он другой.
Утро отличается от предыдущих отсутствием спокойствия внутри маленькой квартиры. Ранний подъём, пробежка вдоль побережья под палящим солнцем, разминка. Всё по расписанию, вызубренному девочками вдоль и поперёк без надобности смотреть на часы. Организм уже ввёл данный ритм жизни в привычку. В девять тридцать утра время будто останавливается. На плите в турке закипает кофе, разнося излюбленный запах по комнате с открытыми окнами, на душе слишком тревожно. Наташа в себе уверена, как и подруга в ней: всецело, стопроцентно, поддерживая изо всех сил. Но единственный раз, когда обладательница серо-голубых глаз избила человека - девять месяцев назад, получая срок в колонии для несовершеннолетних. Повторила бы это Баранова? Несомненно. По сей день считает, что бывший одноклассник заслуживает только смерти за ту боль, которую принёс девочке с разбитым сердцем и собакам.
Где-то в глубине души щипала доля тревожности. Наташа взгляд отводит, чтобы не показывать ни сомнения, ни подавляющие эмоции. Пути назад нет, как и запасного. Оказывается, для успокоения не нужно пить таблетки валерьянки, чай с ромашкой, медитировать. Достаточно просто поверить в себя. Ведь в случае Дикой этого действительно достаточно. Девчонка за семнадцать лет не научилась здраво оценивать на что способна, а силы в, на первый взгляд, хрупком теле - предостаточно.
Стук в дверь всегда ассоциируется с доставленными из кафе углеводами, вот только в предпоследний раз сердце словило трещину из-за слишком непредсказуемой встречи. Кира выглядывает в окно, изучая периметр обзора по сантиметрам. Ни одной лишней машины, хотя от "Святых нет" несколько минут пешей ходьбы. Пожимает плечами, заочно выстраивая в голове путь до верхней шуфлядки с приборами, где лежит нож. После начальной связывающей точки с тремя из "кактуса" бояться стоит всего вне выстроенного плана. Баранова нажимает на ручку, предварительно делая глубокий и размеренный вдох. Открывает. Серо-голубые глаза пробираются от белых кроссовок вверх, встречаясь с похожим оттенком во взгляде, светлыми волосами, еле заметной улыбкой. Громко выдыхает.
— Ты чё здесь делаешь? - отступает назад, давая отмашку подруге. Та отчаянная уж точно знает, куда бить ножом. Не предугадаешь, что будет в следующую минуту. — Проходи, что ли.
Девушка с красными волосами выходит из кухни, мгновенно кривясь до морщинок на носу. Не понимает, что мало знакомый забыл в комнате, едва ли вмещающей два человека. Тем более, откуда у Хенкина адрес. Но удивляться происходящему в Коктебеле - самая большая глупость.
— Кофе будешь?
Здесь всё вовремя. Закипающий напиток добегает пузырьками до краёв медного кувшина. Достаёт три чашки, оборачиваясь к гостю. Отнюдь гостю. Борис кивает, делая несколько неуверенных шагов внутрь с желанием рассмотреть каждый приклеенный скотчем постер на стене, фотографии, разложенные гирлянды. Моль наливает кофе, протягивая парню чашку. Никто не рискует открыть рот, надеясь, что светловолосый начнёт с объяснений. В конце концов, это он постучал в дверь, едва ли время перевалило за десять утра.
— Откуда адрес? Зачем припёрся? - Кира не гостеприимна. Они обе.
— Спросил у Марка.
— Так ты теперь их крыска? - Наташа улыбается напору подруги. Её бесстрашие кажется безграничным, но обладательница глаз-хамелеонов осторожна, нежели смела. Прощупывает наглостью чужие границы. — Уже всех слил? Ибо происходящее прямо сейчас безрассудство совершенно непонятно ни мне, ни Нат.
— Нормальное мнение выстроили, - делает пару глотков, вздрагивая от крепости напитка. Дикая протягивает коробку с молоком, не переставая улыбаться. Вся происходящая ситуация - отвлечение и разрядка. — Мне доверяют, никакого хвоста, если речь об этом. Адрес узнал несколько дней назад, а сейчас здесь из-за Наташи. У меня тоже был первый бой, когда в голове мысли только об исполненной идеально роли, потому что на кону буквально жизнь. Каждая мелочь кажется не случайной, ежесекундная паранойя рвёт крышу. Ты не парься, я соперницу краем глаза видел, ничё необычного. Просто успокойся, иначе всё просадишь.
