? Но выбора у меня нет, поэтому сильнее сжимаю в руке лямку сумки и подхожу к нему, пока подруга ждёт за дверью. В голове проносится миллионы фраз, которые он может мне сказать. Даниил Александрович откидывается на спинку своего стула, складывает руки на груди и осматривает меня так, словно пытается что-то разглядеть. Я нервно сглатываю. Не могу больше ждать под таким пристальным взглядом. Скажи хоть что-то!
— Катерина, я крайне не удовлетворён вашей подготовкой к моим семинарам, — будто прочитав мои мысли, наконец-то произносит он. — Если вы продолжите в таком духе, то пересдача по моему предмету будет вам обеспечена.
Я молча смотрю ему в глаза и пытаюсь понять, насколько серьёзно он говорит. Видимо, очень серьёзно, потому что брови преподавателя хмурятся, а потом он опускает взгляд на ноутбук и отмахивается он меня.
— Можете идти. У вас, кажется, скоро пересдача, — бросает Даниил Александрович.
Пару секунд непонимающе хлопаю ресницами, но, как только ступор заканчивается, я срываюсь с места и быстрым шагом выхожу в коридор. До пересдачи меньше часа! Я ничего не знаю. Падаю на первую попавшуюся скамейку и жду, когда Вика окажется рядом, чтобы начать жаловаться:
— Он невыносим, — вскидываю руки, глядя на подругу. — Ему не нравятся мои ответы!
— Да ладно тебе, — она усмехается. — Сейчас есть проблемы поважнее. Насколько по десятибалльной шкале ты готова к пересдаче?
— На один, — протягиваю я, по-детски хныча. — Вика, это провал. Я останусь без этого дурацкого образования и пойду крутить коровам хвосты!
— Что? — подруга вскидывает брови. — Каким коровам?
— Мама всегда так говорила, когда я не хотела учиться.
— Не паникуй, — она выставляет руки перед собой, пытаясь успокоить меня. — Я вчера читала про новую технику. Давай...
— Нет, только не это, — молю я и откидываю голову назад. — Я ценю твою помощь, но не готова сейчас быть подопытным для психологических экспериментов.
— Как знаешь, — Вика пожимает плечами, а потом надевает сумку на руку. — Мне нужно идти на пару. Я скажу преподу, что ты на пересдаче.
— Ладно, спасибо.
Подруга целует меня в щёку, затем уходит, но на секунду оборачивается, чтобы сказать:
— Удачи.
Я делаю несколько глубоких вдохов, стараясь не дать переживаниям окончательно поглотить моё сознание. Нужно занять очередь, чтобы попасть к преподавателю первой. С этими мыслями я и поднимаюсь на третий этаж, но всё рушится, когда замечаю толпу студентов у кафедры. Десять пар глаз повернулись ко мне, и только один парень решает спросить:
— Ты на пересдачу?
— Да.
— Тогда ты после меня, — как-то весело заявляет он, пока я с каждой секундой всё больше и больше погружаюсь в панику.
Первый человек заходит. Дверь за ним закрывается. Я ощущаю, как воздуха в коридоре становится меньше. Опираюсь спиной на стену, а потом медленно скатываюсь по ней и сажусь на пол, положив сумку рядом. Иногда не понимаю, почему бы им не поставить скамейки в таких важным местах. Студенты почти каждый день толпятся около каждой кафедры, а сидеть негде. Достаю телефон, чтобы повторить хоть что-то. Текст плывёт перед глазами. Напрягаю зрение, пытаюсь сосредоточиться. Над головой куча голосов говорят одновременно, но вскоре я отчётливо слышу вопросы:
— Ну как? Он строгий?
Поднимаю взгляд и замечаю девушку, что входила первая. Я подрываюсь на ноги, оставляя сумку на полу, и подхожу ближе, чтобы расслышать хоть что-то.
— Он очень добрый, — она радостно улыбается, пытаясь ответить каждому. — Не надо так бояться. Я даже почти не готовилась.
