Супостат

Что может лишить человека самообладания?

Порою, даже незначительная вещь способна вывести из состояния душевного равновесия, будь то поломанный ноготь или разлитый на себя напиток. Это не говорит о том, что человек эмоционально нестабилен. Возможно, в нём долгое время накапливалось напряжение, комом встающее поперёк горла и ждущее своего выхода.

Я не считала себя сверхэмоциональной особой, ищущей свободу в выплёскивании своих эмоций. Наоборот же, в связи со всем произошедшим в последнее время в моей жизни, я старалась приспособиться к любым невзгодам, стараясь оставаться спокойной. Но складывалось ощущение, что судьба проверяет меня, ехидно усмехаясь над моими потугами.

Облокотившись о стену позади себя, приоткрыла веки. Темнота, окружающая меня, уже не казалась столь мрачной, поскольку глаза начали привыкать к ней, понемногу различая находящиеся рядом предметы. На них я и старалась фокусировать своё внимание, стараясь не думать о том, сколь велико моё желание «сорваться». Первобытный страх улёг, оставляя вместо себя лишь тихую ярость, просачивающуюся по венам и обжигающую кровь.

Бектемиров, мать его, Елизар.

Для меня это имя стало предвестником бед, как и сам его обладатель, который медленно, но верно подводит меня к той самой точки взрыва. Радует лишь малая надежда на то, что через две недели он наиграется.

Громко вздохнув, решила встать с пола, на котором сидела уже добрых десять минут, как показывало время на моём стареньком телефоне, экран которого был единственным светом в кладовке, которой меня заперли. На самом деле, гнев был мой не столь силён и яростен, сколько раздражение от подобной ситуации. Получая ежедневные стычки, пинки, незаметные удары, кража моих вещей и тому подобное, морально я готовилась к чему-то подобному. Видимо, это и не дало мне полностью выйти из себя. Сейчас я сожалела лишь о том, что не записала номер Марины, ибо она была моим единственным освобождением из грёбанной кладовки.

Не единственным.

О втором варианте и задумываться не желала, поскольку именно его существование в моей жизни привело меня к тому, что я оказалась запертой здесь. Я не видела того, кто это сделал, лишь слышала женское шушуканье, когда мне на голову надели тёмный мешок и, не давая как-либо возразить, приволокли сюда. Ладони легли на тяжёлую дверь, слишком устойчивую к гнёту моих ударов и слишком массивную, чтобы дать чёткую слышимость тем, кто мог бы быть поблизости.

- Дерьмо, - в желудке засосало, а перед глазами мелькнул образ блондинки, с которой вчера разговаривала в туалете. Надменный и насмешливый. Я не сомневалась в том, что именно она замешана в этом инциденте, потому что догадывалась, что стало причиной этого поступка.

Грёбанная кофта.

Вылетев тогда из туалета, я напрочь забыла о пакете, вспомнив о нём лишь тогда, когда стало поздно. Вернувшись и обыскав все кабинки, не обнаружила искомого. Казалось, хрупкая плотина, что держалась из последних сил, обрушилась, орошая меня потоком неудач, что сыпались мне на голову, одна за одной.

Тишину резким звуком разорвал сигнал о сообщении.

Сатанинское отродье: Решила игнорировать, выскочка?
Этот парень вреден для моего самообладания.

Первым порывом было написать ему ругательства. Такие, что описывали бы моё нынешнее положение. Вот только не факт, что крепкое словцо поможет мне в нём. И когда я задумалась о том, стоить ли сообщить ему всё, где-то снаружи послышался шорох. Возможно, кто-то из персонала спустился вниз. Причина меня не волновала, лишь последствие. Принявшись тарабанить по двери, кричала что есть силы. Как и думала, это действительно был уборщик. Услышав меня, он тут же ринулся открывать мне дверь, что заняло не мало времени, поскольку ключей у него не было и ему пришлось уходить, чтобы найти их. Казалось, именно эти минуты тянулись слишком медленно, пока я стояла в ожидании своего освобождения.

