Глава 11
Грейс
Я не знаю, как он здесь появился, и мне бы не хотелось знать, если учесть то, что помочь ему могла лишь моя сестра и её придурковатый-головожопый муж. Даже думать не хочу о том, что они ему помогали, предавая меня, хотя их семья именно, мать вашу, я. Но с другой стороны, если бы сейчас Диего не было рядом, если бы он тогда не пришёл в больницу, где я склонилась над еле живым телом матери, — не знаю, что бы со мной было. И дело даже не в том, что мне нужна поддержка, а в том, что мне нужен Диего. И это я поняла только сейчас, когда аппараты запищали, маму завернули в пакет и спустили в морг и я, наконец, призналась Диего, что я беременна.
— Собирайся, — из кабинета врача, который позвонил мне, и имя которого я напрочь забыла, вышел Диего. Он кинул в меня моё пальто и сам начал натягивать куртку. Суровое лицо с двухдневной щетиной исказилось в гримасе грусти и разочарования, когда он не получил от меня ни малейшего движения.
Мама. Она умерла. Она умерла на моих руках, и отца не было рядом. Он даже не на этом континенте. Наверное, это даже к лучшему. Иначе это были бы похороны четверых: отец бы убил Диего, я бы убила отца, а затем не смогла бы жить на Земле, где нет моего любимого, и покончила бы с собой, ну а мама... Весьма поэтично вышло бы.
Нервный смешок срывается с губ и слёзы снова накрывают глаза. Яростно протираю их, потому что я — не тряпка.
— Хватит ныть, Мелтон. Ты сильнее этого. Каждый день умирает множество людей.
Диего хмурится, смотря, как я вдавливаю кулаки в глаза, и с осторожностью и грацией фуры подходит ко мне.
— Любимая, ты самая сильная девушка из всех, что я знаю, и плакать — это нормально, особенно, если ты потерял кого-то дорогого.
— Но я не потеряла кого-то дорогого! Моя мать... я не должна по ней скорбеть. Она была тем же монстром, что и отец. А я тут рыдаю по ней, чем я лучше? — всхлипнув, хриплю я.
Диего хватает меня за запястья и отводит мои руки от глаз. Он смотрит своими пронзительным взглядом на меня, и я не вижу того отвращения, которое испытывала по отношению сама к себе.
— Наоборот, Грейс. Если бы ты хладнокровно отнеслась к смерти собственной матери — вот это было бы отвратительно. Но ты поступаешь так, как поступил бы любой. Скорбеть нормально.
— Ты так говоришь, потому что любишь меня.
— Ни за что, — фыркает он, и я возмущено щипаю его за бок. — Если бы я считал тебя последним человеком, я бы сказал это, и никакая любовь не сыграла бы роли. Но ты потрясающая, Грейс Мелтон. И я люблю тебя такой, какая ты есть. Даже в соплях и слезах и бледную, как труп.
— Неправда. Ты возненавидел меня за то, что я написала то паршивое письмо и уехала от тебя, ради мести к отцу.
— Кто тебе сказал этот бред? Нет, ну я, конечно, был не очень рад. Больше тебе скажу: я был раздавлен. Но я не ненавижу тебя, — он отрывисто вздохнул и поцеловал меня в лоб. Не убирая губ со лба, он прошептал: — Я пытался. Но не смог. И сейчас я тем более не смогу сделать этого, потому что ты беременна моим ребёнком. Нашим ребёнком. И я люблю тебя ещё больше, чем было. Люблю вас обоих. Мы вместе уничтожим твоего отца, чтобы наш ребёнок никогда не знал ужасов, которые пережила ты.
Я заплакала с новой силой.
— Я сказал что-то не то?
— Нет, все нормально, — взвыла я. — Ты сказал всё просто идеально. Мы сделаем все вместе, как и должны были сначала. А потом я буду размером с бегемота, рожу ребёнка и стану обычной мамашей, обсуждающей какашки своих детей. И ты меня больше никогда-никогда не захочешь.
Я ждала, что Диего начнёт отрицать мною сказанное, но он рассмеялся. Он отодвинулся и взял моё лицо в ладони.
— Я буду хотеть тебя всегда. Даже сейчас, когда ты вот такая опухшая, мой член все равно стоит, как скала. Черт, Грейс, почему ты опять плачешь?
