Часть 45 Генри
Я вышел из лифта и замер на месте. Что я ему скажу? «Какого чёрта ты врал? Чего хотел добиться?» Интересно, что услышу в ответ... Я всегда считал Робина честным и открытым парнем, а тут оказалось, что врать и юлить для него не проблема. Он такой же как Джейсон?
Я не пошёл прямо по коридору к палате, а свернул в право и толкнул дверь, выводящую на лестницу, спустился на один пролёт и остановился на площадке между этажами. Постоял немного и решил позвонить Диану.
— Робин не сделал аборт, — прорычал я, после того, как прослушал приветствие друга.
— Ну да, — спокойно отозвался тот.
— Ты знал?
— Конечно, знал. Я же проанализировал его запах, помнишь?
Я люблю Диана, как друга, и уважаю, как человека и бизнесмена, но иногда этот невозмутимый засранец меня бесит!
— Почему мне не сказал?
— Потому что уважаю чужие тайны, ты же знаешь. Я думал, что он сам тебе скажет, когда придёт время. И вот, время пришло...
— Он не сказал мне! Я случайно узнал!
— Оу... Ну, такое тоже могло случиться. И что? Ты не рад?
— Не знаю! Во-первых, он мне врал, а во-вторых, я не понимаю, зачем?
— Это же очевидно, не хотел избавляться от ребёнка.
— Почему тогда просто не сказал мне об этом? Зачем скрывал? — меня уже трясло, Диан это понял и сочувственно вздохнул.
— Боишься, что повторится история с Джейсоном? Не бойся, я думаю, Робин и сам тебя боится, потому и молчит.
— С чего ему меня бояться? Разве я такой страшный?
— Ну, этот год немного отрицательно сказался на твоём обаянии, приятель, — тактично промурлыкал Диан, — И, если не хочешь, чтобы твой мальчик убежал от тебя за три девять земель, прекращай напрягаться от каждого шороха и подари ему всю свою любовь и великодушие. Я знаю, ты можешь, у тебя большое сердце, которое истосковалось по душевному теплу.
— А вдруг он не сказал мне, потому что это не мой ребёнок?
— Да твой, твой, — усмехнулся друг, — Мой анализатор запахов и это позволяет узнать. Давай, не трусь, покажи, как ты его любишь...
— Я вроде показывал, а он всё равно!
Да, чёрт возьми, мне было обидно! Я к нему со всей душой, а он?
— Вот так ему и скажи, и глазки сделай грустные-грустные, — он там хихикал, я знаю, — твой Оленёнок растает и растечётся виноватой лужицей, гарантирую!
Я возмущённо фыркнул, а Диан продолжил уже серьёзно.
— Ты представь, как мальчику трудно было всё это время тебе врать. Поэтому, пожалуйста, не обижай его, сам же потом жалеть будешь. Понимаю, тебе сложно кому-то поверить, после всего, что у тебя было с Джейсоном, но говорят, лучше тысячу раз принять подлеца за святого, чем один раз святого за подлеца. Рискни ещё раз, оно того стоит.
Я выдохнул и поблагодарил Диана за беседу. Тот ответил, что для того и нужны друзья, и спросил, когда свадьба. Ага, свадьба! Я тут не знаю, чем день закончится!
Сначала я спустился в холл и купил в сувенирном магазинчике любимый шоколад Робина, посмотрел на плюшевых медвежат... засомневался, потом увидел альбом «Наш малыш» в подарочной коробке и решил, что это будет уместнее.
Перед дверью в палату я остановился и прислушался, сначала было тихо, а потом я различил тихое пение. Кто может петь в больнице? Только Робин Норманн. Я тихонько приоткрыл дверь и заглянул внутрь: свет в палате был приглушен, Лео спал на больничной койке, обнимая Робина, а Робин гладил его по голове и пел колыбельную, и лицо у него было как у абсолютно счастливого человека. Ну, разве может он быть подлецом? Чего я испугался?
Я вошел в палату и тихо сказал: «Привет», Робин поднял на меня взгляд и слабо улыбнулся. Я заметил несколько широких пластырей на его шее, и почувствовал, как внутри поднимается волна негодования: как кто-то посмел навредить моему сокровищу? Уничтожу! Не знаю, как, но уничтожу!
Так, Лео... За всеми этими мыслями о будущем ребёнке я как-то забыл, что у меня тут есть ребёнок настоящий, уже семилетний и, должно быть, сильно напуганный, потому что пережил возвращение кошмара годовой давности. Ни в какую не захотел расставаться с Робином... Эх, надеюсь, не слишком неприлично выражался в адрес здешнего персонала.
Я поднял мелкого на руки, подождал, пока Робин разожмёт маленькие пальчики, вцепившиеся в его больничную робу, и перенёс сына на диванчик, который стоял у стены, ну, vip-палата же, конечно же должен быть диван. Плед с подушкой тоже нашлись. Но вечно возиться со спящим ребёнком было невозможно, поэтому я собрал всю свою волю в кулак и вернулся к Робину.
— Ты как? — шепотом спросил я, помогая ему усесться на кровати.
Вот так и будем отношения выяснять, шепотом.
— Нормально, — усмехнулся он, — Меня тут держат только в исследовательских целях, потому что...
И тут он сильно покраснел, заткнулся и отвёл глаза. Я вздохнул, положил ему на колени только что купленный альбом, демонстрируя, что уже в курсе, и спросил:
— И когда ты собирался мне сказать?
Робин сцепил нервные пальцы в замок и поёжился, как от холода. Неужели, и правда, боится?