Оказавшись на свободе, я готова была расцеловать своего спасителя, на что тот, наоборот, с нахмуренным видом смотрел на меня, пятясь подальше в сторону.

Прошло больше половина пары, вот только желания идти туда не было, как и оставаться в этом месте. Вот только идти мне всё равно придётся, поскольку все мои вещи были в кабинете.

- Что-то ты стала частенько опаздывать, - шепнула Вебер, когда я села на место, после того как понуро извинялась перед преподавателем, что сердито сверлила меня взглядом.

- Заплутала, - пожала плечами, натянуто улыбнувшись, после чего уткнулась в тетрадь. Любопытство с её стороны ощущалось явнее, но на данный момент мне не хотелось ни с кем вести беседы. Тем более, задушевные.

Стоило звонку прозвучать, я тут же сорвалась с места, кинув Марине короткое «пока» и не давая времени ей пойти со мной. Мне хотелось убраться отсюда подальше прежде, чем я столкнусь с Елизаром или с кем-то из его окружения. Путь до дома пролегал не длинный, но даже короткое время в автобусе тянулось для меня вечностью. И лишь оказавшись за порогом съемной квартиры, напряжение немного отпустило. Но лишь немного, поскольку нервы сдавали даже на работе. Весь оставшийся вечер я не могла выкинуть из головы утренний поступок нахальных девиц, обдумывая, как поступить мне дальше, ибо я сомневалась, что эти «проделки» изживут себя на этом. В каком-то смысле, эти мысли заряжали меня, пусть и негативной, но энергией, что помогала мне не упасть от усталости. Народу в этот день было действительно много, как и работы, которая не полностью шла гладко из-за моей рассеянности. И лишь под конец последствия измора дали о себе знать.

Выйдя на улицу, я тут же сняла обувь, садясь на скамью и вытягивая ноги вперёд. Сдерживая стон блаженства, едва прикрыла глаза, наслаждаясь коротким перерывом. Который тут же прервали:
- Соня, возьми четвёртый стол, там к тебе пришли! – голос коллеги раздался из коридора. Видимо, она находилась возле раздевалки, что не позволило ей увидеть, как скривилась моя гримаса в недовольстве.

- Может, возьмёшь сама? – с надеждой спросила.

- Нет, - молниеносный ответ. – Это твой клиент.

Скрытая подоплёка в её словах вызвали подозрение, которое усиливалось с каждым моим шагом в зал. Неприятное чувство, сидевшее внутри усилилось, сковав желудок, стоило мне увидеть того, кто сидел за этим самым столом.

Бектемиров, грёбанный, мать его, Елизар.

Не знаю, получилось ли мне полностью скрыть своё раздражение при виде него, однако, даже если и нет, то его физиономия ничем это не выдала, изображая полное равнодушие.

- Чего тебе? – безапелляционно начала я, подойдя к столу.

- Что-то не слишком вежливое обслуживание, - хмыкнул он. – На чаевые не надейся.

- Единственное, на что я надеюсь, это на то, что ты уберёшься из моей жизни. Или, как минимум, отсюда, - поднеся ручку к блокноту, сделала вид, что записываю.

- Ты действительно такая грубая или просто симулируешь невежество?

- Скорее это симуляция вежливости. Уж прости, какая есть, - кивнула плечом. – Но, если вам не по нраву, я могу позвать другого официанта.

Полуобернувшись, я оглянулась на зал, собираясь окликнуть кого-нибудь, но насмешливый голос Елизара остановил меня.
- Можешь заодно позвать и администратора. Мы все вместе посмотрим одно занятное видео и обсудим твою манеру общения с посетителями.

Сатанинское отродье.

Прежде чем повернуться к нему, вновь закатила глаза, смиренно выдохнув и нацепляя милейшую улыбочку.

- Простите, не расслышала, вы сказали «кофе»?

- Нет, - скопировал он мою «радужную» улыбочку, беря в руки меню. – Наверное чаю. Не люблю кофе.

Тогда какого хрена ты меня едва ли не каждое утро гоняешь за ним, ублюдок ненормальный?

