Глава 16
Ким не сразу осмеливается вновь взглянуть на Юна, поэтому предварительно делает вдох-выдох. И наконец разворачивается. Сначала мальчишка мнет губы, прикусывая их внутреннюю сторону.
Юнги лежит с закрытыми глазами, отчетливо ощущая, как у него кружится голова. Однако звук открывающейся двери вынуждает посмотреть на зашедшего. Сердце неприятно так сдавливает, пока Юнги смотрит неотрывно на подходящего к нему Тэхена.
– Что ты будешь делать сейчас? Тебе нужно в больницу. Вдруг что-то серьезное? Я видел, как он тебя приложил и мне стало так страшно, – откровенно признается Тэ. Перед глазами все еще стоит эта пугающая картина. Он садится на край кровати, стараясь сильно не нарушать чужое пространство.
Младший разрывался, стараясь помочь, а главное – желая этого, хоть никогда и не был сильным, но тогда в удары вкладывал всю ту силу, которой обладал. Впервые он отвечал ударом на удар. Впервые так откровенно дрался. Потому что ненавидел Кенсу всеми фибрами души.
– Я не буду делать ничего. Если поеду в больницу, они вызовут мать, так как я еще несовершеннолетний. Отлежусь до вечера и все. Тебе не о чем переживать. На мне все как на собаке заживает.
Тэхена дико злит эта ситуация. И хоть теперь он понял причину, все равно Мин не должен избегать медицинской помощи из-за этого. Она этому дурному парню очень необходима.
– Я испугался так, что хотел схватить стул и ударить Кенсу по башке железной ножкой. Чтоб он вырубился. Да пусть даже бы сдох, вообще все равно, – шмыгнул носом Тэ, нервно усмехнувшись.
Мин чуть поджимает губы, пока слушает Тэхена. И, если честно, сильно поражается тому, что слышит. Это вот эта вот плюшевая совушка... и кому-то смерти желает???
– Тебе не надо быть таким, — Мин с трудом, но все же садится на постели, упираясь спиной в стенку. Тянется рукой к чужой, осторожно касаясь кончиками пальцев. – Ты же не такой, Тэхен. Это я хулиган и сорванец, но ты другой. Ты правильный, добрый, хороший... Не будь таким, как я. Тебе не идет.
Уголки губ Тэ приподнимаются в усмешке.
– Мне не надо? – мальчишка снова нервно усмехнулся. – А я не могу и не хочу это контролировать. Мало ли, что мне не идет. Внутри я злой и страшный, ты просто меня не знаешь, – возмущается парень и прикусывает нижнюю губу. – Что, не нравлюсь таким, да? – он будто не только собственное терпение испытывает, но и Мина, при этом гипнотизируя соприкосновение их рук взглядом.
Юнги едва заметно усмехается. Это Тэхен-то злой и страшный?
– Я этого не говорил. Прекрати переворачивать мои слова, Тэхен.
– Зачем ты сел? Ложись обратно, сейчас же. Тебе нужен полный покой. Сотрясение это не просто рана. Непонятно, чем это может быть чревато, – уходит от темы Тэ и трет свободной рукой глаза, после снова глядя на Мина. Он перемещается еще чуть ближе, тупо уткнувшись в чужую грудь носом. Кажется, ему это было безумно необходимо.
Сейчас, на удивление, обычно вспыльчивый и эмоциональный Юнги сидит и спокойно смотрит на одноклассника. А когда тот прислоняется к нему, пусть и всего чуточку, у Мина плечи опускаются от того, что внутри все расслабляется. На какое-то время между ними виснет тишина, но она не тяготит.
– Ты, правда, был рядом со мной не из-за просьбы учителей?
Ответить, правда, Тэхену не дает стук в дверь и зашедшая госпожа Чон. Ким, едва заслышав стук, сразу же отпрянул от Юна, обернувшись и стараясь придать себе непринуждённый вид.
– Я зайду? Сейчас попытаемся помочь этому упрямцу, раз он не хочет в больницу, – с легкой улыбкой произносит она, подходя ближе. Женская рука внезапно мягко опускается на голову сидящего Тэхена, поглаживая по волосам. Это, если честно, выбило парнишку из колеи.
