12. Враг.
«Скоро пропаду, не теряй», — напечатала я одно из последних сообщений.
«Надеюсь, ты не встречаешься с парнем», — ответил он.
В ответ я послала ему смеющуюся белочку.
«Я тоже пропаду»
«Надеюсь, ты не встречаешься с девушкой», — передразнила его я.
«Неа. Встречаюсь с куском дерьма», — ответил он. И тут же поправил сам себя:
«С несколькими кусками».
«Тогда не запачкайся», — посоветовала я и поставила улыбающийся смайлик.
Мы попрощались.
* * *
Том с довольной улыбкой откинулся на спинку дивана в своей квартире. Авигель нравилась ему все больше и больше — с ней было легко и смешно. Правда, когда она прислала ему странный стикер — попугая с надписью про треснувшую морду, он удивился. Обычно девушки общались с ним иначе — не так дерзко. Либо лебезили, либо флиртовали. А тут какой-то непонятный попугай, слова: «А рожа у тебя не треснет?» и игнор. Том не любил, когда его игнорируют и не замечают. Его это жутко бесило.
— Она какая-то странная, — хмуро сказал он Биллу, который сидел рядом и настраивал микрофон с аппаратурой.
— Она не странная. Просто отшила тебя, — спокойно отозвался друг.
— Меня? — недоверчиво хмыкнул Том.
— Прикинь, бывают девушки, которым ты не нравишься.
— Теоретически я знал об их существовании, но они никогда мне не попадались.
— Все бывает в первый раз, друг мой, — пожал плечами Билл.
Он обладал почти уникальной особенностью — подкалывал так ловко, что Том не сразу это догонял. А еще Билл часто шутил, что в их паре он мозг, а Том — задница.
— Да нет, чел, ты что-то путаешь. Она от меня реально поплыла, — уверенно ответил он. — Нет, ну почему не отвечает-то?
— Ждет, пока твоя рожа треснет, — отозвался друг и получил тычок в плечо.
— Шутник, мать твою, — покачал головой Каулитц, не понимая, куда подевалась Айви.
Он уже хотел начать звонить ей, как Айви все-таки ответила, и парень снова погрузился в переписку, чувствуя себя тринадцатилетним пацаном. Билл время от времени задумчиво на него смотрел и качал головой. Друг явно казался ему странным сегодня. Однако переписке с Айви Билл не мешал.
— Пацаны зовут в кальянную. Погнали? — спросил он спустя часа два.
— Сегодня встреча с отцом и его бабой, — с отвращением ответил Том. — Знаешь, мама в больнице, а он тащит меня в рестик, где будет эта тетка и ее дочурка.
Билл с сочувствием взглянул на друга — в отличие от него, его родители жили дружно. Отец Тома же изменял жене, а после и вовсе развелся ради какой-то женщины.
— Да ладно, все будет хорошо. Потусишь с ними часик и приедешь к нам.
— Не хочу их видеть. А отец заставляет. Как я вообще должен реагировать на его бабу, из-за которой он бросил маму? Мило ей улыбаться? Да я ненавижу эту крысу, — со злостью сказал Том. — Вцепилась в бабки отца, а тот и повелся. Мудак.
В том, что их семья была несчастна, он всецело винил отца. Только его. А о матери и думать не мог без боли в сердце. И самое тупое — ничем не мог ей помочь.
— Она хотела умереть из-за него, — глухо повторил Каулитц, снова вспоминаю мать, лежащую на полу в туалете. — Понимаешь? А он будет счастливо улыбаться рядом с будущей женушкой. Ему на маму плевать. И на меня тоже. Только избавиться никак не может.
Когда-то давно отношения Тома и отца были хорошими. Они вместе ходили на рыбалку, мастерили воздушных змеев, катались на великах в те редкие моменты, когда у Вильяма Энши случался выходной. Разговаривали — обо всем. О людях, о жизни, о будущем. Лет в одиннадцать Том даже признался отцу, что влюбился в девочку-одноклассницу, а тот сказал ему, что лучший способ завоевать женское сердечко — это внимание. Говорил с ним, как со взрослым и давал дельные советы. Но потом... Потом все изменилось. Он начал все меньше и меньше времени проводить дома. Завел любовниц. Мать устраивала истерики, когда узнавала от «доброжелателей» о похождениях отца. И каждый день твердила Тому: «Ты мой единственный защитник. Мой мальчик, моя опора. Ты не такой, как твой подонок-отец. Совсем другой».