Кисть с силой сжала ручку.

- Ты пришёл только ради этого? «Попить чаю»? - С издевкой передразнила его.

- Нет, - проговорил он, не отрывая глаз от меню. – Я голоден. Закажи мне стейк. А пока я буду его есть, ты расскажешь мне, почему игнорируешь мои сообщения, - проговорил, откидываясь на диване, глядя прямо на меня.

- А может ты мне поведаешь, к чему вообще весь этот цирк?

Придвинулась к нему ближе, чтобы никто, кроме него, не мог услышать меня.

- Цирк?

- Да, цирк, - едва не рыкнула, сдержавшись. Вся остывшая злость тут же вспыхнула во мне новым пламенем. – Я сделала тебе что-то? Или ты просто привык измываться над людьми от безделья?

- У меня нет таких фетишей, - он изучал моё лицо, которое искрилось от гнева, но мне было плевать. – Ты накручиваешь себя, выскочка.

- Возможно, - оперевшись одной рукой на стол, наклонилась к нему. - Тяжело перестать это делать сидя в кладовке, куда тебя швырнули, накинув на голову мешок. Если ты планируешь и дальше так развлекаться, то можешь идти к чёрту со всеми своими подружками, маменькин и папенькин сыночек.

Я выпалила это на одном дыхании, но вдохнуть не смогла, смотря на красивое лицо парня, что вызывал во мне столько экспрессии. Словно со всем сказанным вышел и весь негатив, что копился во мне, а сейчас осталось лишь лёгкое удивление от вида растерянности брюнета. Видимо, он не ожидал такого напора от меня, что странно, ведь он причастен ко всем моим нынешним бедам.

- Кладовка? – переспросил он. – О чём ты? Кто тебя запер?

- Не знаю, когда они натягивали мешок на мою голову, не представлялись, - съязвила, наслаждаясь его мимолётной растерянностью. – Но тебе ли не лучше знать?

На этот раз он промолчал, будто что-то обдумывая, но мне и не нужен был его ответ.

- Стейк тебе принесут в течении получаса, чай – десяти минут. Приятного аппетита. А моя смена уже заканчивается, но ты можешь позвать администратора, только навряд ли она заплатит мне сверхурочно.
Пока он не успел обдумать мои слова, я, развернувшись, поспешила удалиться от его стола, довольная тем, что последнее слово осталось за мной. Моё Альтер эго торжествовало. Хоть и не долго. Ведь я и понятия не имела, что на следующий раз может выдать этот тип, поэтому маленькая победа приглушилась чувством тревоги.

Радоваться тому, что Елизар смолчал, я не могла. Так же и на следующий день, я сидела в ожидании, когда придёт от него сообщение. Все первые три пары телефон упорно молчал, что заставляло меня думать о том, что это лишь затишье перед бурей. И я была близка к правде.

- Ты столько ешь, - задумчиво пробубнела Марина, когда мы сидели в столовой. Она с толикой зависти смотрела, как я поглощаю свой обед. – Почему ты не толстее... Оу...

Редко что может заставить Вебер заткнуться, и я бы пропустила мимо ушей её резкое молчание, но именно в этот момент шум вокруг удвоился в децибелах. И причиной тому стал герой моих кошмаров, стоящий перед нашим столом. Держа руки в карманах, он возвышался над нами, ухмыльнувшись моему лицу, вытянувшемуся при виде него.

С трудом мне удалось проглотить кусок, вставший комом в горле, когда Бектемиров, подвинув себе свободный стул с другого стола, нагло уселся впритык ко мне.

- Как дела? – как бы невзначай поинтересовался. – Простите, я помешал?

Да, мать твою!

- Нет, - тут же принялись заверять его все сидящие за столом. Кроме меня. – Конечно нет!

Елизар скучающим видом окинул нашу компашку, вернувшись взглядом ко мне. В этот миг мне казалось, что не только он смотрит на меня, но все присутствующие в столовой заострили на мне своё внимание.

