Часть 2 или первый разговор
Утро безжалостно приходит так быстро, что парню кажется, что никакого сна и не было. Снова уснул за рабочим столом, а перед носом лежал учебник по алгебре. Темы по данному предмету за этот учебный год ни в какую не лезли в его голову, не говоря уже о предыдущих годах. Как только он сдал основной экзамен в конце девятого класса – до сих пор остаётся загадкой. Вяло потягиваясь на стуле, Антон вытянул свои ноги под столом, упираясь в стену напротив. Спину ломило из-за совершенно неудобной позы сна, а синеватые мешки под глазами говорили, что режим парня давно сбит до такой степени, что спал он, в лучшем случае, три часа в сутки.
Жизнь Антона не являлась сладкой, скорее похожа на солёный леденец, обильно обсыпанный перцем. Отчим, который появился в маленькой семье Шастуна четыре года назад, являлся полнейшим тираном, который не давал спокойно жить подростку, а мать никак не реагировала на такое поведение своего мужа. Долгие и постоянные ссоры родителей в детстве парня остались огромным шрамом на сердце. Отец ушёл из семьи, когда Антону только исполнилось десять лет, но после развода и ухода мужчины из дома, женщина начала срываться на пацана, постоянно приговаривая, что он — первая ошибка в её жизни.
А ноябрьское утро продолжалось. В комнате холодно.
— Ну да, зачем окно закрывать, — пробубнил парень, потирая глаза.
Встав с неудобного стула, который явно не подходил для удобного сна, Антон выгнулся в спине, издавая кряхтение и приятный хруст позвоночника, разминая спину. Пара наклонов вперёд и назад – вот и произвольная зарядка, которую Шастун никогда не делал, закончена.
Дома было тихо: все члены семейства уже разошлись по своим обязанностям жизни, поэтому подросток со спокойной душой передвигался по квартире, занимаясь своими утренними привычными делами.
— Да блять, — выругался подросток, когда наливал кипяток в кружку, где был чайный пакетик, но от напора воды чайника этикетка на ниточке убежала в кружку.
По большей части Антона мало в чём обделяли. Родительский долг выполнялся: парень всегда был в чистой и новой одежде, дома всегда была еда в полном доступе подростка, а отец регулярно каждый месяц скидывал пацану на карту деньги. Но обделён был родительской любовью, не получая её уже долгих лет десять.
Время летело быстро. Дорога от дома до школы составляла сорок минут пешком. Тратить деньги на проезд и толкаться в битком набитых автобусах не хотелось. Выходя из подъезда, Шастун сразу достал из кармана джинс
свой телефон непоследней модели, но и, во всяком случае, не самой худшей, набирая давно заученный номер телефона своего друга Серёжки Матвиенко.
Серёжа паренёк на год старше Антона, когда-то живший в местном детском доме. Его усыновили год назад, увезли в Москву, которая для Шастуна являлась чем-то недосягаемым, мечтая когда-нибудь оказаться в тех краях.
— Привет, — первым поздоровался друг Антона, только ответив на звонок. Вообще эти утренние звонки давно стали какой-то традицией. Делились разными новостями, переживаниями или просто рассказывали недавно услышанные шутки. Шастун рассказал про своего нового классного руководителя, который не понравился ему с первой же минуты пребывания в классе. Парень скорее держал обиду на учителя из-за внезапного вторжения в кабинет, сбивая его внимание.
На крыльце школы, как всегда, стояли компании школьников, которые толпились тут каждое утро и в любую погоду. Возле учебного заведения ветер усилился, а ноябрьская погода нагнетала лишь тоску и запах приближающейся зимы, что заставляло втянуться в ворот куртки и прервать столь занятный разговор с Серёжей, пообещав списаться в социальных сетях.
— Аккуратней, — где-то под ухом прозвучал грубый голос какого-то парня, вроде из одиннадцатого класса, — смотри куда прёшь, — серые глаза мелькнули злобой, и светлая макушка быстро скрылась в толпе всё того же крыльца. И почему они не заходят в школу?