Мин лишь улыбается, виновато глядя на женщину. Уж слишком много неудобств и проблем он доставил семье Чон за последнюю неделю. Да что там неделю – за пару дней.
– Мне стоит... выйти? – спрашивает младший, сглатывая.
– Нет-нет, оставайся. Ты ничем не помешаешь, – показалось ли, но как будто женщина осматривала его достаточно пристально, правда без надменности и презрения во взгляде.
– Тогда, возможно, я могу помочь?
– Конечно, можешь. Уложи-ка его на постель, – женщина тепло улыбается Тэхену и принимается доставать из принесенного аптечного пакета все необходимое для капельницы.
Тэ моментально исполняет просьбу госпожи Чон, помогая однокласснику осторожно перекочевать обратно в лежачее положение. А ведь он говорил, что не надо было садиться. Лежал бы себе и лежал. Упрямец.
– Хосок-а, – госпожа Чон слегка повышает голос, – принеси-ка мне вешалку из коридора. А Джексона попроси принести воду и полотенце.
Названные появляются спустя полминуты, держа в руках каждый свое. Женщина крепит к напольной вешалке пакет с раствором, вводит туда необходимое лекарство, а потом подсоединяет трубки.
Тэхен с неподдельным интересом наблюдает за всем этим. Изначально он даже не понимал, лишь глазами следил за каждым движением, как завороженный, старался не мешаться, пока его не попросят что-то сделать. Юн смотрит на все это виноватым взглядом, прикусывая щеку изнутри.
– Простите. Вы не обязаны были этого делать.
– Главное, чтоб тебе не стало хуже. Не думай об остальном сейчас.
Госпожа Чон ласково проводит ладонью по волосам Мина, улыбаясь ему мягко, а потом, взяв в руки иглу, подсоединяет капельницу к руке парня.
– Тэхен-а, нужно еще раз промыть ранки теплой водой и обработать их этой мазью, – госпожа Чон кладет тюбик на край стола. – Поможешь мне?
– Да, конечно, – Ким с удовольствием обработает еще возможные раны на лице и теле Юна. Сделает абсолютно все, что в его силах.
Передав ухаживание в руки юноши, госпожа Чон выводит Джексона и Хосока из комнаты, прикрывая дверь, чем сильно удивляет Тэхена.
– Ну что, бойцы, теперь вас обработаем. Пошли, – и, взяв их под руки, женщина идет на кухню.
Ким берет чистую тряпку, мочит ее в теплой воде, отжимает и аккуратно прикладывает к "боевым ранениям" старшего, затем чуть-чуть протирая, но не слишком давя.
– Не больно? – он вроде делает все аккуратно и снова взгляд падает на самодельную капельницу, что была вставлена на сгибе локтя.
– Нормально, – коротко отвечает Мин, не сводя внимательного взгляда с сосредоточенного лица Кима.
– Эта женщина... Она такая... просто вау, – у Кима, если честно, не находится никаких слов, кроме простого восхищения, которое отражается на лице. Его так удивила мама Хосока и своим отношением к Юну, и поведением. А самое главное – изобретательностью. Тэхен был в шоке, когда понял, для чего она сотворила все это. А теперь, казалось, она понимает о них двоих все и даже больше. Или ей в этом помогли? В любом случае, пока о подобном думать не хочется.
– Госпожа Чон очень хорошая. Я бы хотел иметь такую мать, – Мин чуть морщится, прикрывая глаза, когда Тэ касается наиболее чувствительных ранок.
Закончив с промыванием ран, младший отставляет тазик подальше и берет в руки мазь, что осталась на тумбочке. Он выдавливает для начала немного на свои пальцы и аккуратно касается прохладной вязкой субстанцией до небольшой, но глубокой царапины на лице Юнги, осторожно круговыми движениями втирая.
– Ты думаешь, я ушел бы с уроков ради того, кто ничего не значит для меня?
Юн лежит какое-то время, размышляя над вопросом Тэхена. И ведь действительно, вряд ли бы кто-то, вроде Кима, просто так ушел с уроков ради непонятно кого. Отличники же дорожат своей школьной репутацией. Да и то, что он в драку ввязался... Юнги, конечно, все еще злится из-за этого. Злится, потому что боится. Но сейчас, анализируя, пожалуй, может сказать, что Тэхен сделал это явно не из-за просьбы учителей.