- Что ты делаешь? – как можно тише вымолвила сквозь зубы.

- Ты ведь игнорируешь теперь мои сообщения, выскочка, - ненавистная мне полуухмылка. – Решил навестить тебя лично и сказать, - тут он наклонился ко мне ещё ближе, почти к самому уху, давая услышать только мне. – Что буду ждать тебя в 213 после звонка. Не опаздывай, - подмигнул, выпрямляясь. Приятного аппетита.

Озноб мурашек пробежал по позвоночнику от тихого, но прямого послания в мои ушные перепонки. Словно в пустоту, я смотрела на недоеденную булку, которая теперь не вызывала аппетита, как и всё остальное, что лежало передо мной. Безмолвная тишина воцарилась за столом, когда Елизар ушёл. Правда, длилось это недолго, потому как в следующие секунды меня закидали вопросами.

- Ого, что за красавчик?

- Откуда ты его знаешь?

- А наша тихоня не промах.

Интерес к моей личности возрос в глазах одногруппниц в один миг, что назойливым бременем осело на моих плечах. И тяжелее его делало то, что любопытство проявляли не только они. Я ощущала множество взглядов, заострённых на мне, но лишь один, как дамоклов меч, пронзающий своей колкостью. Именно в этот момент я посмотрела на Веронику, что не сводила с меня своих глаз. Она не выглядела разъярённой или злой, но напускное спокойствие не казалось мне естественным.

Это начинало попахивать проблемой. Ещё одной.

Простите, - резко встала, едва не уронив полупустой стакан. – Мне нужно идти.

Пресекая все дальнейшие вопросы, поспешила удалиться, чувствуя спиной жжение. Найти нужный кабинет не составляло труда, но войти внутрь требовало большей выдержки, ибо я понимала, что могу столкнуться не только с Елизаром, но и с его дружками. Видимо, оттого что большая перемена ещё не закончилась, большинства не было в кабинете, лишь парочка ребят.

И мой личный сатана.

В этот раз мне было сложнее распознать его, поскольку я ожидала другой картины, где он будет величественно восседать на стуле, запрокинув ноги на стол. Но я была удивлена, наткнувшись на тёмную макушку, покоившуюся на сложенных руках.

Он спал.

Или лишь соблюдал видимость, что дело не меняло. Поколебавшись лишь на долю секунды, подошла к нему, нарочито громко издавая каждый шаг. При моём приближении он даже не шевельнулся, продолжая и дальше дремать мирным сном. Раздумывая над тем, разбудить его или уйти, я выбрала второе, но, стоило мне повернуться, как тяжёлая ладонь обхватила моё запястье.

- Останься.

Я не успела отреагировать на его хватку и то, как потянул меня к себе, усадив на стул рядом. Оторопело уставилась на парня, который даже не изменился в позе, лишь приоткрыл глаза, глядя на меня.

- Чего тебе?

- Останься.

Раздражённо выдохнув, закатила глаза.

- Ты так и будешь говорить не односложными ответами? Зачем позвал меня?

- Потому что хочу поспать, - спустя время выдал он.

- Так иди домой и поспи. Или тебе спеть колыбельную? – язвительно.

Вместо ответа он постучал пальцем по тетради.

- И? – нетерпеливо произнесла, смотря, как в кабинет заходят студенты.

- Ты плохо улавливаешь суть, выскочка, - произнёс со вздохом. – Сегодня ты будешь моим писарем. Пока я буду спать ты должна всё записать.

Он с каждым разом продолжает поражать своей наглостью.

- Ты спятил? – наклонившись проговорила негромко, так как кабинет начал наполняться людьми.

- Нет. Или возможно. В общем, будь умницей, запиши всю лекцию.

Зевнув, он улёгся поудобнее, не спуская с меня своих чёрных глаз.

- Ты стебёшься, - недоверчиво, сощуривая глаза, но на его лице не было и подобия улыбки. Он был предельно серьёзен. – Ты это серьезно? – переспросила громче.

