Из пламени

Как только вереница сложных экзаменов была позади, Джон Расмуссен впервые за пять лет, проведённых бок о бок с ученицей, покинул её, предоставляя возможность провести летние каникулы так, как ей хотелось. При других обстоятельствах его отъезд мог бы показаться Анне слишком поспешным, но последние несколько недель действительно выдались напряжёнными. Девушка прекрасно понимала, что учитель нуждается в полноценном отдыхе не меньше, чем она сама.

Попрощавшись с Мелиссой, Леонорой и Людвигом — о конфликте между последними двумя ей пока не было известно — Анна решила не ждать отца, который забирал её из школы лично или, в крайнем случае, отправлял сопровождающего. Запрыгнув на борт «Водяного Дракона», она поспешила вернуться домой самостоятельно. Можно было бы воспользоваться порталом, но перемещаться с поклажей она пока не умела, поэтому дорога заняла почти весь день.

Когда Анна достигла ворот фамильного замка, вечер уже окутывал улицу прохладой и полумраком. Обременённая багажом, она приблизилась к главному входу, но, к её удивлению, изящная резная дверь была заперта, и ни один из ключей, которыми она обладала, не подходил к новому замкý. Потратив несколько минут на бесполезный стук, девушка направилась к заднему входу.

В саду тоже было пусто, что ещё больше удивило Анну, ведь в этот час, когда жаркое летнее солнце скрывалось за горизонтом, там обычно кипела работа.

Ускорив шаг, Анна устремилась к распахнутой входной двери, беспрепятственно войдя внутрь. На втором этаже раздались знакомые тяжёлые шаги, и заскрипели ступеньки старой лестницы — это няня София, спотыкаясь и кряхтя, спешила навстречу своей воспитаннице.

— Как же так, леди Лейн?! — воскликнула она, всплеснув руками. Тут же спохватившись, София продолжила уже спокойнее: — В ожидании водителя вы должны были находиться в академии ещё пару дней.

— Добрый вечер, няня. — Анна не придала значения её возбуждению и одарила привычной ласковой улыбкой. — Я ведь просила вас не называть меня леди. Я Энн, помните? Ваша маленькая Энн.

— Конечно, дорогая, именно так я называла тебя в детстве. Но всё же, почему ты не сообщила нам о своём приезде?

— Разве не понятно? Я хотела сделать сюрприз!

— А-а-а... — протянула София.

На её лице отразилось смятение, и от внимания Анны не укрылось это изменение. Она перестала делать вид, что ничего не замечает.

— Почему никто не встретил меня у парадной двери и что случилось с замкóм? — девушка опустила на пол тяжёлые дорожные сумки, которые до этого продолжала держать в руках, и уставилась на няню в ожидании объяснений.

— Прости, дорогая, я была наверху с твоим братом и не расслышала стука. Что касается замка, то его сменили ещё неделю назад, так как старый пришёл в негодность.

— Но почему никого нет в саду?

— Нынче утром Лайнел получил отгул. — София отвечала коротко. Она явно теряла контроль над эмоциями, и хоть голос её звучал ровно, пальцы, теребившие подол платья, выдавали скрываемое волнение.

— Отгул? Странно. А где родители? Отец, должно быть, на работе, но в это время матушка обычно дома. Она сейчас в своей комнате, верно? — не дав ей ответить, Анна быстро добавила: — Я так соскучилась, скорее бы их увидеть!

София не выдержала её испытующего взгляда и, потупив глаза, невольно сделала шаг назад.

— Что происходит, няня? — тревожное предчувствие заставило сердце Анны биться быстрее, голос её стал требовательным. — Почему вы так странно себя ведёте?

— Дело в том, дорогая...

— Ну же, договаривайте! Я уже не маленький ребёнок и всё понимаю. Зачем ходить вокруг да около? Чувствую, вас что-то гнетёт. Нет-нет, скорее, вы скорбите! Во имя Мерлина, что случилось?!