С моих плеч падает тяжелый груз переживаний. Кажется, можно расслабиться. Если она сдала, то чем я хуже. Облегчённо выдыхаю и снова сажусь около стены, больше не открывая билеты и занимаюсь более интересными делами: листаю ленту, отвечаю на сообщения.
Моя очередь приходит слишком быстро. Парень, что зашёл до меня, уже закрывает за собой дверь, широко улыбаясь. Мы встречаемся взглядами, и он кивает, как бы успокаивая. Пора. Получу свою заветную тройку, а вечером отмечу в компании Юли, Фила и его друга. Надеюсь, будет весело. Захожу на кафедру, представляя будущие посиделки, но чуть не роняю сумку на пол, когда вижу единственного преподавателя здесь.
Даниил Александрович сидит за столом напротив входной двери. Его глаза встречаются с моими испуганными, а губы изгибаются в усмешке. Неужели я, пока ждала, умерла и попала в Ад? Больше это ничем невозможно объяснить.
— Заходите, Катерина, — он указывает на стул. — Я уже думал, что вы не придёте.
— Я... — язык не поворачивается сказать ни слова, поэтому послушно усаживаюсь и обнимаю сумку руками.
— Тяните билет, — спокойно проговаривает Даниил Александрович.
Нервно сглатываю. Моя ладонь замирает над небольшими листами бумаги. Вглядываюсь в них, словно могу разглядеть содержимое обратной стороны, но ничего не выходит. Никакой знак свыше мне не подсказывает, какой билет лучше взять.
— Давайте быстрее, — просит преподаватель.
Я дёргаюсь и хватаю тот, что первый попадает под руки, потом разговариваю его и смотрю. Нет. Только не это. Я даже не помню этих вопросов. Сердце разгоняется до огромной скорости. Руки начинают дрожать так, что лист в пальцах колышется. Поднимаю испуганный взгляд на Даниила Александровича. Он вскидывает брови, а потом произносит:
— Ничем не могу помочь, Катерина. Готовьтесь.
Преподаватель кладёт передо мной пустой листок бумаги и ручку, а потом заглядывает в ноутбук. Вот он, мой шанс списать. Рука медленно тянется к телефону в кармане, но Даниил Александрович вдруг резко захлопывает ноутбук и смотрит на меня.
— Чуть не забыл, — его губы расплываются в улыбке. — Доверять вам нельзя.
Я раскрываю рот в немом возмущении, хочу ответить ему хоть что-то, но глаза падают на билет, ответа на который я не помню. Да что скрывать, я его и не знаю. Ладони потеют. От этого ручка вечно скользит в пальцах. Пишу всё, что приходит в голову, хотя уже знаю, что это неправильно. Лучше сказать хоть что-то, чем промолчать. Нога под столом трясётся. Даниил Александрович почти не сводит с меня взгляда. Это напрягает ещё сильнее, чем незнакомые вопросы. Он слишком давит на меня.
Я решаюсь посмотреть на него буквально на секунду, но встречаюсь с его глазами и замираю. Почти чёрные, как ночь, зрачки глядят в мои. Несколько раз моргаю.
— Вы готовы отвечать? — он вопросительно поднимает тёмные густые брови, а я отрицательно мотаю головой. — Ваше время почти закончилось.
— Вы не говорили, сколько времени на подготовку.
— В этом был бы смысл, если бы вы хоть что-то знали, — Даниил Александрович усмехается, смотря в мой листок.
— Я знаю.
— Хорошо, сейчас докажете, — улыбается он.
Затем преподаватель встаёт со стула, снимает с себя пиджак, аккуратно вешает его на спинку, а потом закатывает рукава белоснежной рубашки, открывая моему взгляду чёрные татуировки. Я стараюсь не смотреть на них. Всеми силами держу взгляд на листе бумаги, но всё же срываюсь и поднимаю глаза. Рисунок тянется от самого запястья и поднимается куда-то вверх. Это больше похоже на бессмысленные узоры, чем на полноценную картину, но мне рукава рубашки не дают мне рассмотреть полностью. Прикусываю щёку изнутри и стыдливо опускаю глаза. Мне нельзя об этом думать.