Кира делает беззвучные пометки, рассматривая парня с серыми глазами при дневном свете. Здесь виден каждый шрам, полученный на боях за пять месяцев, каждая морщинка, появляющаяся во время улыбки. За двадцать минут в квартире Хенк ни разу не улыбнулся, но мимические отпечатки засели на бледной коже тенью. Стена, выстроенная внутри, медленно спускается вниз. Соломонова только спустя несколько секунд осознаёт, как важны его слова для Наташи. Никто не понял бы девушку так сильно, как светловолосый. Никто, кроме участвующего в боях сотню раз. Глаза становятся цвета чистой воды, смешивая голубой с серым и зелёным. Спокойствие, воцарившееся внутри квартиры, ощущается каждым свободным вдохом.
— Спасибо за кофе, увидимся вечером.
— Придёшь посмотреть? - Баранова провожает парня до двери, не прерывая зрительный контакт.
— Ценю меняющееся мнение о "крысёныше", но у меня тоже бой. Так что, новенькая, сильно не обольщайся.
Боксёр улыбается, поочерёдно бросая взгляд на стоящую возле с каштановыми волосами и другую, скрестившую руки на груди в нескольких метрах. Уходит, оставляя в подкорке Соломоновой только искреннюю улыбку с нотками просочившейся доброты. Теперь она точно подчёркивает собранные кусочки с мнением о сероглазом, подводя итоговую линию с выводом: "Он другой".
Кислову с закладками справляться легче, чем в родной Казани. Словно чувствует себя за пазухой с последующей защитой в случае чего. Но кто пустил в его светлую голову мысль, что за простых курьеров в наркотрафике заступаются? С "кактусом" работают проверенные ребята, на которых можно положиться в сообразительности и скорости при возможности удрать от легавых. Сперва мысли успокаивают, так как наркотик новый, далеко не всем известный тяжестью с наличием запрещённого вещества в одной таблетке. Многие даже не догадываются, насколько губителен эффект неверно рассчитанной дозы. Но с другой... Пуля в лоб и под пару метров влажной земли где-то в забытом миром карьере.
Кареглазый впервые относится к обороту наркотика чересчур ответственно. Правило о том, что нельзя воровать у клиентов - вместо мантры, пока ищет подходящее для свёртка место. Ване держаться сложнее. Ежесекундно внутри ведут борьбу противостоящие чувства и мысли. Главное вовремя сделать вдох, задержать дыхание со счётом до десяти в голове, выдох. Будь он в Рехабе или на встречах клуба анонимных наркоманов, сегодня получил бы похвальных значок о двенадцати месяцах без запрещённых веществ. Прокручивает мысль на повторе, в глубине души гордясь собой на миллион процентов. Но это сослагательное наклонение...
Добирается до заброшенной стройки. У Кисы здесь свои потайные места. Как от полиции, так и от других курьеров. Поднимается на второй этаж, приклеивая в трёх местах свёртки. Под пятой ступенью, за стопкой кирпичей с плёнкой, с внешней стороны стройки на выделенном для панорамного окна месте. Делает фотографии, отсылая заказчикам с нарисованной пометкой и кривыми линиями. Всё же, художник Кислов из рук вон. Смотрит на часы, быстро ориентируясь во времени и предстоящих планах - первый бой Дикой он никак пропустить не может. А посему быстрыми шагами следует к указанному адресу с последней доставкой.
На окраине Коктебеля у новостроек, большая часть которых давно забыта, тусуются заядлые торчки. Для них каждая новая доза - рулетка. И смотря на то, с каким энтузиазмом и азартом они радуются Кисе с пакетиком таблеток, всех устраивает возможность летального исхода. В этот раз в захламленной квартире только одна девчонка. Пихает свёрток денег в руки кареглазого, трясущимися руками доставая таблетку. Крошит с помощью двух ложек, раскладывает на столе пару дорожек и вдыхает. Тело дёргается, как от удара тока разрядом тысячу вольт. А внутри Вани ком в горле перекрывает доступ кислорода. 365 дней вовсе не значат, что справляться с желанием употребить стало по щелчку пальцев. Без слов направляется к выходу, на секунду задерживаясь с навязчивыми мыслями. Шатен подумать не мог, как навязчивые мысли легко сменятся на кое-что более важное.
Когда ты работаешь в наркотрафике, неважно на какой должности, мозг считать обязан по щелчку. Киса никогда не отличался рвением к науке, но по математике всегда имел твёрдую пятёрку. Никто не понимал, как заядлый троечник с редкими высшими оценками так умело проворачивал любые действия с цифрами в голове, но учительница Кисловым гордилась. Единственная.