Том начал хамить, грубил и вел себя так демонстративно, что отец не выдержал — отправил его в Лондон. За то время, пока парня не было в родном городе, ситуация в семье стала еще хуже. Ему казалось, что на шею накинута петля, которая постепенно затягивается, но изменить ничего не мог. А может, и не хотел. Просто прожигал жизнь.
Собираясь на встречу с отцом и той, которая должна была стать его женой, он нервничал и злился.
Он никогда не примет их. Никогда.
Из-за них страдает его мать. А он обещал ей, что всегда будет на ее стороне. Потому что кроме него у нее никого нет.
Сыновья должны защищать своих матерей. Это их долг. И Том собирался защищать ее до последнего.
***
Я довольно быстро приехала к ресторану, где меня встретили прямо на входе, вежливо спросили имя и повели внутрь. К моему удивлению, ресторан оказался полностью пуст — не одного человека. Заметив мой изумленный взгляд, управляющий, который решил проводить меня лично, учтиво поведал:
— Вильям Каулитц забронировал ресторан на весь вечер. Чтобы никто не мог вам мешать наслаждаться ужином.
Я не нашлась, что ответить на это. Лишь отметила про себя, что этот Вильям, должно быть, очень богат. Куда богаче, чем я думала.
Мама и ее будущий супруг ждали меня в самом конце зала — они сидели в полутьме напротив сцены, на которой самозабвенно играл джазовый квартет. И я сразу отметила, какой этот Вильям высокий и статный, с совершенно прямой спиной, как у военного или дворянина. С довольно мягкими чертами лица и красивым профилем — как правило, так выглядят люди, которые сами привыкли принимать решения во всем. Однако отталкивающее впечатление мужчина не производил — скорее, сдержанное и благородное. Одет был в дорогой темно-синий костюм, но пиджак снял и оставался в брюках и светлой рубашке. Мама рядом с ним выглядела миниатюрной куколкой в темно-сапфировом сдержанном платье с вышивкой на груди. Вместе они смотрелись гармонично. Вильям явно был старше мамы на несколько лет, и его некогда темные волосы стали почти седыми, что, впрочем, придавало ему дополнительную элегантность.
Глядя на то, как он улыбается маме, держа ее за руку, я вдруг подумала — наверное, она действительно ему дорога. Слишком много в его взгляде светлой нежности. Той самой, о которой мечтают многие женщины.
— Дочка! — воскликнула мама, заметив меня, и вскочила на ноги.
Ее спутник тоже поднялся и доброжелательно кивнул мне. А потом подошел и протянул руку. Я осторожно пожала ее.
— Здравствуй, Авигель, — сказал он. — Рад встрече.
— Здравствуйте, взаимно, — смущенно ответила я.
Надо же, знает мое имя...
— Я бы никогда не подумал, что у тебя есть такая взрослая дочь, Мелисса, — с восхищением продолжал лон. — Авигель очень похожа на тебя. Такая же красивая.
Мама рассмеялась — его слова явно понравились ей.
— Милая, это Вильям Энши, мой будущий супруг и... И твой отчим, — сказала мама и посмотрела на мужчину словно ожидая подтверждения своих слов.
— Можно просто Уилл, — сказал он мне и кивнул на стол. — Присаживайтесь, дамы. Скоро подадут ужин. И мой сын должен приехать — опаздывает, как всегда, наглец.
Он по-джентльменски отодвинул стул — сначала для меня, потом для мамы. Надо же, какие хорошие манеры.
Когда мы расположились за большим круглым столом, сервированным на четырех человек, Уилл сказал:
— Авигель, я взял на себя смелость сделать заказ. Ты не против?
Я покачала головой.
— Нет, конечно.
— Отлично! Я действительно рад увидеть тебя, наконец. Твоя мать очень любит тебя, — продолжал Уилл довольным голосом. — И много о тебе говорила. Ты учишься на журфаке?
— Да, на журфаке.
— Отличница?
Я осторожно кивнула. Я действительно училась на отлично в университете, хотя в школе не гналась за оценками. Просто мне нравились предметы, да и повышенная стипендия радовала.
— Ави у меня умничка, — вставила мама с гордостью. — Одна из лучших на факультете. И поступила сама. А ведь какой конкурс бешеный был!
— Почему ты выбрала именно эту профессию, Авигель? Не сочти занудным, но действительно интересно, — улыбнулся он, и я подумала, что, кажется, он неплохой человек.
— Мне нравится писать, — честно ответила я.
— Публицистику или прозу? — полюбопытствовал Энши.
— И то, и другое, — ответила я удивленно. Обычно люди не особо понимали разницу.