— Ваше время закончено, — оповещает Даниил Александрович, а я вздрагиваю от звука его голоса. — Да не надо меня так бояться.
— Я не боюсь.
В ответ на это он лишь усмехается, а потом берёт в руки список доставшихся мне вопросов и минуту разглядывает его прежде, чем произнести:
— Можете начинать.
Я нервно сглатываю. Не могу. Такой позор точно не переживу. Может, признаться, что я ничего не знаю? Интересно, а слёзы подействуют на него?
— Катерина, я жду, — напоминает Даниил Александрович. — Я не могу сидеть с вами тут до самой ночи.
— Я понимаю, — тихо выдыхаю, а потом принимаюсь рассказывать то, что умудрилась вспомнить.
Через минуту я уже выдыхаюсь, но продолжаю лить воду, надеясь, что он этого не замечает. Преподаватель, кажется, внимательно меня слушает, облокотившись спиной на стену. Его глаза то смотрят на меня, то на лист бумаги в руках. Уверена, что сейчас он думает о том, какая я дура.
— Что ж, наверное хватит, — Даниил Александрович останавливает меня. — По существу вы сказали буквально две фразы.
— Как же? — единственное, что я умудряюсь произнести.
И как я могла надеяться на то, что мне повезёт? Университет — не то место, где меня преследует удача. Можно уже попрощаться и с ним, и с высшим образованием, и с Даниилом Александровичем. Я поднимаю на него молящие глаза. Может, он сжалится надо мной, нарисует эту вонючую тройку и отпустит?
Но преподаватель не отпускает. Вместо этого он снова опускается на свой стул и задаёт вопросы по теме. Сначала спрашивает то, что посложнее, но вскоре понимает, что я ответить не могу, и меняет тактику. Его взгляд блуждает по мне. Даже появляется ощущение, что Даниил Александрович искренне пытается помочь, но все мои надежды разбиваются о жестокую реальность после это слов:
— Ладно, идите.
— Как? А что вы мне поставите? — тараторю я, растерявшись.
— А на какую оценку вы рассчитываете? — преподаватель усмехается.
— Хотя бы три.
— Хотя бы? — он смеётся, но тут же замолкает, возвращая свою серьёзность. — Катерина, давайте будет честны, вы ничего не знаете. А тройка для вас станет подарком свыше.
— Но я же...
— Нужно было уделить подготовке больше времени, а не заниматься ей на других парах.
— Я готовилась всё это время, — говорю я чуть громче, чем следует.
— Значит, надо было больше, — преподаватель безразлично пожимает плечами.
Опускаю глаза на свои руки, чтобы сдержать наплывающий гнев. Возможно, я и не приложила все усилия, чтобы подготовиться, но тройку точно заслужила.
— Я подумаю над тем, что вам поставить, — Даниил Александрович вздыхает и открывает ноутбук. — Идите.
Я смотрю на него напоследок. Пытаюсь разглядеть что-то во взгляде, но ответов на свои вопросы не нахожу. Хватаю в руки сумку и, быстро попрощавшись, вылетаю в коридор. Сердце колотится о грудную клетку. Ладони дрожат. На трясущихся ногах опускаюсь по лестнице и падаю на скамейку на первом этаже. Стараюсь вдохнуть поглубже. Горло сжимается, глаза слезятся. Поднимаю голову и часто моргаю, чтобы остановить поток слёз. Нужно взять себя в руки, собраться. Будет ещё возможность сдать. Или нет? Это же не конец света. Резко встаю, вытираю глаза и уверенно шагаю к выходу. Нельзя раскисать. Дома я обязательно что-нибудь придумаю.