– Почему ты сразу не рассказал мне обо всем этом? Хотя, не отвечай. Итак понятно. Я бы тогда тебя в штыки воспринимал.
Мин улыбается уголками губ, вспоминая первые дни Тэхена в школе. Как сам над ним издевался, подшучивал, старался навредить. И даже странно, что после всего этого они оказались здесь, вместе.
Младший ничего не отвечает, к тому моменту уже обрабатывая последнюю рану на шее. Кажется, они друг друга поняли, пусть и не сразу. Тэ было приятно касаться кожи Юнги, вот только губы при этом зудели, потому что страсть как хотелось коснуться чужих. Или просто зацеловать каждую ранку. Это помогло бы куда лучше. И давно ли у младшего такие мысли пробудились...?
Через пару минут в дверь раздается тихий стук, а следом и Хосок голову просовывает.
– Вы как тут? – и улыбается. – Ма там хавчик готовит. Тэхен, ты пойдешь? А тебя, – он переводит взгляд на друга, – только после капельницы на кухню пустим. Кстати...
Хосок на секунду прячет голову обратно за дверь, видимо, оглядывается, а потом заходит полноценно и закрывает дверь за собой.
– Друг, ты прости... Я, наверное, не должен был этого говорить, но... Мать теперь в курсе, что вы с Тэхеном встречаетесь, – и, видимо, заметив страх на лице друга, Чон сразу спешит успокоить: – Все нормально, она сперва, конечно, в шоке была, а потом даже улыбнулась.
У Кима ноги к полу приросли, а ком испуга в горле застрял. Да, вроде Чон пытался объяснить и говорил непринужденно, но... теперь, получается, не только об ориентации Юнги эта женщина знает. А вдруг сейчас он выйдет на кухню и госпожа Чон посмотрит на него, как на кусок дерьма? Стало очень не по себе, даже немного замутило. И пусть эти подозрения и страхи были беспочвенны, учитывая сказанное Хосоком, Тэ очень не хотел выходить отсюда. Остаться бы в этой комнате насовсем.
– Когда... ты ей рассказал? – голос у Мина так и сквозит страхом.
– Еще до того, как она в аптеку ушла. Она тебя в больницу везти хотела. Мы с Джексом ее отговорили. Я в ней уверен был. Ну, в том, что она примет. Она у меня хоть и странная, но хорошая. В общем, я чего хотел-то... – Хосок почесывает затылок – Тэхен, пошли похаваем, а то так жрать охота. А ты, Юнги, попробуй немного поспать. Мать сказала, тебе полезно будет. Она, кстати, переживает из-за твоего желания вечером на подработку выходить.
– Попытайся ее успокоить. Объясни, что я в порядке. Отдохну немного и огурцом буду.
– Это не подействует, поэтому я ей другое предложил. Я просто с тобой пойду.
И не дождавшись ответа, в котором была бы куча возражений, Хо скрывается за дверью. Юну остается только вздохнуть глубоко, ведь он едва рот раскрыть успел. Может, ему и не повезло с семьей в этой жизни, зато друзья все с лихвой компенсируют. Ради того, чтоб иметь такого друга, Мин не против отказаться от семьи совсем.
– Иди, поешь, я посплю немного.
Желание поесть все же заставило Кима послушаться и подняться с кровати, хотя голова все еще кружилась. Столько стресса Тэхен, кажется, не испытывал даже когда над ним пытались издеваться в Америке.
– Хорошо, я... Я быстро. Только не вставай, – Тэ ощущает, как сердце у него прямо в глотке бьется и, убрав мазь на столик, выходит из комнаты, слегка улыбнувшись Мину.
– Не торопись. Я хочу один побыть, – коротко отвечает старший, провожая паренька взглядом.
Прежде чем пойти на кухню Ким решил зайти в ванную. Оттягивал неизбежное? Да. Ну и плюс нужно было руки от мази помыть, поскольку пахла она так себе.
Наконец, собравшись со всеми остатками собственной выдержки и сил, Ким направился на кухню. Отчего-то казалось, что сейчас на него посмотрят искривившиеся в гримасе отвращения лица, однако никто ничего не сказал.