София отступила ещё на шаг и прижалась к стене, пытаясь скрыть лицо в тени одной из мраморных колонн, поддерживающих потолок, но девушка всё равно заметила, что глаза её наполнились слезами. Подбежав к растерянной няне, Анна схватила ту за плечи и слегка встряхнула, чтобы привести в чувство.

— Отвечайте на мой вопрос!

— Нет, я не могу. Умоляю, не проси меня говорить!

— Fiducia Spiritus! — Анна использовала «магию чувств», чтобы добавить няне уверенности. Та скорее бы лишилась сознания, чем выдала правду, которую девушке необходимо было услышать. — А теперь расскажите мне всё.

— Твой отец... Сегодня ночью его не стало...

Анна бессильно опустила руки и отстранилась. Её сердце было готово к худшему, но озвученная правда пронзила его, словно острый кинжал, разрывая на части и вызывая нестерпимую боль. Но двушке хватило минуты, чтобы справиться с потрясением. Она понимала, что сейчас не время для проявления слабости.

— Как это произошло? — её голос звучал спокойно, хотя в горле пересохло — вся влага собралась в глазах — а грудь ломило от сдерживаемых рыданий.

София продолжила говорить, как под гипнозом:

— Ему поручили слежку за группой тёмных магов, именующих себя «Серпентум». Наместник Хэмилтон почему-то настаивал на том, чтобы именно сэр Роберт руководил операцией. Он и несколько других подчинённых ему агентов целый месяц преследовали их и почти схватили, но случилось нечто непредвиденное. Что именно, мне точно не известно, знаю лишь о вспышке тёмной магии, которая привела к гибели всего отряда, включая и твоего отца... — няня резко умолкла. Ужаснувшись своим словам, она прикрыла рот ладонью.

«Видимо, заклинание ослабло. — подумала Анна. — Я ещё не настолько искусна, чтобы оказывать более длительное воздействие».

София бросилась к ней и прижала к груди.

— Прости меня, дорогая, мне так жаль! Прости меня, прости! — повторяла она, шмыгая носом. — Сама не понимаю, что на меня нашло... Ты не должна была узнать об этом вот так...

— Нет, няня, должна была. — Анна высвободилась из её судорожных объятий. Видя, что могут сделать с человеком несдержанные эмоции, она набралась ещё большей решимости оставаться невозмутимой. — Если вам нетрудно, пожалуйста, позаботьтесь о моих вещах. Я хочу увидеть брата. — Не произнеся больше ни слова, девушка исчезла за поворотом ведущей наверх винтовой лестницы.

Софию удивила её выдержка. Впервые она увидела в воспитаннице черты матери, которая всегда восхищала окружающих своим умением сохранять холоднокровие даже в самые критические моменты.

Добравшись до спальни брата, Анна помедлила и, прежде чем войти, постаралась придать лицу как можно менее напряжённое выражение, хотя полностью расслабиться не получилось. Она выдохнула, поправила одежду и, тихонько приоткрыв дверь, заглянула внутрь через образовавшуюся щель, сразу увидев Саймона. Он сидел на большом узорчатом ковре в центре просторного помещения, куда через открытое окно проникали лучи закатного солнца, и без особого энтузиазма собирал какой-то пазл, детали которого были разбросаны по всей поверхности ковра, прячась в его высокий, мягкий ворс.

Саймон вернулся домой на каникулы чуть раньше старшей сестры и всё это время очень скучал.

— Ты здесь! Наконец-то! — радостно вскрикнул он, вскочил на ноги и бросился к Анне, которая едва успела переступить порог комнаты и сделать несколько шагов ему навстречу.

Улыбнувшись, слегка натянуто, она заключила его в объятия.

— Да, братик, я с тобой.