— Когда-то я писал стихи, — хмыкнул Уилл.
— Серьезно? — толкнула его локтем в бок мама. — Ты? Стихи?
— А что ты удивляешься, Мелисс? — весело спросил он. — Я был молодым и наивным. Влюбился в девушку и строчил ей послания, рифмуя кровь и любовь. Мои стихи ее покорили и она сдалась.
— А мне ты стихи не писал, — лукаво улыбнулась мама.
— Напишу, — пообещал Уилл. — Рифмую я еще хуже, чем раньше, но ты сама напросилась.
Мама рассмеялась, и я снова подумала, что они довольно милая пара. Где, интересно, они познакомились? Я задала этот вопрос, и Вильям с удовольствием начал рассказывать, как на каком-то фуршете с ним столкнулась красивая женщина и случайно испачкала его рубашку канапе, которое держала в руке.
— Я думал, убью ее, — рассмеялся мужчина.
— Я не специально, Уилл! — возмутилась мама. — Ты пер, как танк! Никого не видел! И вообще, что значит, столкнулись? Это ты на меня налетел! Испачкался и стал ругаться!
— Я не ругался, Мелисса. Я просто пытался объяснить, что не стоит пачкать людям рубашки на официальных мероприятиях, — ухмыльнулся тот.
Они стали в шутку переругиваться — как настоящая парочка. И, с одной стороны, для меня это было дико непривычно. А с другой, мне нравилось то, как они ведут себя. Искренне.
— А что был потом? — спросила я.
Мама улыбнулась.
— Он взял у меня номер. Сказал, что теперь я должна отплатить ему ужином за испорченную рубашку.
— Я просто воспользовался ситуацией и не отпустил красивую женщину.
В его взгляде вновь скользнула нежность. Мама улыбнулась, а потом подмигнула мне.
Почти полчаса мы болтали о разном. Я рассказывала об учебе, Уилл делился воспоминаниями о студенческих годах, заставляя маму смеяться. И я все больше убеждалась в том, что он, кажется, неплохой человек — по крайней мере, на первый взгляд.
— Ты умница, Авигель. Мне нравится то, что у тебя есть цель. И что ты идешь к ней.
— Спасибо.
— Мой сын учится с тобой в одном университете. Правда, в нем совершенно нет стремления к учебе. И никаких целей кроме одной — просадить мои деньги, — с досадой в голосе сказал Энши. — Мелисса, я завидую тому, какая молодец твоя дочь. А мой сын... Не сын, а сплошное разочарование.
— Ну уж прости, что так сильно разочаровал тебя, папочка. У меня действительно только одна цель — просадить твое бабло. И я буду стараться еще сильнее. Чтобы ты разочаровался еще больше, — раздался вдруг насмешливый голос позади меня.
Очень знакомый голос. До дрожи.
Я обернулась и увидела позади себя Тома, который ненавидяще смотрел на Уилла. По рукам поползли мурашки. Неужели он и есть его сын?..
Эта мысль заставила меня перестать дышать.
Нет. Только не это.
Боже, они ведь даже чем-то похожи. Черты лица, рост, фигуры... Том действительно его сын.
— Веди себя достойно, — тихо попросил Уилл.
Он явно был зол на сына, но не хотел ругаться в нашем с мамой присутствии.
— Папочка, я недостойный. Разве ты этого еще не понял? Так, моральный урод, который называется твоим сыном. Разве нет?
— Сядь, — с нажимом велел Уилл. — И поздоровайся. Мы тут не одни.
Том медленно перевел взгляд с отца на меня, и злая дерзкая улыбка сползла с его лица. Теперь он смотрел на меня — так, будто бы не понимал, что я тут делаю. Растерянность, недоверчивость, злость — все это промелькнуло в его глазах, которые в полутьме казались темно-кофейными.
— Кто это? — резко спросил он у отца, не сводя с меня взгляда, от которого все внутри немело. Я чувствовала — сейчас что-то будет.
— Твоя будущая сестра. Поздоровайся, — сухо велел Вильям.
— Моя сестра умерла. И больше сестер у меня не будет, — с тихой угрозой в голосе сказал Том, и от его слов мне стало страшно.
— Поздоровайся, — почти по слогам повторил его отец. — Не позорь меня перед моей женщиной и ее дочерью.
— Да мне плевать на них, — прошипел Том.
Словно по щелчку пальцев он превратился из парня, который защитил меня, а потом флиртовал и звал на свидания, в парня, который меня возненавидел.
В моего сводного брата.