– Давай, садись быстрее, а то остынет! – Хосок как всегда подгонял, а его мать как раз только поставила на стол четвертую тарелку для него – для Тэхена. Он несколько опешил и еще раз обвел всех присутствующих своим взглядом. Ни у кого не было ужаса и шока на лице, все были как и всегда – заняты своими делами, с аппетитом начинали есть, не косились с подозрением. И уже за это Ким был благодарен.
– Приятного аппетита, Тэхен, – госпожа Чон тоже села за стол, продолжать трапезу. Сидели они достаточно тихо и даже... уютно? Хосок порой что-то пытался говорить с набитым ртом, рассказывал о школьных буднях, да и просто о каких-то мелочах, отчего даже Тэ улыбался. Краем темы Чон вдруг зацепил тот факт, что Тэхен учился в Америке, и госпожа Чон оживленно охнула.
– Тэхен-а, а расскажи о своей учебе там? Это же так интересно... Там преподают так же, как здесь? – казалось, в глазах женщины вспыхнул неподдельный интерес, и Ким коротко, но стал объяснять о том, какая там система. Несмотря на какую-то общность, подходы к учебе в Корее и в Америке очень разнятся.
За разговорами незаметно пролетело время обеда, ребята наелись, поблагодарив маму Хосока.
– Так, я пойду проверю, как там наш больной, – Джексон усмехнулся, покидая кухню. Хосок же вызвался помочь матери и решил помыть посуду. Как никак, не гостей же заставлять это делать.
– Тэхен, а вы... давно вместе с Юнги? – этот вопрос от женщины внезапно выбивает почву из-под ног. Ладошки потеют в один момент.
– Не... не очень. Совсем недавно, – нервно улыбается младший, опуская взгляд. Заметив его нервозность, госпожа Чон вздохнула.
– Так, для начала давай проясним: я, конечно, немного удивлена, но не собираюсь тебя сейчас ругать или сыпать проклятиями. Мне просто очень интересно, как вы сошлись. Вы мало того, что мальчики, так еще и очень разные, – она слегка улыбнулась. – Сколько его помню, Юнги всегда был баловник тот еще, а по тебе совсем не скажешь, что ты задира. Ты очень скромный, по тебе это хорошо заметно, – она снова треплет его по волосам.
Ким чуть расслабился из-за слов матери Хосока, но что рассказать, все равно не представлял.
– Я даже не знаю, как объяснить... Мы, если честно, сами еще не до конца верим, что так получилось. Юнги поначалу и меня задирал, а потом... так получилось, что мы стали симпатизировать друг другу. Никто из нас этого не ожидал.
– Юнги очень долго тупил. Это я помог ему сделать шаги навстречу. Если б не я, так и ходил бы слюни пускал, – звучит со стороны Хосока, который домывает последнюю тарелку и откровенно хохочет, а Тэхен весь краснеет от вскрывшейся новой информации.
Вздохнув после ухода Тэхена, Юн укладывается чуть поудобнее и прикрывает глаза. Голова кружится уже меньше, а потому у парня даже получается немного задремать. Просыпается он, только когда Джексон приходит в комнату и касается его плеча. Разлепив глаза (что, если честно, далось с трудом), Юнги поднимает взгляд на друга.
– Как чувствуешь себя? Тебе не хило досталось. До как с цепи сорвался в этот раз.
– Херня. Выживу, – усмехается Юн. Ван в ответ тоже усмехается и присаживается на край постели.
– Тэхен за тебя сильно переживает. Юнги, я действительно не думаю, что он притворялся и делал это по просьбе учителей, – парень чуть опускает голову.
– Да, я уже тоже, – прикусив губу, Мин прикрывает глаза, прокручивая еще раз в голове все события этого дня.
– Ты есть-то хочешь?
– Ужасно, – Юн поворачивает голову к пакету с раствором и, перекрыв подачу, выдергивает иголку из руки. – Если не поем сейчас же, точно сдохну.
Посмеявшись на пару, парни идут на кухню. Юнги, на удивление, идет уже куда тверже и увереннее. Кажется, все его шаткое состояние было продиктовано далеко не сотрясением. Скорее ПОтрясением.
Госпожа Чон первой замечает зашедшего на кухню парня. Женщина меняется в лице и на ее взволнованный взгляд оборачивается и Тэ.
– Юнги-я! А как же капельница?!