— Здóрово! — Саймон, обхватив Анну за талию, прижался головой к её плечу. — А то я тут скоро взвою, как оборотень, от одиночества и безделья. Ещё и матушка куда-то уехала. А отец вообще застрял на работе.

От этих слов Анна вздрогнула, как от разряда тока. К счастью, мальчик не обратил на это никакого внимания, продолжая жаловаться:

— Дома только няня София. Она заставляет меня решать эти скучные головоломки, хотя я много раз просил оставить меня в покое!

— Ничего, братик, ничего. Теперь я рядом, и никто больше не заставит тебя делать то, чего ты не хочешь. Никто не сможет разлучить нас, обещаю тебе!

В болезненном порыве Анна прижала Саймона к себе, точно пытаясь защитить от всего мира, ото всех бед, которые могли ожидать его в будущем. Терзаемая тревожной мыслью, что за одной страшной потерей последуют другие, она не отпускала его ещё несколько долгих минут. После Анна нашла в себе силы смеяться и играть, уделив Саймону столько времени, сколько ему было нужно. Когда же он вымотался так, что захотел спать, она помогла ему подготовиться ко сну, уложила в кровать, после чего смогла, наконец, подумать и о себе.

Уединившись в своей комнате, она наложила на дверь магическую печать Ostium Claudentur и, не раздеваясь, рухнула в аккуратно заправленную постель. Девушка могла больше не сдерживаться. Отбросив стойкость, которая стоила ей нечеловеческих усилий, Анна дала волю слезам и беззвучно разрыдалась, уткнувшись лицом в белоснежную подушку.

— Как же так, папочка? Ты ведь обещал, что всегда будешь рядом, всегда сможешь защитить... Как ты мог меня оставить?.. — до скрежета стиснув зубы, прокричала она в подушку, обхватив её трясущимися руками и прижавшись к ней, как всегда прижималась к груди отца, ища поддержки и утешения.

Анна ещё долго ворочалась с боку на бок, пока усталость не взяла своё, и девушка не погрузилась в сон, такой же беспокойный, как её нынешняя реальность.

На следующее утро Анну разбудил яркий солнечный луч, который пробивался сквозь узкую щель между шторами и играл переливами на её солёном от слёз лице. Впервые за долгое время она проснулась с тяжёлым сердцем.

Вставать ужасно не хотелось, но, вспомнив о брате и необходимости его навестить, Анну буквально выдернула себя из постели. Сняв смятую школьную форму, она переоделась в удобное домашнее платье, расчесала спутанные волосы, умылась и уже собиралась выходить, как вдруг услышала снаружи чьи-то осторожные шаги. Анна поняла, что это не София — её размеренную поступь девушка узнавала сразу, к тому же той не было нужды красться.

Присев на край кровати, Анна стала ждать стука, но его не последовало. Человек, подошедший к двери, вставил в замочную скважину собственный ключ и провернул его несколько раз, нервно дёргая за ручку. Дверь упорно не поддавалась. Убедившись, что дело не только в замке, он сдавленно выругался и со всей силы пнул дверь ногой.

Несмотря на мрачное настроение, Анна не смогла сдержать смешка. Взяв с прикроватной тумбочки свой волшебный посох, она поднялась и поспешила навстречу нежданному посетителю. Дверь открылась, и её глазам предстал молодой мужчина лет тридцати. Он, совершенно растерянный, стоял на пороге, и на его лице читались стыд и удивление.

— Дядя Джимми? — удивилась, в свою очередь, Анна. — Что ты здесь делаешь? Почему пытался проникнуть в мою комнату тайком, вместо того, чтобы постучать?

— Здравствуй, племяшка! Рад, что ты уже не спишь, а то я бы ни за что не справился с этим замысловатым барьером. — проговорил Джеймс в привычной торопливой манере.

Его уклончивость возмутила Анну.

— Ты не ответил на мой вопрос. — она смотрела на дядю исподлобья, пытаясь разгадать его мотивы. — Кажется, ты гостил у друзей где-то на другом краю страны. Почему вдруг вернулся?

