Супостат

- Ник, кажется, эта мышка угрожает нам, - усмехнулся один из типов, обращаясь к тому, что стоял ко мне спиной. Рыжая макушка тут же поворачивается ко мне, открывая недовольное лицо второго мучителя.

- Ты кто? – задаёт вопрос, сканируя меня с ног до головы.

- Человек, - сглатываю и хмурю брови, показывая, что не стушевалась под этим осмотром.

- Ну так иди погуляй... Человек, - цокнул языком. – Или тоже желаешь помочиться?

О том, что я бы с удовольствием сделала бы это ему на голову, целесообразно умалчиваю, не желая накалять и без того пылающую обстановку.

- Я бы использовала этот термин в правильных аспектах его применения, но вы, по всей видимости, не сильно утруждены трактовкой своего словаря. Как и понятием о равноправии в конфликтных ситуациях. Этот эксцесс можно не доводить до ушей ректората, если вы проявите благоразумие и прекратите измывательство над этим парнем.

Воцарилась гробовая тишина.

- Что, блять? – рыжий детина в ступоре уставился на меня, пытаясь разобрать половину сказанного мною бреда. Хватка на руках пострадавшего ослабла, что должно было быть хорошим знаком. Вот только радоваться я не спешила, мучаясь сильным подозрением, что следующей на очереди к унитазу будет моя голова.

- Тебе угрожают, кретин.

Бархатный голос, раздавшийся позади, имел слегка урчащие нотки, которые тонким ропотом прошлись по моим перепонкам. Я не заметила того, кто стоял на другой стороне стены, отвлечённая потасовкой и теперь как вкопанная стояла, не шевелясь и всей спиной осязала гремучую ауру, надвигающуюся позади. Я не слышала его шаги, но предчувствовала его походку, как он двигается, медленно сокращая дистанцию между нами. И чем короче становился этот промежуток, тем явственнее было напряжение, холодным льдом проходящее вдоль хребта.

Ад и все демоны.

Я встретилась с их властителем.

Дыхание застряло в горле, когда я встретилась взглядом с хозяином рокочущего баритона. Будучи не задействованы ранее, сейчас мои инстинкты вздыбились, реагируя на того, кто стоял впереди. Всем нутром я ощущала опасность, что исходила от него.

У него были тёмные, почти чёрные глаза, пожирающие само сознание внутри меня. Там, на дне его зрачков была проклятая тьма, болото. Целая топь, поглощающая и засасывающая, не давая шанса вынырнуть из удушающего плена. Он не давил взглядом, скорее удавливал, подавлял всю браваду. Грудь сдавливало, мешая воздуху циркулировать по дыхательным путям. Несмотря на то, что находился он на расстоянии метра, он был близко. Совсем. Слишком близко. Как наяву по коже жар прошёлся, словно коснулся.

- Сначала действуешь, а потом думаешь, - проговорил тихо, немного сощурив глаза. – Слишком рискованный жизненный принцип, не находишь?

Единственное, что я находила в своем несуразном потоке беспорядочных мышлений, это неуместное соображение о том, что грёбанный гороскоп врал. И это первое, о чём я сообщу тёть Нине, когда приду домой.

Если приду вообще.

- Я живу по принципу равенства, - сжала челюсть, пытаясь удержать в себе ту толику отваги, что куцей частью обитала внутри. – Если вам такое знакомо вообще.

- А принципа «не лезть не в своё дело» не желаешь постигнуть? – рыжий тип нахмурено двинулся вперёд. Оставшийся брюнет, что держал «жертву» с интересом наблюдал за нами. Мной. – Я могу тебя научить.

Прелестно, Соня, просто, блять, прелестно. Почему нельзя перемотать назад?

Парень направлялся ко мне, и тревога отчаянно била по рефлексам. На автомате потянулась к своему рюкзаку. Правый карман. Моя горячая ладонь обхватила прохладную алюминиевую поверхность электрического устройства, которое тут же было направлено в грудь рыжего. Большой палец переключил затвор предохранителя, издав негромкий щелчок.

- Яйца тебе это не испепелит, но сто десять ватт вполне достаточно, чтобы ты перестал их ощущать. Это прекрасное преимущество, если я захочу лишить тебя их. Поэтому стой на месте, пожалуйста.

Вежливость не была одной из превалирующих моих достоинств, но не проявлять её так же было не в моём воспитании.