Ему хватило пятнадцати секунд, чтобы посчитать количество граммов в принесённых таблетках и неумении держаться от запрещённого соблазна, когда девушка, сделавшая заказ на "кактус", оставалась одна. Кареглазый смотрит на бездвижное тело на диване с едва ли слышным дыханием. Высыпает оставшиеся восемь таблеток на стол. Три с половиной превращает в ровные дорожки порошка, ещё несколько роняет на пол. У клиентов воровать нельзя, но единственное, что интересует Кислова в этот момент - план "Чёрная весна" и вещество, которое нужно передать химичке с красными волосами. Запихивает оставшиеся полтора таблетки в пакетик, со всех ног выбегая из квартиры, больше походящей на притон.
Если удача останется на стороне кучерявого, то к моменту возвращения не менее обдолбанные соседи найдут девушку на диване с передозом. Никто не станет разбираться в количестве украденных колёс, никто даже не подумает, потому что у наркоманов всегда так. Рвёт крышу от неистового желания сыграть с забвением и смертью в игру.
Ваня понял, что подписал приговор на смерть лишь спустя полчаса, когда стоял напротив входа в "Святых нет", в кармане нащупывая полторы таблетки "кактуса". Впервые понял, какие наркоманы ничтожные и что ему не жаль. Ни капли не жаль.
— Выпьешь?
— Нальёшь после победы Дикой, - шёпотом, будто за гремящей из колонок музыки кто-то услышит. Шатен несколько секунд непрерывно смотрит на бармена, с которым сидел в одной колонии для несовершеннолетних в Новосибирске, а потом и в одной камере три месяца во время подготовки. Рауль делает вид, мол он - открытая книга, вот только Кислов всё равно не доверяет. Сердце бьёт в колокола при каждой встрече. — В раздевалках есть рабочие камеры?
— Понятия не имею, - ставит перед кареглазым стакан воды. — Чтобы диалог не выглядел за зря.
Ваня смотрит на часы, подмечая тридцать минут до начала боя. Залпом осушает сосуд, только после осознавая реальную жажду из-за случившегося чуть ранее этим днём. Внутри клуба набирается толпа, становится шумно. Парень изучает присутствующих, встречая взглядом потерянного с до боли знакомым лицом. Ничего не может удивить Кислова, ничего и не удивляло. Но...
— Мел?
Хмурится, кивая стоящему за баром с глазами цвета полыни в сторону нетипичного для этого времени клиента. Его здесь быть не должно, как только в ночной клуб ступает нога первого посетителя. Вот только у Егора дело с девушкой, танцующей у пилона после полуночи. Личное дело, назначенное куратором.
В раздевалке с металлическими шкафчиками тишина. Девушка с заживающими химическими ожогами на пальцах заплетает тугие косички на каштановых волосах с медным оттенком, а та заматывает боксёрскими бинтами руки. До начала десять минут. Наташа снимает футболку, оставаясь в спортивном топе и шортах, как прописано регламентом. Эти бои, в первую очередь, своего рода бренд самого популярного пристанища в Коктебеле. Только поэтому к неистовой силе воли в добавок инструкция насчёт внешнего вида, амуниции и даже сопровождения. Но Моли нет дела до последнего пункта.
Пять раундов по три минуты с перерывами в тридцать секунд. Бешеный темп является своего рода натиском с малой вероятностью восстановления сил. Таким образом, чем больше мясорубка, тем больше денег каждый получит на выходе с ринга.
В раздевалку заходит рефери со словами: "Пора", нутро разом летит вниз в семидесятого этажа. Девушка с глазами-хамелеона обнимает подругу, прижимаясь лбом к лбу напротив. Ни единого слова, лишь окрашивающийся изумрудным взгляд, орущий о безграничной вере в победу. Несколько метров по коридору, за дверью слышны возгласы и крики. Для них всё происходящее здесь - дикость, непонятная потеха с любовью к крови и боли. Но Наташу не просто так прозвали Дикой, да и готовясь к этим боям в голове уже засела установка со словом "надо". Баранова уже не против. Заходит в левый угол ринга, пытаясь не смотреть на толпу вокруг. Кира усаживается на свободное место за спиной, чтобы в любую секунду подскочить. Ей действительно плевать на запрещающее правило с дополнением мелким шрифтом: "После окончания боя участникам оказывается профессиональная медицинская помощь". Это они указали для той, что зашивала бровь незнакомому парню неделю назад?