Жуя нижнюю губу, я всхлипывала, пока он покрывал поцелуями моё лицо.
— В чём дело? Мы же все обсудили и решили. Что тебя гложет? Поделись со мной, не закрывайся от меня снова.
— Да ничего меня не гложет, Диего.
Он в шоке моргал с секунду, а затем улыбнулся.
— Беременная Грейс доставит мне больше хлопот, чем я думал. Думаю, стоит сказать Бейкер, чтобы она переезжала куда-нибудь в Африку, где ты её не достанешь.
Я ахнула.
— Ты беспокоишься за неё? Даже тогда, когда держишь меня в объятиях, вспоминаешь её.
И я зарыдала. Рядом взвыл Диего.
— Я просто пошутил. Просто шутка, Грейс. Прекрати плакать, пока в этой гребаной больнице не подумали, что я какой-то гастарбайтер и собираюсь забрать тебя в секс-рабство.
Сквозь слёзы, я рассмеялась.
— Я не могу.
— Что не можешь?
— Перестать плакать. Эти тупые гормоны не дают мне сделать этого.
— Как же я люблю тебя, — простонал он и прижал меня к себе. — Но нам нужно уехать отсюда.
— А как же мой отец?
— А что он?
— Если его люди увидят нас вместе, он разрушит всё.
Диего закатил глаза.
— В жопу его. Фуэнтес ни за что не будет боятся какого-то старого хрена с маразмом. Одевайся, мы уезжаем. Мы больше никогда не будем порознь.
Спустя час мы заходили в мою маленькую квартирку, в которой я часто пряталась от отца и Арчера. Квартира оформлена на Фелицию, которая с радостью помогла мне в трудный момент. В тот день я пришла к ней в слезах и с парочкой вещей, которые успела забрать, пока вдрызг пьяный Арчер пытался заявить на меня свои права.
— Неплохая квартира, — голос Диего отразили холодные стены, когда мы, держась за руки, прошли вглубь квартиры и остановились в гостиной. Он повернул голову в мою сторону и сурово спросил: — Ты здесь пряталась от отца или от Арчера?
— От обоих.
Тело Диего напряглось, и я плотнее прижалась к нему.
— Он что-то сделал тебе?
— Кто?
— Арчер, — он выплюнул его имя как самое мерзкое ругательство. — Он тронул тебя? Только скажи — и я убью его.
Я качаю головой.
— Нет, мы ни разу не спали вместе. Мы даже не целовались.
Он расслабился и прижался щекой к моей макушке.
— Ты же понимаешь, что я заставлю тебя развестись с ним?
— Тебе не понадобится меня заставлять, потому что я сама хочу этого. Но пока нельзя. Как только отец будет за решеткой, я подам в суд о расторжении брака. Не думаю, что Арчер будет против.
— О, дорогая, если бы он был против, было бы куда лучше. У меня появился бы ещё один повод вмазать этой сладкой британской роже.
Рассмеявшись, я качнула бедром.
— Вообще-то я тоже британская задница. И не вижу, чтобы ты жаловался.
Диего крутанул меня так, что я оказалась прижатой к его груди своей грудью, а его ладони лежали на моей пояснице.
— Но ты моя британская задница.
— По-моему в тебе просыпается собственник, Диего Фуэнтес.
— Он никогда и не засыпал, — рычит Диего и в жестоком поцелуе обрушается на мои губы.
Его язык исследует мой рот, сплетаюсь с моим языком в безжалостном танце чувств. Грудной рык вырывается из его груди, когда я обвиваю руками его шею, встаю на носочки, и между нами не остаётся пространство даже для тоненького листа. Диего сжимает мои ягодицы, заставляя меня прыгнуть на него и сплести лодыжки у него на спине. Оттянув мою нижнюю губу, он принялся снимать с меня пальто. Я тут же помогла ему избавиться от куртки. Кинув одежду на пол, Диего снова глубоко поцеловал меня, чтобы потом оторваться:
— Спальня.
— Правая дверь.
Он кивнул и вновь приник ко мне.
Положив меня на кровать, Диего отодвинулся, чтобы снять с себя футболку, а затем зацепил края моего мешковатого пуловера и дернул его вверх.