- Да ты чокнутая, - выдавил оранжевый детина, поднимая руки вверх, словно в моих руках был пистолет. Или бузинная палочка. Я хмыкнула про себя, представляя, как кричу заклинание, выдавая в его тело тридцать миллионов вольт. Волшебство, не иначе.

- Сюрприз, - выдала с натянутой, как мои нервы, улыбкой.

За мной следили четыре пары глаз и лишь одна из них заставляла мои лицевые мышцы изводиться в напряжении, пока я изображала полную флегматичность. В отличие от других, он был полностью спокоен. Абсолютно. Склонив голову на бок, лишь приподнял тёмную бровь вверх, будто интересуясь «и это всё?».

Около тридцати триллионов клеток в моём организме раздражались от этого типа. На каком-то ментальном уровне он выводил меня из себя, заставляя нервничать ещё больше. Пытаясь взором захватить всех, внимание заострялось на нём.

Он опасен.

Периферическим зрением рассматривая его, я всё больше заключала в нём схожесть с дьяволом. Он был красив. Не миловиден и не смазлив. Красив. По-мужски. Словно сам сатана отдал ему внешность, взамен на душу, которой не было в его мрачных глазах. Он был широкоплеч, высок, спортивен. Не настолько, чтобы назвать его качком, но настолько, чтобы с огромного расстояния учуять исходящую от него мощь.

Он здесь главный.

Потому что не смотрел ни на кого, в то время как остальные двое украдкой кидали на него взгляды. Как будто ожидали команды.

- Да я тебя... - решив не стоять столбом, чем, собственно, и занимался до этого, рыжий двинулся вновь. Угрожающая гримаса искажала его лицо.

- Стой.

Прозвучало как выстрел, разрезавший воздух одним не громким, но чётким указом. Одно короткое слово, сказанное ледяным тоном, возымело свой эффект. Рыжий замер словно здоровенный пёс с надетой на шею цепью, которую резко потянули назад, вынуждая остановиться. Гневно расширяющиеся ноздри и плотно сомкнутая челюсть говорили о его полной готовности к действиям.

Это точно. Вне зависимости от его безучастия, все регалии в этой группке принадлежали ему. И он сделал шаг ко мне. И ещё один.

К чёрту долбанную справедливость, как и моё стремление к ней. Я не героиня. За моей спиной не плаща, лишь потрёпанная самонадеянность. Мне хотелось уйти отсюда, подальше от внимательного взгляда, читающего меня и пробирающегося под кожу.

И он был быстр. Настолько, что не успела уловить того, как накренился, чтобы в резком движении поддаться вперёд и схватить меня за кисть, удерживающую шокер.

- Не стоит проявлять инициативу там, где она излишня, - проговаривал, отводя руку в сторону и медленно выворачивая её. – Ищешь справедливости? Окей, в моём случае я её воздаю. Не важно, каким способом. В твоём же случае было непредусмотрительно встревать в чужие разборки, чего-то требуя. В особенности прибегая к угрозам.

Моё запястье терялось в его ладони, окружённое тесно сжимаемым жаром. Он скручивал его, считая грань моего болевого порога и идя по ней с утончённой точностью.

- Однако, твоё бестолковое геройство заслуживает повторного шанса проявить его снова. И дам его тебе, маленькая мышь-воительница. Этот парнишка уйдёт, но ты займёшь его место. – сдавил руку сильнее, давая мне прочувствовать, как перетягивает сухожилия, порождая не сильную, но островатую боль. – Как тебе такая сделка?

Он держал меня в ловушке под контролем своего зрительного контакта и цепкой руки, удерживающую мою кисть так, что при любом рывке я рискую, как минимум, причинить себе боль, как максимум – увечье. Для него это было игрой, о чём говорило расслабленное выражение лица, где ни единый мускул не задействован. Им владело лишь любопытство, что таилось на дне чёртовых болот его радужек.

- Воздержусь, - процедила, стискивая челюсти и ощущая, как ускоренное сердцебиение отдаётся где-то на уровне гортани.

Что, и это весь героизм? – уголок его губ потянулся вверх, воспроизводя кривую ухмылку. – Слабовато для такой бравады.

- Этого достаточно, чтобы плюнуть тебе в рожу, - ядовито прошипела, слыша удивлённый возглас того, кто был позади него. Но глаз не отводила. Тёмный сгусток адреналина распространялся по венам, ударяя горячей волной по нервной системе. Наравне со страхом, теснящим сосуды.