Сам же Антон тоже не спешит заходить в здание. Стоит недалеко в стороне, разглядывая родную школу, нащупав в кармане куртки пачку сигарет, а в другом прозрачную зажигалку, он закурил. Выдыхая едкий дым из лёгких, думал о чем-то высоком или же просто раздумывал о предстоящем учебном дне: будет ли что-нибудь интересное или его ждёт типичный день с шестью уроками по расписанию.
— Слышь, ушастый, — знакомый раздражающий голос, и в ту же секунду плечо Ильи больно соприкасается с плечом Антона.
— Отъебись, — парень даже взгляд не перевел на ненавистного одноклассника, бросил окурок себе под ноги. Засунув руки в карманы, всё также игнорирую Макарова, который стоял в полном шоке от безразличия Антона, последний двинулся в здание, скрываясь за входными дверями.
***
— Кто придумал физкультуру после столовой? — бубнил под нос Антон, поднимаясь в спортивный зал.
Одиннадцатому классу не везло с расписанием. Никакой стабильности, не говоря уже о логике в таблице уроков. Шастун не был против побегать или сделать пару физических упражнений, но принять факт, что это всё надо делать после плотного приёма пищи, он отказывался.
— Шастун, хватит ныть, — голос физрука раздался слишком громко в зале, где повисла тишина. — Тридцать отжиманий от пола, — учитель словил некую радость, поймав злой взгляд ученика, пока тот опускался на пол, опираясь на руки. Мужчина старой закалки, лет пятидесяти, не любил этих детей вообще. Никогда не входил в положение, а справки об освобождении не принимал, считая бессмыслицей, постоянно жалуясь на слабое нынешнее поколение, поэтому и уроки его мало кто осмеливался прогуливать.
***
Неужели этот учебный день так прекрасен, что Антон до сих пор не встретил своего классного руководителя, которого не хотел видеть вообще. Почему-то отсутствие Арсения Сергеевича радовало подростка не меньше, чем отставший на какое-то время Макарова, который, по всей видимости, до сих пор пребывал в неком шоковом состоянии от утреннего «отъебись» Антона. Недолго думая, подросток зашёл в мужской туалет на третьем этаже, садясь на подоконник, где открывалось единственное окно в этом маленьком помещении. Дурацкая вредная привычка, которая живёт в Шастуне уже два года – сигареты. Серёжа подсадил, один раз поделившись с ним табачным «удовольствием». Тогда это казалось крутым, а сейчас это просто привычка, от которой Антон не может отказаться, ощущая себя натурально зависимым.
Дым завораживающе выходил в открытое окно, а вместе с ним уходили мысли, затуманивая голову, давал расслабиться и уйти от школьной суеты до того момента, пока дверь мужского туалета резко не открылась, а в дверном проёме не появился Арсений Сергеевич.
— Ещё чего удумаешь? — за два шага учитель тут же появился возле подоконника, оказываясь рядом с Шастуном. Математик вырвал никотиновую палочку из пальцев ученика, выкидывая её в открытое окно. В глазах явно читалась неприязнь либо к самому школьнику, либо к сигарете в руке подростка, — Курить в школьном туалете? Серьёзно? Давно у директора не был?
Антон молчал. Спалили с поличным. Сильные руки учителя за локоть потянули Шастуна с подоконника, заставляя последнего выкинуть окурок в окно и слезть с нагретого местечка.
— Будешь молчать – пойдешь к директору, — а в ответ парень только закатил глаза, давая понять, что ему всё равно. — Ясно.
Попов развернулся спиной к ученику, шагая к двери туалета, но подросток остановил его, разворачивая к себе, рукой надавливая на плечо, легонько прижимая к стене. Благо рост позволял, что бы это не выглядело так убого или смешно.
— Не надо, — Антон наткнулся на голубые, такие холодные, глаза, в которых прыгали маленькие дьяволы от нарастающей злости, из-за чего осекся. — Пожалуйста, — к директору не хотелось, даже при всем желании показываться учителю безразличным к любому происходящему. В голове всё ещё крутились последние слова директора: «Ещё один прокол и родителей в школу!», а вызывать их за курение в туалете было опасно. Никто из семьи не знал про вредную привычку своего ребёнка.