Соперница ничем не отличается от Наташи. Одинаковый рост и телосложение, смелый взгляд, тёмные волосы. Разница в том, что Дикая представляет организаторов "Святых нет", а вторая желает заработать крупную сумму. По подростковым меркам точно.
— Целуешься отстойно, - Кислов усаживается рядом, нагло улыбаясь. — Сделай вид, что раздражена моим подкатом и просто слушай.
— Для первого раза сойдёт, - позволяет взглядам встретиться на секунду. — И я действительно раздражена тупым подкатом. Чего надо?
— Чё?! Скажи ещё, что девственница, - тишина в ответ. — В сумке Наташи препарат, вопросов не возникнет. Действуйте, мисс Хайзенберг.
— Не обольщайся.
Гонг. Взгляды устремляются на ринг. Девушки подходят в центр к рефери, кивая в знак готовности. Секундомер начинает отсчёт так же резко, как и попытки соперницы атаковать Наташу первой. Но обладательница серо-голубых глаз придерживается собственной тактики, желая вымотать бездействием. После второго раунда предугадать следующий шаг будет проще простого, да и сил у Дикой с запасом. На каждую попытку удара она улыбается, слегка щурясь активности соперницы.
Соломонова в это время мелкими зрительными перебежками проходит по каждому из троих главных на верхнем ряду. Они улыбаются сообразительности своей претендентки, в очередной раз убеждаясь в верном выборе. Но каково удивление красноволосой, когда на четвёртом сиденье оказывается Васаби. Ей видеть знакомую на ринге - вьетнамские флешбэки с подготовки. Тонкие пальцы впиваются в руку парня с шоколадными волосами, с которым та в любовь третий месяц играет. Хруст. Внимание мимолётно возвращается к ограждённой площадке пять на пять. Из носа Наташи льётся густая красная жидкость. Рита вскакивает с места, пулей поднимаясь в зал с гремящей музыкой и толпой людей. Она боится за знакомую. Боится последствий, несмотря на тщательную подготовку с Зуевым. Сердце готово выдернуться из груди тотчас, пока другая девушка внутри ринга не показывается с лицом, буквально превращающимся в фарш с каждой новой секундой. Рефери считает до десяти, нависая над лежащей от нокаута. Баранова вытаскивает капу изо рта, довольно улыбаясь первой победе. Чересчур лёгкой, вдохновляющей верить в себя и силы гораздо больше, чем до начала мероприятия.
Знала бы Дикая, что неподготовленный противник - подачка трио, которые ставки сделали на успешное девичье будущее.
Рефери поднимает руку шатенки вверх, объявляя о победе. "Ты справилась", - шепчет Кира, вытирая собственной футболкой кровавую дорожку из носа.
— Что, Ритуль, не выдержала кровавого натиска? - Кудинов натирает чистые стаканы, составляя вниз бара. — Как она там? — Нос разбили и я сбежала. Не могу на это смотреть! - частые и глубокие вдохи. — Приготовишь что-нибудь новенькое? — Твой избранник просил придумать необычный коктейль. И вот, работая в поте лица, сейчас перед Вами, миледи, предстанет "Шип". Как у розы, знаешь, колючий, царапающий до крови. — Как в любимых кремовых розах...
Ставит стакан на бар, заполняя доверху кубиками льда. Кудинов знает, как блондинка обожает наблюдать за приготовлением коктейлей в его исполнении. Особенно учитывая то, что до опыта работы в "Святых нет" его мастерство заключалось в листах бумаги, ручке и анализе смешиваемых ингредиентов. В те месяцы зеленоглазый страдал знатным недосыпом. Наливает в шейкер лаймовый сок, каплю лакричного биттера со свойственным запахом и вкусом, лондонский сухой виски. Он стал основой изобретённого для Васаби творения, слабоалкогольного, сливочного, в меру сладкого. Далее ещё порция льда в шейкер с тщательной взбучкой. Однородный алкогольный напиток переливает в стакан. Вторым необычным компонентом становится охлаждённый эспрессо. Затем шарик ванильного мороженого с имбирным доверху налитым пивом. Обмениваются улыбками, последним штрихом становится цветок орхидеи сверху бокала.
— Царапающий - это он на личном опыте после страстного секса? - Рауль улыбается, протягивая стакан с напитком. — Не влюбись, дура.