– Все в порядке, я перекрыл ее. Чуть позже снова поставлю.
– Она не закончилась? Почему тогда ты встал? – недовольство этим парнем растет с каждой секундой. Нет, ну почему он настолько не слушает никого? Такая травма может быть чревата последствиями, а он даже на указания госпожи Чон плюет. Ким сильно хмурит брови, даже не замечая этого, а Юнги как ни в чем не бывало садится рядом. Интересно, а слышал ли он то, что они тут обсуждали?
– Не будь извергом, я голодный! – Мин недовольно хмурится и дует губы, усаживаясь за стол неподалеку от Тэхена.
Женщина тут же с места встает, наливая парню тарелку наваристого супа, и ставит перед ним. Слюна сразу рот наполняет, вынуждая сглотнуть, когда взгляд падает на тарелку аппетитного, ароматного бульона.
– Тебе нужно хорошо питаться сейчас. Это тоже важно, – оглядев украдкой этих двоих, женщина слегка улыбнулась. – Если что, – она указала на соседнюю кастрюлю на плите, – второе блюдо там, а я пойду в комнату, посмотрю телевизор.
– Спасибо Вам, госпожа Чон. За все спасибо.
Мин не медлит больше и секунды, беря в руки ложку и начиная кушать. Мама Хосока сразу смекнула, что нужно дать парням возможность поговорить наедине и удалилась. Тэхен ее тихо поблагодарил и закусил губу, не решаясь правда нарушить тишину, пока Юн ест. Да и тогда Юнги сказал, что хочет побыть один...
– Может, мне тоже уйти? – выдыхает Тэ, опустив взгляд.
Горячая жидкость приятно стекает по пищеводу в желудок, отчего парень даже мычит довольно, глаза прикрывая. Вот только вопрос Кима выбивает его из наслаждения вкусом. Юн хлопает глазами, поворачивая голову на одноклассника.
– Зачем? Я никого не выгоняю.
– Ты сказал, что хочешь побыть один, вот я и подумал... – Тэхен не продолжает, лишь пожимает плечами. В конце концов, итак ясно, что он хотел сказать. Но, видимо, Юнги достаточно насладился одиночеством и, раз он не против, незачем уточнять.
– К тому же, – парень зачерпывает немного супа, поднося к губам Кима, – как я могу один есть? В школе-то ты всегда на обеде рядом.
– Я же поел... Ты чего? – Тэ удивленно глазенки лупит. Правда, отказываться не слишком хочется. Знает Ким, чем чревато отказать этому парню, когда он пытается проявить заботу, поэтому, несмотря на вопрос, все же открывает рот и съедает ложку супа. Да и на губы лезет теплая улыбка.
Ухмыльнувшись, Юнги возвращается к еде, но пару раз умудряется-таки засунуть ложку в рот парня. А тот уже даже не возмущается, позволяя себе скушать, несмотря на то, что давно наелся. Приятно все же, когда тебя кормят. Тэхен не чувствовал такого лет с трех, когда в последний раз его мама с ложечки кормила. А их с Юном подобный жест, кажется, еще больше сближает.
Когда младший смотрит на парня, ему совсем не кажется, что это тот самый хулиган, что держит в страхе половину школы. Сейчас это обычный, даже милый парнишка с приятной десневой улыбкой. Разве что, было одно "но" – раны на лице выдавали неспокойность его характера и любовь к дракам.
Юнги сметает свой обед довольно быстро, даже несмотря на то, что резко двигаться не может.
Тэ осторожно кладет голову на плечо Юна. С одной стороны, его радует, что Мин сможет отдыхать по утрам, ведь его отстранили от занятий, а с другой... что он, Тэхен, будет делать без него в школе? Наверное, опять придется торчать бóльшую часть времени в библиотеке и терпеть подколы. А еще, кажется, команда Кенсу заточила на них всех зуб. Стыдно признаваться, но чем больше в этом помещении находился Тэ, тем больше хотелось остаться.
Почувствовав на своем плече вес чужой головы, Юнги на секунду даже дыхание затаил. Они сидят так с пару минут, прежде чем Мин решается подать голос.
