_деловая встреча_
Двенадцатая глава
Я оставил её там, у стола, с этим выражением удивления, застывшим на лице, и двинулся прочь. Каждое моё движение было размеренным, но внутри клокотала смесь недоумения и неясного предвкушения. Завтрак, казалось, был лишь прелюдией к новому дню, полному деловых обязательств, но и необъяснимых волнений, которые я не мог, да и не хотел, до конца контролировать.
Вернувшись в президентский люкс, я сбросил с себя вчерашний костюм и принялся за подготовку к следующей встрече. Не было ничего, что я мог бы упустить. Документы, презентации, контракты — всё должно быть безупречно. Моя хватка в бизнесе была непоколебима, а слова всегда были точны и весомы. Но сегодня мысли то и дело возвращались к ней. К её реакции на мои слова, на её смущение, на этот неожиданный, но такой искренний комплимент в мой адрес.
Прошло два часа. Я облачился в новый костюм. Глубокий, непроницаемый чёрный. В нём я чувствовал себя по-настоящему собой, таким же, каким был той ночью на мотогонках, когда скорость и риск были единственной реальностью. Чёрная рубашка, а поверх неё – яркий, как кровь, красный галстук. Я знал, что этот цвет был символом, «красным флагом» для большинства девушек, знаком опасности и страсти. И это, чёрт возьми, меня забавляло. Надел чёрный жилет, а сверху пиджак того же угольного оттенка. Я был воплощением мрачной власти и скрытой силы, человеком, не терпящим возражений.
Выйдя из отеля, я направился к служебному автомобилю, где уже ожидала моя секретарша, Нефертария. Её вид… Ох, чёрт, её вид. Сердце сделало странный кульбит. Она выглядела чертовски сексуально и одновременно великолепно. Строгая чёрная рубашка, идеально сидящая по фигуре, и эта юбка, которая, казалось, была создана, чтобы подчёркивать изящные изгибы её ног, просто идеально гармонировали с моим стилем. Она была моим продолжением, совершенным дополнением к моей тёмной, властной натуре. И это ощущалось как вызов, как нечто личное.
С усталым, но совершенно невозмутимым видом я опустился на сиденье. Двигатель завелся, и шофёр повёз нас к ещё одному бизнесмену, который занимался ландшафтным дизайном во Франции и, что самое главное, являлся моим лучшим другом.
Мои глаза невольно, снова и снова, возвращались к ней. К её лицу, этой безупречной, белоснежной коже, на которой так легко появлялся румянец. Её волосы были убраны в строгий пучок, что подчёркивало изящную, обнажённую шею. Так и хотелось оставить там свой розовый след, примять эту кожу, показать, что она моя, что ей нельзя прикасаться. Я ехал, сдерживая себя, сдерживая этого внутреннего зверя, который просыпался рядом с ней. «Чёрт возьми, я в дерьме», — процедил я про себя, чувствуя, как нарастает напряжение в каждой клеточке тела. Это была самая долгая поездка в моей жизни.
Через час мы прибыли. Я вышел из машины первым, чувствуя, как земля тверда под ногами. За мной вышла Нефертария. Едва мы вошли в холл, как все люди, работавшие там, синхронно повернулись ко мне и, как по команде, хором произнесли: «Добро пожаловать, синьор Корсини!» Моя фамилия, произнесённая хором, всегда звучала весомо, создавая эхо власти и уважения, которое я заслужил. Но лишь один человек произносил мою фамилию не просто уважительно, а шикарно и величественно, с каким-то особенным, неповторимым трепетом в голосе. И это была Нефертария.
Поднявшись в лифт, мы ехали молча. Каждый раз, когда табло меняло цифру этажа, я чувствовал, как Нефертария становилась немного напряжённее. Эта её черта, эта её робость перед новыми людьми, была мне знакома. Я даже не удивился.
У дверей лифта меня уже поджидал Френз — мой лучший друг и один из лучших ландшафтных дизайнеров в своём деле. Чёрт возьми, он выглядел куда лучше, чем в школьные времена: подтянутый, с широкой улыбкой. Хотя его характер остался тем же — непринуждённым, слегка фамильярным.