Арсений удивился тому, что Шастун, оказывается, умеет разговаривать, да и он до сих пор был замкнут в ловушку, находясь между белой стеной в туалете и семнадцатилетним подростком, который в своём возрасте уже почти дорос до учителя.
— После уроков жду тебя в своём кабинете, — зелёные глаза парня казались Арсению чем-то необычным, редко встречал обладателей такого цвета. После неуверенного кивка ученика, он удалился из маленького помещения, где воздух пропитался запахом табака.
***
Оставшиеся два урока тянулись безумно долго, пока Антон прокручивал у себя в голове всё, чем он будет заниматься в кабинете математики после уроков.
Застыв возле кабинета с табличкой «математика», парня охватил мелкая паника, кончики пальцев мгновенно стали ледяными, а в груди что-то сжалось, не давая спокойно дышать, но дверь всё-таки пришлось открыть. В пустом кабинете, где за учительским столом с бумагами, сидел Арсений Сергеевич, старательно изучая документы, но появление высокой фигуры в классе переняло внимание на неё.
— А я думал, что уже не придёшь, — Попов расплылся в улыбке. — Хотел уже к директору идти, — он издал подобие смешка, когда Антон в очередной раз закатил глаза.
— И чем я буду заниматься? — парень наклонил голову чуть на бок и изогнул брови вопросительным жестом, оглядывая пустой класс.
— Ну как это чем? — Арсений подошёл к ученику, приобняв за плечи, — у тебя целый фронт работы: поднять все стулья и подмести класс! — он обвёл рукой класс.
— Я в уборщицы не нанимался.
— А я не нанимался в няньки, чтобы учить дураков по типу тебя, — Арсений пробежался глазами с головы до ног и обратно. — Что курить плохо, тем более на территории школы. Метла за шкафом, приступай.
Антон лишь фыркнул в спину учителя, выжигая две дыры на ней злым взглядом. Вот ещё что, нашлась тут нянька. Оба работали молча. Шастун в открытую показывал своё недовольство по отношению к математику, а последний упорно игнорировал такое детское поведение одиннадцатиклассника.
Мысли в голове завлекли подростка в непонятные далёкие дебри, из-за которых он явно выпал из реальности, а вернуло на место неудачно поставленный стул, которым прижал себе палец на левой руке. Тихое резкое шипение привлекло внимание учителя, сохраняя зрительный контакт ещё пару секунд, Антон вернулся к своей заданной работе. Подметать класс Антону безумно не хотелось, но оставаться тут надолго не хотелось ещё больше, поэтому, достав из-за шкафа метлу и совок, принялся собирать мусор в кучку.
— Я читал твою характеристику, — разрушил тишину учитель, не обращая внимания на игнор со стороны ученика. — У тебя проблемы с математикой.
— А я не знал, — съязвил Антон, выкидывая в мусорное ведро очередную кучу пыли и мусора.
— Могу объяснить пару тем, в которых ты затрудняе…
— Не нуждаюсь в помощи, — тон Шастуна резко поменялся на более холодный, что у Арсения пробежали мурашки.
— Антон, математику сдают все. А темы, которые вы проходите сейчас, обязательно будут в экзаменационных заданиях, — Попов говорил тихо и спокойно, с нотками заботы в своём голосе, — и если ты не разберёшься сейчас, то на экзамене ты утонешь в попытках закрыть все эти дыры.
— Я не нуждаюсь в Вашей помощи, — повторил парень, выбрасывая очередную, и, наконец-то, последнюю кучу пыли. — Я могу идти? — получив одобрительный кивок, он схватил свой рюкзак, который всё это время лежал недалеко от выхода, и покинул кабинет математики, не желая находиться там ещё хоть минуту.
Помощь в изучении неподдающегося предмета ему явно не помешала бы, но упрямство взяло вверх, не позволяя принимать помощь от Арсения Сергеевича. И почему он ему так не нравится?