— Софи ведь уже сообщила тебе о случившемся с твоим отцом?

Девушка снова ощутила колющую боль в сердце и опустила глаза.

— Вижу, что да. Так вот, я должен передать тебе кое-что от него.

— Что передать? — в глазах Анны вспыхнули интерес и трепет предвкушения.

Дядя вытащил из кармана брюк небольшой бумажный свёрток и протянул ей.

— Вот, — сказал он. — взгляни.

Анна взяла свёрток из его рук, развернула и обнаружила внутри крупное золотое кольцо в форме дракона. К кольцу была приделана тонкая золотая цепочка.

— Семейный перстень!

— Роберт отдал его мне перед тем, как отправился на то задание. За день до этого он прислал ко мне птицу-говоруна с сообщением, в котором просил как можно скорее вернуться домой. Он допускал, что миссия могла провалиться и вы уже не увидитесь, поэтому попросил меня при первой же возможности передать кольцо тебе, что я сейчас и делаю. А также напомнить, как сильно он тебя любит, и сказать: «Я верю в тебя, моя девочка!»

— Спасибо, дядя. — во взгляде Анны всё ещё сквозило недоверие — оно и понятно, учитывая некоторые нюансы дядиного характера, — однако тон её заметно потеплел.

Фраза, процитированная им, была той же, что отец сказал перед её первым годом в Альшенс. Вспомнив тот момент и эмоции, которые испытывала — страх перед неизвестностью, растерянность — девушка осознала, что сейчас ощущает то же самое и нуждается в поддержке не меньше, чем тогда.

— Это меньшее, что я могу для него сделать. — глаза Джеймса наполнились непритворной грустью. — Роберт заменил мне отца и поддерживал даже тогда, когда я этого не заслуживал, а я лишь пользовался его добротой и никогда по-настоящему не ценил... — увидев недоумение на лице Анны, он быстро добавил: — Прости, не знаю, зачем делюсь этим... Мы никогда не были близки, и тебе вряд ли интересны судьба и чувства твоего непутёвого дяди. Честно говоря, мне не хотелось встречаться с тобой сегодня. Я стащил из сторожки ключ от твоей комнаты и собирался оставить кольцо незаметно, пока ты спишь.

— Знаешь, мой учитель часто говорит мне: «Количество допущенных ошибок не имеет значения по сравнению с готовностью их исправлять».

— Странно выходит, ведь это я должен успокаивать тебя, учить жизни, а не наоборот.

— Всё в порядке, дядя.

— Нет! Нет, не в порядке! За всю жизнь я не сделал ничего хорошего и только доставлял проблемы любящим меня людям. И вот сейчас, когда мне впервые выпал шанс совершить добрый поступок — помочь племянникам справиться с их горем — что я могу им дать? Что предложить?! У меня нет ни собственного крова, ни работы, ни даже законченного образования...

Анна не выдержала сокрушений дяди, подошла к нему и, коснувшись плеча, произнесла успокаивающее заклинание. От неожиданности Джеймс слегка дёрнулся, затем подскочил к племяннице и крепко прижал её к груди.

— Малышка, я не стою твоих усилий. Кажется, сейчас я должен пообещать, что никогда не покину тебя, что со мной ты всегда будешь как за каменной стеной, но это не так, ведь я не в силах позаботиться даже о себе. Я не смогу заменить тебе отца и не стану притворяться, что попытаюсь, как бы эгоистично это ни звучало. Но я хочу заверить тебя в своей искренней любви — лишь в ней я уверен!

Слова дяди тронули Анну до глубины души, никогда прежде он не говорил о своих родственных чувствах так открыто. Отбросив старые обиды, она прильнула к нему со всей нежностью, на какую была способна, продолжая отдавать свою исцеляющую магию, в которой дядя так отчаянно нуждался.