– Ты сегодня совсем на уроки не пойдешь? – повернув голову чуть вбок, парень утыкается носом в чужую макушку и прикрывает глаза. От Тэхена все так же вкусно пахнет. Как тогда, когда Мин в столовой массировал пальцами чужую голову, издеваясь. Ну, по крайней мере, он думал тогда, что издевается. Наверное, уже в те времена внутри у Юна было что-то... необычное, непонятное по отношению к Тэхену. Поэтому и все его игры были похожи больше на подтрунивания и брачные игрища (как назвал их Хо), чем на издевательства.
– Не пойду, – мотнул головой младший. Куда уж он сегодня? Он видеть сейчас никого не хочет, и учителей с директором тоже. Хотя их, наверное, в первую очередь. Надо же – сами просили, сами придумали, сами втянули Тэхена в то, что ему нахрен было не нужно, а потом едва не похоронили не только все его старания, но и то светлое, что произошло между ними.
– Не переживай из-за меня, Тэ. Я буду в порядке.
Мин осторожно приобнимает рукой прижавшегося к нему парня. Придвигается чуть ближе и замирает, ловя определенное наслаждение от всего этого. Тэ позволяет себе слегка улыбнуться и прикрыть глаза. Посидеть вот так и ни о чем не думать – приятно.
– Директор в ярости будет, – Мин усмехается тихо. – Хотел, чтоб ты перевоспитал меня, а в итоге я тебя испортил, и ты теперь уроки прогуливаешь.
– Я еще перевоспитаю тебя, но не ради учителей. А ради тебя самого, – слегка улыбается Ким. Даже до конца неясно, шутит он или нет. – И вообще, плевать я хотел на него. Кто его за язык тянул говорить все это? – вздыхает младший.
– П-с, голубки, – из-за двери показалась голова Хосока. Он переводит довольно серьезный взгляд на друга. – Тебе отдохнуть надо еще и капельницу докапать. Живо в постель давай! – и после взгляд снова на Тэхена переводит. – Проследи за ним, а то он только тебя слушается более менее.
Мин театрально закатывает глаза, фыркает, но на ноги все же поднимается.
– И ты туда же. Тэхен вам дрессировщик что ли?
Однако, даже несмотря на напускное недовольство, проходя мимо друга, Юнги улыбается.
Парнишка уже искренне смеется с такого сравнения и выдыхает, вставая со стула и порываясь помыть оставшуюся после Юна посуду, однако Хосок его останавливает, треснув по рукам.
– Ц, ты не слышал, что тебе сказали?! За ним иди, – Чон быстро берет все в свои руки, включая воду.
– Но я хотел... – мнется младший.
– Давай-ка отсюда, – Хо шутливо выпинывает его с кухни. Тэ улыбается и наконец уходит, направляясь в комнату Чона.
Завильнув по пути в туалет, Мин все же доходит до комнаты Хосока, укладываясь на кровать. Госпожа Чон приходит почти сразу и снова подсоединяет капельницу. Перед тем, как уйти, она тепло улыбается парню, мягко пройдясь ладонью по его волосам.
– Я так рада за тебя, – тихо шепчет она.
Мин, кажется, даже слегка краснеет кончиками ушей. Все тело таким приятным жаром обдает, что улыбка сама на лице проступает, а в уголках глаз легкая влага появляется.
– Спасибо Вам. За все.
В этот момент в комнату заходит Тэхен.
– Отдыхайте. Я позже зайду капельницу заменить. Тебе еще одно лекарство сегодня прокапать надо.
Погладив по голове и Тэхена, госпожа Чон удаляется, оставляя парней наедине.
– Что делать будешь? Я только лежать могу.
– Не знаю. Буду сидеть с тобой, – Ким присаживается уже чуть ближе на кровать, немного осмелев, и смотрит на Мина пристально. – Может, все-таки не пойдешь сегодня на работу? Тебе правда нужно отлежаться. Или, хочешь, я тоже с тобой пойду? Мы поможем с Хосоком, а ты просто посидишь проконтролируешь?
– Вот уж точно нет. Ты пойдешь домой и будешь ночевать там. В кофейне ты будешь только мешать. Я буду залипать на тебя, отвлекаясь, и могу ошибиться. И работать за меня не надо. В конце концов, это моя подработка.
Юнги протягивает руку чуть вперед, беря ладонь Кима в свою. Сжимает немного, гладит большим пальцем тыльную сторону.
