Пролог.
Правда ли, что детские страхи перерастают в душевные травмы? Почему ребенок в подростковом возрасте проявляет свой сложный характер и ищет уединения? Почему ненавидит свою жизнь, но при этом не может позволить себе быть слабым, скрывая свои проблемы и переживания? Зависит ли это от воспитания и того, сколько внимания уделяли ему в детстве? На все эти вопросы можно дать множество ответов, но никто точно не знает, почему так происходит.
Я всегда была счастливым ребенком. У меня было всё, о чем можно мечтать -- любящие родители, большой дом, игрушки, которые казались целым миром, и походы в парк аттракционов каждую субботу. Моя жизнь была полна ярких красок, и я не знала, что такое одиночество или утрата. Всё было прекрасно, пока не произошло то, что разрушило всё, что я считала своим миром.
Мне было десять лет, когда родители улетели в командировку. Это был обычный рабочий рейс, ни о чём не предвещающий беды. Мы с мамой и папой всегда говорили по телефону перед их отлетом, как это часто бывает, мы делились новостями и строили планы на будущее. Всё казалось таким нормальным. Но этого не случилось. Самолет, на котором летели мои родители, попал в аварию. Один из двигателей отказал, и пилот не смог справиться с управлением. Этот момент навсегда остался в моей памяти, потому что в тот день я потеряла всё. Всё, что любила, что наполняло мою жизнь смыслом. Я потеряла своих родителей и тот мир, который они для меня создали. И самое страшное -- я потеряла себя.
Я -- Такаяма Мисаки, ученица 10 класса одной из элитных школ Токио, "Metropolitan Hibiya High School". Имя моё, как мне часто говорили, очень красивое и символичное. В нём есть гармония и сила. Мои родители выбрали его не случайно. В сочетании с фамилией оно символизировало "высокую гору" и "прекрасный рассвет". Моя белая кожа, белоснежные волосы, напоминающие вершину заснеженной горы, и голубые глаза, которые иногда отливают фиолетовым оттенком, всегда ассоциировались у них с этим образом. Это имя стало моим наследием от родителей, символом их любви и заботы обо мне.
Но теперь, я живу с тётей, которая взяла меня к себе после трагедии. У неё есть семилетняя дочь, по имени Акари, с которой мы живем в одном доме. Тётя часто напоминает мне, что я для неё всего лишь обуза, непрошенный гость в её жизни, в которой она не планировала брать ещё одну ответственность. В её глазах я не более чем тяжёлое воспоминание, которое не дает ей покоя.
Акари, напротив, всегда относилась ко мне с нежностью. Она называла меня старшей сестрой, хотя я была старше ее лишь на девять лет. Я не могла её обидеть, несмотря на свою собственную боль. Она смотрела на меня глазами, полными восхищения и любви, как на кого-то особенного(?). В её детской беззаботности я могла чувствовать тепло и привязанность, которой мне так не хватало. Но несмотря на её любовь, я оставалась чужой в этом доме.
Я понимала, что моя жизнь никогда не будет прежней. И хотя тётя с Акари делали всё, чтобы принять меня в своей семье, я чувствовала себя чужой. Моя комната была маленькой и неприметной, и каждый день я просыпалась с ощущением, что вот-вот всё будет невыносимо. Моя душа была как пустой сосуд, который не мог наполниться никакими радостями, даже если они пытались подарить мне хоть какую-то каплю счастья. Мне было трудно принять свою новую жизнь, потому что она была полна неудач, больных воспоминаний и того ощущения, что я потеряла свою идентичность.
Я часто задавалась вопросом, как мне дальше жить. И, несмотря на мою решимость двигаться вперёд, не позволять себе погрузиться в дипрессию, каждый щаг становился для меня огромным испытанием. Иногда мне хотелось просто исчезнуть, чтобы никто не видел моих слёз, не слышал моих молчаливых криков о помощи. Но что бы я ни делала, мир не ждал. Он не собирался замедляться ради того, чтобы я смогла разобраться в себе.
Тётя пыталась поддержать меня. Она с осторожность спрашивала, как прошёл день в школе, что я делала на выходных, если не сидела дома, а иногда, по её просьбе, я старалась подойти и поговорить с ней. Но я чувствовала, что она не понимает. Не понимает моих переживаний, моих страхов, и что я не могу быть такой, какой она хочет меня видеть. Я не могла притворяться, что всё в порядке. Моё сердце было пустым, а мысли -- запутанными.
Акари, с её невинным взглядом, всегда пыталась развеселить меня, делая какие-то милые жесты. Она дарила мне рисунки, просила поиграть с ней в настольные игры, пыталась быть рядом, когда я сидела в своей комнате, поглощённая своими мыслями. Она искренне верила, что если я буду рядом с ней, я забуду о том, что потеряла. Но это не так просто.
Моя жизнь в новой семье стала странным сочетанием скучных и болезненных моментов. Я пыталась найти утешение в своих увлечениях -- читала книги, играла в видеоигры, где могла быть кем-то другим, кем угодно, но не собой. Игры стали моим укрытием, миром, в котором я могла быть победителем, а не жертвой обстоятельств.
Всё это время задавалась вопросом: смогу ли я когда-нибудь найти свой путь? Сможет ли эта жизнь, полная одиночества и борьбы, перерасти в что-то светлое? Найду ли я людей, которые примут меня такой, какая я есть, или я буду навсегда пленницей своего прошлого? Ведь мир продолжает двигаться, и ничто не остановится ради того, чтобы я смогла найти ответы на свои вопросы.
Но одно я знала точно: я не могу оставаться в прошлом. Мой мир, разрушенный трагедией, не будет ждать меня, пока я разберусь в себе. Жизнь не остановится, она будет двигаться вперед, так или иначе. Возможно, мне суждено пройти этот путь одной, но я должна научится двигаться, несмотря на свою боль, несмотря на страхи. Ведь если я остановлюсь, я могу навсегда остаться в тени прошлого. А этого я не хотела.
Как бы мне не было тяжело, я поняла, что я должна продолжать идти вперёд. Даже если этот путь будет долгим и тернистым. Жизнь не будет ждать меня, и я тоже не могу ждать, что всё изменится само собой.
Это был мой выбор.