Упс!
С огромными глазами он смотрел на меня так, будто у меня выросла еще одна голова.
— Грейс?..
Я кивнула и поймала его ладонь. Медленно прижала её к своему выпуклому животу, который он не заметил из-за мешковатой одежды, которую я специально носила.
— Ребёнок активничает редко. Мне наверняка повезло, потому что я даже ночью не чувствую внутри себя шабаш. Как будто он понимает, что мне сейчас итак фигово.
Диего с трудом сглотнул. Венка на его сильной шее запульсировала, а сам он выглядел таким сокрушенным, что мне снова захотелось поцеловать его. Я никогда ещё не видела его таким беззащитным.
Я села на кровати, свесив ноги, а сам Диего упал на колени и прислонился лицом к моему животу. Эта картина снова вызвала у меня слёзы. Ненавижу гормоны.
— Какой у тебя месяц? — тихо спросил он и поцеловал меня в животик.
— Доктор сказал пятый. Но из-за моих габаритов живот начнёт сильно проявляться только под конец беременности.
— Пятый?!
— Да. Наш первый секс, где ты продемонстрировал всю свою сексуальность и брутальность на улице возле кафе, стал решающим.
— Но мы же предохранились.
— Так, недовольный папаша, вот когда ребёнок родится, поинтересуешься у него, какого хрена, — проворчала я и надулась.
Мне тоже не хотелось быть беременной именно сейчас, когда мне всего девятнадцать и в моей жизни происходит полный атас. Тем более это мне рожать, а не Диего, так что пусть все претензии оставит на потом, когда наш ребёнок сможет дать ему в челюсть.
— Я рад, просто... я в полном шоке. Когда ты сказала, что беременна, я думал дело в месяце-двух. Но не пять. Это так скоро.
— Ну, знаешь, я тоже была удивлена.
— Когда ты узнала?
— Пару дней назад. Со всей этой суматохой я даже не заметила задержку, пока Арчер не напомнил.
Диего сжал челюсти. Он поднялся на ноги и сел рядом со мной на кровати.
— Знаешь, а я ведь даже и не думал, что когда-нибудь стану отцом, — признался Диего и поцеловал меня в чувствительное место за ушком.
Я удовлетворенно мурлыкнула и перебралась к нему на колени, чтобы быть к нему лицом к лицу. Обхватив его бёдра своими, я обняла его за шею и поцеловала. Не так, как в гостиной. Нежно и трепетно.
— Я тоже, но, знаешь, я уверена в том, что мы будем потрясающими родителями.
— Да? И почему же?
— Потому что у тебя терпение святого, а я неплохо потренировалась на Остине.
— Остин уже взрослый, конечно, с ним проще.
Я снова надулась, на что он рассмеялся и чмокнул меня в нос.
— Ты обесцениваешь мой труд.
— Никогда в жизни.
Диего прижал меня к себе настолько, насколько позволял живот, и перевернул нас так, чтобы оказаться сверху. Скользнув языком между моих губ, он заслужил мой стон. Пальцы на ногах сжались, а в груди сильно затрепетало сердце. Я так скучала по этим ласкам.
Он оторвался от моих губ и посмотрел на меня:
— А ты уверена, что нам можно?
— Если честно, то я не знаю. Когда я ходила к доктору, меня это мало интересовало.
— Грейс, а ты вообще планировала рассказать мне?
— Ну, конечно. Но после того, как разобралась бы с отцом, — заверила я.
Диего прищурился.
— Неплохой ответ, но мимо. А если бы это затянулось? А если бы твой отец узнал, что это мой ребёнок?
— Много вопросов, Фуэнтес, — схватив его за ремень, я потянула Диего на себя и прижалась губами к его губам.
Он недовольно промычал, но скользнувшая под его джинсы рука ослабила его ворчание.
Диего растянул ремень, приподнял бёдра и спустил штаны вместе с боксерами, выпуская наружу бархатный и твёрдый член. Я ахнула, на что он только хихикнул. Диего и хихикнул. Мы точно потеряны.