– Лучше просто побудь тут, пока есть возможность.
И прикрывает глаза. Сейчас он чувствует некое умиротворение.
– Хорошо, как скажешь, – Тэ уже понял, что спорить бессмысленно и уговаривать тоже, поэтому, раз Юн решил, пусть так и будет. Остается надежда на Хосока, который все же не даст ему перетрудиться.
Младший все так же сидит рядом, думает о многом, периодически касаясь груди Мина лбом или укладываясь на его плечо. В голове много мыслей и первая из них – волнение за этого дурака.
Проходит не меньше часа, прежде чем мама Хосока снова заходит в комнату сына. Тэхен сразу же отстраняется, садясь ровно и чуть отодвигаясь от Юна. Госпожа Чон меняет капельницу, добавляя новое лекарство. Перед тем, как уйти, она с пару минут стоит и просто смотрит на эту парочку.
– Знаете, а вы очень даже мило смотритесь вместе. Даже несмотря на то, что оба парни.
Тэхен слегка краснеет и немного тушуется. Она – первый человек, который сказал, что они друг другу подходят, пусть и немного завуалированно. Ким испытывает к женщине особую благодарность.
Через пару минут женщина приносит две чашки горячего чая и немного сладостей. Тэ кланяется, благодаря. Как же полярно противоположны бывают мамы. Киму сразу вспомнилась госпожа Мин, которая не то, что не встретила их в коридоре, так еще и погнала поганой метлой, когда увидела то, что было для нее чуждо.
Тэ берет двумя руками свою кружку, делая несколько глотков, чередуя это с поеданием вкуснейших печенек. Юнги пока от своего отказывается, но не может перестать любоваться младшим. Просто смотрит, смотрит, смотрит, пока не засыпает.
Тэ замечал на себе взгляды Юна и улыбался ему в ответ, пока не заметил, что тот, наконец, уснул. Улыбнувшись краешком губ, паренек осторожно встал с постели, чтобы не мешать, и перешел на кресло чуть поодаль, да и сам не заметил, как погрузился в сон следом. Оно и неудивительно после всего произошедшего сегодня.
Просыпается Мин ближе к пяти. Относительно утра его самочувствие значительно улучшилось. Даже можно сказать, что практически вернулось к прежнему. Капельницу госпожа Чон убрала, пока парень спал, видимо.
Юнги шарит глазами по комнате, натыкаясь на дремлющего Тэхена. Уголки губ приподнимаются в улыбке. Правда любоваться долго не получается – Ким тоже вскоре просыпается, заслышав легкое копошение. Приоткрыв глаза, он отмечает, что Юнги тоже уже не спит. Тэ потер глаза, стараясь сфокусироваться на старшем, и поднялся с кресла. Мышцы, затекшие от неудачного сна, тут же дали о себе знать тянущей болью. Пришлось разминать.
– Ты выспался? Прости, я тоже задремал, – Тэ бросает взгляд на часы. – Уже пора?
– Зачем извиняться за такое? Будто сон – это что-то постыдное, – Мин поднимается на ноги, слегка разминая тело. Легкая вялость после сна еще присутствует, но это скоро пройдет. – Да, уже надо собираться. И тебе бы домой надо. Мать ругать не будет, если узнает, что ты прогулял?
Ким пожимает плечами довольно незаинтересованно.
– Не знаю. Если ей не позвонили со школы, так ничего не будет. А если позвонили, то не факт, что дозвонились, – тихо усмехается он, потирая глаза и тут же пряча зевок в собственной ладони. – В любом случае, это не первый мой прогул, так что... все равно.
Юнги подходит к парню, останавливаясь в полуметре от него. А потом, подойдя вплотную, кладет руки на талию, прижимая к себе, и накрывает его губы своими.
Все то время, пока спал, Мин так хотел снова ощутить мягкость и вкус этих губ. После произошедшего сегодня утром это казалось жизненно необходимым. И сейчас, когда маленькие резвые неончики пробегают под кожей, Юнги словно оживает, возрождается как феникс из пепла.
После легкой дремы этот поцелуй является глотком живительной влаги, и младший забывает, что они не где-то у себя дома. Целует в ответ с желанием и подается чуть вперед, чтобы соприкоснуться телами, пусть даже в одежде. Для них сейчас этого достаточно. Пока еще поцелуи воспринимаются как что-то непривычное и необычное, но в хорошем смысле.