- София, - медленно выпрямившись, он поддался вперёд ко мне, надвисая. – Мне казалось, ты должна перестать сомневаться в каждом моём указании. Я хочу, чтобы сейчас ты присутствовала со мной на паре и записывала лекцию. Надеюсь, повторно объяснять тебе этого не надо, - он слегка сощурился. – Потому что делать я этого не буду.

А потом он внезапно поднял руку наверх, зацепляя прядь моих волос, намотав на указательный палец так, чтобы кончик оставался свободным. Я застыла, когда он провёл им мне по подбородку, очертя линию скулы.

- Не стоить спорить со мной, - сказал тихо. Так, чтобы услышала лишь я. Голос его был глухим и наполненным усталостью, что давало понять, что Елизар не шутит и сейчас не тот момент, когда стоит препираться с ним.

Сукин сын

Уголок его губ дёрнулся, когда почувствовал во мне капитуляцию. Отпустив мои волосы, вновь улёгся на парту, прикрывая веки. А мне хотелось зарычать во всё горло, а после сделать что-нибудь разрушительное. Сейчас мне не хватало своей подушки, в которую можно было прокричаться, как делала это иногда, давая выход эмоциям. Возможно, вечером я так и сделаю, но сейчас я старалась сохранить абсолютное равнодушие.

Я не знала, что именно влияло на спокойствие лектора при виде моего присутствия на паре – незнание всех студентов в лицо или же влияние моего соседа, который, как я поняла, имеет здесь свои связи, способные заставлять преподавателей закрывать глаза на некоторые его действия. Всё это мало беспокоило меня на данный момент. Поскольку уже минут пятнадцать у меня складывалось ощущение, что я сижу на пороховой бочке, что вот-вот должна взорваться. Не пересчитать, сколько раз я ловила на себе любопытные взоры окружающих, что украдкой перешёптывались между собой.

Дерьмо.

Преподаватель, мужчина пожилого возраста, говорил неторопливо, растягивая слова и давая возможность каждому поспевать за ним. Я записывала каждое слово, не вникая ни в одно. Все мои мысли были заняты спящим рядом брюнетом и тем, насколько внешность может быть обратно пропорциональна личности. Возможно, если я прикончу его прямо сейчас, мир станет лучше, с моей помощью и я не попаду в Чистилище. Хотя, большинство безмозглых куриц не скажут мне «спасибо», ведь я уничтожу эталона их розовых мечтаний.

Лектор прервался, давая нам возможность отдохнуть, а я решила воспользоваться случаем и разглядеть своего соседа. Для меня было в новинку смотреть на то, каким беспечным и спокойным может быть этот тип, когда не превращает мою жизнь в ад. Оказывается, с кошачьей грацией он может не только двигаться, но и просто лежать. Тихо, не издавая ни единого звука, лишь плечи поднимались в такт дыханию. Единственное, что во время этого наблюдения мне удавалось отметить, это то, что Елизар имел раздражающе идеальную кожу и, не в пример мне, длинные густые ресницы, что, к великому сожалению, не добавляло его лицу и капли миловидности или женственности. Несправедливость природы такова, что этот тип имел все задатки безупречной внешности и было бы гораздо легче, имей он хоть один изъян помимо своего сучьего характера.

А ещё, даже спящим, от него веет силой. И я совру, если скажу, что меня это не беспокоит. Как и то влияние, которое он оказывает на окружающих, в том числе и меня. Сидя чуть ли не в самом конце, я не могла не чувствовать, какое любопытство вызывает моё присутствие здесь. Это не волновало лишь Елизара, в то время как остальные его одногруппники были заинтересованы мной, сидящей подле спящего зверя и пишущей его конспект. Невозможно за столь короткое время привыкнуть к этому вниманию и взглядам, что бросали из-под тешка. Эти игры в «гляделки» неимоверно раздражали меня, любящую уединение.

- Ты мешаешь спать.

Голос Елизара был глухим и более низким, чем когда-либо. Он сделал глубокий вздох, устроившись поудобнее, но так и не открыв глаз.

- Тебе самому не кажется это абсурдным?