«Приятель, рад встрече!» — Френз тут же пожал мою руку, его взгляд был искренне дружелюбным. Но затем его глаза скользнули мимо меня и задержались на Нефертарии, и я почувствовал, как внутри меня что-то сжалось в холодный, стальной кулак. Он потянул руку, чтобы пожать её руку, но я опередил его, резко сжав его запястье вместо её тонкой ладони. Моё. Её рука. Он посмотрел на меня очень удивлённо, так же, как и Нефертария. В его глазах читался немой вопрос, а в её — лёгкий шок. Через секунду молчания, которое я сам же и создал, Френз, с лёгкой, едва заметной насмешкой в голосе, произнёс: «Ну что ж, твоё это твоё». Я ничего не ответил, лишь сжал его руку чуть крепче, давая понять, что он переступил черту. Что на моё нельзя даже смотреть, ни то что протягивать руки.
Пройдя в его кабинет, мы час сидели и обсуждали будущий проект. Но я не мог полностью сосредоточиться. Мой внутренний хищник рычал. Его взгляд, будь он проклят, всё чаще падал на Нефертарию, и меня это жутко бесило. Он знал это. Знал, что на моё нельзя даже смотреть, ни то что сидеть рядом с ней и задерживать взгляд. Каждая такая мимолётная встреча их взглядов, каждый его жест, адресованный ей, вызывал во мне приступ глухой ярости. А Нефертария, совершенно невинная в своей неосознанности, беззаботно сидела и писала всё, что он говорил про проект. Она казалась такой покорной, такой сосредоточенной, и это только усиливало моё собственническое чувство. Она была моей, и никакие взгляды моего лучшего друга, будь он трижды проклят, не изменят этого.
Наконец мы вышли из этой встречи. «Наконец-то, чёрт возьми», — выдохнул я про себя, чувствуя облегчение. Так как деловых встреч больше не было, я решил, что стоит сегодня как положено отдохнуть. Войдя в номер, я резко хотел скинул с себя этот проклятый галстук, который, казалось, сжимал мою шею не хуже удавки. Но пальцы вдруг стали непослушными, а терпение иссякло. Я никак не мог его распутать.
Видя, в каком я сейчас состоянии, Нефертария молча подошла. Её движения были плавными, почти бесшумными, как будто она появилась из воздуха. Она протянула свои маленькие ручки и начала ловко распутывать тугой узел. Это выглядело одновременно мило и чертовски меня заводило. Её пальцы, аккуратные и нежные, скользили по ткани, а затем едва касались моей кожи. Красный галстук. Я смотрел на неё сверху вниз, ища что-то в её глазах, что могло бы выдать её мысли. Её рост, который был всего 165 сантиметров, казался ничтожеством по сравнению со мной. Я как стена возвышался над ней, закрывая ей обзор, ощущая её тепло и лёгкий, едва уловимый аромат, который сводил с ума.
Наконец моя шея была освобождена. Я смотрел в её глаза две минуты, а может, и дольше. В этих глазах, которые были то удивлёнными, то испуганными, то покорными, я видел отражение своей собственной власти, своего собственного желания. И произнёс, почти рыча: «Благодарю». Мне так хотелось сказать: «Сними и рубашку мою, детка», но я воздержался. Не сейчас. Ещё не время.
Войдя в душ, меня окутала холодная как лёд вода. Она хлестала по лицу, по телу, смывая напряжение, смывая эту нарастающую, мучительную ревность. Как же душ освежает голову, чёрт возьми, прочищая мысли от лишнего. Выйдя, я увидел, что она уже спит. Лежит, свернувшись калачиком на своей стороне кровати, такая хрупкая и беззащитная, что инстинкт защитника вдруг вспыхнул во мне с новой силой. Я лёг рядом, стараясь не нарушить её покой, хотя так хотелось её обнять, прижать к себе и прошептать в её ухо, чтобы она услышала во сне: «Ты моя. И ничья больше». Но я лишь выключил свет и тоже закрыл глаза. День сегодня был чертовски неприятным. И чертовски… притягательным.