Обхватив ладонью его эрекцию, я погладила большим пальцем влажную головку и услышав урчание Диего, пихнула его в плечо свободной рукой, чтобы он лёг. Я расстегнула джинсы и быстро сняла их с себя. Закинув их куда-то в угол, я оседлала Диего, направив пылающий член в себя. Ощущения после долгого отсутствия секса были непередаваемыми.
— Все в порядке? — прерывистое дыхание Диего опаляло мою шею, когда я наклонилась, чтобы обнять его.
— Я так люблю тебя. Я бы не смогла жить без тебя. Лучше умереть, если с тобою быть нельзя.
— Грейс, я тоже люблю тебя. Настолько сильно, что готов прямо сейчас взорваться в тебе. Ты такая влажная и тёплая, даже не представляю как я жил без тебя все это время.
— Ты не с кем не?..
— Нет, конечно, блять, нет, — прорычал Диего, зло сверкнув глазами. — Даже думать не смей об этом.
Улыбнувшись, я выпрямила спину, положила ладони на его твёрдый живот и начала двигаться, ощущая в себе то, как напрягается член Диего и начинает пульсировать. Похоже он был прав, когда сказал, что уже готов взорваться.
— Если ты будешь так продолжать, то дальше мы не продвинемся. Уж извини, но мне нужно прийти в форму, — рыкнул Диего.
Я закусила губу и спровоцировала его, сделав бёдрами восьмерку.
С бешеным взглядом, он вцепился в мои ягодицы, на которых уже наверняка синяки, и начал двигать меня вверх вниз. Со стоном, я начала встречать его толчки. Он входил в меня полностью, и я была удивлена, что смогла принять его. Дальше его движения стали резкими, а сам он начал покрываться потом. Обняв меня за талию, он перевернул нас набок, закинул мою правую ногу себе на бедро и начал вколачиваться в меня. Звук соприкосновения наших тел отражался в стенах комнаты, и это самый чудесный звук за все это время.
— Пожалуйста, Диего, — простонала я, когда пульсирование между ног достигло максимума.
— Только если ты кончишь вместе со мной.
— Боже, да, засранец. Только сделай это, пока я не убила тебя.
— Ты такая милая, когда беременная. Может нам стоит чаще делать детей? — хрипло рассмеялся Диего.
Я потянулась за его мочкой уха и укусила.
— Как же сильно я люблю тебя. Но пока нам хватит одного ребёнка.
Диего ускорил движения и укусил меня за шею. Я вскрикнула, и его язык ласкающе прошёлся по этому месту.
Его тело затряслось, и он взорвался. Его член увеличился в размерах и начал дрожать, отчего ощущение стали нереальными, и я пришла к кульминации следом за ним.
— Дай мне пять минут, и мы сделаем это ещё раз, — выдохнув, сказал Диего, и вышел из меня. Он положил меня сверху на себя, накрыл нас одеялом и обнял. Тепло его разгоряченного тела встретилось с моим, и мы стали одним целым.
Спустя три часа мы всё-таки заснули, после марафона секса, который мне устроила эта испанская горячая задница. Очень надеюсь, что наш ребёнок, будет полностью похож на него, потому что все это время я только и делала, что любовалась им. Я хочу видеть в своих детях только черты Диего, только его. Хотя сам он оказался против, решив, что я куда больше красивый экземпляр для копирования. Надеюсь, наш генофонд сотворит самого потрясающего ребёнка, которого мы с Диего уже бесконечно любили, что продемонстрировали перед тем, как лечь спать.
Диего лёг рядом с моим животом, обняв его руками.
— Завтра мы с твоей мамой узнаем, какого ты пола и мне будем проще обращаться к тебе, а пока ты будешь, — Диего задумался. Обращаясь к моему пузу, он выглядел таким милом, что я невольно возбудилась. Сжав ноги, я тихо рассмеялась. — Вот пусть твоя мама и решает, как называть тебя, раз ей смешно.
— Эй, я вообще не из-за этого смеюсь.
— А всё уже, давай, придумывай.
Диего чмокнул меня в пупок.
— Называй просто человечком.
— Банально, — отмахнулся он. А потом широко улыбнулся. — Чемпион.
— Круто, — согласилась я.
— Да, чемпион, папа у тебя гораздо более крутой, нежели мама. Но ничего, мы её понатаскаем.
Больше я не могла сдерживать смех и расхохоталась.