- Мне кажется это полезным. Ведь не у всякого найдётся такой человек, готовый писать за него конспекты.

- Не стоит говорить так, будто я сама на это вызвалась.

- Это не самое худшее, что могло бы случиться с тобой, - говоря это, он зевнул, потягиваясь подобно коту. – Тебя, например, могли привлечь к статье за воровство или того хуже – исключить из университета.

- И ты мне с каждым разом даёшь понять, что оба этих варианта являются не такими уж плохими.

Мы оба разговаривали на низких тонах, дабы никто не смог подслушать.

- Разве конспектирование настолько ужасно?

Большинство стало откровенно глазеть на нас, но Елизару, кажется, было всё равно. Облокотившись о сложенную руку, он разглядывал меня, тем самым заставляя нервничать ещё больше.

- В чём твоя проблема, выскочка? – поинтересовался он. Так обыденно, словно о погоде спросил.

- Ты – моя проблема, - качнула головой. – И твоё игнорирование таких простых вещей как злоупотребление чужим временем, вмешательство в чужую жизнь и личное пространство, шантаж, давление пассивной агрессией и запугивание. Ты грёбанный букет проблем. Или нет, ты даже хуже. Иногда мне кажется, что ты прямая реинкарнация Сатаны.

Моя гневная тирада была выпалена едва ли не на одном выдохе. Экспрессивно, но, что радовало, без запинки. Однако, вместо привычной мне безразличной физиономии, я увидела кое-что иное.

Он смеялся.

Поначалу, я думала, что мне показалось. Но его плечи дрогнули в беззвучном смехе, после чего моему взору предстала самая, что ни на есть, улыбка. Не из тех, что он ежедневно выдавал, натягивая уголки губ, а совершенно иную. Глядя на него, поймала себя на мысли о том, как разительно может преобразить человека одна эмоция.

Мысленно одёрнув себя, отвернулась, осознавая, что слишком долго пялюсь на парня. Но отвлекшись от него, я поняла, что мой сосед привлёк не только моё внимание. Наряду с преподавателем, на нас уставились едва ли не все присутствующие.

Дерьмо.

Вопрос только в том, стоит ли мне быть ещё более осмотрительной или же продолжать ожидать, когда интерес к моей персоне поутихнет. Вот только судя по взглядам некоторых девиц, последний вариант будет длится крайне долго.

- Ты себя накручиваешь, выскочка, - я и не заметила его приближения, пока голос Елизара не раздался мне в самое ухо. Вздрогнув от неожиданности, едва не отскочила от него.

Я ничего не ответила, поскольку прозвенел звонок, пресекая моё намерение продолжить беседу с этим типом. Мне не нужно было напоминать, что моё задание окончено, ибо я тут же вскочила с места, намереваясь уйти как можно быстрее. И даже не смотря на возникший гул студентов, я могла расслышать его тихий смешок, раздающийся мне в спину.

- О, Софи, - по всей видимости, Марину моё появление взволновало больше, чем отсутствие. Она не пыталась допытываться, где я была всю пару, лишь дежурно поинтересовалась, где я была. Мой ответ «по делам» её не сильно интересовал, из чего можно было сделать вывод, что ей что-то было нужно.

- Хочу кое-что предложить, - начала она, улыбчиво пододвигаясь всё ближе и демонстрируя всю глубину медовых глаз. – А точнее, пригласить.

Я постаралась не казаться слишком педантичной, выслушав её рассказ о том, что сегодня намечается грандиозная, по её словам, вечеринка в одном из загородных домов.

- Этот вечер обещает быть замечательным, - подмигнула она. – К тому же, влившись в сливки общества, мы можем заполучить вполне неплохие связи, - подмигнула второй раз, что, по её мнению, должно было меня убедить в том, что её слова резонны.

Мне нравилась Марина. Её легкость восприятия всего текущего и грядущего. Когда-то и я разделяла её взгляды и политику жизни. Однако я не согласна с высказыванием о том, что люди не меняются, потому как сама себе тому доказательство. И пусть её животрепещущий монолог был мне интересен, затронув какую-то часть любопытства, во мнении своём я была не изменчива. Отбрасывая толики возникших воображений, лишь пожала плечами.