— Сначала я вообще не собирался говорить, думал, что мы тебе не нужны...
— А потом?
— А потом ты попросил меня присматривать за Лео, и мне всё ещё было непонятно, нужны мы тебе или нет.
— А дальше что было? — доброжелательно поинтересовался я.
— А дальше я не знал, может быть тебе нужен только я, а он нет, — его руки легли на живот в защитном жесте.
— И какой у тебя был план?
Робин пожал плечами и неуверенно выдал:
— Уехать?
Да, да, с вопросительной интонацией. И тут я понял, что передо мной не великий комбинатор, а... бестолочь. Нет, в некоторых моментах Робин — удивительная умница, но конкретно сейчас он просто поражал! Я сидел и смотрел на него как на чудо чудное.
— Родителям я тоже ещё не сказал, не знал, как, — промямлил он вдогонку, а потом его глаза заволокло слезами, и он, всхлипывая, произнёс, — Я знаю, что глупо поступил, но ничего умного мне в голову не пришло, и поэтому... Ты на меня сердишься?
Тут я уже не выдержал и засмеялся, тихо, конечно, же, чтобы Лео не разбудить, и придвинулся поближе, чтобы это бестолковое чудо обнять.
— Как я могу на тебя сердиться?
И он окончательно расплакался, похоже, от облегчения. Так и сидели, я смеялся, он плакал, и всем было хорошо, а потом стало ещё лучше, потому что я перешел к поцелуям, собирал губами солёные мокрые дорожки с его щёк, вызывая на них румянец. Но когда попытался добраться до губ, неожиданно встретил сопротивление.
— Нет, Генри, не надо, а вдруг я ещё ядовитый? Я лучше у доктора сначала спрошу...
— Отрава ты моя! — шептал я, продолжая прижимать к себе и целовать вырывающегося парня, — Токсичный человек!
— Генри, я серьёзно! Не надо! Прошу тебя, перестань!
Ага, так прям я и перестал! Эта прелесть хочет, но сопротивляется — убойное сочетание! Увлёкшись домогательством, я не заметил, как за моей спиной появился кто-то большой и очень злой. Через мгновение меня за шкирку оторвали от Робина и припечатали к стене, схватив за горло.
— Ты-ы! — прорычал здоровенный светловолосый альфа, и взгляд его не предвещал ничего хорошего. Я узнал Стивена Норманна по фотографии из личного дела, а он меня, похоже, по запаху.
Робин ойкнул, быстро соскочил с кровати и повис на локте у старшего брата.
— Стиви, это не то, на что было похоже! Я... Мы... Я люблю его, перестань!
С другой стороны к Стивену подбежала темноволосая бета и тоже постаралась его от меня оттащить.
— Стивен, это больница, тут нельзя драться. А ещё здесь ребёнок спит, разбудишь!
— Не, не, пускай дерутся, — донесся с дивана голос моего любимого сыночка, — Мы с Робином поспорили, кто победит.
Альфа-копия Робина обернулся через плечо, посмотрел на Лео, а потом снова на меня, похоже, сравнивал. Я, конечно, мог оказать ему сопротивление и ещё какое, но решил, что драться с будущим родственником во время первой встречи — дурной тон, поэтому просто стоял и позволял себя душить.
— Так это на него ты работаешь? — спросил Стивен у Робина, и тот покаянно кивнул. Похоже, я не единственный счастливец, от которого этот «гений» скрывал правду.
Старший брат шумно выдохнул и, отпустив меня, отступил на два шага. Лео поднялся с дивана, подошел к нам и разочарованно спросил:
— Что, не будете драться?
— Пока не будем, — ответил Стивен, похоже, обдумывая сложившуюся ситуацию.
— А потом подерётесь? — не отставал мой ребёнок.
— Может, и подерёмся.
— Я бы предпочёл не драться, — заметил я.
— Ну, батя, ну, пожалуйста! Мне очень надо!
Я от удивления приподнял бровь. Да, он просил какую-то дичь, но при этом канючил, как обыкновенный ребёнок, и даже не слал меня нафиг.
— Давайте я вас друг другу представлю, — очаровательно заулыбался Робин, пытаясь хоть как-то смягчить ситуацию, — Конечно, всё у нас вышло не очень хорошо, и главным образом по моей вине...
Бета по-доброму усмехнулась, Робин представил её как свою сестру Джой. Стивен вроде бы тоже успокоился, только сверлил меня иногда злобным взглядом, думаю, мне не раз придётся с ним поговорить, чтобы доказать, что никакой я не моральный урод, а просто... просто так вышло. После того, как мы с Стивом нехотя пожали друг другу руки, Робин заявил, что Лео пора спать, потому что завтра ему в школу, и отправил нас с ним домой. На пороге нам обоим досталось по поцелую в щёку, и дверь закрылась изнутри. Смелый Робин остался рассказывать брату и сестре о нас и обо всём, что было. У меня побаливало горло от железной хватки старшего Норманна, но в целом я был рад, что всё разрешилось, теперь уж точно будет лучше, чем раньше.
У меня будет ребёнок... Ещё один ребёнок... Второй...
— Робин — крутой! Как оскалится! Как укусит! И папа Джейсон сразу свалился! — радостно рассказывал мне номер первый по дороге к лифту.
— Лео, насчёт школы. Если хочешь, можешь завтра не ходить, и я тоже не пойду на работу, заберём Робина и проведём весь день вместе.
Сын некоторое время раздумывал, а потом покачал головой:
— Нет, не могу. У нас групповой проект, не хочу подводить парней. Давай после уроков.