Моя ладонь едва достигает его. Едва. Потому что у него чертовски быстрая реакция. В отличие от моей, которая даже не успевает осознать скорость движений этого типа. И теперь я оказываюсь прижатой к кафельным плиткам стены, что прохладой просачиваются сквозь футболку. Лицо брюнета в опасной близости от моего. И только сейчас я могу разглядеть очертания его зрачков, слегка расширенных и устремлённых на меня.

- Я бы назвал твою смелость восхитительной, если бы она не граничила с глупостью.

- Я бы назвала тебя вполне сносной личность, если бы ты не был грёбанным мудаком, отпусти, - рыкнула, дергая одной из рук, которую прижал к моей груди, фиксируя её таким образом, чтобы я не могла вырваться.

- Разве можно обвинять меня в том, что я предоставил тебе право выбора?

- Ох, спасибо, засунь в задницу себе своё великодушие!

Учащённо дышала, подозревая, что мои слёзные каналы находятся под угрозой наводнения. Нет, нельзя позволять ему видеть своё моральное поражение.

- В тебе слишком много обсценизма, - он ухмылялся, забавляясь моей реакцией, откровенно провоцируя на конфронтацию.

- А в тебе слишком много дерьма, - клацнула зубами.

Я не знаю, как так получилось, но, не смотря на высоковольтное напряжение между нами, мы умудрялись не повышать тонов, говоря едва ли не шёпотом. Зажатые тиски на запястье сужались, неторопливо поворачивая его.

Боль. Острой вспышкой лишь на короткое мгновение, потому что тут же остановился, сощуриваясь.

- Тебе лучше следить за тем, - наклонился ко мне. – Кому и что ты говоришь, мелкая выскочка. В следующий раз кто-то может и не потерпеть твоих вульгарных словечек. И то, что сейчас ты не висишь двумя ногами вверх над одним из сортиров, говорит лишь о том, что я нахожу твою героическую глупость весьма забавной. Хотя, признать, в конечном итоге я ожидал немного большего. Однако... - задумался. - Макс, отпусти Гешу.

- Что? Но он же...

- Отпусти, - беспрекословный приказ и за его спиной последовало шевеление, сопровождающее кряхтящими звуками.

- Довольна? – улыбнулся, надменно надсмехаясь и обнажая ряд ровных белых зубов. – Я тоже, - он придвинулся ближе, настолько, что губы его почти касались моей щеки. Тихий шёпот опалил моё ухо, порождая мурашек, что медленно покрывали спину, мигрируя в желудок. – Потому что теперь его долг переходит к тебе, маленькая выскочка. И я с нетерпением буду ждать, когда ты его вернёшь.

Он так же резко отстранился, отпуская меня. Глянув на меня в последний раз, усмехнулся, после чего вышел. Его приятели ещё некоторое время оставались стоять на месте, недоумённо поглядывая то на меня, то друг на друга, затем молча покидая уборную, оставляя меня и бледного парнишку, глядящего на меня как на восьмое чудо света.

И только тогда я смогла сделать отчаянный вздох, обнаружив, что не дышала до этого момента. Вот только с какого времени? Пуль бился в троекратном учащении, когда медленно соскальзывала вниз по стенке, в попытке нормально отдышаться. Грудь разрывало от остроты ощущений, а в висках пульсировало от перенапряжения.

- Эй... - тихий голос вырвал меня из заторможенного состояния, возвращая в реальность. – Ты... Ты как?

Не отвечая, стремительно подрываюсь на ноги и так же быстро покидаю злосчастное это место. Но как бы стремглав я не уносилась, насмешка темноглазого продолжала преследовать меня. И даже оказавшись в кабинете рядом с по-прежнему беззаботно-весёлой Маринкой, я видела лишь её.

Не сразу заметив, как ко мне обращаются, глянула на свою соседку, в глазах которой мелькала тревога.

- Что? – не хотела казаться грубой, но рычание само вырвалось из горла.

- Ты, - теперь она нахмурила брови, но не от обиды на мой тон. – Плачешь.

- Что? – рука автоматом потянулась к лицу. Пальцы коснулись тёплой влаги. Не веря, уставилась на них, отчётливо видя свидетельство своей слабости.

- Не совсем так, - рукавом вытерла слёзы, с жёсткостью проходясь грубой тканью по коже.

Дерьмо.

Сегодняшний день дал мне усвоить несколько уроков.

Первый: победа не всегда даёт положительный результат.

Второй: гороскоп – одно из самых больших заблуждений в мире.

И третий: предметы самообороны - слишком незначительный гарант моей безопасности в этом долбанном университете.

Дело дрянь, и последнее мне точно нужно исправлять.