Савицкая перестаёт дышать от увиденной красоты, по истине содержащей в себе самое любимое голубоглазой. Каждый компонент ассоциирует их с Тихим отношения, включая походы на кофе с мороженым, лакричные конфеты, цветок орхидеи в горшке на подоконнике. Она делает несколько снимков коктейля, отправляя фотографии шатену с вложенными в каждое слово чувствами. На секунду задумывается о словах бармена. Рита понятия не имеет, что между ними, в тот же момент ловя себя на очевидных мыслях. Глупо отрицать или глупо влюбляться в парня, ради ареста которого блондинка во всё это ввязалась?
— Мел? - щурится в попытках удостовериться, что глаза и рассудок после слабоалкогольного напитка не подводят. — Что ты здесь делаешь?
— П-п-привет, - опешил от неожиданности. — Решил выпить в честь дня рождения. Совершеннолетие как-никак.
— ЧЕГО?! Совершеннолетие? Сегодня? Рауль, сделай коктейль для этого прекрасного и редкого гостя в честь дня рождения. Пожалуйста!
— Что желаете? - бармен выдавливает улыбку. — Мне кажется, джин с тоником и долькой лимона Вам очень подходят.
— Можно.
— Ты бы попробовал пиццу в кафе, где Егор работает курьером. Особенно с грушей и горгонзолой! Пальчики не то, что оближешь, а просто проглотишь! Я буквально настаиваю, чтобы ты вкусил это блаженство, - поворачивается к голубоглазому. — Привезёшь завтра, если работаешь, конечно?
— Я равнодушен к сыру с плесенью.
Кудинов толкает стакан с коктейлем по барной стойке, кивая в сторону приближающегося парня. Видимо, практически мгновенная реакция на уход Васаби из подвала или коктейль, что тот нагло приготовил без официального представления. Мужские руки нежно ложатся на хрупкие плечи, заставляя Маргариту вздрогнуть. Быстрый мозговой штурм. Лишнего не ляпнула, роли придерживается отменно.
— Стас, ты такой романтик! - оставляет краткий поцелуй в уголках губ. — Прикинь, у Егора сегодня восемнадцатилетие.
— Кто такой Егор? - сзади подлетает Валера, устало улыбаясь сквозь в край сбитый режим. Подведённые глаза, нотка официального стиля, от которого девушки пищат, как только он появляется на сцене, торчащие дреды. — Псих, мне как обычно, - опирается локтями о барную стойку, изучая короткостриженого снизу вверх. В тишине дожидается американо, делая пару глотков. — Чё, сегодня весь клуб празднует совершеннолетие этого парня?
— Я просто...
— Да ладно, - перебивает, — с позволения Тихого можно и взбучку устроить.
— Давай, Стасик, пожалуйста. У него ведь ни друзей, ни родственников нет... - а по легенде Меленин сирота. Потерял родителей в автокатастрофе несколько месяцев назад, с тех пор в бегах от призрака прошлого по мелким городам, не задерживаясь надолго ни в одном из.
— Детка, мне всё равно, но ты же знаешь, как Дым и Вишнёвый...
— Ура-ура! Ста-а-ас, - обвивает руками шею парня, — ты лучший!
Единственной миссией на вечер для Егора Меленина является нахождение Анжелы, танцующей после полуночи у пилона на первом этаже "Святых нет". Голубоглазый провёл часы за тщательным изучением всех вариантов, чтобы попасть, найти, оповестить об окончании участия в плане "Чёрная весна". Геннадий Зуев мог плюнуть на обещание, как на каждого из подростков, которых с самого начала ненавидел. Но он всегда держит слово, и это ребята ценят в мужчине больше всего. Хотя для двадцати восьми лет достоинств внутри куратора насобиралось не мало.
Выход полураздетых девушек сопровождается громкими возгласами. Мел по описанным приметам быстро находит нужную, не сводя глаз всё её время на сцене. Мысли об обладательнице длинных ног, извивающейся в ритм воспроизводимых Джокером ремиксов, как кошка, перебивают известные голоса. Рядом улыбающаяся блондинка, у бара кучерявый с тёмными глазами и полупустой бутылкой пива. Все замечают заворожённый взгляд морской глубины, впитывающий каждое движение и изгиб танцующей Анжелы Бабич. Вот только никто и подумать не мог, что именно этот наигранный взгляд они с куратором тренировали на протяжении трёх недель. Взгляд - проводник Барби в свободную жизнь.
— Ты свободна, Анжела, - шёпотом, будто скрывая секрет от всего мира. — Ты больше не в клетке.