- Прости, не могу.

- Но почему?

Во всём её тоне слышалось искреннее непонимание того, как вообще человек не может считать данное предложение заманчивым.

- Я работаю, - солгала, считая, что это наиболее веская причина для отказа. Вот только не для Вебер, которая вознамерилась потащить меня сегодня с собой.

- Подменись.

- У меня нет денег.

- Они и не нужны. Это частная собственность, денег за вход не берут, - в очередной раз подмигнула, отчего внутренне слегка дрогнула. Непоколебимая решимость читалась на её лице.

Я отвернулась к тетради, стараясь показать, что диалог закончен и я осталась на своём мнении.

Но я проиграла.

Моральная давка в исполнении Вебер — это не то, перед чем можно устоять под конец дня, в особенности, учитывая моё недонастроение. Нельзя сказать, что я не пыталась противостоять, однако в этой борьбе, всё же, моих попыток было недостаточно. Моей соседке по парте удалось вытянуть из меня согласие.

Немногим позже, стоя у старенького комода и глядя в зеркало, я задумчиво рассматривала себя, словно оценивая со стороны. Нельзя было сказать, что моё решение не было не обдуманным. И именно поэтому его нельзя было назвать разумным. Что-то кололо изнутри, идя вразрез с собственным выбором.

Страх

Настороженность. Я заглушала это чувство, поднеся руки к волосам. Поблекший рыжеватый цвет уже лишился своего яркого красочного оттенка, став тусклым и неестественным. Безусловно, мне хотелось вернуть свой прежний цвет, но каждый раз, стоя у стеллажей с краской, я уходила ничего не покупая. Была ли это та же самая настороженность? Или, скорее всего, это была обычная мнительность.

Слишком озабоченная перспективой моего возможного отказа, Вебер настояла на том, чтобы заехать ко мне. Она окинула меня удручающим взглядом, стоило мне только открыть ей дверь.

- Ты собираешься идти в этом? – брови её приподнялись, когда она глазами вновь прошлась по моей оверсайз футболке и простеньким джинсам. – Издеваешься?

- Ты ничего не говорила про дресс-код.

- Чёрт, я должна была догадаться, - протяжно произнесла она, проходя внутрь.

Сладковатый запах достиг моих ноздрей, словно дразня едва уловимым ароматом вишни и чего-то еще. Он подходил ей. Хотя, мало вещей можно было назвать, которые бы не подходили моей соседке по парте.

Например, чувство такта.

Но Вебер не была бы самой собой, если бы умела держать язык за зубами. Как и сейчас, Марина не сдерживалась в эпитетах, объясняя, почему мой наряд не подходит для сегодняшнего вечера. Сама же она не была одета броско или вульгарно, но и заурядной её назвать было нельзя. Кожаная юбка мини и шифоновый чёрный топ не казались вызывающими, но они эффектно подчеркивали стройную фигуру, а накинутая на нее джинсовка придавала дерзости её образу, как и яркая темно-бордовая помада.

Мне нравились вызывающие оттенки, потому что некогда я сама была любительницей наносить их на свое лицо. Но жизнь такая штука, которая может вмиг поменять твои приоритеты и вкусы настолько, что ты уже и не помнишь, каким был раньше.

- Что? – переспросила, видя, как Марина начинает терять терпение, поскольку я перестала слушать её где-то на середине её речи.

- Веди меня к своему гардеробу, чёрт тебя возьми, а иначе я поведу тебя к своему и поверь, там я заставлю тебя перемерить все до единой шмотки, пока не выберу, что надеть.

Эта угроза звучала не столь угрожающе, сколько выглядело в медовых глазах обещание её выполнить. Одним из своих мягких мест я чувствовала, что отказ будет не к добру. Но и согласие тоже в перспективе может ни к чему хорошему не привести.

Вот только выбора у меня, очевидно, не было.