Отстраняться не хочется совсем, но нужно. Потому как Мину действительно нужно собираться. До работы еще нужно добраться ведь, и было бы не плохо перекусить перед этим.
После поцелуя младший дышит более шумно, контролировать это сложно. Он будто целый километр пробежал. Для ботаника это уже много. Столько эмоций от простого поцелуя, что его, наверное, засмеяли бы, если б он с кем-то разговаривал о личном. Ведь в его возрасте уже большая часть подростков опробовала все, что можно и нельзя.
– Я буду скучать, – Тэ аккуратно гладит парня по спине. Уходить не хочется, как и отстраняться. Черт, все действительно ощущается так остро, что тело сильно реагирует.
Перед тем, как окончательно отпустить младшего, Мин крепко сжимает его в объятиях, уткнувшись при этом носом в теплую шейку.
Вечно так стоять, увы, не получается, поэтому уже вскоре оба парня выходят из комнаты. Юнги перед этим переодевается в более удобную одежду и берет рюкзак с запасной одеждой (на всякий случай). Хосок встречает их в гостиной.
– О, проснулись? Это вы вовремя. А то я уже подумывал пойти в комнату, чтобы разбудить Юнги, – Чон встречает их довольно ухмылкой, почти сразу откладывая джойстик.
– А Джекс где? – Мин осматривается по сторонам в поисках третьего друга.
– Домой ушел, пока вы спали. Пошли, перекусим перед работой. Тэхен-а, ты с нами? – Хосок приобнимает Кима за плечи и, когда тот кивает, ведет его на кухню. Они быстро перекусывают, запивают горячим кофе, а потом идут все вместе в коридор. Юнги как привязанный следует за Тэхеном, топчется в коридоре, пока тот обувается.
– Не перенапрягайся только, ладно? – Тэ надевает кроссовки.
– Хосок, последи за ним как следует, хорошо? – госпожа Чон взволнованно улыбается и по очереди треплет каждого по волосам. И Тэхену вновь перепадает.
– Да чего вы? Не сломаюсь я, – бурчит парень недовольно, поправляя сумку. – Пошли уже, Хо. А то нас такими темпами не отпустят.
– Мы пошли, ма! – махнув женщине, Чон выходит из квартиры первым.
– Спасибо Вам большое, – искренне произносит Тэ.
Юнги, поклонившись, выходит из квартиры самым последним из ребят.
Перед тем, как разойтись, Мин как можно крепче прижимает к себе Кима, украдкой мягко касаясь губами скулы у ушка. Хосок даже уходит вперед, чтобы не мешать и не смущать.
– Я напишу завтра, – прежде чем уйти, тихо шепчет Мин.
До кофейни они с Хосоком добираются быстро. Приходится, конечно, попросить разрешение на пребывание Хосока вместе с ним на рабочем месте. Старшие смотрят хмуро, слегка недовольно, но все же со скрипом разрешают обоим школьникам остаться.
– Может, попросить Чанбина и Чангюна присмотреть за Тэхеном, пока меня нет? – Юн протирает столешницу, за которой сидит Хосок, и присаживается сам рядом с ним. Время уже перевалило за десять вечера. Посетителей пока нет, поэтому не возбраняется присесть и отдохнуть.
– Переживаешь за него? – в ответ короткий кивок.
– Он же в драку ввязался, Кенсу такое не простит. Да и... Он же драться не умеет совсем.
– Так,может, его научить? – чуть оживляется Хосок.
– Сдурел?! Ты его видел? Он же тощий, как веточка. Скорее сам сломается, – Мин недовольно фыркает, складывая руки на груди.
– Мне кажется, ты преувеличиваешь. Он все же парень.
И только Юнги набирает в легкие воздуха, чтоб съязвить в ответ, как колокольчик над дверью звякает.
– Добро пожаловать, – вместо колкости слетает с губ Мина, пока он поднимается и идет к кофейному аппарату.
В квартиру они заходят уже ближе к половине второго ночи. Тихонько идут на кухню, чтоб покушать. Госпожа Чон оставила для них суп на плите, поэтому, разогрев, парни с радостью приступают к позднему ужину, после чего сразу ложатся спать.